Лексика традиционных промыслов Приенисейской Сибири XIX - начала ХХ вв. (Опыт комплексного лингвистического исследования подъязыков рыбаков и охотников)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЛЕКСИКА ТРАДИЦИОННЫХ ПРОМЫСЛОВ ПРИЕНИСЕЙСКОЙ СИБИРИ XIX - НАЧАЛА XX ВВ. (ОПЫТ КОМПЛЕКСНОГО ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПОДЪЯЗЫКОВ РЫБАКОВ И ОХОТНИКОВ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Мамаева Татьяна Владимировна

Абакан 2013

Работа выполнена на кафедре общего языкознания федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор, заместитель директора по научной работе Института филологии и языковой коммуникации ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный университет» Фельде Ольга Викторовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка ФГБОУ ВПО «Дальневосточный государственный гуманитарный университет» Городилова Людмила Михайловна;

кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского языка и методики преподавания ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» Тазьмина Ирина Борисовна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Томский государственный университет»

Защита состоится «24» декабря 2013 г., в____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.317.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» по адресу: 655017, Республика Хакасия, г. Абакан, пр. Ленина, 92, конференц-зал административного корпуса.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» по адресу: 655017, Республика Хакасия, г. Абакан, пр. Ленина, 90.

Автореферат разослан «___» ноября 2013 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Е. С. Грищева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее исследование посвящено многоаспектному изучению лексики традиционных промыслов (рыболовство и охота) Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв.

Интерес к истории промысловой и производственной лексики русского языка во многом обусловлен ее лингвистической информативностью и социокультурной значимостью. Специальная лексика рыболовного и охотничьего промыслов давно исследуется в отечественной лингвистике. Одним из первых трудов, в котором была представлена и лексикографически описана система охотничьих наименований, был «Охотничий словарь» С.И. Романова (1876 - 1877). В XX в. лексика охотничьего промысла исследовалась диалектологами (Аркушин, 1985; Матанцева, 1999) и историками словарного состава национального русского языка (Якубайлик 1975, 1977, 1979, 1983, 1984, 1990, 1994; Потехина, 1979; Махонина, 1987, 1988, 1989). В семантическом и лексикографическом аспектах изучалась также современная лексика медвежьей охоты (Афанасьева-Медведева, 2002, 2006, 2010). Изучению формирующейся терминологии рыбного промысла XVII - начала XVIII вв., посвящены исследования Н.Е. Поповой (1967, 1971, 1973, 1975, 1977, 1978, 1979). Лексика рыбаков изучалась В.И. Макаровым на материале говоров Нижнего Дона (1967); Э.В. Копыловой на материале говоров Волго-Каспийского региона (1968); Е.М. Мотузенко на материале говоров Северо-Западного Причерноморья (1987), Н.Г. Олесовой на материале камчатских говоров (2006), Е.А. Березовской на материале говоров Русского Севера (2006). Параллельно с изучением промысловой лексики шло исследование научной ихтиологической терминологии (Герд, 1968, 1971). Наиболее информативны труды диахронического плана, в которых рассматривается рыболовная лексика на протяжении длительного исторического периода. Среди них отметим исследования ВП. Храмцовой (1969), В.И. Петроченко (1992) и др. В ряде работ лексика рыбаков и охотников рассматривается одновременно с другими промысловыми терминологиями, при этом дается характеристика их системно-структурных, генетических, словообразовательных, мотивологических особенностей (Блинова, 1962; Гончаров,1983; Маринин, 2011 и др.).

Несмотря на достаточно большое число работ, посвященных лексике рыбаков и охотников, некоторые особенности ее системы и функционирования остаются неисследованными. Например, мало изучены вопросы мотивированности промысловой лексики рыбаков и охотников, нет исследований о профессиональной языковой картине мира рыбаков и охотников XIX - нач. XX вв. Нами было установлено, что значительный по объему корпус сибирских этнографических сочинений XIX - нач. XX вв. как источник исторической лексикологии и исторического терминоведения привлекался не в полном объеме, и лексические системы подъязыков рыбаков и охотников этого периода изучены недостаточно. Это определило не только объект исследования, но и его хронологические рамки, а также жанры избранных для анализа источников.

Актуальность исследования. Реферируемая работа является актуальной в связи с необходимостью расширения проблематики и эмпирической базы исторического терминоведения и исторической лексикологии. Важность исследования обусловлена также сочетанием традиционного историко-лексикологического и новых (полевого, мотивологического, лингвокультурологического) аспектов анализа промысловой лексики XIX - нач. XX вв., что позволяет решить ряд дискуссионных вопросов истории русского языка. Историко-лексикологический и полевый аспекты исследования промысловой лексики позволяют выявить особенности ее системной организации, установить степень влияния заимствованной лексики на формирование данных подъязыков, а также ввести в научный оборот ранее не рассматривающиеся специальные наименования в составе рыболовецкой и охотничьей лексики. Кроме того, исследуя промысловую лексику Приенисейской Сибири, мы сможем подчеркнуть специфические черты лексики сибирских рыбаков и охотников, проследить путь развития промысловой терминологии и ее взаимодействие с общеязыковой лексикой, получить более полное представление о состоянии языка XIX - начала XX вв., а также поэтапно восстановить историю освоения края с этнокультурологической и языковой точек зрения. Мотивологический аспект исследования лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. дает более полное представление о специальной лексике как системе, так как отношения мотивации, по мнению О.И. Блиновой, представляют собой наиболее частотный вид системных связей, пронизывающих другие виды системных отношений (Блинова, 1984, с. 12). Лингвокультурологический аспект исследования традиционных промыслов Приенисейской Сибири способствует решению проблем восприятия окружающего мира представителями данного профессионального сообщества, углублению представлений о связи мышления и способа его языкового выражения.

Объект исследования - лексика традиционных промыслов Приенисейской Сибири (рыболовство и охота) как специальная лексическая подсистема русского языка XIX - нач. XX вв.

Предмет исследования - системно-структурные, семантические, мотивологические, лингвокультурологические особенности специальной лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв.

Цель исследования - полиаспектная характеристика лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - начала XX вв. для дальнейшего развития теории и практики региональной исторической лексикологии и исторического терминоведения.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

Выявить источники и условия формирования лексического состава подъязыка рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв.

Рассмотреть особенности полевой организации исследуемых профессиональных подсистем.

Установить особенности лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. в мотивологическом аспекте.

Охарактеризовать профессиональную картину мира сибирских промысловиков XIX - нач. XX вв.

Представить историко-лексикографическое описание лексики рыбаков и охотников.

Научная новизна данной диссертационной работы определяется тем, что впервые предпринята попытка комплексного изучения профессиональных подъязыков рыбаков и охотников Приенисейской Сиибири XIX - нач. XX вв.; выявлены особенности семантического членения действительности представителями исследуемого профессионального социума; на историческом материале рассмотрены особенности региональной языковой картины мира представителей традиционных промыслов Сибири; впервые полевому анализу подверглись специальные наименования, функционирующие в подъязыках рыбаков и охотников; отмечены слова и лексико-семантические варианты, не зафиксированные диалектными и историческими словарями.

Методологической базой исследования являются фундаментальные труды в области исторической лексикологии, в том числе региональной исторической лексикологии, и исторического терминоведения: О.Н. Трубачева, Л.Г. Панина, Л.М. Городиловой, А.С. Герда, О.В. Фельде, Л.А. Шкатовой, В.Н. Прохоровой. В работе применены метод полевого анализа; метод мотивологического анализа с опорой на общие принципы мотивологического исследования (Блинова, 1996); лингвокультурологического анализа профессиональной подсистемы, а также методы лингвистического описания с приемами классификации и интерпретации данных и метод лексикографирования.

Степень достоверности результатов исследования обеспечивается большим объемом и разнообразием источниковедческой базы. Источниками послужили 27 этнографических, исторических и географических сочинений XIX - начала XX вв., изданных отдельными книгами: «Замечания о Сибири» сенатора Корнилова (1828), «Енисейский округ и его жизнь» М.Ф. Кривошапкина (1865), «Путешествие на север и восток Сибири» А. Миддендорфа (1878), «Красноярский округ Енисейской губернии» Н.В. Латкина (1890) и др.; 22 периодических издания XIX - 30-х годов XX вв.: «Енисейские губернские ведомости» (1885), «Русское судоходство» (1898), «Сибирь» (1887), «Сибирские записки» (1918), «Восточное обозрение» (1891) «Библиотека Приенисейского краеведа» (1926, 1927) и др.; 8 рукописных памятников Государственного архива Красноярского края, отражающих лексику рыбаков и охотников: «Записка о звериных, рыбных и прочих промыслах Енисейской губернии, о положении и занятости инородцев» Ф. 1675, о. 1, д. 61. (1802-1809гг.), «Пушной промысел в Енисейской губернии» Ф. 793, о. 1, д. 9. (1826-1885г.) и др.; 7 словарей и глоссариев XIX - начала XX вв.: «Словарь к статье: Этнографические очерки Южной Сибири», С. Гуляева (1848), «Замечания об особенностях сибирского наречия и словарь» П.А. Ровинского (1873) и др. лексический подъязык рыбак охотник

В процессе выборочной расписки источников была составлена картотека, общий объём которой составил более 1030 единиц.

Положения, выносимые на защиту:

Лексика традиционных промыслов (рыболовство и охота) Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. представляет собой сложившуюся систему, на формирование которой оказали влияние экстралингвистические и лингвистические факторы. Основу словаря сибирских рыбаков и охотников составляли «своеязычные» термины и стилистически нейтральные профессионализмы.

Источниками формирования профессиональной лексики рыбаков и охотников являются территориальные диалекты русских переселенцев-промысловиков, а также заимствования из тюркских, финно-угорских, самодийских и других языков, среди которых имеются как унаследованные из материнских говоров, так и заимствованные из аборигенных языков сибирского края.

Исследуемая лексика характеризуется тенденцией к употреблению мотивированных наименований, в которых нагляднее всего эксплицируется предметно-познавательная деятельность человека.

Для профессиональной языковой картины мира рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. характерна продуктивность наименований, в которых отразились образы или признаки, отсутствующие в культурном пространстве иного языкового коллектива. Проанализированный фрагмент ПЯКМ рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. представляет собой часть образа мира, мира знания, в центре которого находится человек в неразрывной связи с природой.

Широкое отражение в лексике сибирских рыбаков и охотников находит метафора. Степень продуктивности используемых моделей метафорической номинации практически не зависит от специфики промысла: и в лексике рыбаков, и в лексике охотников доминирует артефактная модель. Среди используемых типов метафорических переносов преобладает перенос по сходству внешнего вида, способа действия.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что полученные в ходе комплексного исследования результаты и выявленные закономерности представляют собой ценный материал для дальнейшей разработки проблем истории русского языка и региональной языковой картины мира. Результаты исследования могут быть использованы для выявления характера системной организации промысловой лексики и расширения сведений о лексико-семантической системе русского языка XIX - нач. XX вв.; при изучении языковых средств отражения менталитета сибиряков как части всего русского народа, а также при исследовании результатов мотивации в промысловых подъязыках прошлых эпох.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения полученных данных в лексикографической практике при составлении Словаря XIX в., работа над которым ведётся в ИЛИ РАН (г. Санкт-Петербург), а также для создания сводных промысловых словарей XIX - нач. XX вв. Материалы могут использоваться в преподавании ряда лингвистических дисциплин при разработке теоретических и практических курсов лексикологии, исторического терминоведения, лингвокраеведения, в научно-исследовательской работе магистрантов и аспирантов.

Основные положения и результаты исследования были апробированы на международных и всероссийских научных конференциях в Москве (2008), Перми (2008), Томске (2009 - 2012), Красноярске (2007 - 2013). Основные положения диссертации отражены в 15 публикациях, в том числе в трех изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация включает введение, четыре главы, заключение, список использованной литературы, четыре приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность работы, обозначены объект, предмет изучения, источники материала; сформулирована цель исследования и задачи, методы их решения; определены новизна, теоретическая и практическая значимость работы; сформулированы выносимые на защиту положения, приведены данные об апробации работы и её структуре.

В главе I «Лексика рыболовного и охотничьего промыслов Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. в историко-лексикологическом аспекте» рассматриваются вопросы формирования лексики традиционных промыслов. Анализируется ее семантический состав, а также источники формирования данной лексики.

На формирование и развитие рыболовной и охотничьей лексики повлияли как собственно лингвистические факторы (характер самой языковой системы, которая предоставляет возможность выбора способов и средств номинации; влияние аборигенных языков Сибири и др.), так и экстралингвистические (специфика промысла; природные, политические, культурные и др. особенности региона и др.). Исследуемая лексика неоднородна по происхождению. В своей основе специальная промысловая лексика является северно-русской (запор, ез, сток и др.), однако в ее составе наблюдаются и единицы, известные в говорах средней полосы европейской части России (невод, уда, острога и др.).

В лексическом составе подъязыков рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. ХХ столетий выявляется группа специальных наименований, заимствованных их общенародного языка и подвергшихся семантическим изменениям с последующей специализацией лексического значения. Например: садок 'расстояние между привязанными к тетиве ячеями у рыболовной сети`: К верхней тетиве режи через каждый садок или 18 ячей привязывают поплавок из тонко выстроганной палки, к нижней тетиве через каждый садок привязывают грузило. Кытманов, 1898, с. 18; Сеть (ахан) садится на нитку, которая прикрепляется к тетиве на равных расстояниях, носящих название садок.Исаченко, 1911, 5, с. 28. Ср.: садок - «всякое устройство для содержания в неволе животного»; «маточник, клеточка, в которой держат матку в улье»; «барка» Даль, 1909, 4, с. 7; невод 2)'охотничья сеть`: Во время хода песца от моря, по берегу Енисея устраиваются поперек берега засеки из тальника, до 1, 5 арш. вышиной или же растягивают невода. В отверстиях, оставляемых нарочно, ставят ловушки или клепцы, на ночь ставят караульщика с палкою. В ночь попадает до 10 песцов. Латкин, 1892, с. 177; 3)'четверо рыбаков, участвующих в ловле неводом`: В д. Мирной к нам на пароход сели три невода, т.е. 12 человек рыбаков, с тремя неводами, т.к. при неводьбе на каждый невод полагается четыре человека. Кытманов, 1898, с. 10. Ср.: невод - «большая рыболовная сеть» Даль, 1905, 2, с. 1316.

Специальная лексика, процесс образования которой шел параллельно с освоением Сибирского региона, обогащалась и в результате тесного языкового контакта рыбаков и охотников с местным населением. Проблеме заимствований в русский литературный язык и диалекты посвящены работы таких исследователей, как: Я. Калима (1919), А.И. Селищев (1921), М. Фасмер (1964 - 1973), Н.К. Дмитриев (1958), О.Б. Шахрай (1961), С.И. Ольгович (1964), Л.В. Петропавловская (1979), О.А. Кожеватова (1997), С.А. Мызников (2003), О.Г. Щитова (2008) и др. Промысловая лексика сибирского региона также уже являлась предметом описания лингвистов: Т.Н. Чайко (1979), В.И. Петроченко (1992), Г.А. Якубайлик (1975, 1979, 1984, 1990, 1994), Б.Я. Шарифуллина (1990), Т.Б. Юмсуновой (1992), М.Б. Матанцевой (1999) и др.

Анализ лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. позволил выявить заимствования тюркского происхождения (тулун, кычим, таш и др.), финно-угорского (вар, вонзь, порса, макса и др.), эвенкийского (арогда, анжиган и др.) и коми происхождения (кулема, шойданник, чир и др.), а также группу лексем, чье происхождение на сегодняшний день четко не доказано (нельма, хиус / хиуз, сурпа, кухта, юкала, кергень, горностай и др.). Основной массив заимствованных слов составляют слова финно-угорского происхождения. Часть из них уже в XIX в. были лексически освоенными, поскольку были привнесены в сибирские говоры переселенцами из северно-русских областей.

В процессе исследования были выявлены наименования, которые заимствовались, предположительно, в XIX в. Они не зафиксированы в диалектных и исторических словарях и не отражены в картотеке Словаря XVIII в.: чиральник 'прутяная перегородка в рыболовной ловушке (сакмале)', чучун 'скребок для выделки шкур', хыйт 'волк' и др. Некоторые из выявленных нами лексических инноваций XIX в. зафиксированы в диалектологических, исторических и этимологических словарях с другими значениями: шакша 'засушенная кровь оленя, лани'. Ср.: «остатки от топленого масла», «засохшая грязь» (заонеж.) Кулик., 1898, с. 144; (олонец.) Фасмер, 1986, 4, с. 396; «каюта на судне» (новгор.), «ягель на пнях» (арх.) Даль, 1909, 4, с. 694; «волокнистый мох» (пинеж.), Подв., 1885, с. 194; чуньжа 'поверхностный слой кожи у рыбы'. Ср.: чуньжи - «дождевые черви» (вепс.) Фасмер, 1987, 4, с. 383; (олонец.) Кулик., 1898, с. 143 и др.

По экстралингвистическим причинам многие специальные наименования, функционировавшие в подъязыках рыбаков и охотников XIX - нач. XX вв., утратились. Среди них: петровка 'красная белка, мездра которой становится черной ко дню святых Павла и Петра`; плетница `ловушка на птиц в виде ряда волосяных петель на жерди или веревке'; поноска `емкость с рыбой, уносимая с судна рыбаком вместе с жалованьем', черевесь `часть тела животного ниже брюшка животного' и др. Часть проанализированных нами сибирских промысловых наименований продолжает функционировать в русских народных говорах Сибири, а некоторые и в общенародном языке: сило/силище `различного вида петли и ловушки на мелких животных и птиц' Иркут., Бур., Забайк., Том., Енис., Тюм., Новосиб. СРНГ, 37, с. 309 - 311; ушкан `заяц' Сиб., Том., Краснояр., Новосиб. Карт. СРНГ; лабаз `строение в лесу на сваях или деревьях, которое используют для хранения продуктов, шкур и т.п.' Сиб., Якут., Краснояр., Том., Перм., Иркут. СРНГ, 16, с. 211; нарта `сани с широкими полозьями' Сиб., Сев. Урал, Енис., Перм. СРНГ, 20, с. 140 и др.

Вторая глава «Полевая организация промысловой лексики Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв.» посвящена полевому анализу промысловой лексики. В ней рассматривается структура и состав терминологических макрополей «Охотничий промысел», «Рыболовный промысел», изучаются системные отношения, в которые вступают специальные наименования, входящие в состав терминологических полей.

Следуя методике исследования структуры терминологических полей, предложенной в работах О.В. Фельде (2000), М.В. Холодиловой (2009), Л.А. Морозовой (1996, 2009), выявляем слова-доминанты в центре ядерной зоны терминологического макрополя «Охотничий промысел»: промысел - лов - охота. Данные наименования в подъязыке охотников являются контекстуальными синонимами. Рассматриваемое макрополе включает 505 специальных наименований, входящих в 4 терминологических поля (далее - ТП): «Виды и способы охоты» «Приспособления для охоты», «Промысловые пушные животные», «Охотничье снаряжение». В структуре терминологического поля выявляется 20 терминологических групп (далее - ТГ), которые в свою очередь делятся на терминологические подгруппы (далее - ТПГ). Например, в состав ТП «Приспособления для охоты» входят такие терминологические группы, как: «Охотничьи ловушки», «Огнестрельное оружие», «Неогнестрельное оружие». Самой крупной терминологической группой является ТГ «Охотничьи ловушки» Она насчитывает более 50 «своеязычных терминов», которые классифицируются по различным ономасиологическим признакам, положенным в основу номинации: 1) наименования ловушек на пушного зверя (плашка, пасть / пастушка, засека, облест - обмет, башмак, чердак, клеть / клетушка, клепец / кляпец - затундринская западня, загородка, распорка, петля - куркавка, сжим, насторожка, самолов, кулёма / кулёмка, слопец, невод); 2) наименования приспособлений для поимки крупных хищных зверей (капкан, колода, корыто, подрезь, сруб, шар, яма, самострел); 3) наименования приспособлений для ловли диких копытных животных (петля, перевес, пест, жердь, загородка и др.); 4) наименования приспособлений для ловли птиц (падь, котец, пленка, подтон, сеть, шатёр, ковш, плетница, сило / силище).

Макрополе «Рыбный промысел» включает 442 специальных наименования, которые можно объединить в 4 терминологических поля (ТП): «Рыболовные снасти», «Промысловые рыбы», «Виды и способы рыбной ловли», «Водный транспорт», которые включают 19 терминологических групп (ТГ) и входящие в них терминологические подгруппы (ТПГ). Так, в состав ТП «Рыболовные снасти» входят ТГ: «Удочки» (уда, жерлица, язёвка и др.), «Рыболовные сети» (режа, частик, восьмиперстка, пущальня, харюзник, наплавница, поплавень, прилук, стенистый невод, бредник/бродник, подмотенная сеть, сеть двухтетивная, матня, межеумок, пластина, подвержевка, невод и др.), «Рыболовные снаряды» (острога, животник, адура, саип, бот и др.), «Рыболовные ловушки» (верша, гимга, колотушка, морда, котец, важан, кривда, вендель, колыдан, сурпа, сакмала, мешок и др.).

Проведенный анализ показал, что в XIX - нач. XX вв. подъязыки охотничьего и рыболовного промысла находились на достаточно высокой ступени своего развития, что выражается в наличии большого числа специальных наименований, которые объединяются в структурно упорядоченные поля. Лексические единицы макрополей связаны парадигматическими отношениями, основными из которых являются гиперо-гипонимические связи; частотны примеры полисемических, синонимических, антонимических связей. Лексика сибирских рыбаков и охотников отличается высокой вариантностью специальных наименований различных видов. Отмечены фонетические и фонетико-графические варианты (клепец / кляпец; челибуха / чилябуха; норник / норчик; ровдуга / ролдуга; юкала / юкола / юхала; бредник / бродник и др.), словообразовательные варианты (зимовье / зимовейка; нажива / наживка; кляп / кляпушек; сиводуха / сиводушка; белодуха / белодушка; пасть / пастушка; сторожок / насторожка; ряж / ряжевка и др.).

Наличие большого количества синонимов, антонимов и фонетических и фонетико-графических вариантов обусловлено, во-первых, избыточными заимствованиями из языков аборигенного населения (названия рыболовных ловушек: рукав - сурпа; рыболовных снарядов: ухват - адура); во-вторых, практической необходимостью дифференцировать наименования разновидностей одного и того же приспособления (частик - режа); в-третьих, использованием различных общенародных словообразовательных и семантических моделей (силок - силище; пасть - пастушка; кулема - кулемка и др.).

В третьей главе «Лексика рыболовного и охотничьего промыслов Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. в мотивологическом аспекте» дана общая характеристика мотивологического направления в терминоведении, главной задачей которого является решение проблемы мотивированности специального наименования. В данной главе лексика традиционных промыслов рыбаков и охотников рассмотрена с точки зрения различных типов мотивированности (семантического, морфологического и синтаксического).

Исследование мотивированности специальной лексики в современной русистике связано с потребностью решить ряд спорных вопросов, как с позиций лексикологии, так и с позиций терминоведения, в том числе установить соотношение терминологической и нетерминологической лексики, выявить национальную специфику мотивационной системы языка, рассмотреть модели образования специальных единиц, а также сделать вывод о предпочтительности национального или заимствованного термина, о метафоричности специального наименования.

Вопросы исследования мотивированности специальной лексики рассматривались в работах Т.Р. Кияка (1974, 1982, 1988, 1989), Т.Л. Канделаки (1977), В.М. Лейчика (1978, 1998), О.И. Блиновой (1981, 2004, 2007), А.Ю. Беловой (1993), А.Д. Адиловой (1994, 1996, 1998), Л.М. Алексеевой (1997, 1998), И.Е. Козловой (1998, 1999), А.С. Филатовой (2004), Е.А. Штейнгарт (2005), А.В. Перфильевой (2010), А.В. Маринина (2011) и др.

Исследование показало, что принципиальной разницы в соотношении видов мотивированности в лексике рыбаков и в лексике охотников нет. Это говорит о том, что лексика русских традиционных промыслов складывалась по единым законам и принципам. В исследуемых подъязыках широко распространена семантическая мотивированность, представленная тремя видами: семантическая мотивированность, возникшая в результате метафорического переноса; семантическая мотивированность, возникшая в результате метонимического переноса; семантическая мотивированность, возникшая в результате сужения лексического значения общеупотребительного слова. Наиболее частотны случаи семантической мотивированности, возникшей в результате метафорического переноса (язык 'воронкообразное отверстие в рыболовном снаряде`; ковш - 'охотничья ловушка на птиц`; кошка 'камень, зажатый в рогульки, используемый в качестве якоря`; полати 'помост на реке, часть рыболовной ловушки (сакмалы)` и мн. др.). Лексическим мотиватором (ЛМ) специальных единиц, в данном случае, выступают общеупотребительные лексемы. Мотивирующая часть полностью совпадает со звуковой оболочкой слова, так как мотивировочный признак (МП) представлен в морфосемантической структуре слова ассоциативно и выражается через называние соответствующего носителя признака. МП таких специальных единиц является метафорическим. Он не совпадает с номинационным признаком (НП) и содержит в своем составе компонент, связывающий две лексические единицы: как бы, точно, словно, похожий на, будто. НП выражен опосредованно (Блинова, 2000, с. 37). Например, ворота «отверстие в рыболовной ловушке» - МП: `<похожий на ворота>', НП: `широкий вход, проезд'; сорочка / рубашка «кожа, покрывающая рога лося, оленя» - МП: `<нечто, как сорочка/рубашка>', НП: 'верхний, покрывающий, облегающий слой, оболочка чего-либо`.

Кроме того, имеется достаточно много составных наименований терминологического характера, а также специальных наименований, характеризующихся лексико-синтаксической мотивированностью. По морфологическому типу главного слова в исследуемой лексике преобладают субстантивные словосочетания (частик сельдяной, жирующая лиса, уши сети и др.). Частотны случаи морфологической мотивированности в группах слов, относящихся к наименованиям охотничьих ловушек (подрезь, сжим, сруб, обмет и др.), лиц по роду охотничьей деятельности (камышник, промышленник, зверовщик, артельщик и др.), лиц по роду рыболовной деятельности (лучельщик, неводчик, пятовщик, удельщик, сетовщик, засольщик, белорыбец и др.).

Так, наименования типа подрезь, сжим, сруб, падь являются полумотивированными словами, имеющими односегментную структуру. КП в данной группе имплицитный, актуализирующий значение «предмет (устройство, приспособление)». Наименования образованы с помощью нулевого суффикса по модели «основа глагола + ?». Их внутренняя форма невариантна. МП выражен префиксальным глаголом несовершенного вида на -ать: сжим - МП: `сжимать'. Обобщенно-мотивационное значение (ОМЗ) наименований этой группы - «устройство, характеризующееся действием, названным мотивирующим глаголом». Мотивационное (МЗ) и лексическое значения (ЛЗ) этих наименований состоят в отношениях наложения, так как мотивирующий глагол передает специальное значение. Например, в наименовании сжим МЗ и ЛЗ полностью совпадают, накладываются друг на друга. Это объясняется тем, что за лексическим мотиватором (ЛМ) этого наименования уже закреплено специальное значение: сжимать - «сдавить, стиснуть» (Даль, 1998, с. 141).

Наименования, называющие лиц по роду промысловой деятельности, характеризуются эксплицитно выраженными классификационными признаками («работник», «участник», «лицо»), актуализируются в наименованиях с формантами -щик, -чик, -ник, -ец и имеют нелексикализованную, неметафорическую внутреннюю форму. Часть этих наименований имеет непосредственный ЛМ, выраженный существительным. ОМЗ данных единиц - «работник, имеющий отношение к предмету, названному мотивирующим словом / словосочетанием». Структурные мотиваты в этой группе имеют МЗ: зверовщик - МЗ: лицо, <которое занимается ловлей> зверя (МП: `зверь'); неводчик - МЗ<sub>1</sub>: лицо, <которое занимается ловлей> неводом (МП<sub>1</sub>: `невод'), МЗ₂: лицо, <которое владеет> неводом (МП₂: `невод') и др. Мотивационное значение этих наименований полностью входит в лексическое значение.

В наименованиях камышник, зверовщик, промышленник, лучельщик лексическими мотиваторами выступают беспрефиксальные глаголы (камышничать, зверовать, промышлять, лучить) с узкоспециальной семантикой: «охотиться», «ловить рыбу ночью при огне». ОМЗ - «лицо, осуществляющее процесс/действие, названный (-ое) мотивирующим словом».

Большое количество специальных наименований, характеризующихся морфологической мотивированностью, находим также среди наименований пушных промысловых животных (петровка, телеутка, копанец, недособоль, крестовка, норник/норчик, белодушка и др.), птиц (копалуха), рыб (зубатка, рогатка, костерка) и др.

В четвертой главе «Лексика рыболовного и охотничьего промыслов Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. в лингвокультурологическом аспекте» рассматриваются аспекты изучения языковой картины мира (ЯКМ), выявляются отличительные особенности изучаемой лексики, формирующих метафорический срез профессиональной языковой картины мира (ПЯКМ) как фрагмента целостной системы - русской языковой картины мира.

Исследование проводится с опорой на постулаты антропоцентрической парадигмы, в частности, на положение о том, что ЯКМ и ПЯКМ соотносятся как общее и частное. ПЯКМ отражает профессиональные знания и представления, на которые опирается любая профессиональная деятельность в конкретной сфере.

ПЯКМ представителей различных сфер человеческой деятельности рассматривалась в работах Е.А. Штейнгарт (2005), Л.В. Прибытовой (2005), М.В. Холодиловой (2009) и многих других исследователей. ПЯКМ рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. впервые становится объектом исследования.

ПЯКМ подъязыков рыбаков и охотников Приенисейской Сибири представлена, так называемыми, «картинками жизни». Понятие «картинки жизни», введенное Н.Ю. Шведовой, является одним из ключевых при изучении ЯКМ, куда входит ПЯКМ поскольку «языковые «картинки жизни» естественно вписываются не только в систему лексики через ступень подмножества слов, но и занимают свое место на конечных ступенях языковой картины мира» (Шведова, 1999, с. 5).

Рассмотрев наименования с опорой на типологию Н.Ю. Шведовой, были выделены три типа «картинок жизни»:

Собственно информирующие подмножества - общие наименования предметов.

Уточняющие (детализирующие) подмножества - частные наименования.

Живописующие подмножества - ассоциативно маркированные и метафорические наименования.

В качестве примера приведем анализ ТГ «Охотничьи ловушки» и ТГ «Рыболовные ловушки».

«Картинка жизни» первого типа представлена наименованием охотничьей ловушки (сило / силок - 'устройство, с помощью которого можно ловить зверя, т.е. осиливать`); рыболовной ловушки (орудие ставное - `неподвижная рыболовная ловушка'). В этом случае говорящим учитывалась основная функция реалии.

Во втором типе языковое сознание сибирских промысловиков вычленяет отдельные признаки в объекте: материал изготовления ловушек (плашка, нитяное орудие, прутяное орудие); способ устройства ловушки (распорка, загородка, закол); способ действия ловушки (сжим, самострел, самолов, подрезь, прадь); способ изготовления ловушки (сруб, перевес); вид приманки (животник) и др. В названиях, входящих в данный тип, отразился практический опыт человека о доступных материалах для изготовления ловушек, способе их устройства, действии на промысловый объект.

Третий тип «картинок жизни» представляет собой «живописующие подмножества, раскрывающие средствами языка сложившееся отношение к именуемому» (Шведова, 1999, с. 6). В данных номинациях отобразился, в первую очередь, зрительный и восходящий к нему ассоциативный образ предмета.

В основе таких наименований охотничьих и рыболовных ловушек, как шатёр, башмак, корыто, пасть, чердак, корчага, рукав, клетушка и др. лежит внешняя форма ловушки, ее контур. В момент обозначения устройства ловушка напомнила человеку тот или иной предмет, вещь, образ и это нашло свое отражение в названиях.

Установлено, что языковая картина мира сибирских промысловиков представляет собой цельную систему, которая отражает такие значимые для промысловиков аспекты действительности как: мир человека, мир природы, абстрактная сфера. Одной из особенностей профессиональной языковой картины мира можно назвать широкую распространенность метафорических наименований, ярко отражающих особенности образного мышления промысловиков. В лексике как охотников, так и рыбаков преобладает артефактная метафора, в которой промысловые реалии соотносятся с предметами, созданными человеком (башмак `охотничья ловушка'; корыто `ловушка на соболя, род охотничьей ловушки плашки'; шатёр `конусовидная сеть на птиц'; лямка - 'полоса более темного или светлого оттенка на спине животного`; колотушка - 'рыболовная ловушка кувшинообразной формы`; коромысло - 'перекладина в охотничьей ловушке` и др.), «природная» метафора, в том числе словообразовательная (шип `рыба семейства осетровых с остроконечными выростами на теле'; травянка `небольшая щука, которая прячется в траве'; рогатка `рыба бычок с жаберной крышкой без чешуи, вооруженной шипами'; овсянка `лиса, имеющая мех цвета спелого овса'; вода - 'оттенок меха пушного животного`; хвостик - 'веревка рыболовной ловушки, прикрепляемая к поплавку`; коза - 'железная решетка на носу лодки, на котором разводят огонь при ночном лове рыбы` и др.). Профессиональная языковая картина мира рыбаков и охотников Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. представляет собой часть образа мира, в котором не только человек, но и природа являются мерой всех вещей.

В заключении подводятся основные итоги работы и намечаются перспективы дальнейшего изучения лексики традиционных промыслов Приенисейской Сибири XIX - нач. XX вв. Перспективы дальнейшего изучения связаны, прежде всего, с лексикографической репрезентацией лексики рыбаков и охотников Приенисейской Сибири, условиями ее функционирования на современном этапе развития языка; сопоставлением лексики рыбаков и охотников Сибири XIX - нач. XX вв. с промысловой лексикой Сибири XXI в., что кроме всего прочего, будет способствовать дальнейшему изучению профессиональной и региональной языковой картины мира.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

Публикации в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

Фрагмент профессиональной языковой картины мира охотников и рыбаков Приенисейской Сибири (этнолингвистический аспект) (Текст) / Т.В. Мамаева // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева, 2010 (2). С. 237 - 240.

Подъязык охотничьего промысла XIX - начала XX вв. в свете теории поля (Текст) / Т.В. Мамаева // Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева, 2012 (3). С. 250 - 254.

Морфологическая мотивированность лексики охотников Приенисейской Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Казанская наука. Казань: Казанский Издательский Дом, 2013 (9). C. 202 - 204.

В иных изданиях:

Актуальность изучения промысловой лексики Приенисейской Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики: теоретический и методологический аспекты: материалы международной научно-практической конференции. Ч. 2. Благовещенск: БГПУ, 2007. С. 41 - 45.

Заимствованная лексика в составе подъязыков рыбаков и охотников Енисейской губернии (Текст) / Т.В. Мамаева // Русская словесность в контексте мировой культуры: материалы международной конференции. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета, 2007. С. 287 - 290.

Лингвистические аспекты изучения этнографических сочинений XIX в. о Приенисейской Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Проблемы лингвистического краеведения: материалы Всероссийской научной конференции. Пермь: ПГПУ, 2007. С. 180 - 183.

Роль этнографических сочинений о Приенисейской Сибири в процессе изучения родного края (Текст) / Т.В. Мамаева // Юдинские чтения. Красноярск: КНБ, 2007. С. 135 - 138.

Эвенкийские заимствования в лексике русских охотников Восточной Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Приенисейская Сибирь в лингвистическом освещении. Красноярск: КГПУ, 2008. С. 97 - 101.

Эвенкийский субстрат в лексике охотников Восточной Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Материалы XV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». М.: МГУ им. М. Ломоносова, 2008. С. 389 - 390.

«Записки охотника Восточной Сибири» А.А. Черкасова как лингвистический источник (Текст) / Т.В. Мамаева // Юбилейные Астафьевские чтения «Писатель и его эпоха» 28-30 апреля 2009. Вып. 5. Красноярск: КГПУ, 2009. С. 348 - 354.

Заимствования в промысловой лексике Приенисейской Сибири как отражение межэтнических контактов (Текст) / Т.В. Мамаева // Красноярский край: прошлое, настоящее, будущее: материалы международной конференции, посвященной 75-летию Красноярского края. Т. 2. Красноярск: КГПУ им. В.П. Астафьева, 2009. С. 253 - 255.

Метафорические наименования как отражение языковой картины мира сибирских охотников и рыбаков (Текст) / Т.В. Мамаева // Приенисейская Сибирь как лингворегион. Красноярск: КГПУ им. В.П. Астафьева, 2010. С. 177 - 180.

Языковые картинки жизни как составляющие языковой картины мира рыбаков и охотников Приенисейской Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Первый томский фестиваль науки. Томск: ТГУ, 2010. С. 36 - 39.

Метафорические наименования в подъязыке охотников и рыбаков Приенисейской Сибири (Текст) / Т.В. Мамаева // Siberia Lingua // http://language.institute.sfu-kras.ru/sites/language.institute.sfu-kras.ru/files/Siberia_Lingua_no_2.pdf - Красноярск: СФУ, 2010. С. 68 - 71.

Терминологическое поле как отражение профессионального языкового сознания (на материале лексики рыбаков Приенисейской Сибири) (Текст) / Т.В. Мамаева // Традиции и инновации в филологии 21 века: взгляд молодых ученых. Томск: ТГУ, 2012. С. 370 - 373.

Размещено на Allbest.ru