Функционально-семантическая характеристика современной английской музыкальной лексики: когнитивно-фреймовый подход

Размещено на http://allbest.ru

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Функционально-семантическая характеристика современной английской музыкальной лексики: когнитивно-фреймовый подход

Специальность 10.02.04 - германские языки

Чурсин Олег Владимирович

Пятигорск - 2009

Работа выполнена на кафедре английской филологии факультета английского и романских языков в ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент Алимурадов Олег Алимурадович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Факторович Александр Львович

Кандидат филологических наук, Доцент Страусова Светлана Константиновна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Защита состоится 9 апреля 2009 г. в 13:30 часов на заседании диссертационного совета Д 212.193.02 в ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» по адресу: 357532, г. Пятигорск, проспект Калинина, 9.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан 7 марта 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Л.М. Хачересова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Музыка во многом определяет жизнь общества в целом и жизнь каждого человека в отдельности. Это напоминание о прошлом, отражение настоящего и ориентир для будущего. Так же как одной из основополагающих функций языка является передача накопленного социального опыта [Верещагин, Костомаров, 1983; Потебня, 1999], музыка призвана передавать культуру того или иного социума. Под звуки музыки наше сознание рисует осязаемые картины - картины, принадлежащие только нам, так как восприятие музыки уникально и антропоцентрично. Однако природная потребность поделиться своим восприятием приводит человека к необходимости использовать языковые средства для передачи живущих в ментальном мире «музыкальных полотен». Богатство языка музыки вообще и лингвистических способов актуализации гармонии звука, в частности, неиссякаемо. Принципы и механизмы создания, восприятия и распространения музыкальных произведений представляют собой семиотическую систему (нотная запись, музыкальные звуки и др.), в то время как языковые средства вербализации феноменов, имеющих отношение к миру музыки, являют собой уже вторичную знаковую систему [Лотман, 2001]. Изучение корреляции между двумя знаковыми системами, одна из которых служит средством означивания другой, представляет собой весьма актуальную и перспективную задачу лингвистического исследования.

Наряду со сказанным выше, потребность в функциональном и антропоцентрическом рассмотрении пласта музыкальной лексики и необходимость изучения его с позиций когнитивно-фреймового подхода также определяет актуальность данного исследования.

Объектом изучения являются средства актуализации понятия МУЗЫКА в современном английском языке в текстах различных функциональных стилей: научного и публицистического.

Предмет исследования составляют функционально-семантические механизмы процесса языковой реализации понятия МУЗЫКА.

Материалом послужили 3200 лексических единиц, актуализирующих понятие МУЗЫКА и извлеченных методом сплошной выборки из лексикографических источников, а также популярных и узкоспециализированных британских и американских газет и журналов.

Научная новизна диссертации заключается в:

1) установлении и обосновании принципов моделирования общеупотребительной и терминологической лексики посредством фреймовых или сценарно-фреймовых структур;

2) комплексном изучении и анализе музыкальной лексики в ее функционировании в качестве репрезентанта английской языковой картины мира.

Цель работы заключается в функционально-семантической характеристике современной английской музыкальной лексики с позиций когнитивно-фреймового подхода и в моделировании репрезентируемого в ней фрагмента языковой картины мира англоязычной лингвокультурной общности.

Поставленная цель предполагает решение ряда задач:

1) определить критерии разграничения общеупотребительной музыкальной лексики (ОМЛ) и терминологической музыкальной лексики (ТМЛ);

2) представить семантическую характеристику ОМЛ и ТМЛ;

3) выявить фреймовые и скриптовые структуры, актуализируемые посредством ОМЛ и ТМЛ;

4) проанализировать различные способы актуализации выделенных фреймов и скриптов;

5) описать социолингвистические особенности функционирования музыкальной лексики современного английского языка;

6) выявить базовые метафорические модели, лежащие в основе создания лексических единиц с музыкальным значением.

Для достижения цели исследования и поставленных задач в работе был использован комплексный метод, включающий дефиниционный, компонентный, контекстологический и количественный виды анализа, а также методику фреймового, скриптового и метафорического моделирования.

Исследование позволяет вынести на защиту нижеприведенные положения:

1. Музыкальная лексика современного английского языка представляет собой средство формирования и репрезентации языковой картины мира, и в этом качестве она неоднородна. С учетом критерия антропоцентричности, то есть направленности текста на восприятие либо профессионалом, либо любителем, музыкальная лексика включает два различных по объему и по содержанию пласта: общеупотребительная музыкальная лексика (ОМЛ) и терминологическая музыкальная лексика (ТМЛ).

2. Базой стратификации и средством моделирования музыкальной лексики современного английского языка является глобальный фрейм «Music», актуализируемый как средствами ОМЛ, так и ТМЛ. Общеупотребительной лексикой вербализуются статические фреймы, тогда как терминологической лексикой - статические фреймы и динамические скрипты (сценарные фреймы).

3. Для компонентов подфреймов глобального фрейма «Music», актуализируемых средствами ТМЛ, характерной чертой является функционирование в креолизованных текстах с нулевой степенью креолизации. С другой стороны, компоненты подфреймов, принадлежащих глобальному фрейму «Musiс» и вербализуемых средствами ОМЛ, актуализируются на территории креолизованных текстов с полной креолизацией.

4. Выделяются девять метафорических моделей, свойственных музыкальной лексике современного английского языка. В сфере ОМЛ наиболее частотной является модель food - sound characteristics, реализуемая посредством 23% общеупотребительных лексических единиц с метафорической семантикой, а в сфере ТМЛ наибольшей частотностью характеризуется модель human - sound characteristics, для вербализации которой используется 30% терминологических лексических единиц, обладающих метафорическим значением.

Теоретическая значимость проведенного исследования состоит в том, что на основе изучения музыкальной лексики, ее значения и роли в репрезентации языковой картины мира получено углубленное представление о механизмах расслоения лексики на общеупотребительную и терминологическую. Уточнена и обоснована роль фреймовых и скриптовых когнитивных структур в процессе моделирования фрагментов языковой картины мира. Диссертационная работа также вносит дальнейший вклад в разработку теории креолизованного текста, поскольку в ней рассмотрена и обоснована роль музыкальной лексики в создании и восприятии текстов с разной степенью креолизации.

Практическая ценность работы определяется тем, что ее основные положения и выводы могут быть использованы в теоретических курсах по лексикологии, лингвистической и когнитивной семантике, социолингвистике, психолингвистике, стилистике и интерпретации текста, в спецкурсах по лексикографии, когнитивной лингвистике, при написании выпускных квалификационных работ и магистерских диссертаций, а также при составлении практических пособий по изучению английского языка в специализированных музыкальных учреждениях.

Апробация. Результаты исследования представлялись для обсуждения на межвузовских научно-практических конференциях молодых ученых, аспирантов и студентов в г. Пятигорске в 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008 годах, на международной конференции в Донском юридическом институте (Ростов-на-Дону, 2007) и отражены в 16 публикациях, 3 из которых вышли в свет в журналах, рекомендуемых ВАК РФ.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка цитируемых источников, списка сокращений и двух приложений.

Во введении дается обоснование выбора темы исследования, ее актуальность, определяются цель и задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость; раскрывается применяемая методика анализа; приводятся положения, выносимые на защиту; указывается апробация работы.

В первой главе анализируется проблема статуса понятия, рассматривается структура понятия; делается попытка раскрытия сущности языковой картины мира и определяется место лексики в ней; приводится сравнительный анализ терминов «лексика», «словарный состав», «лексикон»; выделяются два основных пласта музыкальной лексики: ОМЛ и ТМЛ.

Во второй главе представлен общетеоретический контекст изучения термина в лингвистике; выделяются подфреймы, терминалы, слоты и подслоты, функционирующее на территории глобального фрейма «Music» в его реализации терминами и общеупотребительной лексикой; предлагается лексико-семантическая классификация музыкальной лексики современного английского языка.

В третьей главе определена роль выделенных подфреймов, функционирующих на территории различных видов креолизованных текстов; представлено функционирование названных ментальных структур в системе билингвизма; выделены и проанализированы в корреляции с фреймовыми образованиями метафорические модели, на основе которых динамически развивается музыкальная лексика современного английского языка.

В заключении кратко подводятся итоги проведенного исследования.

В библиографии приводится список использованной научной литературы (267 наименований), источников примеров (99 наименований) и словарей.

В приложении содержатся таблицы, схемы и изображения, обобщающие и иллюстрирующие результаты, полученные в первой, второй и третьей главах работы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Изучение языковых средств выражения музыкальных понятий является, на наш взгляд, интереснейшей темой лингвистического исследования, которая до настоящего момента не получила достаточного освещения в работах современных ученых. Важнейшим в этой связи является вопрос о роли музыкальной лексики в репрезентации языковой картины мира вообще и английской языковой картины мира, в частности. Картина мира представляет собой систему интуитивных представлений о реальности, в то время как под языковой картиной мира понимают общность представлений народа об окружающем мире, отраженных в языковых единицах, в определенный исторический период [Руднев, 1997; Попова, Стернин, 1999; Рылов, 2003; Новикова, Черемисина, 2000]. Такое понимание, восходит к идеям В. Гумбольдта о «духе народа», получившим свое выражение в гипотезе «языковой относительности» Сепира-Уорфа. Подвергнув анализу любую социопсихологическую единицу (этнос, нацию или профессиональную группу), представляется возможным выделение и описание характерной им картины мира, фактологические компоненты которой представляются инвариантными в известных пределах, в то время как оценочные компоненты - вариативны [Попова, Стернин, 2002; Рылов, 2003; Руднев, 1997]. Данное замечание представляется особенно важным в свете дальнейшего деления музыкальной лексики современного английского языка на терминологическую и общеупотребительную.

Стоит отметить, что, выделяют сложную глобальную ЯКМ и более частные языковые картины мира, к которым мы вслед за Н.С. Новиковой и Н.В. Черемисиной относим следующие оппозиционные пары: 1) общечеловеческая / индивидуальная; 2) универсальная / идиоэтническая, - каждая из которых имеет в своей структуре различные противопоставления возможных миров, таких как: материальный / духовный, пространственный / временной, земной / небесный и др. Множество возможных миров реализуется подвергается описанию при помощи стереотипных ситуаций, которые могут рассматриваться в аспекте функционирования в текстах различных стилей: научного, художественного и публицистического.

Нельзя не согласиться с тем, что языковая личность имеет дело с «двойственностью мира»: с миром предметным (первичным) и миром, содержащим качества и отношения, выраженные словами, (вторичным), который изменяется и усложняется индивидом, оперирующим перечисленными компонентами. Следовательно, слово как языковой знак представляет собой особую форму отражения действительности [Лурия, 1998] .

В естественном языке общение происходит при помощи языковых знаков различных типов, характеризующихся именем (означающим), семантикой (означаемым), синтактикой и прагматикой. Семантика знака и часть его прагматики понимается как лексическое значение слова [Апресян, 1995], разделяемое на следующие типы: прямое (номинативное) и добавочное (коннотативное), материализующееся в переносных значениях, метафорах и т.д. [Виноградов, 1977].

Лексическое значение слова тесно связано с понятием, но не сливается с ним, поскольку между ними наблюдаются определенные сущностные различия. Так, понятие, исключающее оценочный компонент, эже лексического значения слова. В то же время, понятие шире значения, так как оно охватывает более общие и существенные свойства последнего, тогда как значение содержит только различительные грани объектов [Кацнельсон, 1986; Трифонов, 2001]. Семантика слов как раз и является тем явлением, в котором особенно тесно соприкасаются две области: логическое содержание - через понятие; и лексическое содержание - через значение [Колшанский, 1967; Gamut, 1991].

Формирование системы знаний об окружающем мире, идущее от чувственного созерцания к абстрактному мышлению, происходит в два этапа: 1) формируются ощущения, восприятия и представления; 2) формируются общие понятия, которые и образуют систему знаний. Важно заметить, что на всех этапах формирования понятий, в свою очередь, можно выделить две стадии: а) выделение в процессе познания предмета / явления его наиболее существенных свойств и признаков и б) установление между ними закономерных связей и отношений [Абдильдин, 2005]. Понятие является одним из важнейших проявлений абстрактного мышления, в котором отражены существенные и общие признаки некоторого предмета или совокупности предметов.

В современной когнитологии понятия анализируют с точки зрения их соотношения с концептом. Когда рассматривается вопрос о корреляции данных явлений в логическом плане, возникает проблема отождествления исходно различенных предметов и, наоборот, различия исходно тождественных [Григорьев, 2003; Арутюнова, 1976]. Обоснованной представляется точка зрения о том, что понятие является более широкой, чем концепт, категорией, обладающей объемом и содержанием. Понятие трактуют как основной элемент неязыкового сознания, а концепт - как элемент сознания языкового [Болдырев, 1999]. Исследователи подчеркивают важность субъективности концепта [Болдырев, 1999; Кубрякова, 1996; Попова, Стернин, 1999; Степанов, 1997; Cruse, 2000; Chafe, 1970], в отличие от предельной абстрактности понятия [Алефиренко, 2006; Крейдик, 2005; Абдильдин, 2005; Носков, 1999].

Очевидно, что мир понятий и концептов как элементов общественного и индивидуального сознания отображает активность и речевую деятельность человека, его отношение к окружающему. Множества систематизированных понятий, актуализируемых в языке и объединяемых в ряды, группы, поля и другие совокупности, составляют лексико-семантическую систему языка [Павлов, 1985: 19-22], которая является открытой, постоянно пополняется новыми единицами и избавляется от тех, которые более не отвечают нуждам коммуникации [Харитончик, 2001: 89].

В целом, можно сказать, что членение внешнего мира, осуществляемое с помощью языка, прежде всего, отражается в лексике [Кронгауз, 2005]. Лексема является базовой единицей лексики [Павлов, 1985; Апресян, 2006; Anderson, Lightfoot, 2004].

Обобщая мнения ученых по поводу определения лексемы, справедливо сказать, что под ней понимается репрезентация низшего уровня абстракции, представленная в языке в виде основной единицы словарного состава, имеющей определенную форму и содержащей информацию об определенном слове, хранящуюся в ментальном лексиконе человека [Апресян, 2004; Битнер, 2004; Болдырев, 2001; Милюкова, 2005; Уфимцева, 2004; Clark, 1996; Cruse, 2000; Dixon, Aikhenvald, 2002; Jackendoff, 2002; Lyons, 1995; Murphy, 2003; Pinker, 1994; Weinreich, 1980].

Лексемы являются составными компонентами таких образований, как лексический состав или лексика конкретного языка, его лексикон. Говоря о словарном составе любого языка, нельзя не отметить тот факт, что в нем важная роль отводится терминологической лексике [Виноградов, 1981], организованной в определенную терминосистему.

В современном английском языке, помимо терминосистем, которые характеризуются высокой степенью упорядоченности (например, техническая, медицинская и др.), представлены «стихийно сложившиеся» (термин В.М. Лейчика) терминологии (куда мы относим и музыкальную), для которых общие терминоведческие вопросы не потеряли свою актуальность.

Понятия определяются при помощи терминов, функцией которых является передача как можно полного представления об определенном понятии со всеми его свойствами и качествами [Дрезен, 1994; Реформатский, 1968; Лейчик, 1996; Суперанская и др., 1989; Авербух, 1986; Кожевникова, 2004; Герд, 1968]. В текущий момент одним из актуальных вопросов, рассматривающихся в рамках гуманитарных наук, представляется вопрос о соотношении / противопоставлении обыденного и научного знания [Залевская, 1990; Перевозова, 2004; Миронов, 2002]. Научное познание, зародившись в недрах обыденного познания [Лазарев, 1999], предъявляет повышенные требования к точности и объективности понятий, так как от этого напрямую зависит успешность процесса коммуникации [Виноградов, 1977]. Обыденное же познание субъективно, прагматически ориентировано [Лазарев, 1999]. английский музыкальный лингвистический

Следовательно, значение термина как единицы терминосистемы полнее отражает понятие, чем значение общеупотребительного слова [Weinreich, 1980]. Важным аспектом, на наш взгляд, является то, кому именно адресован текст. Иными словами, большую роль играет фактор адресата, как возможный фактор разграничения общеупотребительного и научного знания.

В контексте вышеизложенных критериев стратификации лексики на терминологическую и общеупотребительную, а также на основе анализа корпуса музыкальной лексики нам представляется целесообразным вычленить следующие пласты музыкальной лексики:

1) общеупотребительную музыкальную лексику (ОМЛ), под которой понимается лексика музыкальной сферы, понятная и используемая всеми людьми, независимо от их принадлежности к миру музыки - обывателями (music lovers);

2) терминологическую музыкальную лексику (ТМЛ), под которой мы понимаем лексику языка музыки, характеризующуюся моносемантичностью и принадлежностью к сфере профессионального общения музыкантов и музыковедов (musicians).

Таким образом, основными критериями отграничения ОМЛ от ТМЛ для нас являются: сфера функционирования музыкальной лексики (функциональный критерий) и степень профессиональной подготовки коммуникантов (антропоцентрический критерий). Последний фактор влияет на то, какой тип картины мира вербализуется в дискурсе, посвященном музыке: обыденная (наивная) КМ или же научная (профессиональная) КМ, по-особому сформированная, структурированная и вербализуемая. Связь лексического состава любого языка с информацией ментального порядка в настоящее время не вызывает сомнений. По замечанию Е.С. Кубряковой, когнитивная характеризация лексики представляется тем действенным механизмом, посредством которого возможно не только проследить то, каким образом языковые знаки вербализуют ментальное содержание, но и смоделировать внутренний лексикон языковой личности [Кубрякова, 1991].

С целью изучения языковой системности применяются общие методы лексической семантики, такие как выделение и стратификация общих и дифференциальных семантических признаков, характерных для обширных лексических групп.

Данные группы могут быть рассмотрены как реализаторы различных когнитивных структур - определенным образом упорядоченных участков когнитивного пространства (когнитивной области) [Иванова, 2002; Мамонова, 2004], отношения внутри которых идентичны отношениям материального мира [Матурана, 1995; Попова, 1989], в основе единения которых лежат ассоциации [Кубрякова, 1991; Алтухова, 2006; Devitt, Sterelny, 1987; Fodor, 1980; Norrick, 2005]. Эти блоки знания Р. Лэнекер называет «cognitive domains» (когнитивные области, сферы, или контексты) [Langacker, 1991: 3]; Ж. Фоконье и Дж. Лакофф - ментальными пространствами (mental spaces) , которые определяются как частные конструкции, возникающие в процессе мышления и коммуникации [Fauconnier, 1985; Lakoff, 1997], а Ч. Филмор назвал фреймами, активирующимися, когда интерпретатор, в поисках смысла фрагмента текста, приписывает ему свойства, помещая содержание данного фрагмента в модель, известную вне текста [Филмор, 1988: 65].

Мы полагаем, что одним из наиболее приемлемых методов рассмотрения лексического значения, позволяющим выявить одновременно парадигматические и синтагматические особенности лексической единицы, является фреймовый подход как центральный метод когнитивной семантики [Бабушкин, 1996; Болдырев, 1999; Храмова, 2005; Kertesz, 2004; Hayes, 1980; Minsky, 1980; Бюлер, 2000; Бабичева, 2007; Гельпей, 2007].

Наряду с трактовкой фрейма как статичной когнитивной структуры (КС), существует и понимание фрейма как динамичной КС, нашедшее свое истолкования в терминах сценарий (скрипт), который Р. Шенк и Р. Абельсон определяют как когнитивную структуру, описывающую конвенциональную последовательность событий в частном контексте [Shank, Abelson, 1977]. Контекст предстает в этом плане как совокупность сопутствующих событий, а понимание - как процесс, при помощи которого люди сопоставляют то, что они видят и слышат, с действиями, уже имевшимися в их опыте [Никонова, 2006; Третьякова, 2004; Дейк, 1989].

Моделирование фреймовых структур, вербализуемых посредством общеупотребительной и терминологической музыкальной лексики, позволило выявить ряд принципиальных онтологических различий, характеризующих данные когнитивные структуры. Каждый из выделенных лексических пластов репрезентирует глобальную КС, представляющую собой фрейм «Music».

В рамках ОМЛ нами выделяется 4 подфрейма данного глобального фрейма, а именно:

1) «Music Perception by a Music Lover »,

2) «Musical Instruments»,

3) «Musical Styles & Music-Based Subcultures»,

4) «Music Business».

В то же время, в рамках ТМЛ мы выделяем 6 подфреймов:

1) «Create Music»,

2) «Perform Music»,

3) «Perceive Music»,

4) «Musical Instruments»,

5) «Musical Styles & Music-Based Subcultures»,

6) «Musical Forms».

Следует подчеркнуть, что такие подфреймы, как «Musical Instruments», «Musical Styles & Music-Based Subcultures» и «Music Perception by a Music Lover / Perceive Music» выделены и рассмотрены нами на материале как ТМЛ, так и ОМЛ.

Различия между ними просматриваются в количественном наполнении ЛЕ, а также в непосредственной наполняемости терминалов, слотов и подслотов актуализаторами (лексемами и их сочетаниями), которые в случае ОМЛ понятны большинству людей, не являющихся специалистами в области музыки (music lovers), а в случае ТМЛ корректное восприятие ЛЕ ограничено индивидами, имеющими опыт в профессиональной музыкальной коммуникации. Так, непрофессионалу в музыкальной сфере значения ЛЕ, относящихся к ТМЛ, либо не понятны вовсе, либо воспринимаются с определенной степенью ошибочности.

Можно констатировать, что наиболее разветвленную структуру как в рамках ОМЛ, так и в рамках ТМЛ имеет подфрейм «Musical Styles & Music-Based Subcultures», что объясняется огромным количеством всевозможных объективно существующих направлений в музыке, развивавшихся с момента ее зарождения и основанных на данных направлениях субкультур.

Стоит особо выделить тот факт, что подфреймы, реализуемые в дискурсе посредством ТМЛ, включают значительное количество скриптовых КС, разумеется, не исключая присутствия чисто фреймовых образований. С другой стороны, во фреймах, рассматриваемых в рамках ОМЛ, скрипты либо отсутствуют вовсе, либо их присутствие незначительно.

Возьмем для сравнения две схемы подфреймов, репрезентирующих два выделенных пласта музыкальной лексики:

На первой из приведенных схем, являющейся визуальным представлением подфрейма «Perform Music», актуализируемого средствами ТМЛ, наблюдаем присутствие разветвленного скриптового образования (справа), описывающего процесс репетиции (Rehearsal), тогда как на второй схеме подобные структуры, характеризующиеся динамикой, отсутствуют.

Что касается количественного соотношения актуализаторов, репрезентирующих каждый подфрейм, то можно выявить следующую тенденцию. Подфрейм «Music Perception by a Music Lover» репрезентируется 27% лексических единиц в рамках всей выборки и 42% ЛЕ в рамках ОМЛ; подфрейм «Musical Instruments» имеет 14% репрезентаторов в рамках всей выборки и 22% в рамках ОМЛ; следующий за ним подфрейм «Musical Styles & Music-Based Subcultures» актуализируется 13% ЛЕ от общего количества выборки, тогда как актуализация в рамках ОМЛ составляет 20%; и, наконец, подфрейм «Music Business» имеет наименьшую степень актуализированности ЛЕ - 10% от числа всей выборки и 16% в рамках ОМЛ.

Среди подфреймов, репрезентируемых ТМЛ, подфрейм «Create Music» имеет наибольший процент актуализации - 9% от общего количества выборки и 25% в рамках ТМЛ; подфрейм «Perform Music» актуализирован 8% ЛЕ от общего числа выборки и 22% в ТМЛ; такую же степень актуализации имеет и подфрейм «Musical Instruments» - 8% от общего объема выборки и 22% в рамках ТМЛ; подфрейм «Musical Styles & Music-Based Subcultures» репрезентирован 5% ЛЕ в рамках всей выборки и 14% ЛЕ в рамках ТМЛ. Последние два рассмотренных подфрейма, а именно: «Perceive Music» и «Musical Forms» имеют одинаковую степень актуализации как в рамках всей выборки, так и в ТМЛ - 3% и 8% соответственно.

Следовательно, фрагментом глобального фрейма «Music», наиболее частотно актуализируемым посредством ОМЛ, является подфрейм «Восприятие музыкального произведения слушателем», что вполне закономерно, ведь именно для того, чтобы мы наслаждались красотой звука, профессионалы и создают свои музыкальные творения.

Такая же закономерность в частотности активации определенных компонентов рассматриваемой фреймовой структуры наблюдается и в рамках ТМЛ, где наиболее употребительными являются ЛЕ, актуализирующие процесс создания музыкального произведения. Это определяется тем, что такой пласт музыкальной лексики, как ТМЛ является областью общения профессионалов в мире музыки, способных создавать и создающих новые произведения. Активно-процессуальный характер деятельности профессионалов обусловливает присутствие именно скриптовых компонентов в структуре глобального фрейма «Music», вербализуемого ТМЛ. Системность семантического исследования лексики обеспечивается также и трактовкой лексем как составляющих языковой системы и интерпретацией их в терминах лексико-семантических полей [Болдырев, 2001; Щур, 1974; Караулов, 1976; Стернин, 1985; Кузнецов, 1986; Попова, 1989; Вендина, 2001; Денисенко, 2002; Бижева, 2003; Кезина, 2004; Кожевникова, 2004]. Под полем в лингвистике понимается общность языковых единиц, отражающих определенное сходство обозначаемых явлений, базой объединения которых выступает их содержание (а иногда и формальные показатели) [Вендина, 2001; Жежерова, 2006; ЛЭС, 1990]. Прежде чем непосредственно перейти к построению лексико-семантического поля музыкальной лексики современного английского языка, следует выделить тот семантически-центральный компонент, вокруг которого будет происходить построение, то есть определиться с гиперсемой [Гак, 2006] данного поля.

В терминах М.М. Покровского данный интегральный признак называется архилексемой. Рассматривая его с позиции логики, Н.И. Кондаков и А.В. Бондарко определяют данный признак как инвариант, подчеркивая, что это есть выражение, число и т.п., связанное с какой-либо целостной совокупностью объектов и которое остается неизменным на всем протяжении преобразований этой совокупности [Кондаков, 1976; Бондарко, 2002]. Проведенный компонентный семантический анализ языковых единиц, через семантику которых реализуется понятие музыка, показал, что гиперсемой конструируемого поля можно считать сему sound.

Когда речь идет непосредственно о лексико-семантическом поле современной английской музыкальной лексики, целесообразно к ядру (12% лексических единиц) отнести лексические единицы, семантика которых основывается на понятии SOUND, и в словарной дефиниции которых непосредственно (эксплицитно) присутствует данный компонент значения, в частности, note - a notational symbol used to represent the duration of a sound.

Здесь важная роль принадлежит семам-реализаторам музыкального значения лексических единиц. Мы выделяем 13 таких сем-реализаторов, а именно: `melody (melodic)', `note', `music (musical)', `sound', `instrument', `song', `composition', `piece', `movement', `tone (tonic)', `perform (performance)', `play', `voice (vocal)'. Появление перечисленных сем на территории словарной дефиниции определенной ЛЕ обусловливает отнесение данной единицы к ядру / околоядерному пространству / периферии.

К околоядерному пространству (27% ЛЕ) мы относим лексемы, значение которых определяется посредством семного компонента music(al). К ближней периферии (26% ЛЕ) относятся лексические единицы, значение которых соотносится с выделенными нами ранее семами-реализаторами музыкального значения (исключая семы `sound' и `music').

На первом уровне дальней периферии (19% ЛЕ) располагаются лексические единицы, значение которых соотносится с семами-реализаторами, а посредством их и с понятием SOUND опосредованно и выявляется на 2-3 ступенях дефиниционного анализа.

На втором уровне дальней периферии (16% ЛЕ) находятся лексические единицы, значение которых соотносится с семами-реализаторами опосредованно и выявляется с помощью контекста.

Семантическая полифония музыкальной лексики дает основания для объединения ее в тематические группы. Можно выделить следующие наиболее общие семантико-тематические группы, находящие реализацию в структуре лексико-семантического поля музыкальной лексики современного английского языка:

1) формы музыкальных произведений;

2) музыкальные инструменты;

3) технические средства создания, исполнения и хранения музыкальных произведений на носителях;

4) люди, создающие музыкальные произведения;

5) люди, для которых создаются музыкальные произведения (слушатели / фанаты);

6) характеристика исполнения музыкального произведения / указания музыканту;

7) характеристика восприятия музыкального произведения слушателем;

8) музыкальная бизнес-индустрия.

В рамках данных групп музыкальной лексики, принадлежащих ОМЛ и ТМЛ и вербализующих описанную выше фреймово-скриптовую структуру, наблюдается следующая частеречная дистрибуция лексических единиц.

1) В сфере ОМЛ количество монокомпонентных ЛЕ составляет 47%. Таким образом, количество поликомпонентных ЛЕ - 53%.

2) Среди монокомпонентных лексических единиц, рассматриваемых в пределах ОМЛ, находим: 1) существительные (N) - 82% (lyrics, playlist); 2) глаголы (V) - 7% (hear, compose); 3) прилагательные (Adj) - 5% (great, loud); 4) наречия (Adv) - 5% (lightly, smoothly); 5) предлоги (Prep) - 1% (per, at).

3) В рамках поликомонентных ЛЕ, выделенных в сфере ОМЛ, установлена следующая корреляция: 1) Adj + N - 52% (audio recordings, bass player); 2) N + N - 10% (art rock, YouTube Videos); 3) Adj + Adj + N - 5,5% (commanding bass voice, intelligent American pop); 4) N + prep + N - 5,5% (composition for orchestra, directive to a musician); 5) V + N - 2,8% (meet the members, change the CD); 6) V + Prep + (Adj) + N - 2,8 % (walk to medium pace, write to a band); 7) V + Adj + N - 2,3% (produce meaningful results, reach giddy heights); 8) Adv + Adj + N - 1,5 % (amusingly witty lyrics, horizontally strung piano); 9) N + V + Prep + N - 05% (bangs that swoop over the eyes); 10) Adj + V + N - 05% (capable to beautify the world, successful to purify the style); 11) V + N + Adj - 0,5% (dye one's hair black, made his guitar expensive); 12) Adj + Adj + Adj + N - 0,5% (nice dusty dark feel, screaming horrible solo piece).

На территории ТМЛ количество монокомпонентных ЛЕ составляет 25% и, следовательно, количество поликомпонентных единиц равняется 75%.

1) Среди монокомпонентных единиц ТМЛ выделяются: 1) существительные (N) - 60% (barcarola, accidentals); 2) наречия (Adv) - 25% (andante, cantando); 3) прилагательные (Adj) - 7% (psychedelic, principal); 4) глаголы - 6% (notate, return); 5) предлоги (Prep) - 2% (a, con),

2) Среди поликомпонентных ЛЕ ТМЛ находим: 1) именные - 90%; 2) глагольные - 6% (convert into notation, control a MIDI instrument); 3) адвербиальные - 4% (electrically angular score, rhythmically incisive),

3) Проанализируем подробнее состав именных поликомпонентных ЛЕ, обнаруживаем: 1) сочетания Adj. + N. - 55% (applied chord, last movement); 2) Adj, + Adj. + N. - 8% (conical-bore wood tubing, free-reed mouth organ); 3) N + N - 12% (chord chart, distance measures); 4) Adj. + N. + N. - 5% (computer-oriented representations of music, harmonic grouping of sounds); 5) N. + Adj. + N. - 4% (applicability in music research, models of melodic similarity); 6) N + N + N - 4% (period of preparation and rehearsal, placement of notes on the staff); 7) Num. + N. - 2% (4/4 meter, quarter note).

Может показаться, что количественные данные частеречного анализа ЛЕ, выделяемых на территории ТМЛ, противоречат выдвинутому нами тезису о преобладании в ТМЛ скриптовых структур. Ведь процентная часть непосредственно глаголов ничтожна мала по сравнению с именными частями речи (6% к 94%).

Однако, при более пристальном рассмотрении поликомпонентных ЛЕ, доля которых от общего количества составляет 75%, находим, что именные вербализаторы обнаруживают процессуальную семантику (например, last movement, distance measures, representations of music, period of preparation and rehearsal и др.).

Стоит также подчеркнуть большое количество наречий (25%) среди монокомпонентных ЛЕ, выделенных в сфере ТМЛ. Так как наречия представляют собой характеристику именно действия, они также относятся нами к частям речи с имплицитной процессуальной семантикой. Следовательно, частеречное распределение вербализаторов в представленном выше анализе подтверждает наш тезис о том, что фреймы, выделенные в ОМЛ и ТМЛ, различны.

Известно, что словарный состав языка характеризуется в большей степени потребностями и импульсами, посылаемыми различными социокультурными группами, чем какими-либо другими факторами [Крысин, 1989; Corson, 1996: 16]. Социолингвистическая стратификация музыкальной лексики в корреляции со структурой фрейма «Music» выявила, что абсолютное большинство сленгизмов и профессионализмов приходится на подфрейм «Musical Styles and Music-Based Subcultures», выделяемый нами как на территории ОМЛ, так и на территории ТМЛ.

Следует особенно подчеркнуть, что для определенного выше подфрейма, вербализуемого общеупотребительной музыкальной лексикой, характерно большее наличие сленгизмов, тогда как для этого же подфрейма, но уже вербализуемого терминологической музыкальной лексикой, свойственным является наличие именно профессионализмов.

Данное утверждение не идет в разрез с социо-стилистической классификацией словарного состава языка, в рамках которой И.Р. Гальперин относит и сленг, и профессионализмы к одному пласту лексики, а именно к Special Colloquial Vocabulary [Гальперин, 1985]. Ведь профессионализмы можно охарактеризовать как устные варианты терминов [Goatly, 2008; Simpson, 2004], которые уже, в свою очередь, функционируют на территории Special Literary Vocabulary, по классификации И.Р. Гальперина, или ТМЛ, согласно проведенному нами разграничению музыкальной лексики современного английского языка.

Общее распределение социолингвистических групп музыкальной лексики в их отношении к структуре глобального фрейма «Music» следующее.

1) Коллоквиализмы (0,5% от общего количества лексем, выделяемых в ОМЛ, 0% в ТМЛ) используются носителями языка преимущественно в устном неформальном общении автоматически;

2) Сленгизмы (примерно 2% от общего количества лексем в ОМЛ и 0,3% в ТМЛ, где они встречаются в неформальном общении профессионалов в сфере музыки), которые преднамеренно употребляются коммуникантами с целью генерировать более экспрессивное высказывание;

3) Жаргонизмы (0,4% на территории ОМЛ), которыми мы называем лексические единицы, перенесшие свое видоизмененное значение в другую сферу [Goatly, 2008].

Профессионализмы занимают из всех представленных выше пластов наиболее обширное в количественном отношении место (3% от общего количества лексем ТМЛ) и функционируют в большинстве своем в рамках ТМЛ, что вполне объяснимо антропоцентрическим критерием разграничения ОМЛ и ТМЛ. Являясь сферой коммуникации профессионалов, ТМЛ априори содержит в себе такой пласт социально-детерминированной лексики, как профессионализмы.

Вышеописанный факт соотношений сленг - ОМЛ, профессионализмы - ТМЛ подтверждается непосредственными различиями в специфике коммуникативной направленности текстов, принадлежащих двум перечисленным пластам, а также предмета общения.

Фреймы как фрагменты и одновременно способы ментальной структурации знаний и представлений об окружающей действительности могут реализовываться различным образом и на разных уровнях. Это могут быть традиционные вербальные средства выражения в дискурсе, а также нетрадиционные способы, включающие в себя невербальные средства выражения, такие как аудио-визуальные символы.

Данная реализация происходит уже на уровне медиатекста, под которым понимается «результат медиапродукции - сообщение, содержащее информацию и изложенное в любом виде и жанре медиа» с использованием аудио-визуальных вспомогательных материалов [Федоров, 2003]. Таким образом, рассмотрение традиционных способов реализации подфреймов, входящих в состав глобального фрейма «Music», необходимо, на наш взгляд расширить за счет анализа нетрадиционных способов реализации, осуществляемых посредством креолизованных текстов (КТ). Важнейшим положением при изучении КТ следует считать тот факт, что воспринимаемая по разным каналам информация обобщается и структурируется с применением универсального кода, который наслаивается на фреймовые структуры [Бойко, 2006; Чаплыгина, 2006; Анисимова, 2003].

Рассматривая корреляции типов креолизованного текста с подфреймами глобального фрейма Music и отвечая на вопрос о том, какие именно его фрагменты находят свою реализацию посредством КТ с нулевой креолизацией, нам представляется возможным утверждать, что подфрейм «Perceive Music» глобального фрейма «Music», функционирующего в области ТМЛ, в абсолютном большинстве случаев реализуется текстами именно с нулевой креолизацией. Креолизованный текст с частичной креолизацией, занимая промежуточную позицию в иерархии креолизованных текстов, включает компоненты как ОМЛ, так и ТМЛ. Анализ показывает также, что использование КТ с полной креолизацией несвойственно для выражения подфреймов, выделяемых на территории глобального фрейма «Music», актуализируемого посредством ТМЛ, а в большей степени присуще реализации подфреймов, вербализуемых при помощи ОМЛ.

Значимость вербального компонента креолизованного текста напрямую зависит от того, к какому пласту лексики принадлежит употребляемая в нем лексическая единица. Так, если установлена принадлежность к ОМЛ, то значимость вербальной части минимальна. А если ЛЕ и изобразительный компонент функционируют в области ТМЛ, значимость вербального компонента возрастает.

В ходе исследования выявлено, на территории каких подфреймов наиболее ярко наблюдается расслоение / противопоставление лексических единиц языка музыки в американском и британском вариантах английского языка. Так, например, подфрейм «Musical Styles & Music-Based Subcultures», вербализуемый как ОМЛ, так и ТМЛ, не имеет вербализаторов, которые можно было бы рассматривать в качестве межъязыковых (или правильнее сказать, меж-вариантно-языковых) лексических эквивалентов.

Данный факт объясняется тем, что актуализаторы обсуждаемого подфрейма и особенно терминала «Musical Styles» являются интернационализмами и не варьируются не только в рассматриваемых нами американском и британском вариантах английского языка, но и в других языках. Стоит сказать, что отношения универсальности значения и неуниверсальности конкретных вербализаторов, рассматриваемое также в терминах эквивалентности на уровне «глубинной семантики» / неэквивалентности на уровне «поверхностной семантики» (в данном случае эквивалентность смыслового содержания, лежащая в основе языкового содержания слов или высказываний сочетается с неэквивалентностью непосредственных вербализаторов смысла понятия [Бондарко, 2002]) в большей части прослеживаются в рамках ТМЛ. Например, у лексем semibreve (Br.) и whole note (Am.) явно прослеживается неэквивалентность на уровне непосредственных вербализаторов. Однако же на уровне значения рассматриваемые лексемы полностью эквивалентны: semibreve - the British and Italian terms for whole note, whole note - a note having the time duration of half the time duration of a double whole note.

Заключительным этапом комплексного анализа музыкальной лексики современного английского языка явился анализ метафорической базы образования лексем, вербализующих подфреймы глобального фрейма «Music».

Интерес к метафоре был и остается настолько большим, что еще в 1979 году литературный критик У. Бут сказал, что к 2039 году, изучающих метафору станет больше, чем людей на планете [Booth, 1979]. Метафора, относя предмет к классу, к которому он не принадлежит, пытается уловить индивидуальность данного явления, отразить его неповторимость [Арутюнова, 1999], что приводит нас к выводу о том, что существенными характеристиками метафоры являются ее антропоцентричность и антропометричность [Телия, 1988; Гак, 1977; Головин, 1971, Кубрякова и др., 1996; Lakoff, Johnson, 1980; Levin, 1993; Searle, 1993 и др.; Cruse, 2000; Goatly, 1997; Ричардс, 1990].

Для целей исследования представляется правомерным выделение трех аспектов метафоры:1) проводник (vehicle) - непосредственно употребленная метафорически единица; 2) направление (tenor) - само метафорическое значение проводника; 3) фон (ground) - основа метафорического расширения (metaphorical extension) [Richards, 1965].

Нами были выделены девять моделей метафорического переноса, характерного для музыкальной лексики современного английского языка, а именно:

1) human - (part of) musical instrument (30% метафорически окрашенных ЛЕ ТМЛ и 14% ЛЕ с метафорической окрашенностью ОМЛ));

2) weather - sound characteristics(21% ЛЕ с метафорической окрашенностью ТМЛ);

3) material - sound characteristics(10% ЛЕ с метафорической окрашенностью ТМЛ);

4) colour - sound characteristics(18% ЛЕ с метафорической окрашенностью ОМЛ);

5) construction - music creation (15% ЛЕ с метафорической окрашенностью ТМЛ);

6) food - music characteristics(18% ЛЕ с метафорической окрашенностью ОМЛ);

7) sport - musicians(7% ЛЕ с метафорической окрашенностью ОМЛ);

8) machine - musical project (17% ЛЕ с метафорической окрашенностью на территории ОМЛ);

9) way of conduct - music characteristics (45% ЛЕ с метафорической окрашенностью ТМЛ и 14% ЛЕ с метафорической окрашенностью ОМЛ).

Проведенное комплексное исследование музыкальной лексики современного английского языка с позиций когнитивно-фреймового подхода, позволило установить, что:

1) в структуре данного пласта лексики выделяются две группы, а именно общеупотребительная и терминологическая музыкальная лексика;

2) структуры знаний, вербализуемые выделенными группами лексики, возможно описать при помощи фреймов, и если ОМЛ вербализуются фреймы как статичные образования, то посредством ТМЛ актуализируются фреймы как динамические образования, то есть скрипты.

Описана актуализация выделенных фреймовых структур невербальным способом посредством креолизованных текстов и прослежена корреляция типов КТ и подфреймов глобального фрейма «Music». Построены и описаны метафорические модели, лежащие в основе образования музыкальных лексических единиц.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях (по перечню ВАК РФ)

1. Чурсин, О.В. Критерии и методы стратификации музыкальной лексики современного английского языка [Текст] / О.В. Чурсин // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 2. - С. 58-63. (0,6 п.л.)

2. Чурсин, О.В. Когнитивные структуры, активируемые посредством общеупотребительной музыкальной лексики [Текст] / О.В. Чурсин // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 2. - С. 79-83. (0,5 п.л.)

3. Чурсин, О.В. Роль современной английской общеупотребительной музыкальной лексики и современной английской терминологической музыкальной лексики в формировании креолизованных текстов [Текст] / О.В. Чурсин // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - 2008. - № 4. - С. 92-97. (0,7 п.л.)

Публикации в других изданиях

4. Чурсин, О.В. Язык и мир музыки [Текст] / О.В. Чурсин // Студенческая наука - 2002: Материалы итоговой межвузовской научной конференции. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002. - С. 31-32. (0,3 п.л.)

5. Чурсин, О.В. К вопросу о когнитивном моделировании (на примере современной английской музыкальной лексики) [Текст] / О.В. Чурсин // Молодая наука - 2003: Материалы межвузовской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов, посвященной 60-летию РАО и 200-летию КавМинВод. - Часть I. - Пятигорск: ПГЛУ, 2003. - С. 34-35. (0,1 п.л.)

6. Чурсин, О.В. К вопросу о фреймовой семантике [Текст] / О.В. Чурсин // Вестник ПГЛУ. Молодежное приложение. - Пятигорск: ПГЛУ, 2003. - С. 119-123. (0,3 п.л.)

7. Реунова, О.И., Чурсина, Л.Н., Чурсин, О.В. Место и роль музыки в языке интеллектуальной деятельности (на материале современного английского языка) [Текст] / О.В. Чурсин // Семантика, функция и грамматические категории лексических единиц: Межвузовский сборник научных трудов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2004. - С. 55-60. (0,2 п.л.)

...