Семантическая классификация факторных интенциональных глаголов в современном английском языке

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Настоящая диссертационная работа посвящена изучению факторных интенциональных глаголов в современном английском языке. Условный термин «факторность» служит для обозначения свойства глагола выражать определенную временную последовательность предварительных необходимых условий реализации субъектом некоторого целенаправленного поступка, выражаемых на семантическом уровне семью последовательно расположенными подгруппами глаголов - желания (want, desire, yearn), намерения (intend, aim, purpose), решения (decide, determine, resolve), планирования (plan, plot, scheme), подготовки (prepare, ready, arrange), попытки (try, attempt, hazard), реализации (manage, fail, delay). В данном исследовании выявляются системные взаимосвязи между значениями рассматриваемых семи подгрупп глаголов, конституирующих семантическую группу факторных интенциональных глаголов. Указанные взаимосвязи составляют основание для построения языковой модели волевого действия в виде семантической классификации исследуемых репрезентантов интенциональности. На настоящий момент отсутствует специальное исследование всей вышеназванной семантической последовательности этапов волевого действия в совокупности с системой разноуровневых признаков, характеризующих процесс его развертывания от этапа желания до его реализации.

Исследование языковых форм и средств выражения различных аспектов и особенностей волевого действия имеет достаточно длительную историю развития в зарубежных работах (например, [Sweet 1903]) и относительно недолгую в сравнении с последними - в отечественных [Ахманова 1969; Арутюнова 1976; Васильев 1981; Morokhovskaya 1984; Сильницкий 1983, 1986; Бутвин 1987; Золотова 2007]. Наиболее подробными среди зарубежных работ представляются семантические классификации интенциональных глаголов Р.М.У. Диксона [Dixon 2005], Ф.Р. Пальмера [Palmer 1988]. Первым специальным отечественным исследованием данной сферы лексики в иностранных языках можно считать, на наш взгляд, работу В.В. Дублянского, посвященную семантическому значению интенциональных глаголов испанского языка [Дублянский 1977]. Однако, оставаясь малоисследованной как до, так и некоторое время после этой пионерской работы, интенциональная глагольная лексика стала более интенсивно изучаться лишь с конца 80-х гг. прошлого века после появления научных трудов, в которых впервые на материале английского языка был проведен комплексный анализ глаголов желания [Новикова 1989] и разработана семантическая классификация глаголов волеизъявления [Жирова 1990; Казыдуб 1991].

Актуальность исследования определяется тем, что в настоящее время английские интенциональные глаголы изучены недостаточно, что проявляется как в противоречивости подходов к вопросу в некоторых случаях, так и в отсутствии их подробной и основанной на ряде разносторонних критериев семантической классификации. Это делает актуальным проведение дополнительного исследования, которое позволило бы систематизировать существующие подходы к проблеме, а также предложить и обосновать свой взгляд на ее решение.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем проведен системный анализ важной сферы глагольной лексики, выражающей значение волевого действия, показано своеобразие внутренних взаимосвязей ее репрезентантов, определен их внешний семантический статус относительно других глагольных значений, выявлены семантические и психологические основания иерархических отношений подгрупп разного уровня внутри исследуемой группы глаголов. Впервые в данной работе проведено подробное описание расширенной последовательности этапов, составляющих целостный волевой процесс, - от желания до его реализации - и предложена их классификация, основанная на семантической оппозиции «реализованность / нереализованность» и системе семантических признаков трансцендентного (повторяющихся на нескольких этапах) и имманентного (автономно существующих внутри этапа) характера. Новизна работы также определяется комплексностью подхода к исследованию волевого действия, заключающегося в понимании последнего как объекта междисциплинарного знания. Кроме того, впервые в исследовании для верификации семантических результатов привлекаются, с одной стороны, диахронические данные и, с другой, - связный текст.

Целью диссертации является определение семантических границ рассматриваемой группы глаголов, выявление особенностей внутренней организации их значений и построение семантической модели волевого действия. В диссертационной работе ставятся задачи:

- проанализировать результаты лингвистических, психологических и философских исследований, посвященных вопросам интенциональности;

- определить состав последовательности семантических этапов волевого действия и выявить его корреляцию с результатами психологических исследований;

- выявить корпус факторных интенциональных глаголов;

- определить набор классовых признаков, дифференцирующих объект настоящей работы и другие глагольные группы;

- выявить факторы употребления исследуемых глаголов в составе факторной конструкции и определить ее семантический статус;

- построить семантическую модель волевого процесса и отобразить графически взаимосвязи подгрупп глаголов внутри объекта исследования;

- выделить семантические признаки всех компонентов корпуса факторных интенциональных глаголов и классифицировать их;

- разработать и применить методику анализа системных связей внутри подразделений (этапов и уровней) исследуемой группы глаголов по совокупности их признаков и, таким образом, проверить гипотезу о структуре семантической модели волевого действия;

- исследовать градуальность проявления интенции;

- дополнительно верифицировать построенную модель действия анализом связного текста, содержащего описание последовательности факторных этапов;

- проанализировать диахронические данные по исследуемым глаголам.

Объектом исследования являются факторные интенциональные глаголы, функционирующие в факторной конструкции «факторный глагол + инфинитив / герундий / предлог + герундий», в которой субъект действия кореферентен факторному глаголу и неличной форме.

Предметом исследования являются семантические значения рассматриваемых глаголов и взаимосвязи между ними.

Источники исследования. Семантический анализ факторных интенциональных глаголов производится на базе изучения их списка из 118 единиц и 2500 текстовых примеров их употребления. В диссертационной работе приведено 316 примеров. Исследование проведено на основе полной выборки факторных глаголов по словарю Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English / Ed. by A.S. Hornby (1982). Ряд глаголов из исследуемого списка, а также дефиниции всех глаголов из него получены по словарям OED, SOED, COED, RHWCD, WNDS, Roget's Thesaurus и др. Примеры для иллюстрации семантических признаков исследуемых глаголов цитируются по электронным версиям произведений американской и английской литературы [Project Gutenberg; Classic Authors.net; Большая онлайн библиотека e-Reading] (82 источника), электронному ресурсу The British National Corpus и др. Диахронические параметры получены по OED, SOED, COED, OALD, Online Etymology Dictionary.

Методы исследования и способы представления данных определялись задачами работы. В исследовании использовались: компонентный анализ в его дефиниционном варианте; контекстный анализ; графическое отображение данных; текстовый поиск; метод моделирования; интерпретационный метод; метод сплошной выборки; частотный анализ; сопоставительный анализ полученных семантических и диахронических данных, с одной стороны, и результатов лингвистических, психологических и философских исследований - с другой.

Достоверность научных положений определяется пониманием интенционального действия как объекта междисциплинарного знания и вследствие этого учетом полученных в лингвистике, психологии и философии результатов его изучения; анализом значительного объема фактического материала; привлечением большого количества авторитетных источников, в том числе лексикографических; совокупностью методов исследования.

На защиту выносятся следующие научные положения:

1. Факторные интенциональные глаголы представляют собой самостоятельный семантический подкласс, отличающийся как собственной историей формирования и развития в английском языке, зафиксированной диахроническими характеристиками, так и комплексом классовых семантических признаков: факторностью, интенциональностью, секвенциальностью, семантической несамодостаточностью, кумулятивностью. В качестве ведущих выступают признаки факторности и интенциональности, так как глаголы каждого этапа обозначают соответствующий фактор или условие дальнейшего развертывания волевого действия и в то же время - стадию развития интенции субъекта: желание, намерение, решение, планирование, подготовку, попытку, реализацию.

2. В структурном и содержательном плане факторные интенциональные глаголы отличаются несамодостаточностью, являющейся логическим следствием их факторности. Выражая лишь условие развертывания действия, данные глаголы требуют введения компенсаторного компонента - семантического комплемента - определяющего семантическую полноту и структурную целостность образованной, таким образом, конструкции «факторный интенциональный глагол + семантический комплемент». В роли комплемента выступает неличная форма глагола - инфинитив, герундий, предлог + герундий.

3. Факторность как устойчивый семантический признак определяет причинно-следственную зависимость между этапами и соответствующими им подгруппами глаголов. В совокупности с другими семантическими признаками факторных интенциональных глаголов она обосновывает их логическое следование друг за другом в определенной последовательности и ее расположение на трех семантических уровнях - виртуальном, виртуально-эффекторном, эффекторном. Представляя собой семантическую модель волевого действия, данная классификация базируется на оппозиции «реализованность / нереализованность» и комплексе семантических признаков.

4. Правомерность выделения семантических признаков факторных интенциональных глаголов методом анализа их дефиниций и текстовых примеров подтверждается повторяемостью этих признаков и их системным характером, позволяющим представить весь их комплекс в виде иерархической структуры.

5. Среди выделенных факторных этапов различаются обязательные этапы (желания, намерения, решения, попытки, реализации) и факультативные (планирования, подготовки). Основными этапами, в силу присущих им семантических признаков, количественного превалирования среди глаголов других этапов и объективно большей приходящейся на них психологической и логической нагрузки, являются желание, решение, попытка, реализация.

6. Этап решения знаменует собой переход волевого действия от ментальных процессов виртуального уровня к ментально-эффекторным особенностям виртуально-эффекторного уровня или, в связи с факультативностью последнего, - непосредственно к эффекторному уровню, на котором имеет место достижение / недостижение цели. Семантически переходность решения обусловлена признаками «выбор» и «бинарный выбор», указывающими на большую интенсивность интенции данного этапа в сравнении с желанием и намерением и, следовательно, на ее градуальный характер, а также объединением на данном этапе внутрисубъектных ментальных признаков и направленных во внесубъектное пространство волевых и других признаков.

7. Два семантических компонента факторной конструкции и семантика исследуемых глаголов, придающая ей факторное значение, обеспечивают ее высокую смысловую емкость, которая проявляется в функции текстообразования. В рамках связного текста - романа Т. Драйзера «Американская трагедия» - данная функция позволяет наиболее подробно рассмотреть процесс развертывания последовательности волевого действия в объективной действительности и подтверждает справедливость предложенной семантической классификации.

8. Волевое действие - сложный объект междисциплинарного знания, и результаты его исследования с необходимостью должны подтверждаться данными лингвистики, психологии и философии. Лингвистически семантическая модель действия верифицируется системой из тридцати разноуровневых трансцендентных и имманентных признаков факторных интенциональных глаголов, анализом текстовых примеров и связного текста. Корреляция между лингвосемантической моделью и психологической последовательностью волевых этапов отражает антропоцентрическое основание исследуемого значения. Философское понимание интенциональности является одной из теоретических основ данной работы.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в изучение факторных интенциональных глаголов и представляет собой качественно новый этап в разработке проблемы волевого действия на семантическом уровне. Так, средства выражения волевого действия в английском языке - факторные интенциональные глаголы - сведены в классификационную систему и ранжированы по разноуровневым семантическим признакам, что раскрывает специфику как семантических значений глаголов, обозначающих различные факторные этапы, так и организации этих значений. Теоретическая значимость также определяется принципиально новым подходом к верификации результатов работы - по связному тексту.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее материалы и результаты могут применяться в рамках курсов лексикологии, истории английского языка, перевода, стилистики английского языка, в практике преподавания английского языка и в организации НИРС. Практическая значимость работы также определяется тем, что в ней применены принципы-основы классификации языковых средств - корреляция внеязыковой действительности с языковыми фактами, опора на комплекс признаков, принцип разноуровневой оценки истинности результатов. Универсальность этих принципов позволяет предположить возможность применения предложенной в работе семантической модели для исследования, в частности, существительных со значением волевого действия.

Апробация. Материалы диссертации изложены в одиннадцати публикациях, три из которых представлены в изданиях, рекомендованных Высшей Аттестационной Комиссией. Результаты исследования апробированы на следующих четырех международных научных конференциях: «Седьмые Поливановские чтения» 11-12 октября 2005 г., СГПУ, г. Смоленск; «Номинация и дискурс» 8-9 ноября 2006 г., МГЛУ, г. Минск; «Социально-психологические проблемы ментальности / менталитета» 20-21 ноября 2008 г., СмолГУ, г. Смоленск; «Кросс-культурная коммуникация и современные технологии в исследовании и преподавании языков» 25-26 октября 2011 г., БГУ, г. Минск. Кроме того, результаты исследования были доложены на семантическом семинаре профессора Г.Г. Сильницкого 31 марта 2012 г. на филологическом факультете СмолГУ, г. Смоленск.

1. Теоретические основания семантической классификации факторных интенциональных глаголов

глагол семантический волевой

Посвящена обзору и анализу лингвистических, философских, психологических работ по теме исследования, введению основных терминов работы, выделению общих и дифференциальных характеристик объекта исследования, общей характеристике классификации.

В разделе «Фактор намерения как философская, психологическая и лингвистическая категория» рассматривается фактор намерения в его философском [Vermazen 1993; Серль 2004; Bratman 2004], психологическом [Рубинштейн 1946; Ванек, Ман 1989; Узнадзе 2001; Хекхаузен 2003] и лингвистическом понимании [Сильницкий 1983; Казыдуб 1991; Шакирова 2003; Богачева 2007].

В разделе «Семантический и психологический способы отображения интенционального действия» семантическая последовательность этапов, основывающаяся на оппозиции «реализованность / нереализованность» и на данном этапе исследования подразделяющая факторные этапы на два соответствующих уровня (желание, намерение, решение, планирование - нереализованный уровень; подготовка, попытка, реализация - реализованный), сопоставляется с вышеприведенными психологическими работами о волевом действии. Необходимость обращения к данным психологии обосновывается в диссертации разработанностью рассматриваемой проблемы в этой науке, а также тем, что «на практике мы определяем значение <…> языковой формы <…> с помощью терминов какой-либо другой науки» или обращаемся «к общеизвестным истинам» [Блумфилд 1968: 149, 143]. При этом нередко лингвист, «получив определение значений одних форм, может с их помощью определить значения и других форм» [Там же: 149]. Результатом сопоставления является вывод о том, что при значительном сходстве с психологической трактовкой лингвистический подход, дополнительно выделяя два этапа реализованного уровня (этапы подготовки и попытки), делает больший акцент на его изучении в сравнении с приводимым психологическим подходом.

В разделе «Интенциональные глаголы как объект лингвистического исследования» в результате анализа теоретических работ по теме исследования выделены такие наиболее интенсивно изучаемые аспекты факторных интенциональных глаголов, как: их функционирование в составе семантической модели с фиксированными компонентами, определяемое их семантической несамодостаточностью [Palmer 1988; Казыдуб 1991; Dixon 2005; Bussmann 2006; Золотова 2007]; поэтапность волевого действия [Сильницкий 1983; Бутвин 1987; Чалабаева 2009]; детерминированность реализации этапов некоторыми условиями или факторами [Жирова 1990; Чалабаева 2006; Антонова 2006а]; категория отрицания и значение факторных интенциональных глаголов [Кривоносов 1985; Шатуновский 1993; Zakharchuk, Shostak 2011]; антропонимичность субъекта [Зализняк 1985; Новикова 1989; Падучева 2004а; Allerton 2006; Барбашов 2007; Гунченко 2007], который рассматривается как «эффектор, обладающий волитивностью» [Кибрик, Плунгян 2006: 288]; тот или иной вариант их классификации [Казыдуб 1991; Шатуновский 1993; Милютина 2006] и др.

Среди этапов, образующих волевую последовательность, в современных работах наиболее подробно исследуются следующие из них: 1) желание [Новикова 1989; Жирова 1990; Жук 1994; Апресян 1995; Мастерских 2004; Ханина 2004; Адамсон 2006; Попова 2007], 2) намерение [Зализняк 1985; Бутвин 1987; Казыдуб 1991; Шатуновский 1993], 3) решение [Бутвин 1987; Казыдуб 1991; Шатуновский 1993; Падучева 2004а]. При этом в проанализированных работах отмечаются расхождения мнений относительно критериев классификации глаголов волевого действия (соотношение эмоциональности и рациональности в [Чайковская 2008]; выражение действия и реакции в [Жирова 1990]); состава этапов волевого действия (желание и хотение в [Жук 1994]; желание, намерение, попытка, итог в [Милютина 2006]; мотив, ориентация, осуществление выбора, приложение усилий, реализация действия в [Чайковская 2008]); трактовки, в некоторых случаях противоречивой, семантического значения глаголов желания (безотносительность желания к намерению в [Бутвин 1987; Воркачев 1990] и его связь с намерением в [Апресян 1995; Урысон 1998]), глаголов намерения (предшествование намерения решению в [Бутвин 1987; Казыдуб 1991; Заюкова 2005; Соскина, Хорольская 2009] или его следование за решением в [Шатуновский 1993; Падучева 2004а]).

В разделе «Характерные семантические особенности факторных интенциональных глаголов» рассматривается как их факторность, так и ряд других классовых признаков:

1. Секвенциальность как способность факторных интенциональных глаголов выражать «последовательные <…> этапы развития единого объективного процесса» [Сильницкий 2012: 146]. При этом этапы волевого действия, выражаемые соответствующими глаголами, объединяются ввиду их факторности причинно-следственной связью. Закономерно следуя из предшествующих этапов, являющихся совокупностью факторов, которые составляют достаточное условие реализации данного фактора, каждый этап актогенеза одновременно выступает в качестве необходимого, но не достаточного условия реализации следующей за ним части структуры глагольного действия. Следовательно, реализация всех предшествующих этапов для каждого последующего обязательна, реализация всех этапов действия, следующих за рассматриваемым, - факультативна (актогенетический процесс может прерваться на любом этапе):

«Lucy was really tired, and we intended to creep off to bed as soon as we could. The young curate came in, however, and Mrs. Westenra asked him to stay for supper. <…> some day the bishops must <…> see about breeding up a new class of curates, who don't take supper <…>» [Stoker] (1).

В примере (1) желаемое действие не достигло результативной стадии - актогенетический процесс прервался на этапе намерения.

2. Семантическая несамодостаточность, определяемая тем, что факторный глагол обозначает не все действие целиком, а лишь его некоторый семантический аспект, или фактор, и не имеет «независимой семантической роли» [Dixon 2005: 172], что обусловливает необходимость комплемента. При этом целостное действие в совокупности всех его семантических компонентов выражается факторной конструкцией «факторный глагол + семантический комплемент», где функция комплемента - восполнение недостающих элементов аналитического по своей структуре значения факторного глагола, необходимых для выражения значения действия, характеризующегося единством этапов его протекания и факторов их развертывания во времени:

«I've been avoiding getting down to work all day» [OALD] (2).

В примере (2) глагол avoid выражает лишь некоторый аспект действия - уклонение от него. При этом он не содержит в структуре своего семантического значения указания на целевое действие (начать работу). Функцию создания семантического единства аналитических компонентов (факторного глагола и комплемента) выполняет факторная конструкция. Следовательно, здесь имеет место не синтетическое, а аналитическое отображение глагольного действия путем выделения отдельных последовательных этапов его реализации.

3. Кумулятивность каждого этапа относительно предшествующих - каждый этап актогенеза аккумулирует семантику предыдущих и с необходимостью предполагает их успешное завершение. Таким образом, одна лексическая единица, обозначающая заключительный этап реализации волевого действия, объединяет несколько семантических значений - значения всех предыдущих стадий [Тестелец 2004: 118]. Например, в дефинициях глагола succeed эксплицитно выражены этапы намерения, планирования и попытки: «succeed - to accomplish what is attempted or intended» [RHWCD]; «succeed - to achieve something that you planned to do or attempted to do» [MEDAL]:

«“You have my vote already, sir. You may want to concentrate on the rest of the country.” “I intend to”» [Brown, Deception Point] (3).

В примере (3) представлены два последовательных этапа действия - желания и намерения. Факторная конструкция, выражающая этап намерения, представлена в свернутом виде, имплицируя ранее упомянутый комплемент и, таким образом, формально выражая как общую с предшествующим этапом цель действия, так и семантическую связь с этапом желания.

4. Интенциональность, отображающая волитивное состояние субъекта и выделяющая волевое действие в более специализированный подтип актогенетического процесса. Этот признак в совокупности с признаком «факторность» четко отграничивает факторные интенциональные глаголы от факторов возможности и необходимости, выражаемых модальными глаголами, а также фазовых глаголов и некоторых других, употребляемых в аналитических конструкциях (I like / hate to do sth.):

«You sent Cooper into the wrong Century and now I firmly intend to reverse that alteration and bring Cooper back here» [Asimov] (4).

Как видно из примера (4), герой не только ставит перед собой определенную цель, но и абсолютно уверен в своем намерении достичь ее.

Так, являясь факторными глаголами в силу обозначения значимых условий действия и отличаясь семантической несамодостаточностью и аналитичностью, модальные глаголы не входят в объект исследования, поскольку им не присуще свойство кумулятивности (нет предшествующих факторов), а также релевантный признак факторных интенциональных глаголов - интенциональность:

«“I dare say I can, but I ain't goin' to”, said Dolly» [BNC] (5).

В примере (5), имея возможность осуществить некоторое действие, субъект не намерен использовать ее.

В свою очередь, фазовые глаголы выражают «хронологическую последовательность сменяющихся фаз» [Казунина 2002: 52], семантически несамодостаточны [Dixon 2005: 96, 98], характеризуются аналитичностью семантического значения [Morokhovskaya 1984: 77] и кумулятивностью (конец действия предполагает его начало и продолжение), но не выражают значения интенциональности и обусловленности фаз друг другом:

«The <…> island was far enough removed from the world that you stopped wanting. You stopped needing. Worrying. Wishing» [Palahniuk] (6).

Так, исчезновение способности желать, иметь потребности и волноваться, описанное в примере (6), противоестественно для человеческой сущности и по этой причине, очевидно, ненамеренно.

Глаголы hate, love, enjoy и др., являясь семантически несамодостаточными и аналитическими, но выражая не фактор, а эмоционально-оценочную характеристику действия, рассматриваются как глаголы (эмоционального) отношения к действию [Бархударов, Штелинг 1960: 136; Palmer 1988: 202-204]:

«<…> he did not like talking about Sirius if he could avoid it» [Rowling] (7).

В разделе «Общая характеристика семантической классификации факторных интенциональных глаголов» на основании аналитического подхода к полифакторной структуре волевого действия, оппозиции «реализованность / нереализованность», а также на данной стадии исследования интуитивно определенных иных различий между этапами предложена следующая гипотеза семантической классификации факторных интенциональных глаголов (см. схему 1):

Рис. 1

Как видно из схемы, семантическая классификация группирует этапы волевого действия (иными словами, семантические подгруппы соответствующих глаголов) на трех уровнях: виртуальном (I); виртуально-эффекторном (II), переходном между виртуальным и эффекторным уровнями; эффекторном (III). Для доказательства правомерности предложенной группировки этапов в работе вводится трехуровневая система семантических признаков:

1) поуровневых (общих для всех глаголов одного уровня);

2) поэтапных (общих для всех глаголов одного этапа);

3) дифференциальных - «семантических кварков» [Урысон 1998: 14], различающих глаголы одного этапа и представленных в исследовании в таблицах.

2. Семантическая классификация факторных интенциональных глаголов виртуального и виртуально-эффекторного уровней

Посвящена исследованию глаголов виртуального и виртуально-эффекторного уровней рассматриваемой классификации.

В разделе «Виртуальный семантический уровень» выделены следующие признаки глаголов желания, намерения и решения:

Таблица 1. Семантические признаки факторных глаголов виртуального уровня

Уровень признака	Семантический признак	Желание	Намерение	Решение
Поуровневые признаки	Цель	+	+	+
	Проспективность	+	+	+
	Нереализованность	+	+	+
	Интеллектуальные процессы	+	+	+
	Оценка	+	+	+
	Обратимость	+	+	+
Поэтапные признаки	Потребность	+	-	-
	Возможность	+	-	-
	Стремление к предцели	+	-	-
	Воля	-	+	-
	Контроль	-	+	+
	Выбор как проявление воли	-	-	+
	Цель	-	-	+
	И. ф. (состояние субъекта)	-	-	+
Дифференциальные признаки	И. ф.	Интенсивность	+	-	-
		Состояние субъекта	+	-	-
	Константность	+	-	-
	Решительность	-	+	+
	Цель	-	+	-
	Э. ф.	л. о. ф.	-	-	+
		с. о. ф.	-	-	+

интрасубъектные факторы; экстрасубъектные факторы; личностно ориентированные факторы; социально ориентированные факторы.

Анализ поуровневых признаков показал, что на виртуальном уровне имеют место целенаправленные мыслительные процессы («to think», «to revolve in the mind», «consider a purpose», «reasoning»), волевое действие проспективно ориентировано («forethought», «look forward to») и отличается потенциальностью достижения выбранной цели [Бархударов, Штелинг 1960: 227; Крат 2010]. Потенциальность «создает предпосылку» для оценочного плана [Золотова 2007: 260] («the remoteness of that which is desired», «contingent, probable», «an ambitious plan or a lofty goal»), который приписывает «предмету речи признак ценностного отношения к нему субъекта» [Маркелова 1993: 17]. Обратимость этапов данного уровня как возможность многократного мысленного «прокручивания» вариантов осуществления действия до его реализации следует из его нереализованности. Так, только на ментальных этапах действие может возвращаться на предшествующие этапы для улучшения характеристик еще не полученного результата, поскольку субъект имеет возможность в той или иной степени предвидеть результат осуществления действия по некоторому сценарию и, в случае его предполагаемой неудовлетворительности, вновь пройти путь от цели к результату:

«Being thus provided, I resolved to reside in this hovel until something should occur which might alter my determination» [Shelley] (8).

В примере (8) субъект действия предусматривает вероятность изменения своего решения при некоторых обстоятельствах.

Желание предполагает направленность на предварительную цель, которой предстоит получить аналитическую оценку и вместе с возможными конкурирующими целями принять участие в процедуре выбора на этапе решения. Этап желания связан с устремленностью на его предмет, а не на деятельность по овладению им [Рубинштейн 1946: 514] и не подразумевает волевых усилий со стороны субъекта [Жук 1994: 6]. Однако его «пред-цель» [Заюкова 2005б: 25] как поэтапный признак создает предпосылку возникновения воли («provoking to action», «compelling»), что позволяет характеризовать желание как этап ментально-волевой природы [Васильев 1981: 49; Чайковская 2008: 3]:

«For some days I haunted the spot <…> sometimes wishing to see you, sometimes resolved to quit the world and its miseries forever» [Shelley] (9).

В примере (9) выражено желание, цель которого предварительна и сосуществует с другими, среди которых субъекту необходимо произвести выбор.

Другой особенностью желания является его субъектоцентричность, выражаемая дифференциальными признаками «интенсивность» в 80 %, или 16 из 20, глаголов желания («strong, deep, intense wish», «excessive desire», «yearn ardently»), «состояние субъекта» в 85 %, или 17 из 20, глаголов («painful eagerness», «irritating desire», «morbid desire», «arising from hunger», «uncontrollable want»), а также связанными с ними аффективностью, автономностью от условий конкретной ситуации и сконцентрированностью «внутри» субъекта:

«The vast reservoir of information he had acquired was bursting to be expressed» [BNC] (10).

Как видно из примера (10), тело человека с точки зрения языка может рассматриваться как метафорический резервуар для эмоций [Schneider 2005: 282]. При этом «чувство, настроение, состояние психики имеет тенденцию разрастаться до такой степени, чтобы заполнить собой все «нутро» человека, весь «сосуд» его души или сердца» [Арутюнова 1976: 98].

Намерение, напротив, отличается объектной направленностью на поиск доступных субъекту средств достижения цели [Левонтина 1996; Богуславская, Левонтина 2004], которая выражена поэтапными признаками «контроль», «воля» («an intended course of action», «a declaration of one's intention»); дифференциальными признаками «решительность» в 44 %, или 4 из 9, глаголов намерения («determination») и «цель» («goal», «aim», «objective») - в 100 % глаголов. При этом 78 %, или 7 из 9, глаголов характеризуются сформулированной целью («clearly defined end»), 22 %, или 2 из 9, глаголов - формулируемой («close dwelling upon»). Кроме того, намерение подразумевает предварительный план [Mele 2009], подлежащий детализации в дальнейшем [Setiya 2010], после принятия решения, что в единстве с невыраженностью интрасубъектных факторов указывает на его более рациональную природу в сравнении с желанием:

«She contemplated lying down right where she stood, making a nest for herself in the grass <…> But she rapidly argued herself out of that plan» [Barker] (11).

В примере (11) представлен предварительный план, а также конкретная возможность реализации намерения в виде условий определенной ситуации, имеющей место «здесь и сейчас» («right where she stood»).

Решение (положительное решение; решение, сопряженное с сомнением; отрицательное решение) - переходный этап от виртуального к виртуально-эффекторному или непосредственно эффекторному уровню. Переходность решения определяется следующими семантическими признаками данного этапа:

- поэтапным признаком «выбор» («choice», «select», «different courses of action», «many possible decisions»), прямо связанным с признаком «воля» следующего виртуально-эффекторного уровня, а также высокой степенью сформированности интенции решения. Последняя выражается поэтапными признаками «цель», «контроль» в виде внутренней необходимости и твердости решения (7 %, или 35 из 500, текстовых примеров с глаголами решения); семантическими подтипами признака «выбор» - признаками «множественный выбор» и «бинарный выбор, маркированный постпозитивным отрицанием» (модель [Verb + NOT + Verbal]); признаком «обоснованность выбора» (27 %, или 135 из 500, примеров):

«But of the many replies he might have made, he chose to remind Dick of the fortune awaiting them» [Capote] (12).

В примере (12) множественный выбор субъекта дополнительно эксплицируется прилагательным many.

«Her eyes <…> seemed proud almost, as if she'd decided not to be frightened, not at any price» [Fowles, The Collector] (13).

В примере (13) ярко отражена волевая природа решения, направленного на сферу эмоций (страха), не имеющих под собой интенциональной основы.

Следует отметить, что постпозитивное отрицание, с одной стороны, указывает на выбор, имеющий место при принятии решения и включающий две противоположные друг другу альтернативы. С другой стороны, постпозитивное not выражает качественное отличие соответствующих предложений от предложений, содержащих препозитивное отрицание (модель [NOT + Verb + Verbal]), которое обозначает отсутствие этапа действия как такового (I did not decide to …). Так, «при отнесенности отрицания к интенциональному глаголу (маркер отрицания находится в препозиции) направленность на реализацию действия преобразуется в отсутствие какой бы то ни было направленности на осуществление действия» [Казыдуб 1991а: 16]. Постпозитивность отрицания, напротив, выражает наличие факторного волевого этапа решения в семантической цепочке этапов - его особый подтип, предполагающий, как отмечено выше, выбор одного из двух вариантов. Таким образом, постпозитивное отрицание прямо связано с интенциональностью волевого действия. Препозитивное отрицание такой связи не имеет:

«Sweetheart, these fellows don't mean to hurt anybody. All they want is some money» [Capote] (14).

В примере (14) выражено отсутствие намерения причинить вред, аргументированное наличием другой интенции («All they want is some money»).

- актуализацией логической оппозиции «внутреннее - внешнее», выраженной единством поэтапных интрасубъектных признаков, имеющих место «внутри агента» [Арутюнова 1976: 57] («nervousness», «be agitated», «opinion», «inability to decide»), и дифференциальных экстрасубъектных признаков (векторов и норм взаимодействия субъекта и социума). Последние подразделяются в работе на личностно ориентированные факторы, регулирующие деятельность субъекта по отношению к непосредственно контактирующим с ним лицам («debate», «assemblies», «express a wish», «annoys other people»), и социально ориентированные факторы, определяющие деятельность человека по отношению к любому объекту [Шатуновский 1993: 26] и ограничивающие ее рамками морали, нравственности и этики, уравновешивая «действие воли <…> действием другой силы, которая называется совестью» [Апресян 1995: 40; Падучева 2004а: 309] («reluctance on grounds of conscience», «moral or ethical considerations»):

«For, feeling it their duty, a Christian task, these men had volunteered to clean certain of the fourteen rooms <…> in which four members of the Clutter family had been murdered» [Capote] (15).

В примере (15) действующие лица принимают решение, основанное на их желании выполнить свой христианский долг (социально ориентированный фактор). Данный пример представляет особый интерес с точки зрения роли необходимости, в том числе долга, в развертывании волевого действия [Балли 1955; Schueler 1995]. Так, долженствование характеризуется отсутствием альтернатив [Шатуновский 1993: 29; Трофимова 2008: 30] и «содержит в себе всегда оценку “хорошо” для вменяемого в обязанность поведения и оценку “плохо” для несоблюдения принятых правил» [Трофимова 2008: 30].

« “<…> you refused to eat <…> until we allowed you to turn the set on at six instead of six-thirty.” “A man needs to see the world news <…> God, they coulda bombed Washington and it'd been a week before we'd of heard”» [Kesey] (16).

В примере (16) выражены личностно ориентированные факторы. Так, глагол refuse наряду с нежеланием выражает большую решительность, безапелляционность, невежливость, недоброжелательность: «refuse suggests more positiveness or ungraciousness» [URL: http://www.merriam-webster.com/]. В примере (16) отказ субъекта от еды носит вызывающий и ультимативный характер, т.к. является средством получения требуемой им возможности смотреть новости.

Таким образом, объединяя интрасубъектные характеристики желания и экстрасубъектные факторы намерения, решение представляет собой синтез этих этапов, что в совокупности с другими вышеназванными семантическими особенностями данного этапа создает условия для перелома в ходе актогенеза, имеющего место в момент принятия решения:

« <…> I resolved, contrary to my first intention, to make the being of a gigantic stature <...> After having formed this determination and having spent some months in successfully collecting and arranging my materials, I began» [Shelley] (17).

В примере (17) после принятия решения происходит подготовка к его реализации, а также начало действия как такового.

В разделе «Виртуально-эффекторный переходный семантический уровень» выделены следующие признаки глаголов планирования и подготовки:

Таблица 2. Семантические признаки глаголов виртуально-эффекторного уровня

Уровень признака	Семантический признак	План	Подготовка
Поуровневые признаки	Цель	+	+
	Проспективность	+	+
	Нереализованность	+	+
	Оценка	+	+
	Воля	+	+
	Контроль	+	+
	Система	+	+
	Метод / средства	+	+
	И. ф. (качества)	+	+
Поэтапные признаки	Интеллектуальные процессы	+	-
	Обратимость	+	-
	Действие (эффекторность)	-	+
Дифференциальные признаки	Э. ф.	л. о. ф.	+	+
		с. о. ф.	+	-
	Оценка отрицательная	+	-

Виртуально-эффекторный уровень отличается факультативностью и двунаправленностью: его виртуальная составляющая выражается глаголами этапа планирования (ретроспективно ориентированного относительно виртуального уровня), эффекторная составляющая - глаголами этапа подготовки (проспективно ориентированного относительно эффекторного уровня). Основанием для размещения данных этапов на одном уровне послужило как их функциональное сходство (подготовка перехода «от пассивной готовности к активному осуществлению» на этапе попытки [Милютина 2006: 20]), так и их прямая связь с ресурсами реализации действия, имеющимися в распоряжении субъекта в данный момент. Целевое действие при этом остается нереализованным и потенциальным как на этапе планирования, так и на этапе подготовки («one is going to do», «planning <…> behind an action», «in the future», «previously for some purpose»):

«The others are leaving, or planning to leave» [King, The Stand] (18).

Как видно из примера (18), планирование, ограниченное сферой ментальной деятельности и оставляющее действие на нереализованном уровне, качественно отличается от реализации и противопоставлено ей («leaving» / «planning to leave»).

«And accordingly after paying a deposit and arranging to occupy the room within the next few days, she <…> announced to Mrs. Newton that she was going to move» [Dreiser, An American Tragedy] (19).

Проспективность подготавливаемого целевого действия (переезда) выражена в данном примере обстоятельством «within the next few days».

План - продукт интеллектуальной деятельности («mental formulation», «product of thought») - понимается в работе как мысленный алгоритм тактических действий, предшествующих непосредственной реализации действия. Как и другие виртуальные этапы, он не подчиняется закономерному однонаправленному движению времени и может подвергаться переработке в силу присущего ему поэтапного признака «обратимость»:

«A man who is planning to kill a girl on a lone lake has a lot of things to think of, and it isn't any wonder if you forget a few of them» [Dreiser, An American Tragedy] (20).

В примере (20) проиллюстрирована системность плана, состоящего из ряда пунктов и требующего контроля над каждым из них.

Подготовка отличается эффекторностью, которая выражается поэтапным признаком «действие» («to do what is necessary», «to take the necessary action»):

«Do not be surprised though if <…> she shows <…> a marked increase of physical activity and busyness, which may include such things as arranging to have some redecorations done in her home or changing all the furniture» [BNC] (21).

Эффекторность («деятельность») подготовки выражается в примере (21) словосочетанием «physical activity».

3. Реализация интенционального действия

Исследуются глаголы эффекторного уровня, а также на материале романа Т. Драйзера «Американская трагедия» сопоставляются предложенная в работе теоретическая языковая модель волевого действия и пример его осуществления в действительности:

Таблица 3. Семантические признаки глаголов эффекторного уровня

Уровень признака	Семантический признак	Попытка	Реализация
Поуровневые признаки	Цель	+	+
	Оценка достигнутого результата	+	+
	Воля	+	+
	Контроль	+	+
	Действие	+	+
	Итеративность	+	+
Поэтапные признаки	Оценка вероятности успеха	+	-
	Результат	-	+
Дифференциальные признаки	И.ф.	Интенсивность	+	-
		Состояние /Качества	+	-
	Э.ф.	л. о. ф.	+	-
		с. о. ф.	+	-
	Оценка	Риска	+	+
		Сложности	+
	Преднамеренность/непреднамеренность	-	+
	Метод	-	+
	Причина	-	+

В разделе «Эффекторный семантический уровень» показано, что на данном уровне действие переходит к «натурально-событийной» [Ким 2011б: 16] стороне актогенеза, противопоставляемой внутренним ментальным процессам всех предшествующих этапов (за исключением этапа подготовки). Этот уровень включает факторы, связанные с активацией эффекторных механизмов, выражающих соответствующий поуровневый признак («an actual beginning», «action», «to do», «performance») и проявляющихся во внешнем действии на этапах попытки и реализации. Особенностью уровня является и его итеративность - «ситуация P повторяется» при фактической неудовлетворительности результата:

«After a while she remembered that she still held the pieces of mushroom in her hands, and she set to work very carefully, nibbling first at one and then at the other, and growing sometimes taller and sometimes shorter, until she had succeeded in bringing herself down to her usual height» [Carroll] (22).

В примере (22), стремясь вернуть себе свой обычный рост, Алиса откусывает гриб то с одной, то с другой стороны, постоянно сравнивая происходящие с ней изменения. Контролируя процесс достижения нужного результата, персонаж несколько раз повторяет этап реализации, каждый раз получая новый результат, не соответствующий, однако, желаемому.

Попытка как начальный этап развертывания действия [Казыдуб 1991а: 11; Зализняк, Левонтина 2005: 314] выражается соответствующими глаголами, которые характеризуются значением «неопределенность результата» [Jackendoff 1990: 132], что подтверждается поэтапным признаком «оценка вероятности успеха» («without assurance of success»), дифференциальными признаками «оценка сложности» («difficult», «might take a lot of time») и «оценка риска» («risk»):

«<…> it would have been a brave student who dared to admire Carlo Maratta, after hearing that» [BNC] (23).

В примере (23) отмечается храбрость субъекта как дифференциальный интрасубъектный фактор этапа попытки, а также признак «риск».

Реализация выражается глаголами успешной реализации, отложенной реализации, недостижения результата (включая глаголы неуспеха и уклонения / воздержания), которые объединяются поэтапным признаком «результат», проявляющим себя в зависимости от семантической подгруппы данных глаголов («have the result that was intended», «delay an action till later», «not to succeed in what you are trying to do»):

«As there seemed to be no chance of getting her hands up to her head, she tried to get her head down to them, and was delighted to find that her neck would bend <…> like a serpent. She had just succeeded in curving it down <…>» [Carroll] (24).

В примере (24) Алиса предпринимает успешную попытку нагнуть голову благодаря появившимся необычным возможностям ее шеи.

Особую подгруппу среди глаголов реализации составляют глаголы неудачи (fail, forget), включенные в эффекторный уровень на том основании, что, хотя неудача, по логике вещей, не является интенциональной с точки зрения субъекта, само это действие является намеренным на предыдущих этапах актогенеза, что и определяет отнесение данных факторных глаголов к типу интенциональных: «fail - to fall short of success or achievement in something expected, attempted, desired or approved» [RHWCD]. Как видно из дефиниции глагола fail, в его значение включены предшествующие неудаче желание и попытка:

«Having tried and failed to control spending the government then decided to control local revenue» [BNC] (25).

В примере (25) неудаче предшествуют факторный этап попытки.

В разделе «Лингвистика текста в исследовании комплексного процесса интенционального действия» обосновывается функция связного текста как одного из средств верификации сделанных в диссертации выводов и разработанной классификации [Шмидт 1978; Адмони 1985; Новикова 1989; Мельникова 2003; Бабенко, Казарин 2005; Сильницкий 2010, 2011, 2012]. При этом, поскольку исследуемые глаголы отличаются текстообразующим потенциалом, они рассматриваются как «семантические коннекторы, играющие, по самой своей смысловой сущности, существенную роль в выявлении “хроноструктуры” текста, то есть временной и семантической последовательности, определяющей в языковом плане связность и цельность изложения» [Сильницкий 2012: 152].

На основании этой посылки в разделе «Особенности развертывания процесса интенционального действия в романе Т. Драйзера “Американская трагедия”» проводится анализ указанного романа, результатом которого является вывод о значительном сходстве теоретической последовательности, разработанной в диссертации, и ее практического воплощения в объективной реальности, описанной в романе. При этом анализ волевого действия в романе позволил выделить в нем 12 индивидуальных характеристик:

1) сложность цели, включающей три иерархически расположенные задачи;

2) качественные и количественные отличия актогенетических этапов, составляющих факторные цепочки реализации задач, входящих в цель;

3) сомнения, испытываемые героем и влияющие на этапы действия;

4) вмешательство непредвиденных факторов (письма с угрозами от Роберты, газетная статья, страх Клайда совершить преступление);

5) неустойчивость намерения Клайда войти в светское общество, определяемая изменением его возможностей сделать это и указывающая на свойство обратимости, характерное для виртуальных этапов;

6) смещение акцента с главного фактора (женитьбы на Сондре) на случайный (возникшую проблему с Робертой);

7) принятие ложного решения (жениться на Роберте);

8) принятие неудачных решений, попытки реализации которых заставляют Клайда вернуться на этап решения с целью найти более эффективный путь, что отражает итеративность эффекторных этапов;

9) планирование включает два этапа: до решения и после него;

10) при выполнении двух задач планирование сочетается с подготовкой;

11) реализация центрального действия романа, убийства Роберты, начинается до формирования окончательного плана;

12) финальная часть реализации действия происходит не по плану.

Заключение

Основными результатами исследования являются следующие доказательно обоснованные в нем выводы:

1. Исследованные в настоящей работе факторные интенциональные глаголы формируют самостоятельный семантический подкласс. Мотивация выделения их в отдельную лексико-семантическую группу представляется оправданной на том основании, что при анализе их значений выявлена система из тридцати семантических признаков, которые не только обусловливают индивидуальный характер значения глаголов волевого действия, отличая его от других, но также, благодаря обнаруженным между ними логическим связям факторной природы, позволяют субклассифицировать исследуемые глаголы и объединять их в иерархически связанные группы: от этапа до уровня. Помимо чисто семантических различий данные признаки дифференцируются и по функциональному критерию. Так, трансцендентные признаки (например, «цель», «воля») существуют на нескольких этапах и, представляя собой в некотором роде семантические «мосты», формируют общую линию развития волевого процесса, соединяя его этапы и уровни. Для имманентных признаков («потребность», «константность», «возможность», «причина», «результат») повторяемость нехарактерна, благодаря чему содержащие их этапы желания и реализации, как опорные точки («начало» и «конец») действия, отличаются как друг от друга, так и от всех прочих этапов.

На существование в английском языке данного подкласса также указывает история его формирования в виде диахронических данных. Исследование показало, что на протяжении развития английского языка число факторных глаголов неизменно возрастало - с 15 в староанглийском периоде до 118 в новоанглийском (15 OE + 37 ME + 66 NE). Для формирования данного подкласса активно использовались оба возможных источника - 42 % глаголов (50 из 118) исконные, 56 % (66 из 118) заимствованы, из них 68 % (45 из 66) заимствованы из французского языка.

2. Факторность представляет собой устойчивый семантический признак, четко проявляющийся в значении факторных интенциональных глаголов при анализе последовательных переходов волевого действия от этапа к этапу и от уровня к уровню. Так, фактор-признак «цель» виртуального уровня дополняется логически необходимыми для достижения результата признаками виртуально-эффекторного уровня «воля», «метод / средства», «система», обусловливающими, в свою очередь, успешность попытки и реализации на эффекторном уровне, что выражается в признаках «оценка вероятности успеха», «оценка сложности» и «оценка риска» этапа попытки и признаке «результат» этапа реализации.

3. Предложенная в исследовании семантическая гипотеза структуры волевого действия в виде последовательности семи этапов, объединенных разноуровневыми факторными связями на трех семантических уровнях, подтверждена множеством системно взаимосвязанных семантических признаков, выявленных на каждом этапе и уровне, анализом процесса развертывания волевого процесса в объективной действительности в романе «Американская трагедия», выявленной корреляцией между предложенной лингвистической моделью действия и психологической последовательностью волевых этапов.

...