Лингвокультурологический анализ компонента-зоонима "медведь" в русской и итальянской национальных языковых картинах мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лингвокультурологический анализ компонента-зоонима "медведь" в русской и итальянской национальных языковых картинах мира

Лаццари Мартина, Ассистент кафедры романской филологии, Московский городской педагогический университет, РФ, г.Москва

Тюрина Зинаида Сергеевна, Ассистент кафедры романской филологии, Московский городской педагогический университет, РФ, г.Москва

Аннотация

зооним медведь итальянский русский

Статья посвящена исследованию компонента-зоонима «медведь» в русской и итальянской национальных языковых картинах мира. Концепт проанализирован с позиций лингвокультурологического подхода, позволяющего не только исследовать не лингвистические характеристики фразеологизмов, но и проследить культурную мотивированность лексических единиц, содержащих изучаемый компонент. Материалом для исследования послужили итальянские и русские фразеологические единицы, содержащие компонент-зооним "медведь". Основные источники материала - наиболее известные толковые словари русского и итальянского языков (Даль,Battaglia) и специальные словари пословиц и поговорок (Даль, Boggione, Guazzotti и др.). На основе исследованного материала авторы выделили ряд общих и специфических коннотаций образа медведя, обусловленных национальным исторически-культурным опытом взаимодействия человека и животного в разных лингвокультурологических пространствах.

Ключевые слова: лингвокультурологический комментарий, фразеологические единицы, национальная языковая картина мира, зооним, культурная коннотация

Abstract

Linguistic and cultural analysis of the component-zoonym "bear" in Russian and Italian national language pictures of the world

Lazzari Martina, Assistant teacher of the Department of Romance Philology, Moscow City Pedagogical University, Russian Federation, Moscow

Tyurina Zinaida, Assistant teacher of the Department of Romance Philology, Moscow City Pedagogical University, Russian Federation, Moscow

The article deals with the research of the component-zoonym “bear” in the Russian and Italian national linguistic worldviews. The concept is analysed from the linguistic-cultural point of viewwhich lets to study not only the linguistic aspect of the idioms, but also the culturologicalcharacteristics of the lexical units, containing the dealed component. The object of the research were phraseological units which included this component. The main sources of the research material were the most popular Russian and Italian monolingual explanatory dictionaries, like Dahl'sor Battaglia's,and the dictionaries of idioms, like Dahl's, Boggione's or Guazzoti's. After underlining the common aspects of the percept of the bear in both the Russian and the Italian linguistic cultures, the authors distinguished a series of specific connotations, associated to the national historical-cultural experience of interaction between the human beings and the bear in differen linguocultural areas.

Keywords: linguistic-cultural comments, phraseological units, national linguistic worldview, zoonym, cultural connotation

Язык, с позиций современных лингвистических концепций, предстает явлением неизмеримо большим, чем средство общения. Лингвокультурология изучает язык как средство отражения представлений человека об окружающей его среде. Человек, исследуя мир, окружающий его, кодифицирует наблюдаемые им явления в языке. Опыт исследования окружающего мира обществом, в свою очередь, формирует национальную языковую картину мира (далее НЯКМ). Мы, вслед за О.А.Корниловым рассматриваем НЯКМ как результат «отражения коллективным сознанием этноса внешнего мира в процессе своего исторического развития, включающего познание этого мира» [6, с.144]. Подобное утверждение может касаться и явлений более «духовного» характера, например, концепта «вера», как об этом пишут О.А.Дубнякова и Т.А.Кашина [3].

В процессе концептуализации явлений материального мира через призму коллективного этнического восприятия и осмысленияреальности в НЯКМ человек становится не только субъектом познания, но и своего рода референтом, с которым в той или иной степени соотносятся все материальные явления, их признаки и атрибуты.

Принцип постижения и вербализации окружающей реальности через построение аналогий с уже известным реализуется в процессе метафоризации. Под этим термином мы, вслед за К.А.Мякшиным понимаемсемантический процесс «выбора наименования на основе предметного, признакового или функционального сходства двух разнородных объектов» [5]. Изучая окружающую реальную действительность, человек часто полагает себя «мерой вещей», сопоставляет с собойисследуемые явления и предметы, и вербализирует их, оперируя понятиями, которые изначально использовались исключительно для обозначения человека, его признаков, действий и т.д.

Тенденцияк антропоморфизацииокружающего особенно показательно проявляется в исследовании человеком животного мира. В процессе изучения животных, их повадок, образа жизни человек стал приписывать им собственные мотивации, ценности, эмоции и характер. Это отражено в формировании в ЯКМ стереотипных представлений о животных как, например, о подлых (шакал, гиена), горделивых (лев, орел), глуповатых (медведь, осел, гусь), безответственных (кукушка, стрекоза) и т.д.

Антропоморфная стереотипизация представлений о животных в процессе становления ЯКМ в дальнейшем дала возможность проведения аналогий между стереотипными образами животных и людьми, наделенными сходными признаками. Это отразилось в языке появлениями таких метафор как «мама с утра до ночи пашет как пчелка», «до Тани доходит как до жирафа», «Саша просто баран какой-то», «осторожнее, медведь, задушишь!» и т.д. В подобных высказываниях признак переноса, как правило, имплицитен, но, тем не менее, мотивация фразеологических единиц (далее ФЕ) остается прозрачной.

Спецификой зоонимических компонентов является их национальная культурная маркированность. Мотивация появления стереотипных представлений о животных может значительно отличаться в разных НЯКМ, что обуславливается уникальностью коллективных представлений этносов об окружающем мире.

Целью данной статьи является сопоставительный лингвокультурологический анализ лексических единиц, содержащих компонент-зооним «медведь» - «l'orso» в русской и итальянской НЯКМ. Современный этап развития филологического знания характеризуется повышенным интересом к сопоставительным исследованиям разных языков с точки зрения установления в них общего и специфического на разных уровнях языка, подтверждение этому мы находим, в частности, в статье Н.М. Клейменовой и О.Д. Богдановой[4].

Со времен античности стереотипный образ медведя как аллегория определенных человеческих качеств широко использовался в баснях (Эзоп и его переводчики), плутовских романах (ср. медведь Брён, феодал и королевский гонец в «Романе о лисе», например), фольклоре, геральдике и живописи. В житийной литературе медведь часто становится товарищем святых отшельников, таких как святые Мартин и Ромедий в католицизме или преподобные Сергий и Серафим в православии. В народных сказках медведю, как правило, достается роль простака, которого обводит вокруг пальца человек или другие животные, чаще лиса. Реже медведь выступает в качестве заколдованного принца-оборотня, становясь воплощением опасной, но притягательной силы.

М.Фасмер [7, с.589] возводит общеславянский «медведь» к правлавянскому - *medve?dь - «поедатель меда», иносказательное название животного, вытеснившее в славянском языковом пространстве индо-европейское *r?kЮos. От последнего произошел в свою очередь итальянский «orso» (через латинский «ursus»). Появление эвфемизма вместо прямой номинации в славянских языках связано с древним страхом перед грозным хищником и табуированностью его «настоящего» имени в стремлении обезопасить себя от нападения медведя (ср.итал. Mentresiparladell'orso, l'orsocбpita).

Словарь В.И.Даля [2] выделяет два вида медведей - белого и бурого, для последнего приведен ряд бранных кличек, среди которых особый лингвокультурологический интерес представляют следующие: сергацкий барин, сморгонский студент - в этих кличках мы находим указание на известные центры дрессировки медведей Сергач (Нижегородская губерния) и Сморгонь (Гродненская область, Белоруссия), где в XVII веке была основана Сморгонская медвежья академия. До сих пор на гербе этих городов изображены стоящие на задних лапах медведи. Ряд кличек указывает на внешние характеристики животного (силу, мохнатость, окрас и т.д.): ломака, костоправ, черный зверь, космач, косолапый, куцый, черная немочь и т.д. Некоторые из прозвищ являются указанием на место обитания медведя: лешак, лесной архимандрит.

Привычка медведя топтаться на одном месте, которая, возможно, связана с традицией обучения зверя пляске, породила такие прозвища как Михайло Топтыгин и Михайло Потапыч. Само появление последних прозвищ, аналогичных традиционным ФИО человека так же является ярким примером антропоморфизации животного мира.

Исследование пословиц и ФЕ с компонентом-зоонимом «медведь», приведенных в Словаре пословиц В.И.Даля,[1] показало, что в русском коллективном сознании медведь предстает как: а) хозяин леса (хозяин в дому, что медведь в бору: что как хочет, так вороча'т; правит, как медведь в лесу дуги гнет (гнет, не парит, а переломит - не тужит)); б) очень сильный, но трусоватый и глупый зверь (не дал Бог медведю волчьей смелости, а волку медвежьей силы; силен медведь, да в болоте лежит); в) прожорливый (медведь по корове съедает, да голоден бывает: кура по зерну клюет, да сыта живет; медведь корове не брат; волк режет скотину, а медведь дерет); г) зверь, которого трудно поймать (счастлив медведь, что не попался стрелку: и стрелок счастлив, что не попался медведю; медведя побороть - сделать нечто трудновыполнимое); д) страшный, опасный хищник (кого медведь драл, тот пня боится; ходить в лесу - видеть смерть на носу: либо деревом убьет, либо медведь задерет; из дому гонит мачеха, а из лесу медведь; шилом медведя не одолеешь); е) одиночка, нестадное животное (живет один, как медведь в берлоге; медвежий угол - глухое, малонаселенное место). Плененный, дрессированный медведь в русской ЯКМ становится символом безвольного, глупого животного (медведь пляшет, а цыган (поводатарь) деньги берет; не охоч медведь плясать, да губу теребят; и медведя плясать учат).

В русской лингвокультуре существует ряд ФЕ с непрозрачной мотивацией, содержащих компонент-зооним «медведь»: медвежья услуга, медведь на ухо наступил, смотреть медведем, медвежья болезнь, шкура неубитого медведя (ср. итал. Prima s'ammazza l'orso e poi si vende la pelle). Мотивация этих ФЕ зачастую остается непрозрачной даже для носителей языка, однако, очевидно, что компонент «медведь» в них имеет негативную коннотацию, обозначая либо отрицательные качества и поступки, либо недостатки человека.

В переносном значении ЛЕ «медведь» означает сильного, но неповоротливого человека (медвежьи объятья), либо же невоспитанного грубияна (ср. комедию А.П. Чехова «Медведь»).

Для анализа пословиц и ФЕ с компонентом-зоонимом «orso» мы опирались на Grande dizionario della lingua italiana [8], Dizionario dei proverbi [9] и Il grande dizionario dei proverbi [10]. Исследование показало, что, как и в русской ЯКМ, в итальянской лингвокультуре концепт «orso», помимо своего основного значения, имеет такие денотаты как «невыносимый, грубый, мизантроп», «жестокий, бесчувственный человек», «пугающая личность, внушающая страх», «человек крупного телосложения». Подобный образ медведя иллюстрируют следующие ФЕ: «cuore d'orso», «essere orsi della piщ bell'acqua», «fare come l'orso quando scherza», «farsi voler bene da un orso» и т.д.

Так же, как и в русской традиции, итальянское коллективное сознание воспринимает фигуру медведя либо как дичь, предмет охоты (se hai la fortuna di ammazzare un orso, non raccontare che l'hai portato sulle spalle), либо как забавное дрессированное животное (Buono come l'orso in mano al montanaro; Fare da orso). Реже медведь становится символом анахорета или лакомки. Согласно итальянским представлениям, любимым блюдом хищника являются груши, которые в подобном контексте являются синонимом особо изысканного лакомства, предмета гастрономических вожделений (invitare l'orso alle pere; leva le pere, ecco l'orso; porre l'orso a guardia delle pere; L'orso sogna pere и т.д.). Несмотряи на то, что образ медведя как любителя меда прочно закреплен в общеевропейском культурном сознании (самый яркий тому пример - Винни-Пух), однако, в исследованных нами ФЕ компонент «мед» в сочетании с компонентом «медведь» ни разу не появляется. В русской традиции медведь в основном предстает как любитель мяса (птиц или домашней скотины), который способен в случае опасности задрать и человека.

Изученные итальянские фразеологизмы подчеркивают исключительную опасность медведя (andare a vedere ballare l'orso - умереть; toccare o stuzzicare il naso all'orso quando fuma; non scherzar coll'orso se non vuoi esser morso), характеризуя его, однако, как довольно глупое (fare motto all'orso; o morrа l'orso o chi gli insegna) и некрасивое (All'orsa paion belli i suoi orsacchini) животное.

Среди множества итальянских ФЕ с компонентом-зоонимом «медведь» мы выделили ряд единиц с уникальными значениями, характерными для данной лингвокультуры. Так, для носителей итальянского языка медведь становится символом несознательного, нерационального использования (andare in bocca agli orsi; cacciare l'orso per diletto; essere una fava in bocca all'orso); в ряде ФЕ контакт с медведем является следствием алкогольного опьянения (pelare l'orso, prendere l'orso).

Существуют ФЕ, в которых компонент «медведь» ассоциируется с конкретными топонимами. В первую очередь это «menare l'orso a Modena» (вариант «сhi mena l'orso a Modena, si perde il tempo, le parole e i passi»), обозначающее трудную, но бесполезную работу, фактически «Сизифов труд». Традиция связывает появление этого фразеологизма с требованием Моденского герцога ежегодно приводить ему на Рождество в дар медведя.

Совершенно особенную трактовку принимает образ медведя в католической традиции. В средневековых бестиариях (Bestiatio moralizzato di Gubbio, Brunetto Latini, Il tesoro) бытует мнение, что медвежонок появляется на свет в виде бесформенной мышечной массы с глазами, и мать-медведица, вылизывая малыша, языком придает ему привычную форму. В свете христианского учения медвежонок трактуетсякак человек, несущий на себе печать первородного греха, а медведица - символ Церкви, которая очищает и преображает кающегося грешника.

В обоих языках есть приметы, связанные с медведями. В русской лингвокультуре медведь связан с праздником Спиридона-солнцеворота, который выпадал на 12 декабря по старому стилю (кому когда любо, а медведь к Спиридону солновороту (ложится)), когда медведь обычно залегает в спячку. Итальянцы соотносят пробуждение медведя с праздником Candelora - Сретением, днем, когда, согласно традиции, и в католической, и в православной церквях освящают свечи (отсюда и название праздника Candelora <от итал. candela - свеча). Итальянское поверье гласит, что медведь просыпается через 40 дней после Сретения, когда запоет кукушка (Alla Candelora la vernata и fora; risponde l'orso dentro alla tana: «40 giorni ci sono ancora; non mi metterт sicuro se non canta lo cuculo»).

Анализ показывает, что, несмотря на общее сходство восприятия образа медведя в обеих лингвокультурах как опасного и свирепого, но вместе с тем неуклюжего, прожорливого и глуповатого животного, существуют и значительные различия, связанные со специфическими этническими реалиями (связь с конкретными городами, в которых разводили для охоты или дрессировали медведей - Сергач, Сморгонь, Модена); проведением аналогий между привычками зверя и разными праздниками - Канделора, Спиридон-солнцеворот; пищевым поведением медведя в зависимости от региона и т.д. Тем не менее, мы считаем показательным, что в обеих лингвокультурах образ медведя соотносится с человеком. Этот феномен нашел отражение в толковых словарях, что указывает на постоянный характер такой соотнесенности.

Совпадения и расхождения в собирательном образе медведя в разных культурах указывает, с одной стороны, на общность культурного контекста для этносов, принадлежащих европейской цивилизации, но, с другой стороны, подчеркивает существование национальной специфики в процессе концептуализации окружающей среды, определяющей уникальный характер каждой лингвокультуры.

Список литературы

1. Даль В.И.Пословицы и поговорки русского народа. Избранное / авт.-сост. В. И. Даль. М.: Аргументы недели, 2016. С.544

2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4 т. Т. 2. М.: Славянский дом книги. 2014. С.779.

3. Дубнякова О.А., Кашина Т.А. Концепт foiв христианской лингвокультуре. Человек. Язык. Время: Материалы XVII конференции Школы-семинара им. Л.М. Скрелиной с международным участием. М.: МГПУ, 2015. С. 134-140.

4. Клейменова Н.М., Богданова О.Д. Паремии французского и русского языков (тематическая группа «родственные отношения»). Филологический аспект №4 (36). Апрель, 2018.

5. Мякшин К. А. Явление метафоризации в терминологии (на примере английской фонетической терминологии) // Молодой ученый. 2013. №7. С. 490-494. URL https://moluch.ru/archive/54/7343/ (дата обращения: 13.05.2018).

6. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: ЧеРо. 2003. С. 349.

7. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Том 2: Е-Муж. // Этимологический словарь русского языка в 4-х томах.М.: Терра, 2008. С. 672.

8. Battaglia, S. Grandedizionario della lingua italiana, UTET, Torino 2002, (tomo XII).

9. Boggione V. e Massobrio L., Dizionario dei proverbi (I proverbi italiani organizzati per temi), UTET, Torino 2004.

10. GuazzottiP. e Oddera M. F., Il grande dizionario dei Proverbi Italiani, Zanichelli, Bologna. 2006.

Размещено на Allbest.ru