Русский язык как иностранный в условиях Южной Кореи: роль родного языка учащихся в отборе учебного материала

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русский язык как иностранный в условиях Южной Кореи: роль родного языка учащихся в отборе учебного материала

Депонян Каринэ Александровна

Аннотации

В статье автором рассматривается вопрос, является ли необходимым учёт родного языка учащихся на занятиях по русскому языку как иностранному в зарубежных (корейских) учебных заведениях. На этот вопрос даётся утвердительный ответ. На примере русской и корейской антропонимических систем и их сопоставительного исследования показаны глубокие типологические различия между русской и корейской лингвокультурами и трудности, которые возникают в понимании и усвоении русских антропонимов корейцами в случае отказа от учёта родного языка учащихся. Анализируются способы оптимизации учебного процесса в корейских университетах. иностранный лингвокультура корейский

Ключевые слова: русский язык как иностранный, изучение русского языка за рубежом, отбор учебного материала, учёт родного языка учащихся, сопоставительный анализ языков, антропонимическая система в русском и корейском языках, оптимизация учебного процесса.

Abstract. The article discusses the question whether it is necessary to account the native language of the students in the classroom for Russian as a foreign language in Korean Universities. This question has the affirmative answer. For example, Russian and Korean anthroponomical systems and their comparative study show deep typological differences between the Russian and Korean language cultures and the difficulties that arise in understanding and assimilation of Russian anthroponomy by Koreans in case of refusal of the native language of the students. The ways of optimization of educational process in Korean Universities are examined.

Keywords: Russian as a foreign language, Russian in the abroad context, selection of educational materials, accounting for native language of students, anthroponomical system in Russian and Korean, comparative analysis of languages, optimization of educational process.

Цель данной статьи - рассмотреть вопросы отбора учебного материала и его организации на занятиях по русскому языку как иностранному (далее - РКИ) в условиях корейских университетов. Актуальность данной темы продиктована тем, что современные условия, в которых работает преподаватель РКИ, дают ему небывалый выбор средств обучения и широкие возможности знакомиться с вопросами, над которыми работают преподаватели иностранных языков разных стран. В этом помогают, прежде всего, современные средства коммуникации, позволяющие общаться в социальных сетях на профессиональные темы, обмениваться опытом, получать необходимую информацию быстро и из первых уст, в чём большую роль играют, например, такие формы общения, как профессиональные сайты, видеописьма, онлайнсеминары и т.п. Всё это позволяет преподавателю с наименьшими временными затратами ориентироваться в современном научно-методическом мире, в какой бы стране он ни находился. Однако расширение возможностей знакомства с теоретической и практической информацией в области РКИ ставит преподавателя перед необходимостью осознанного выбора своего собственного подхода к преподаванию и создания своих материалов, направленных на обучение конкретного контингента. Новые средства профессионального общения могут только облегчить сбор материала для научно-практических целей и разнообразить формы урока, выбор же конкретного содержания обучения всё равно остаётся за преподавателем и зависит от уникальных условий, в которых он работает. И в этом смысле роль творческого подхода к созданию материалов для занятий не только не уменьшается, но даже возрастает, особенно в условиях, когда обучение РКИ ведётся в иноязычной среде, то есть за пределами России.

Один из ключевых вопросов, который снова и снова поднимается специалистами в разных странах, заключается в том, будет ли учебный материал разрабатываться с учётом родного языка учащихся или без такого учёта. В научных дискуссиях встречаются обе точки зрения. Так, ряд исследователей [2; 13 и другие] полагает, что отбор учебного материала определяется в первую очередь системой изучаемого языка, целями и задачами обучения [13, с. 52], а также самой "природой общения" и "коммуникативными потребностями учащихся" [2, с. 115]. Другие же исследователи [1; 5], напротив, настаивают на учёте родного языка учащихся при отборе, организации, изложении и закреплении языкового учебного материала, что позволяет строить весь учебный процесс оптимальным образом для данного языкового контингента учащихся [1].

При первом подходе, то есть при отборе учебного материала без учёта родного языка учащихся, акцент делается на внутренней системе русского языка, которую нужно логично и последовательно представить, что может (предположительно) обеспечить хорошее усвоение языка представителями любой нации. Такого мнения придерживается, например, М.Н. Вятютнев, отмечая, что обучение по типовым учебникам (учебным комплексам), таким как "Русский язык для всех", "Русский язык-1, 2, 3", "Горизонт-1", "Темп" и другие, для которых характерны универсальность содержания и последовательность его введения, позволяет учащимся разных национальностей успешно и в равном объёме осваивать русский язык [2, с. 116]. При другом подходе, когда отбор учебного материала делается с учётом родного языка учащихся, актуальность приобретает сопоставительный анализ языков: изучаемого (русского) и родного.

В своей статье мы на конкретных фактах попытаемся показать, что при всей значимости первого подхода и необходимости совершенствовать описание системных связей внутри языка, в условиях иноязычной среды более оптимальную систему обучения обеспечивает применение второго подхода: с его помощью могут быть достигнуты наибольшие результаты в более короткие сроки. По нашему мнению, любая грамматическая, лексическая и фонетическая тема может быть разработана на основе сопоставительного подхода и такой опыт уже отражён в литературе [6; 7; 8; 9]. Автор данной статьи также работает в русле данного подхода. Нами разработана тема "Русские антропонимы в корейской аудитории", которая детально представлена в ряде наших публикаций [3; 4]. Однако, чтобы внедрить сделанные нами выводы в практику преподавания, важно преодолеть инерцию мышления корейских и русских преподавателей, у которых зачастую вызывает недоумение, почему эта тема требует специального сопоставительного предъявления (особенно на начальном этапе обучения).

Дело в том, что полученные нами в ходе сопоставительного анализа данные показывают, что русская и корейская антропонимические системы имеют глубокие типологические различия. Перечислим их.

Первое. В русском языке официальная, "паспортная" форма именования включает три слова (имя, отчество, фамилия), а в корейском - два (фамилия и имя). При этом в русском языке фамилия может занимать препозицию или постпозицию по отношению к имени или имени и отчеству, в корейском же языке - только (!) препозицию по отношению к имени.

Наличие трёх компонентов в русском официальном имени даёт возможность называть одного и того же человека в зависимости от ситуаций и отношений участников общения, разными формами: имя, отчество, фамилия (Александр Сергеевич Иванов), имя-отчество (Александр Сергеевич), полное имя (Александр), краткое имя и его формы (Саша, Саня, Шура, Санёк, Сашенька, Сашка и т.п.), фамилия (Иванов), отчество (Сергеевич), полное имя и фамилия (Александр Иванов), краткое имя и фамилия (Саша Иванов). В корейском же языке существует крайне скудный набор именований, всего два варианта: имя (Инсу) либо фамилия-имя (Ким Инсу).

Различия между русской и корейской системами именования проявляются и в написании компонентов имени: в русском языке все компоненты пишутся раздельно и с заглавной буквы, в то время как в корейском языке, с одной стороны, отсутствуют заглавные буквы, а с другой стороны, оба компонента пишутся и произносятся слитно, как одно слово.

Второе. Особенно контрастными выглядят языки с точки зрения наличия реестров разных частей именования. Так, в русском языке существует реестр имён (словари фиксируют около 2580 личных имён: 1729 мужских и 860 женских [10], а в корейском - реестр фамилий (это сравнительно небольшой список из 274 фамилий, который обслуживает всё население страны (примерно 40 млн. чел. по данным 1985 г.) [14]). Другими словами, в России огромное количество тёзок, а в Корее огромное количество однофамильцев (так сложилось исторически; имена же корейцев строго индивидуальны - они создаются заново для каждого новорождённого и повторяются сравнительно редко). Данное фундаментальное, системное различие, если оно не пропущено через сознание учащихся, порождает ложные ассоциации и неверные выводы, приводит к неверному восприятию корейскими учащимися русских антропонимов: русские фамилии принимаются за имена, а русские имена за фамилии, например, слово Путин многие воспринимают не как фамилию, а как личное имя на основании того, что это редкое, не часто повторяющееся слово.

Третье. В русском языке широко употребляются личные имена: полные, краткие и т.д. При этом разные формы имени могут нести разные дополнительные значения: акцент на уважение к собеседнику, когда человека называют по имени-отчеству (Иван Павлович), указание на важность предстоящего разговора (Николай, мне надо с тобой поговорить!) или недовольства говорящего (Елена, сколько раз тебе повторять!), а также ласкательные (Иванушка, Ванечка), дружеские, фамильярные (Ванёк), даже пренебрежительные (Ванька) оттенки и другие [11; 12]. В корейском же языке имя, как правило, не имеет вариантов и возможность выразить своё отношение к говорящему при помощи разных форм одного и того же имени у корейцев отсутствует в принципе.

Четвёртое. Наиболее ярким и фундаментальным отличием систем именования в разных языках является факт употребления и не употребления имён. Как уже отмечалось, у русских широко употребляются личные имена: полные, краткие и т.д. В корейской же культуре обращение по имени допускается только в отношении детей и младших по возрасту собеседников, с которыми говорящий хорошо знаком. Произносить же имена старших по возрасту и положению не принято (это можно считать своеобразным табу). Разница в возрасте даже в один год ставит общающихся в неравное положение старшего и младшего. Вместо имени в общении со старшими по возрасту и социальному положению собеседниками используются либо термины родства, даже если собеседники родственниками не являются (например, старший брат, младшая сестра, папа, дядя), либо титлонимы (профессор, учитель, директор и т.п.). То же распространяется и на членов семьи. Так, например, младшие дети в семье называют старших не по имени, как это принято у русских, а словами ''старший брат'', ''старшая сестра''. Если же имя родителей или других старших родственников (бабушек, дедушек и т.п.), необходимо произнести, то каждый слог фамилии и имени принято произносить отдельно вместе со словом ча (дословно "ча" - это буква, письменный знак). Например, отвечая на вопрос, Как зовут вашего отца? ребёнок, независимо от своего возраста и положения, ответит: Ким ча, Сок ча, Чжун ча. В русской культуре (по аналогии с Иванов Иван Иванович), это было бы выражено по-другому: Моего отца зовут Сок Чжун или Ким Сок Чжун где Ким - это фамилия, а Сок Чжун - это имя.

Указанные различия приводят к тому, что корейцы испытывают шок, когда понимают, что, например, к русскому преподавателю надо обращаться по имени-отчеству. Даже если с самых первых занятий преподаватель настаивает на таком обращении, привычка титулования настолько укоренилась в сознании носителей корейского языка, что её преодолению приходится уделять особое внимание. Сталкивается с трудностями перестройки языкового сознания и носитель русской культуры: для него крайне непривычно называть преподавателя словом "преподаватель" или ''профессор'', или, скажем, старших товарищей, называя их "старший брат" или ''старшая сестра'', поэтому овладение этими формами требуют определённых усилий. К тому же широкое употребление титлонимов в корейской культуре воспринимается русскими как излишняя "заиерархиезированность" корейского общества.

Мы привели лишь самые глубокие различия между системами именования человека в русской и корейской лингвокультурах, на самом же деле различий намного больше. И все они, если не уделять этой теме специального внимания, вызывают трудности в восприятии русской системы именования корейцами (и, соответственно, корейской системы именования русскими) и приводят к грубым ошибкам: *Шарапова - это имя, Мария - это фамилия; *Зовите меня Янкой; * У нас разные имена: меня зовут Женя, а моего друга Евгений (при этом говорящий и его друг - ровесники); *Женя Михайлович заболел; * Преподаватель, можно вопрос? * Здравствуйте, Марина Петровна профессор! и многое другое. Следует отметить и такую типичную проблему при чтении текстов, как восприятие одного героя как несколько разных человек: это происходит тогда, когда в одном и том же рассказе (пьесе, повести и т.д.) человек упоминается несколько раз по-разному (то по полному имени, то по имени-отчеству, то по фамилии, то по должности и т.д.).

Сбор и анализ стойких ошибок корейских учащихся при именовании человека доказывает, что их причина - феномен безусловного, подсознательного переноса представлений о корейской национальной системе имен, под психологическим давлением которых они находятся, на русскую культуру. Недоучёт тонкостей русской системы именования приводит к тому, что в своей речи учащиеся не могут употреблять русские имена адекватно ситуации, а это уже есть нарушение коммуникации. Незнание скрытых законов русской системы именования на фоне корейского языка не позволяет учащимся (а зачастую и преподавателям) понять необходимость специального изучения этой темы на сопоставительной основе. Именно стойкие ошибки наталкивают на мысль о том, что подхода только "от изучаемого языка" для усвоения данной темы недостаточно.

Однако, если путём сопоставления знакомить учащихся с особенностями русской антропонимической системы, у них выработаются чёткие представления о том, что русская и корейская системы именования не только не идентичны, но порой противоположны друг другу, контрастны. В этом случае "экзотические" языковые факты не будут вызывать у них удивления или культурного шока. Знакомство с русской системой имен на фоне корейской позволит учащимся глубоко прочувствовать особенности системы именования в родном языке, подведёт их к пониманию того, что в каждом языке существуют свои национальные системы именования, и у этих систем, с одной стороны, есть фундаментальные общие признаки (например, имена есть во всех без исключения языках), а с другой стороны, им присущи неповторимые лингвистические и культурно-специфические особенности.

Сказанное позволяет делать вывод о том, что наличие глубоких типологических различий между двумя системами именования высвечиваются в ходе сопоставительного изучения, что диктует использование эксплицитного сопоставления языков как одного из важнейших приёмов обучения. Это даёт возможность преподавать не "вслепую", помогает точно понять, чем обусловлены стойкие ошибки, обеспечивает преподавателя инструментом их предупреждения. Последнее, в свою очередь, позволяет оптимизировать учебный процесс и строить обучение языку на данном участке наиболее эффективно.

Возвращаясь к современным условиям, о которых мы говорили в начале статьи, можно с уверенностью констатировать, что новейшие технические средства распространения научного контента позволят нам предложить профессиональному сообществу накопленные нами наблюдения и предложения для обсуждения на профессиональных форумах, что многократно ускорит процесс осмысления и верификации выдвигаемых нами предложений по улучшению преподавания РКИ в условиях Южной Кореи.

Литература

1. Вагнер В.Н. Методика преподавания русского языка англоговорящим и франкоговорящим. М., 2001. 384 с.

2. Вятютнев М.Н. Теория учебника русского языка как иностранного (методические основы). М., 1984. 144 с.

3. Депонян К.А. Особенности восприятия русской системы именования человека носителями корейской культуры. Всемирный виртуальный конгресс по русистике и культуре "Планета "Русский язык" в виртуальном лигвокоммуникативном пространстве": Сб. науч. докладов. Форли, 2012. С. 170-175.

4. Депонян К.А. Сопоставительный анализ систем именования в русском и корейском языках (методический аспект). Исследования по славянским языкам. Сеул, 2013. № 18-2. С. 199-221.

5. Митрофанова О.Д., Костомаров В.Г. Методика преподавания русского языка как иностранного. М., 1990. 268 с.

6. Кулькова, Р.А, Слепченко В.В. Русские речевые стереотипы на фоне корейского языка. Статья певая. Language Research. Вып. 48. № 2. С. 59-74.

7. Кулькова, Р.А, Слепченко В.В. Русские речевые стереотипы на фоне корейского языка. Статья вторая. Language Research. Вып. 48. № 3. С. 779-798.

8. Кулькова Р.А., Хан Ман-Чун Метафоричность устной речи (на материале русского и корейского языков). Слово. Грамматика. Речь. 2005. Вып. VII. C. 145-157.

9. Кулькова Р.А., Хан Манчун Степень абстракции лексического значения (на примере русской и корейской лексики с обшим значением 'наименование'). Слово. Грамматика. Речь. 2009. Вып. VII. C. 76-83.

10. Петровский Н.А. Словарь русских личных имён. М., 1980. 384 с.

11. Формановская Н.И. Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты. М., 1987. 158 с.

12. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989. 159 с.

13. Шанский Н.М. Методика преподавания русского языка: достижения и проблемы // Русский язык в национальной школе. 1982, № 6. С. 4-6.

14. АМјц°З ЗС±№АЗ јєѕѕїН Б·єё. ј­їп, 2003. 421 p. (И Сукон Корейские фамилии и генеалогия. Сеул, 2003. 421 с.) References.

1. Wagner V.N. Methods of teaching of Russian language for English-speaking and French-speaking students. M., 2001. 384 p.

2. Vyatutnev M.N. Theory of textbook of Russian as a foreign language (methodological foundations). M., 1984. 144 p.

3. Deponyan K.A. Peculiarities of perception of the Russian naming system by native Korean culture. // Virtual world congress of Russian studies and culture "Planet "Russian language" in the virtual linguistic and communicative space": Anthology of scientific papers. Forli, 2012. P.170-175.

4. Deponyan K.A. Comparative analysis of naming systems in Russian and Korean (methodological aspect). // Studies in Slavic languages. Seoul, 2013. No. 182. P. 199-221.

5. Mitrofanova O.D., Kostomarov V.G. Methods of teaching Russian as a foreign language. M., 1990. 268 p.

6. Kul'kova R.A., Slepchenko V.V. Russian speech stereotypes and Korean language. Art. 1. // Language Research. Vol. 48. No. 3. P. 59-74.

7. Kul'kova R.A., Slepchenko V.V. Russian speech stereotypes and Korean language. Art. 2. // Language Research. Vol. 48. No. 3. P. 779-798.

8. Kul'kova R.A., Han Man-Chun Metaphoric speech (on the material of Russian and Korean languages). // Word. Grammar. Speech. 2005. Vol. VII. P. 145157.

9. Kul'kova R.A., Han Manchun. Abstraction of lexical meaning (at an example of Russian and Korean vocabulary with common value 'name'.) // Word. Grammar. Speech. 2009. Vol. VII. P.76-83.

10. Petrovskii N.A. Dictionary of Russian personal names. M., 1980. 384 p.

11. Formanovskaya N.I. Russian speech etiquette: linguistic and methodological aspects. M., 1987. 158 p.

12. Formanovskaya N.I. Speech etiquette and culture of communication. M., 1989. 159 pages. 13. Shanskii N.M. Methods of teaching Russian language: achievements and problems. // Russian language in the national school. 1982, No. 6. P. 4-6.

14. Lee Soo-Geon. Korean Family Names and Genealogies. Seoul, 2003. 421 p.

Размещено на Allbest.ru