Предикативные посессивные конструкции с глаголом имети в древнерусском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Предикативные посессивные конструкции с глаголом имети в древнерусском языке

Рыбникова Е.Е., Кемерова М.М.

Кемеровский государственный университет

Категория посессивности (притяжательности) является одной из древнейших понятийных категорий. Крупнейший российский философ и филолог А.Ф. Лосев говорит о том, что человеческое мышление из всей бесконечной области взаимоотношения явлений выделяет именно отношение принадлежности, так как «вопросы о том, кому и чему принадлежит индивидуум, к какому коллективу относятся те или другие предметы или вещи, кому чему тот или иной человек, а также и та или иная вещь принадлежит и, кроме того, как именно принадлежит» [Лосев 1982: 400]. По его мнению, все эти вопросы весьма существенны для мышления и сознания и ученый делает предположение о том, что категория принадлежности возникает даже и раньше категории самой личности. Являясь универсальной, категория посессивности представляет собой языковую интерпретацию широкого круга отношений обладания и принадлежности.

В посессивных конструкциях обладателя принято называть посессором, а облачаемое - коррелятом посессивного отношения или объектом обладания (посессивом). Посессор с коррелятом образуют посессивную конструкцию.

В древнерусском языке значение посессивности чаще всего передавалось с помощью атрибутивных конструкций, в которых данное значение актуализировали притяжательными прилагательные (не ведуще законаБжи (Лавр.л), притяжательные местоимения (живяху кождо съ своимъ родомъ(Лавр.л), родительный притяжательный (сестра ихъ Лъэбедь(Лав.л),дательный посессивный (се имена и воеводам их(Лавр.л).

Но наряду с атрибутивными посессивными моделями значение посессивности могло реализовываться и в предикативных конструкциях: Поляне имаху бо объэчаи свои и законъ?ць своих и преданье кождо своих нравъ (Лавр. л,); Радимичи и Вятичи и С?веръ?динъ объэчаи им?ху.

Категория посессивности является семантически неоднородной, поэтому представляется целесообразным различать два аспекта посессивных отношений - обладание и принадлежность. Обладание при этом понимается как отношение посессора к посесссиву, а принадлежность - как отношение обладаемого к обладателю. Э. Фромм утверждает, что преобладание того или иного посессивного отношения в языке зависит напрямую от типа существование самого человека: бытия или обладания [Фромм 1990].

Идея обладания в древнерусском языке передавалась с помощью глаголов имети, обладати, владети, держати в предложениях со статическим характером посессивного отношения (Полянекъ свекровемъ и къ деверемъ. велико стъэд?ньє им?ху), глаголы дати, прияти, предати, обретати, имети отражали обладание в динамике (Олегъ прия градъ и посади мужь свои) . Для передачи идеи принадлежности использовался глагол быти: Глаголеть Георгии в летописаньи ибо комуждо языку овемъ исписанъ законъ есть (Говорит Георгий в своем летописании: "Каждый народ имеет либо письменный закон, либо обычай).

В отличие от высказываний с нейтральным глаголом быти, в которых представлена единая сложная ситуация, синтезирующая два значения (экзистенциальное и посессивное), в высказываниях с глаголами обладания посессивная сема является доминирующей.

В древнерусском языке глагольному предикату имети со значением обладания отведена значительная роль: он не только связывает субъект и объект, передавая посессивные отношения между ними и определяя формальную сторону высказывания, но и подчеркивает невозможность полного отчуждения между посессором и посессивом. Древнерусский язык исключал возможность имплицирования предиката имети, так как в значении самого глагола уже сфокусировано отношение посессивности.

Глагол имети в древнерусском языке мог выступать не только в качестве связки при образовании аналитической формы будущего времени, но и как самостоятельный глагол. Глагол имети в древнерусском языке полисемантичен: данный предикат использовался в разных моделях посессивности, при этом менялся характер обладания. Глагол имети употреблялся следующих конструкциях:

1. Статические посессивные конструкции, передающие идею обладания. Пол?не бо своих ?ць ?бъэчаиимуть кротокъ и тихъ. Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий.

2. Динамические посессивные конструкции, передающие идею обладания. В динамических моделях глагол имети используется в значении «брать»:ИмахуданьВарязи изъ заморья на Чюди наСлов?нех на Мери и на вс?хъ Кривич?хъ (Лавр.л).

3. Статические посессивные конструкции, передающие отношения родства.Радимичи имаху по две и потри жены (Лавр.л) (Радимичи имели по 2 и по 3 жены).

О наличии семы посессивности в самом глаголе свидетельствует тот факт, что глагол имети мог использоваться в составе сложного глагола в форме инфинитива в отличие от глагол быти, который в начальной форме теряет посессивное значение. Например: И всташа н?ции на н? ропщюще и глще . яко не достоить ни которому же ?зъэку им?ти букъвъ в своихъ . разв? Евр?и . и Грекъ (Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что "ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков).

В древнерусском языке конструкция быти у была менее частотной в отличие от конструкции имети у собе. Например: молонь?реч . иже на нбсхъ 6 Грьци имуть оу собе . и се пущающа же жагаху насъ . сего ради не ?дол?хомъ имъ (Будто молнию небесную, - говорили они, - имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их"). В данном примере значение посессивности тесно связано со значение локативности (использование локативного предлога у), но употребления в позиции предиката глагола имети подчеркивает доминирующую роль отношения принадлежности для сознания древнерусского человека.

Глагол имети устанавливает отношение между посессором и посессивом. Посессивность в таких конструкциях неразрывно связана с категорией одушевленности, так как о ситуации посессивности между двумя субстанциями можно говорить только тогда, когда идет речь о принадлежности предмета к одушевленному лицу. В остальных случаях посессивная модель может либо осложняться какими-либо смысловыми наращениями, либо служить для выражения других ситуаций (например, отношения партитивности).

Таким образом, в позиции посессора находятся существительные, обозначающие:

1. Человека или группу лиц. (Владимир, радимичи, матери, амазоне): Амазоне же мужа не имуть (Амазонки же не имеют мужей).

2. Бога как персонифицированную субстанцию.

В современном русском языке в конструкциях с глаголами обладания (в том числе с глаголом иметь) на заполнение позиции посессива накладываются ограничения. В данной конструкции не встречаются названия частей тела и элементы внутреннего мира человека [ТФГ 1996]. В древнерусском языке подобного семантического ограничения нет. В позиции посессива могли находиться имена, обозначающие как конкретные (домъ, шатер, ни шатра им?ше (не имел он шатра), так и абстрактные субстанции (законъ, обычаи, сердце).

Чаще всего говорится о владении чем-то нематериальным: Не имею плода покаянию: имею бо сердце, аки лице безъ очию (Мол. Д.З.) Даже чувства человека, такие, как любовь, стыд, ненависть и т.п. являются предметом обладания. Человек осознает владения своими эмоциями, переживаниями, ощущениями: Полянекъ свекровемъ и къ деверемъ. велико стъэд?ньє им?ху(Лавр.л.);Поведите ми по истине, приязньство имеете ли къ мне? (Сказ. о Б. и Г.). Это свидетельствует о том, что продукты мыслительной деятельности, чувства и другие абстрактные субстанции еще не получили самостоятельного существования. Природные явления также становятся объектом обладания древнерусского человека. Например: молонь?реч . иже на нбсхъ 6 Грьци имуть оу собе . и се пущающа же жагаху насъ . сего ради не ?дол?хомъ имъ (Будто молнию небесную, - говорили они, - имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их").

Предикативные конструкции со значением родства носят более сложный характер: обладаемое и обладатель являются одушевленными существительными, например: Владимир отъ Рогнеди 4 сыны имеяше (Сказ.о Б.и Г.); Радимичи имаху же по две и по три женъэ (Лавр.Л). Но отношение принадлежности подчеркивает неравенство посессора и посессива, отношение субординации между ними. А употребление именно глагола имети (а не глагола быти, где оба субъекта-родства находились бы в более независимом положении)еще раз свидетельствует о низкой степени отчуждения даже между одним человеком и другим.

Как показал проведенный анализ материала, предикативные конструкции с глаголом имети наиболее частотны для древнерусского языка. Это объясняется полисемантичностью самого глагола и стремлением передать отношение посессивности без тесной сопряженности с такими категориями, как бытийность и локативность.

В конструкциях с глаголом имети полное отчуждение между посессором и посессивом (в отличие от конструкций с глаголами бытия) невозможно, так как мышление древнерусского человека еще не готово принять идею о независимом существовании мира и автономии каждой вещи. предикативный посессивный глагол древнерусский

Список использованной литературы

1. Лосев А. Ф. О типах грамматического предложения в связи с историей мышления // А. Ф. Лосев. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. Изд. МГУ, 1982. С. 280 - 407.

2. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб., 1996.

3. Фромм Э. Иметь или быть. М.: Прогресс, 1990.

Размещено на Allbest.ru