Рациональное и эмоциональное в речевом поведении языковой личности автора научного текста

Размещено на http://www.allbest.ru/

176

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рациональное и эмоциональное в речевом поведении языковой личности автора научного текста

Речеповеденческий характер языковой личности (ЯЛ) автора научного текста можно проследить в экспликации личностных доминант поведения. В частности, в научном тексте находят выражение проявления в нём рационального и эмоционального.

Рациональное в речевом поведении ЯЛ связано с логическими суждениями, выражающими её убеждённость в правильности научного поиска, уверенность или сомнение в достоверности излагаемого. В научных текстах В.И. Вернадского рациональное выражается разнообразными дискурсивными средствами. Так, только в первой главе его книги «Живое вещество» [1994: 33-58] убеждённость, уверенность учёного реализуются путём использования а) вводного слова несомненно [с. 34, 37, 40, 41, 43, 45 (2 раза), 46, 47, 51]: Несомненно, это влияние скажется и в отдельных частных вопросах [с. 34]; б) безличных синтаксических конструкций, в том числе в составе сложноподчинённых: ясно, что [с. 33, 37, 43, 52, 53]; нельзя сомневаться, что [с. 34, 44] несомненно, что [с. 36, 49, 52]; как и надо было ожидать [с. 40], нетрудно убедиться, что [с. 41], можно ясно убедиться, что [с. 56]; в) двусоставных предложений: всё нас убеждает, что [с. 45], мы увидим с совершенной ясностью [с. 45]; г) специальных лексем, указывающих на уверенность автора в выражении мысли: мы знаем, что [с. 35], и не будет ошибочным утверждение, что [с. 37]; именно здесь можно ожидать [с. 37], нельзя сомневаться в [с. 43], наше убеждение, что [с. 47], мы точно знаем законы совокупности газовых частиц [с. 55], мы можем утверждать совершенно прочно [с. 55]; сейчас не может возбуждать сомнения, что; это убеждение проникло в научное мировоззрение [с. 56]; д) наречий явно [с. 34], очевидно [с. 36], совершенно [с. 33, 55, 56].

Неуверенность, сомнение автора научного текста представлены в его произведениях как примеры, с одной стороны, осторожного обращения с результатами первых наблюдений, а с другой - как основа для постановки новых задач исследования. Моментам, периодам сомнения в своей научной деятельности В.И. Вернадский придавал большое значение. Об этом свидетельствуют строки из его писем Н.Е. Вернадской: «Сомнение - великая сила, сомнение вызвало и создало то могучее чудное знание, которое ещё так малодо ступно большинству человечества, но иной раз оно страшно тяжело ложится на отдельных лиц. Иной раз оно доставляет невыразимое удовольствие, но в другие минуты, когда беспощадно анализирует все сказанные идеалы, когда всюду и везде всё колеблет, оно давит, оно мучит» [Вернадский 1988: 58]. Сомнение в таком понимании ? концепт как результат осмысления ценности какой-либо информации для рассматриваемой, рождающейся, предполагаемой концепции. Сомнения в анализируемом фрагменте монографии [1994] выражаются, прежде всего, такими языковыми средствами, как вводные слова очевидно [с. 33, 34, 54 (2 раза), 35 (4 раза), 49, 51, 54], по-видимому [с. 33, 36, 38, 46, 52, 54], вероятно [с. 36], может быть [с. 39, 42, 43 (2 раза), 47], кажется [с. 49]: Очевидно, при геохимическом изучении живого вещества должно такое использование пойти ещё энергичнее и правильнее<…> [с. 33]; По-видимому, в живом веществе мы видим такой механизм в земной коре, который<…> [с. 36]; вероятно, оно значительно для фосфора и серы [с. 36]; становится очень вероятным… [с. 37], семнадцатый век широко поставил вопрос о нахождении жизни в бесконечных мирах, больших, чем Земля, и, может быть, Солнце [с. 39]; эти идеи о газовом обмене между планетами, развитые впервые, кажется <…> [с. 48]; и безличные конструкции в составе сложноподчиненных: неясно, что [с. 38], вероятно, что [с. 33, 44], мне кажется, что [с. 40, 56], казалось, жизнь совершенно исчезла в грандиозной картине развернувшихся космических процессов [с. 40], неясно, к какому новому синтезу оно приведёт [с. 38]. Избегая самоуверенных формулировок, учёный прибегает к использованию смягчающих речевых структур: едва ли можно сомневаться в <…> [с. 37, 51, 53], становится очень вероятным [с. 37], весьма вероятно, что [с. 48]; очень вероятно, что [с. 49]; мы скорее догадываемся, чем знаем [с. 35], мы можем в значительной степени вероятности считать правильным <…> [с. 45].

Рациональное в речеповедении ЯЛ учёного связано также с теоретически обоснованным знанием объекта действительности, дискурсивное осмысление которого находит выражение в формулировании строгих и чётких понятий. В процессе познания, отраженном в научном тексте, находит выражение единство интеллектуальной и эмоциональной деятельности, что не противоречит природе научной мысли и способствует обеспечению большей убедительности в изложении нового знания.

Эмоциональность, присутствующая в научных текстах, указывает на искренность учёного, носит «естественный спонтанный характер», т.е. является «неконтролируемой демонстрацией, экспликацией авторского эмоционального дейксиса» [Шаховский 2006: 306]. Эмоциональность чаще всего связана с личной заинтересованностью автора, обладает иллокутивной функцией, функцией воздействия на адресата. В проанализированной с этих позиций первой главе монографии «Живое вещество» В.И. Вернадского [1994: 33-58] отмечены случаи выражения: а) сожаления («К сожалению, в этой интересной области явлений мы почти не имеем исследований» - с. 36); б) восхищения («Ярко сказываются эти переживания в различных произведениях художников всех народов нового времени» - с. 40; «Ярко выразил эту мысль <…>» - с. 49; «<…> они получили точную проверку в блестящих достижениях учения о теплоте и теории газов» - с. 57); в) сопереживания («Мы все его переживаем. Всякий, кто сталкивался с природой, стремясь проникнуть в её проявления, переживал это теснейшее чувство связи человека со всем живым,<…> когда человек оказывается одиноким, его неизбежно охватывает чувство своего родства со всем живым» <…> Бесконечны оттенки и проявления этого чувства, как бесконечны проявления жизни <…>» - с. 50); г) заинтересованности («Любопытно, что здесь Дарвин шёл тем же путём <…>» - с. 57) и др. В качестве эмоциональных можно отметить и интонационные средства: «Для нас они будут частью пустоты!» (с. 48). Приведённые примеры показывают, что объективация эмоциональности языковыми средствами проводится в ходе мыслительного процесса, направленного на выбор в языке наименования явления или создание соответствующего ему названия. Языковые средства, выражающие эмоциональность, способствуют активизации адресата при восприятии интенций и оценок автора.

Эмоциональность, неподдельная искренность проявляются во фрагментах текстов В.И. Вернадского, где он, делая отступления от изложения основной своей концепции, вводит описание жизни учёных, к работам которых обращается, даёт оценку их деятельности. В своих отступлениях В.И. Вернадский размышляет не только об учёных, их часто нелёгком пути в науку, достижениях, но и о впечатлениях, произвёдённых на него когда-то «словом» Д.И. Менделеева, его способностью предвидеть будущее; говорит о своем стремлении с юных лет к рассмотрению явлений той области, которая ещё не нашла своего места в системе наук; рассказывает, как и какие материалы привлекались им, например, для осмысления места природных органических соединений в системе веществ, какие ассоциации при этом возникали; характеризует своё время как время формирования ноосферы, нового состояния биосферы, в которой становится значимой геологическая роль человека. Говоря о живом веществе как основном элементе, определяющем биосферу, рассуждая о незаконченной борьбе в физическом представлении о Космосе, указывает на то, что подобное течение мысли встречалось уже не один век назад в размышлениях отдельных учёных.

Примером этого могут служить отступления, повествующие о флорентийском учёном Реди, включённые им, в частности, в статью «Начало и вечность жизни» и в монографию «Живое вещество». По словам В.И. Вернадского, это был «один из лучших и известных врачей, широко образованный человек, <…> прекрасный экспериментатор, тонкий наблюдатель, <…> знаток поэзии, своеобразный философ, бравший из жизни все хорошие стороны, но искавший в ней глубокого содержания» [1994: 266-267], который «оставил блестящий след в истории физики <…>, это человек, начитанный и в поэтической, и в медицинской, и в научной философской литературе не только своего времени, но и древности и средних веков <…>, это был не только выдающийся, но и добрый и хороший человек» [1994: 241]. Выделенные определения, усиливая яркость, выразительность мысли автора, характеризуют его отношение к данному ученому и приближают как человека к читателю.

В монографии «Химическое строение биосферы Земли и её окружения», рассматривая важные, впервые излагаемые учёным вопросы, касающиеся химического состава биосферы, он считает необходимым заметить: «Я помню со своей молодости, какое впечатление на меня произвело в конце 70-х гг. предисловие Д.И. Менделеева (1834-1907) к русскому переводу книги Мона о погоде. Он указал, что разгадка погоды находится в современной ионосфере, в вакууме, подчинённом вращению нашей планеты. Это было великое предвидение будущего» [Вернадский 1965: 19].

Попутные воспоминания часто включаются им в серьёзные научные работы, помогая читателю понять истоки сделанного научного открытия или осмыслить этап научного поиска: «Прежде чем перейти к рассмотрению этих явлений, я думаю, может быть, в этой не вошедшей в систему наук области, …если я попытаюсь подойти к ним субъективно, изложив жизненную историю моего ознакомления с этой областью явлений. Я встретился с понятием симметрии на студенческой скамье, когда больше 60 лет тому назад, в 1881 году, начал заниматься кристаллографией, слушал лекции кристаллографии в изложении проф. В.В. Докучаева в Петербургском университете. Тогда мы изучали кристаллографию как науку о природных многогранных минералах и химических соединениях, и законы симметрии были законы этих многогранников. Это было просто» [Там же: 170].

Кроме того, такие отступления создают предпосылки для более глубокого проникновения читателя в суть излагаемой научной информации. В качестве примера можно привести фрагмент монографии, в которой В.И. Вернадский, говоря о вечности жизни, о неразрывной связи человека и природы, пишет: «Всякий, кто когда-нибудь пытался с открытыми глазами и свободным умом и сердцем пробыть наедине, вне искусственной обстановки города или усадьбы, среди природы - хотя бы той резко изменённой человеком, которая окружает наши города и селения, - ярко и ясно чувствовал эту неразрывную связь с остальным животным и растительным миром. В тишине ночи, когда замирают созданные человеком особые рамки внешней среды, среди степи или океана, на высоте гор это чувство, на века ему присущее, охватывает человека нераздельно. Особенно оно сильно в сгущениях живого вещества - на берегу моря или океана, в лесу, на великой реке или среди хотя бы мелкого далёкого от поселений пруда или озера…» [Вернадский 1994: 240].

Искренность в поведении В.И. Вернадского - автора научного текста, доверительный разговор с читателем пронизывают все его произведения. Переплетение эмоционального и рационального зримо представляет его не только как учёного, но и как личность, тонко чувствующую природу, способную на переживания.

Анализ ЯЛ в поведенческом аспекте характеризует её как субъекта, который активно проявляет себя в процессе поиска и вербализации нового знания, выступая при этом вдохновителем, учителем, мудрецом, в котором читатель безошибочно определяет творца.

Список использованной литературы

рациональный эмоциональный языковой личность

1. Вернадский В.И. Живое вещество и биосфера [Текст]. - М.: Наука, 1994. - 672 с.

2. Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и её окружения [Текст]. - М.: Наука, 1965. - 374 с.

3. Шаховский В.И. «Эмоциональность» vs «Эмотивность» в научном дискурсе [Текст] / В.И. Шаховский // Слово - Сознание - Культура: Сб. науч. тр. - М.: Флинта Наука, 2006. - С. 305-308.

Размещено на Allbest.ru