О предикативации и модаляции как особых типах транспозиции в системе частей речи русского языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

216

Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева

О предикативации и модаляции как особых типах транспозиции в системе частей речи русского языка

Шигуров В. В.

Среди транспозиционных процессов в системе частей русского языка особое место занимают два принципиально схожих типа функционально-семантического преобразования лингвистических единиц - предикативация и модаляция. Предикативация слов и словоформ разных частей речи - существительных в форме именительного падежа (пора, лень, охота и т.п.), кратких прилагательных и наречий на -о (весело, легко, далеко и т.п.), местоимений (некогда, негде, нечего и т.п.), а также глаголов в форме кратких страдательных причастий (накурено, проветрено, убрано и т.п.) представляет собой очень сложный и не до конца изученный механизм частеречной транспозиции в русском языке.

Данный процесс, как представляется, не может рассматриваться в одном ряду с такими транспозиционными преобразованиями языковых единиц, как субстантивация, адъективация, прономинализация, адвербиализация, интеръективация и т.п., в результате которых они категориально “раздваиваются” и “отпочковавшиеся” от них словоформы переходят из одной части речи в другую. Предикативация - это принципиально иной тип транспозиции слов и словоформ, при котором языковые единицы не перерождаются в какую-то новую часть речи, а используются в речи, так сказать, “нестандартно” - в особой синтаксической функции предиката односоставного безличного предложения для передачи семантики состояния, утрачивая (или нейтрализуя) в этой позиции семантические, морфологические и синтаксические признаки исходных частей речи, избыточные для данного употребления.

Рядом с предикативацией можно поставить процесс модаляции лингвистических единиц разной частеречной отнесенности, суть которого также заключается не в перемещении одной или нескольких словоформ одной лексемы (конечно, вероятно, видимо, главное, разумеется, факт, право, к счастью; кажется, казалось, казалось бы и т.п.) из одного семантико-грамматического класса в другой, а в их необычном употреблении в речи - в позиции вводности для выражения разнообразных видов субъективно-модальных значений, что, как и в случае с предикативацией, сопровождается утратой в искомых словоформах дифференциальных признаков соответствующих частей речи, которые в данном контексте оказываются нерелевантными (см.[Шигуров 2001: 59-65]).

Очевидным является то, что в результате предикативации и модаляции слова и словоформы разных частей речи транспонируются в определенные семантико-синтаксические разряды (не части речи!), которые можно было бы назвать в соответствии с установившейся традицией безлично-предикативными образованиями с семантикой состояния, или предикативами (Пришла пора действовать --> Ему пора ехать), и модально-вводными словами (Ваше предложение кстати --> Кстати, ваше предложение всех заинтересовало). Ср. также утрату (или нейтрализацию) семантико-грамматических свойств прилагательного у адъективной словоформы видно в контекстах предикативации и модаляции: 1. Отсюда лес не видно (отадъективная словоформа в функции безличного предикатива) и 2. Видно, мы ошиблись (отадъективная словоформа в функции модально-вводного компонента). предикативация модаляция речь модальный

К безлично-предикативным и модально-вводным словам, возникшим вследствие предикативации и модаляции слов и словоформ разных частей речи, функционально приближаются немногочисленные группы лексем, не имеющие в современном русском языке омонимических соответствий среди знаменательных и служебных частей речи. Таковы, например, безлично-предикативные формы типа надо, можно, нельзя, жаль, стыдно, совестно, щекотно, тошно, невмоготу, невмочь, невдомек и модально-вводные слова вроде наверное, итак, следовательно, например, итак, во-первых, во-вторых, в-третьих, по-видимому, которые иногда в шутку именуются лингвистами частеречными “бомжами”, или “безродными” словами.

Упомянем в этой связи точку зрения В. Н. Сидорова, который, как известно, выделял среди вводных слов две группы образований: 1) слова разных частей речи в особом синтаксическом употреблении (говорят, конечно и т.п.) и 2) слова, не входящие ни в одну часть речи (впрочем, наверное, дескать и т.п.) (см. [Аванесов, Сидоров 1945: 232-233]).

В вузовской учебной литературе прослеживается явная тенденция к увеличению количества новых частей речи в русском языке, что не могло не сказаться, конечно, и на трактовке выделенного В. В. Виноградовым особого структурно-семантического типа модально-вводных слов, не входящих, по мнению автора, в систему частей речи, частиц речи и междометий (см. [Виноградов 1986: 34-35]). Модальные слова объявляются сейчас нередко новой знаменательной (см. [Милославский 1981: 42; Шанский, Тихонов 1981: 239-240; Современный русский язык 1989: 522; Современный русский язык 2000: 347; Тихонов 2002: 417]) или неполнознаменательной частью речи (см., напр. [Чеснокова, Печникова 1995: 128-136], с чем согласиться трудно. Дело в том, что извлечение из общего списка модально-вводных слов одной группы образований - с семантикой уверенности / неуверенности говорящего в реальности сообщаемого (наверняка, бесспорно, очевидно и т.п.) неизбежно должно повлечь за собой выделение и других псевдочастей речи на базе тех семантических групп модально-вводных слов, которые передают отношение говорящего к содержанию речи. В итоге может быть поставлен вопрос о существовании в русском языке еще ряда “лжечастей речи”, таких, как, скажем, “эмотив” (к счастью, к сожалению и т.п.); “апеллятив” (знаешь, понимаешь, простите, видишь ли и т.п.); слова, указывающие на источник информации (по-моему, по-нашему и т.п.); слова, указывающие на способ структурирования мысли (короче, словом, иначе и т.п.) и другие, внутри которых тоже есть, как и в группе модально-вводных слов с утвердительной и предположительной семантикой (вероятно, право, наверное, по-видимому и т.п.), с одной стороны, образования, не входящие ни в одну из “классических” частей речи (во-первых, итак, следовательно и т.п.), а с другой - словоформы разных частей речи - существительных, прилагательных, глаголов, наречий и т.д., подвергшиеся идентичному процессу модаляции, при котором языковые единицы утрачивают в той или иной мере семантико-грамматические характеристики исходных частей речи, развивая в позиции модально-вводного компонента соответствующее значение вводного слова.

Что касается безличных предикативов типа жаль, надо, можно, нельзя, стыдно, совестно, тошно, щекотно, то, согласно В. В. Виноградову, они входят в “ядро”, центр “новой части речи” - категории состояния. Напр.: Мне жаль его; Мне стыдно за вас (см. [Виноградов 1986: 337 и др.]). Этимологически данные образования восходят к тем или иным словам знаменательных частей речи, но иногда в разговорной речи они “оживляют” свой древний, генетический корень. Ср., например, возможность употребления “бывшего” существительного женского рода жаль с адъективными распространителями в контекстах Какая жаль! Такая жаль! Аналогично обстоит дело и с некоторыми заимствованными безлично-предикативными словами вроде каюк, капут, которые тоже могут функционировать как обычные существительные. Ср.: 1. Ему капут. и 2. Раздался громогласный капут.

Субстантивные словоформ время, пора, досуг, грех, стыд, срам, позор, смех, потеха, досада, хвала, честь, слава, горе, беда, тоска, ужас, жуть, мука, красота, отрада, слякоть, каторга, корысть, грусть, страх, чудо, лафа, неволя, диво, нужда, обида, крышка, крест, смерть, конец, гибель и т.п. (количество их варьируется в пределах от 30 до 40 единиц) в безлично-предикативной позиции подвергаются процессу предикативации, в той или иной мере утрачивая семантико-грамматические свойства существительных, т.е. подвергаясь десубстантивации, обеспредмечиванию.

Не вдаваясь в существо вопроса, отметим, что категориальный статус этих словоформ в конструкциях вроде Ему было лень работать до сих пор не получил однозначной оценки, вызывая споры и разногласия среди исследователей. В литературе представлено несколько подходов к их категориальной трактовке, в соответствии с которыми они квалифицируются (с разной степенью дифференциации) как 1) глаголы в безличном употреблении с семантикой состояния (см. [Востоков и др.]); 2) отсубстантивные наречия в синтаксической функции сказуемого безличного предложения (см. [Потебня А. А. Русская грамматика. - 1980. - Т. 2; Краткая русская грамматика 1989 и др.]); 3) слова категории состояния (см. [Л. В. Щерба, В. В. Виноградов, Е. М. Галкина-Федорук, Н. С. Поспелов и др.]); 4) предикативы (см. [А. В. Исаченко. Основы построения описательной грамматики русского языка и др.]); 5) безлично-предикативные формы (см. [А. М. Пешковский; С. И. Абакумов; Л. Л. Буланин и др.]).

Список использованной литературы

1. Аванесов С. И., Сидоров В. Н. Очерк грамматики русского литературного языка. - М.: Учпедгиз, 1945. - 236 с.

2. Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. - М.: Просвещение, 1976. - 208 с.

3. Виноградов В. В. Русский язык: грамматическое учение о слове. - М.: Высш. шк., 1986. - 640 с.

4. Милославский И. Г. Морфологические категории современного русского языка. - М.: Просвещение, 1981. - 254 с.

5. Современный русский язык / В. А. Белошапкова, Е. А. Брызгунова, Е. А. Земская и др. / Под ред. В. А. Белошапковой. - М.: Высш. шк., 1989. - 2-е изд., испр. и доп. - 800 с.

6. Современный русский язык / Под ред. П. А. Леканта. - М., 2000.

7. Тихонов А. Н. Современный русский язык: Морфемика. Словообразование. Морфология. - М.: Цитадель-трейд, 2002. - 464 с.

8. Чеснокова Л. Д., Печникова В. С. Современный русский язык. Анализ языковых единиц: В 3 ч. / Под ред. Е. И. Дибровой. - М.: Просвещение: Владос, 1995. - Ч. 2. Морфология. - 192 с.

9. Шигуров В. В. Разновидности функциональной транспозиции словоформ в системе частей речи русского языка // Филологические науки. - М., 2001. - № 6. - С. 59-65.