Проблема концептомоделирования в языковом сознании (на примере когнитивных метафор)

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Пятигорский государственный лингвистический университет

Проблема концептомоделирования в языковом сознании (на примере когнитивных метафор)

П.Н. Барышников

В современных лингвофилософских теориях проблема концепта, концептосферы и концептуальных моделей рассматривается с различных парадигмальных установок и выглядит крайне актуальной и релевантной для всестороннего исследования. Связано это, прежде всего, с тем, что теоретико-исследовательское взаимодействие некоторых областей лингвистики, в частности когнитивной семантики, с философскими подходами может привести к нетривиальным результатам в фундаментальных вопросах функционирования сознания и деятельности мозга. Иными словами, необходимо понять, как глубинные языковые процессы взаимосвязаны со структурой и формами функционирования сознания в целом. В данной статье предпринимается попытка лингвофилософского обзора сути проблемы и описания путей решения на примере метафорических когнитивных систем.

В отечественной лингвистической мысли история вопроса о языковом концепте, о внутреннем остове слова восходит к трудам С.А. Аскольдова, который уже в 1928 г. замечал, что «общее понятие как содержание акта сознания остаётся до сих пор загадочной величиной - почти неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре…» [1, с. 267]. Вместе с модой на когнитивистику в конце ХХ в. стали появляться различные трактовки понятия «концепт»: от единицы сознания и единицы языка мысли до единицы информации о мире и формы ментально-лингвального комплекса [11, с. 20-21]. Проанализировав большинство трактовок, можно составить общее представление и логике развития теоретического знания о концептуальной деятельности сознания:

1. Концепт как феномен представляется в виде лингвокогнитивной функции сознания с последующей актуализацией в культурных знаково-символических системах.

2. Формы выражения концепта воспроизводятся в подвижных семантических структурах, во фреймах, в ментальных единствах языковых и неязыковых средств.

3. Структура носит амбивалентный характер и выражается посредством бинарных структур метафор: ядро/периферия, архаичный слой/актуальный слой, фокус/рамка и т.п. [6, 14].

Итак, исходя из вышеизложенного, концепт представляется как некий априорный элемент сознания, включающий в себя многообразие символических отношений языкового знака и предметов действительности.

Такого рода обобщённое определение концепта включает в себя философские проблемы сознания и знаковых систем. На наш взгляд вся загадочность и сложность концептуальных моделей состоит в том, что существует несоответствие между дискретностью когнитивных актов сознания и т.н. «мерцающей» линейностью семантики знака.

Наиболее очевидным образом, на наш взгляд, концептуальные модели проявляются в метафоротворчестве. Способность языкового сознания к порождению разноуровневых форм иносказания определяется, с одной стороны, наличием некого семантического мерцающего ядра, вбирающего в себя многообразные атрибуты предмета и его природных свойств и отношений, с другой - системой жёстких этнолингвистических таксономий и номенклатур, обусловленных культурно-исторической позицией языкового субъекта.

При таком подходе процессы концептомоделирования зависят от архаичных пластов языкового сознания. В лингвофилософской мысли существует мнение, что прорывы мифологической архаичной «матрицы» языка осуществляются посредством форм экспрессивного синтаксиса, бытовых метафор, фразеологизмов, энвективов и т.п.

Здесь уместно упомянуть основную характеристику мифопоэтического мышления - слияние, нечеткое разграничение знака и денотата, что служит причиной высокой степени тропичности мифопоэтической картины мира. При функционировании одного и того же слова как кода (где язык выступает как способ кодирования мифологической картины мира) и метакода (где язык есть средство метакодирования остальных кодов, к примеру, ритуальных, изобразительных и т.д.) возникают условия для комбинаторики в пределах семантики слова [7, с. 18]. Из этого неизбежно следует, что в таком образе, даже уже схваченном в материале языка, часть и целое, случайное и закономерное, единичное и множественное не различаются, и объект выступает как синкретичное целое.

Таким образом, можно сделать предварительный вывод о том, что метафора выступает как универсальный оператор «семантических пучков» (в терминологии М.М. Маковского), репрезентируя мифологизированное бытие как подлинное, единственно возможное и неподдающееся сомнению. Принцип переноса и аналогий застывает в языковой системе на уровне функционально-семантических значений и смысловых связей и до выхода на понятийно-категориальный уровень рационально-критической позиции субъект не способен преодолеть т.н. мир «первичных образов».

Метафорические иносказания обладают мифологическими чертами. Значит, в цепочке когнитивнообразных преобразований есть точка перехода от индивидуального переноса по сходству к мифологической метафоре, к пониманию которой подводит единая для коммуникативного сообщества культурноисторическая пресуппозиция.

В дискурсивной идиоматике зачастую наблюдается следующий процесс: «образы отдельных выражений, соприкоснувшись с другими образами дискурса, тут же сливаются в единую целостную и модально окрашенную картину, требующую ассоциативно-вербального воплощения в лаконичном сочетании ключевых для данного дискурса слов концептов» [2, с. 116].

Попытаемся «вскрыть» основы одного метафорического концепта. Можно задать простой вопрос относительно объекта. Например, что есть вода? Предложим три варианта словарных определений (хотя возможно и более):

1. Вода, химическое соединение двух атомов водорода с одним атомом кислорода, H₂O. Встречается в природе повсюду, частью в газообразном, главным образом, в жидком, также в твердом состоянии; никогда не бывает абсолютно чиста. Совершенно нейтральна, бесцветна, в толстых слоях синеватого цвета.

2. Вода - один из четырех символических первоэлементов, составляющих мир. В мифологических традициях различных народов вода находится в начале и конце процесса космогенеза. Беспредельные воды океана символизировали в библейской интерпретации первозданный хаос. С одной стороны вода - символ инобытия: «пересечь поток" подразумевало в буддизме пройти через мир иллюзий и обрести просветление; загробный мир в различных мифологических традициях находился за порубежной рекой - Ахероном, Стиксом, Летой. В Древнем Египте кульминацией погребального ритуала являлась переправа через Нил. С другой стороны - символика воды связана с тем, что она необходимый питательный компонент всего живого, особенно актуальный для регионов пустыни. В иудаизме с водой традиционно связывается Тора, поскольку она привлекает всех жаждущих, распространяется по всей земле, служит источником жизни, исходит с небес, обновляет душу, очищает ее, течет сверху вниз, превращая простой сосуд в драгоценность, и служит пищей для роста. Таким же образом устанавливались параллели между водой и учением Христа. Воде отводится ключевая роль в обряде христианского крещения. В нем она символизирует обновление, очищение и освящение. Правда, водному крещению Иоанна Предтечи противопоставляется огненное Иисуса Христа. По мусульманской интерпретации вода есть символ милосердия, знания и жизни.

3. Вода - бросить деньги в воду, быть точно в воду опущенным, выводить на свежую воду, выводить на чистую воду, выйти сухим из воды, и в воде тонуть, и в огне гореть, идти в огонь и в воду, как в воду кануть, как воды в рот набрать, как две капли воды, как с гуся вода, концы в воду, ловить рыбу в мутной воде, много воды утекло, не зная броду, не суйся в воду, по воде вилами писано, пройти огонь и воду (и медные трубы), седьмая вода на киселе, тише воды, ниже травы, точно в воду опущенный, чистейшей воды.

Идиоматические выражения из словаря синонимов демонстрируют интереснейший процесс синтеза результатов языковой деятельности общества с архаичными следами в языковой памяти. Здесь на уровне игровой функции (а принцип замещения и иносказания - всегда игра, присвоение «маски») осмысляются физические свойства вещества в контексте архаичного семантического фона. Вода - это и забвение, и очищение, и время, и непостоянство, и истина, и заблуждение. Образы свойств физического вещества через мифологический контекст застывают в метафорах повседневности, «раскрашивая» индивидуальное бытие пестрыми аналогиями, схватывающими все многообразие взаимосвязей как в рационально-прагматическом плане, так и в символическом. Символика семантических наслоений растет в геометрической прогрессии, если в поле включены глаголы движения и состояний вещества или тела, описывающие их формы присутствия в бытии:

Таблица 1

Фрагмент ассоциативного поля вода: метафорическая активность течь [13, с. 123-147]

Именно синтез, «скрещивание» ощущений сподвигает человека к языковому мифопоэтическому творчеству. И здесь важно понять, что даже самый высокий уровень рациональности знаний о мире, и закрепление этих знаний в строжайшем категориально-понятийном аппарате не вытеснят эту способность языкового сознания к комплексному переживанию чувственных ощущений в символическом пространстве образа. Иными словами при всей своей формально-логической истинности «схема» полностью не может заменить «слово».

Мы склонны к точке зрения, выраженной в исследованиях Н.А. Илюхиной, которая утверждает, что чувственный образ становится языковым, как только включается речемыслительный процесс, в контексте которого он вступает в новые ассоциативные отношения, необходимые для языкового моделирования того или иного феномена культуры, для формирования языковой картины мира в виде метафорических представлений [4, с. 13-14].

Очевидно, что в основе комплексного переживания чувственных ощущений в символическом пространстве образа лежит концепт, причём концепт как явление доязыквое или предъязыковое. Важно отметить, что это утверждение не исключает концептуальные модели сознания их языковой сферы. Если рассматривать концепт как аффективно сформированный «слепок» элемента реальности, над которым дальнейшая деятельность языкового сознания надстраивает системы экстенсионалов и интенсионалов, культурно-исторических смыслов, то этот вопрос переводит наши рассуждения в сферу особенностей мозговой деятельности и её влияния на язык.

На наш взгляд, в качестве спекулятивного утверждения, нуждающегося в целом ряде междисциплинарных исследований, можно выдвинуть тезис о том, что способность языкового сознания к метафорогенезу объясняется функциональной асимметрией мозга. Асимметрия главным образом состоит в том, что с одной стороны существуют координирующие нервные центры областей мозга, обеспечивающие его системную целостность, с другой - существуют функциональные различия полушарий мозга, которые сводятся «к принципам составления связного контекста из отдельных элементов информации. лингвокультурный концепт языковый метафорический

Левополушарное мышление из разрозненных единиц перцептивной информации создаёт однозначный контекст, выбирая из бесчисленных связей между явлениями и предметами только некоторые, наиболее существенные для конкретной задачи. Правополушарные принципы мышления напротив - создает многозначный контекст, благодаря одновременному схватыванию практически всех признаков и связей реальности. «Если логико-знаковое мышление формирует модель мира, удобную для анализа, но в чём-то условную и ограниченную, то образное мышление создаёт живой и полнокровный натуральный образ мира» [8, с. 66].

Подобная ассиметричная структура заложена в механизме метафоризации. В данной структуре мы выделяем следующие три признака:

1. Метафора строится на основании инвариантной концептуальной системы, которая включает в себя оппозициональные принципы соотношений (подобия и различия), образует в «зазоре» между образами и понятиями новое смысловое пространство и закрепляет в языке новые динамические смыслы через статичные коннотативные значения.

2. В метафоре заключен «базисный концепт», который с одной стороны является исходным пунктом порождения значения языкового знака, с другой - завершающим когнитивным этапом смыслового насыщения слова.

3. Амбивалентность и своего рода парадоксальность метафоры заключается в том, что она выступает двусторонним знаком соотношений предикативных признаков и коннотативных значений, одновременно обнаруживая и предписывая наличие схожих атрибутов между конкретно-чувственными явлениями и абстракциями.

Гораздо более сложным выглядит вопрос о принципах концептуализации. Какими мотивами руководствуется левополушарный тип мышления при выборе «базисного концепта», на основании которого совершается образная систематизация языковой действительности? В данном контексте интересны данные экспериментальных исследований первоначального речевого онтогенеза.

Что характерно для первоначального этапа онтогенеза? Известно, что первые проявления речевого поведения человека выражаются не в словах и высказываниях, а в криках, звуках, звукокомплексах, богато интонированной вокализации. Первая ступень когнитивной вокализации связана с тем, что ребёнок не осознавая постоянства предметов, явлений и действий, «присваивает» общие размытые значения хаотическому множеству перцептивных впечатлений. Удивительно, что, не обладая цельной знаково-символической системой, ребёнок присваивает концептуальные значения группам предметов, т.е. создаёт примитивные метафоры:

- всё вкусное: адига (конфеты, пюре, пирожное);

- по местонахождению: аболя (яблоко, масло, зеркало - что находится на одном столике);

- по внешнему сходству: кх-кх (мех, кошка, муфта, воротник, пушистые волосы) и т.д. [10, с. 104].

Приведённый пример демонстрирует примитивное состояние языкового сознания, ещё не обладающего признаками культурно-исторической детерминации высших психических процессов (в том числе речи - по Выготскому), но уже способного к концептуальному моделированию действительности. По сути, детское языковое сознание показывает нам примитивное состояние языковых процессов, улавливающих синкретичные смысловые единства между объектами действительности не по очевидным сходствам, а по какому-то внутреннему субъективно определяемому единству.

В качестве итога экспозиции проблемы концептомоделирования в языковом сознании можно привести тезис о том, что метафоротворчество может послужить ключом к пониманию концептуализации и на уровне языкового сознания, и на уровне сознания как комплексного процесса (т.е. в проблеме самоидентификации, языкового Я, единства симультанных и сукцессивных процессов и т.д.). В данном аспекте, на наш взгляд, крайне значимым выглядит вопрос о концептуальных универсалиях.

Возможно, что современный этап развития междисциплинарных взаимосвязей внутри когнитивных наук позволит достичь новых значимых результатов в столь многогранной исследовательской области.

Список литературы

1. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность: антология / под ред. проф. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. С. 267.

2. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики: монография. М.: Гнозис, 2005. С. 116.

3. Богданов К. Повседневность и мифология. СПб.: Искусство-СПБ, 2001. 438 с.

4. Илюхина Н.А. Образ как объект и модель семиологического анализа: автореф. Уфа, 1999. С. 13-14.

5. Жельвис В.И. Поле брани: сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М.: Ладомир, 2001. 349 с.

6. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: сб. науч. тр. Воронеж: ВГУ, 2001.

7. Маковский М.М. Язык - миф - культура. М., 1996. С. 18.

8. Миллер Е.Н. Что такое язык? Гносеологический аспект. М., 2008. С. 66.

9. Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Омск, 1998.

10. Протасова Е.Ю. Некоторые аспекты номинации у детей // Язык и когнитивная деятельность. М., 1983. С. 104.

11. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М.: Флинта: Наука, 2008. С. 20-21.

12. Ротенберг В.С. Стратегия полушарий // Наука и жизнь. 1984. №6. С. 54-57.

13. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. С. 123-147.

14. Стернин И.А., Быкова Г.В. Концепты и лакуны // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998.

15. Федоровских А.А. Трансформация сакрального и профанного в обществе: миф-религия-идеология: дис. … канд. философ. наук. Екатеринбург, 2000. 142 с.

Размещено на Allbest.ru