Младограмматики и их критерии понятия "закон"

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Астраханский государственный технический университет

Младограмматики и их критерии понятия «закон»

Ильмира Мухарямовна Рахимбирдиева

В последней четверти XIX века определилось новое направление в языкознании, наиболее полно отразившее преобладавшие идеи своего времени - младограмматизм. Об истории возникновения названия этого течения Ю. А. Левицкий пишет следующее: «один из представителей старшего поколения, германист Фридрих Царнке, иронически назвал этих критиков «младограмматиками» (Junggrammatiker). Однако Карл Бругман подхватил это название, и оно превратилось в наименование целого направления, новой школы лингвистов» [5, с. 147]. Неслучайно Ю. А. Левицкий назвал их критиками, поскольку младограмматизм возник в результате осознания неудовлетворительного состояния сравнительно-исторического языкознания середины XIX века и творческих попыток изменить это положение. К этому времени в науке преобладающей доктриной стал позитивизм, который отказывался от рассмотрения «вечных вопросов» философии и науки, не подкрепленных фактическим материалом. Задача ученого сводилась к наблюдению, регистрации и первичному обобщению фактов. Как отмечает В. М. Алпатов, в языкознании на данном этапе «не было места ненаблюдаемым явлениям и не подтвержденным фактами концепциям» [1, с. 94]. Еще более точным, по нашему мнению, является высказывание Т. А. Амировой о том, что «к этому времени в науке созревает настоятельная необходимость преодолеть ошибочные положения романтиков, выражается критическое отношение к натуралистической концепции языка, особенно к крайностям натурализма в языкознании, осознается потребность в выработке более строгих методов анализа языкового материала, накопленного в предыдущий период» [2, с. 383]. ЖЙ

При отходе от обобщений младограмматики сохранили представление о своей науке как исторической, по-прежнему сравнительно-исторический метод оставался преобладающим. И если сравнение фактов родственных языков и реконструкция праформ еще оставались главной задачей исследователя-языковеда, то воссоздание индоевропейского праязыка уже не считалось основной задачей у нового поколения. И не смотря на то, что задачей младограмматиков было рассмотрение отдельных исторических фактов, именно благодаря младограмматикам сравнительно-исторический метод был сформирован окончательно.

Процесс оформления младограмматизма в самостоятельное течение был связан с именами таких крупных немецких ученых, как Г. Остгоф, К. Бругман, А. Лескин, Г. Пауль, Б. Дельбрюк, К. Вернер, В. Томсен, С. Бугге и другие. К позициям младограмматизма в той или иной степени приближались также Ф. де Соссюр (на первом этапе своей деятельности), Ф. Ф. Фортунатов и другие. В 1878 году выходит в свет «Предисловие» Г. Остгофа и К. Бругмана к первому тому «Морфологических исследований в области индоевропейских языков» [11], которое принято считать манифестом младограмматиков. В данной работе учеными были выдвинуты и защищались следующие положения: Во-первых, исследование современных живых языков и их диалектов должно быть приоритетным, ибо они (в отличие от древних языков и литературного языка, созданного под контролем человека) могут служить базой для установления лингвистических и психологических закономерностей. Во-вторых, очень важную роль в процессе создания новых языковых форм и вообще в фонетикоморфологических изменениях играет аналогия. И, в-третьих, после того, как А. Лескин на своих лекциях в Лейпцигском университете озвучил свою мысль, что «всякое звуковое изменение происходит всегда в одном и том же языковом сообществе и в одно и то же время с последовательностью, не знающей исключения, то есть все слова, в которых звук стоит в одинаковых условиях, подвергаются изменению» [10, S. 48], К. Бругман и Г. Остгоф сформулировали следующее положение: «… каждое звуковое изменение, поскольку оно происходит механически, совершается по законам, не знающим исключений, то есть направление, в котором происходит изменение звука, всегда одно и то же у всех членов языкового сообщества, кроме случая диалектного дробления, и все без исключения слова, в которых подверженный фонетическому изменению звук находится в одинаковых условиях, участвует в этом процессе» [4, с. 194]. Именно это положение вызвало широкий резонанс в языкознании того времени и подвергалось на протяжении многих десятилетий острой критике, как со стороны современников, так и со стороны младших поколений. До сих пор не существует единого мнения по отношению к понятию звукового закона. И не смотря на то, что в наше время звуковые законы не вызывают таких жесточайших споров, судьба данного понятия крайне не проста в сравнительно-историческом языкознании. Однако же младограмматикам эти звуковые законы были просто необходимы, для того чтобы языкознание закрепилось в статусе науки. Как известно «научность» науки стала определяться тогда наличием естественных законов в ней, так как открытие таких законов стало главным делом ученых того времени, как, например, физические или химические законы. Вот что по этому поводу писали Остгоф и Бругман: «… только тот, кто строго учитывает действие звуковых законов, на понятии которых зиждется вся наша наука, находится на твердой почве в своих исследованиях» [Там же]. Основным же критерием звуковых законов, как видно из положения Остгофа и Бругмана, первоначально выступали непреложность и последовательность этих законов. Именно декларация этих критериев явилась основным объектом критики, что впоследствии явилось причиной острого интереса к самому понятию звукового закона. Так, например, И. А. Бодуэн де Куртенэ среди прочего выступал против непреложности фонетических законов. Положение, что звуковые законы действуют без исключений, Бодуэн признавал бессмыслицей и утверждал, что «понятие «звуковых законов» должно быть окончательно отброшено языкознанием» [8, с. 80]. Он энергично выступал против обособленного изучения звуков без учета их системной связи: вне условий их существования в парадигме грамматических форм и социальных факторов общения. Именно последние объясняют, по его мнению, возникновение фонетических законов. Для Бодуэна де Куртенэ была совершенно неприемлема обычная трактовка фонетических законов как перехода одного звука в другой. Звуковые законы он считал результатом скрещенного действия различных, зачастую противоречивых факторов. Ложащиеся в основу фонетического закона звуковые сдвиги он рассматривал как одновременное возникновение инноваций в речи группы индивидов, являющееся результатом одинаковых для данных индивидов условий общения, результатом социальных условий языкового существования. А Фердинанд де Соссюр, сам сформулировавший одновременно с Ф. Ф. Фортунатовым закон передвижения ударения в балтийских и славянских языках, писал в своих рукописных работах о том, что «было бы величайшим благодеянием для лингвистических исследований радикальным образом избавиться от этого слова» [7, с. 125], подразумевая под «этим словом» понятие «закон». Ф. де Соссюр отмечает, что в фонетических и морфологических законах термин «закон» означает лишь «расположение, существующий порядок вещей, порядок сосуществующих вещей» [Там же, с. 126]. младограмматизм фонетический закон

Другой известный критик Г. Шухардт своей статье «О фонетических законах» подробно разбирает положение младограмматизма о непреложности фонетических законов с целью доказать его неправомерность. Поскольку тезис о сходстве фонетических законов с законами природы, отмечает Шухардт, следует признать несостоятельным, несостоятельным оказывается и тезис о том, что эти законы не знают исключений [9, с. 24]. 218 Издательство «Грамота» www.gramota.net Таким образом, под тяжестью критики своих оппонентов младограмматикам пришлось несколько уточнить выражение «не знают исключений». Под давлением фактического материала пришлось признать, что сфера действия звуковых законов ограничивается целым рядом факторов, таких как: пространственные и хронологические пределы, встречные действия аналогии, позднейшие иноязычные заимствования, различные произносительные условия. Следует отметить, что самих фактов и обобщений, называемых звуковыми законами, никто не отрицал, критиковалось лишь понятие «звуковой закон». Таким образом, критики выступали против механистичности этих законов, то есть попытки младограмматиков придать им естественнонаучный характер. Само понятие закона в науке в целом представлялось ясным и неоспоримым, как, например, законы Ньютона в механике. Проблема же звуковых законов (поскольку звуки воспроизводятся человеком) виделась в том, насколько они (законы) могут подходить к материалам человеческого языка. Как следствие младограмматикам пришлось не только формулировать факторы, ограничивающие звуковые законы, но и дать четкое определению понятию «звуковой закон», дать четкую интерпретацию тому, что принято считать звуковым законом. Так, Пауль в своем труде «Принципы истории языка» писал: «Прежде всего необходимо уяснить себе, что вообще следует понимать под звуковыми законами. Слово «закон» употребляется в весьма различных значениях, что легко может привести к путанице. Понятие звукового закона не следует употреблять в том смысле, в каком мы говорим о законах в физике или химии … Звуковой закон не содержит в себе указаний на то, что непременно должно наступить всякий раз при данных общих условиях, он констатирует лишь регулярность определенной группы исторических явлений» [6, с. 87]. Дельбрюк, как и Пауль, также не может примириться с определением звуковых законов, как законов природы. По этому поводу он пишет следующее: «С химическими или физическими законами эти исторические единообразия, очевидно, не имеют никакого сходства. Язык слагается из человеческих поступков и действий, и поэтому звуковые законы относятся не к учению о закономерности в явлениях природы, а к учению о закономерности человеческих поступков, по-видимому, произвольных» [3, с. 135]

Звуковым законам он дает следующее определение: «Звуковые законы, устанавливаемые нами, суть, как это оказалось, не что иное, как единообразия, возникающие в известном языке и в известное время, и имеющие силу только для этого языка и времени» [Там же]. При этом он сомневается, применимо ли к этим явлениям выражение «закон», но при этом он находит, что «в языковом употреблении понятие «звуковой закон» настолько утвердилось, что уже не может быть искоренено», и уже невозможно предложить лучшего термина вместо него. По этому поводу он пишет: «Термин этот, кроме того, безвреден, если помнить твердо, что он не может иметь никакого другого смысла, кроме здесь означенного» [Там же].

Список литературы

1. Алпатов В. М. История лингвистических учений. М.: Языки русской культуры, 1998. 367 с.

2. Амирова Т. А., Ольховиков Б. А., Рождественский Ю. В. История языкознания. М.: Издательский центр «Академия», 2006. 672 с.

3. Дельбрюк Б. Введение в изучение языка (из истории и методологии сравнительного языкознания). М.: Едиториал УРСС, 2003. 152 с.

4. Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. М.: Просвещение, 1964. Ч. 1. 466 с.

5. Левицкий Ю. А., Боронникова Н. В. История лингвистических учений. М.: Высшая школа, 2005. 301 с.

6. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Изд-во иностр. литературы, 1960. 500 с.

7. Соссюр Ф. де. Заметки об общей лингвистике. М.: Изд. группа «Прогресс», 2000. 280 с.

8. Шарадзенидзе Т. С. Лингвистическая теория И. А. Бодуэна де Куртенэ и ее место языкознании XIX-XX веков. М.: Наука, 1980.

9. Шухардт Г. О фонетических законах // Избранные труды по языкознанию. М.: Изд-во иностранной литературы, 1950. С. 23-55.

Размещено на Allbest.ru