Асимметричность соотношения невербальной семиотической системы и подсистемы ее словесных репрезентаций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Асимметричность соотношения невербальной семиотической системы и подсистемы ее словесных репрезентаций

Радионова Е.С.

Омский экономический институт

По мнению большинства исследователей, общенародные жесты являются не единичными, не связанными между собой знаками, а системой, поэтому мимика и жесты признаются частью национальной коммуникативной культуры. В пользу системности паралингвистических единиц свидетельствует то, что они применяются в строго определенных условиях, имеют общие правила образования, вступают в оппозиции. Исследователи выделяют элементарные и более сложные элементы данной системы, однозначные, полисемантичные, синонимичные, омонимичные, антонимичные кинемы.

В имеющихся работах система невербальных средств характеризуется устойчивостью, признается также, что ее можно описать конечным списком составляющих, в синхроническом и диахроническом аспектах, описать правила синтагматики и парадигматики элементов системы невербальной семиотики, выделить ее центр (прагматически освоенные) и периферию (прагматические неосвоенные жесты).

Как отмечают Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, мимика и жесты, как любое явление действительности, могут быть отражены, описаны вербальной речью. При этом имеется в виду коммуникативное, значащее поведение (по В. Вундту, Ausdrucksbewegungen), которое или непроизвольно выводит вовне внутреннее душевное состояние человека или направлено на сознательную передачу информации другому человеку [Верещагин, Костомаров, 1981: 36].

По мнению Н.Б. Мечковской, в мире движений тела постоянно идет семиозис: незнаковые явления начинают трактоваться как симптомы; симптомам приписывается конвенциональность; если движение не семантизируется (хотя бы как слабый симптом), люди склонны его не замечать. Те движения, которые в биологическом смысле являются обязательными для человека («ест», «спит», «идет», «сел» и т.п.) в своих обычных, массовых проявлениях не являются семиотическими событиями. Вне семиотики находятся и повседневные утилитарные движения: «встал (чтобы подойти к телефону)», «поднял руку (чтобы достать книгу с полки)», «открыл рот (на приеме у стоматолога)» и т. п. Более высокие ступени семиозиса связаны с называнием телодвижений, жестов, мимики и артикуляции словами (или сочетаниями слов) звукового языка, т.е. с их отображением в речи и закреплением в языке [Мечковская, 1991: 376- 379].

Полагаем, что можно говорить о подсистеме словесных репрезентаций единиц и средств невербальной семиотики. Важным системообразующим критерием вербальной подсистемы, отражающей невербальную семиотику, является релевантность жеста или мимического движения при взаимодействии людей. Правда, часть семиотически релевантных и достаточно определенных жестов не имеет устойчивого вербального обозначения. В кругу обозначений значимых движений тела высока, как об этом свидетельствуют имеющиеся данные, продуктивность фразеологизированных наименований.

Г.Е. Крейдлин считает, что важным показателем того, что жест относится к прагматически освоенным, является наличие у него стандартного языкового обозначения в виде закрепленной в языке номинации (а чаще нескольких синонимических номинаций). Примером русских прагматически освоенных жестов и их названий являются подмигнуть, протянуть руку, пожать руку, показать глазами, дотронуться до плеча. Прагматически неосвоенные или плохо освоенные жесты обычно не имеют общепринятого языкового имени. Однако и некоторые прагматически освоенные жесты тоже не имеют стандартного наименования.

Таким образом, деление жестов на прагматически освоенные и неосвоенные не совпадает с делением жестов на жесты, имеющие (стандартную) языковую номинацию, и жесты, не имеющие стандартной номинации. Если у жеста нет стандартного названия, то для его обозначения мы обычно используем смысловые единицы из текста его толкования или языковые единицы из текста его физического описания, заключая название жеста в кавычки. Ср., например, прагматически освоенные русские жесты «стоп» (вертикально направленная в сторону адресата выпрямленная открытая ладонь жестикулирующего), «закрыть и открыть глаза в знак согласия», «спать» (наклоненная голова, щека лежит на ладони) и др. [Крейдлин, 2002: 96 - 98].

Полагаем, что прагматически освоенные жесты по большей части используются для характеристики типизированных невербальных характеристик, прагматически неосвоенные - индивидуализированных характеристик.

Подсистема словесных репрезентаций невербальной семиотики характеризуется асимметрией по отношению к системе невербального поведения, поскольку можно выделить:

а) омонимичные, полисемантичные, синонимичные речения,

б) различную степень экспликации кинем в речениях,

в) разные варианты словесных репрезентаций невербального поведения - со стороны формы и содержания.

а) Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров указывают, что одна кинема может быть выражена разными речениями, причем вариативность может быть синтаксической (поднял брови - брови поднялись), лексической (переступать/переминаться с ноги на ногу) и стилистической (опустить глаза/очи вниз/долу; раскрыть/ разинуть рот/пасть). Коннотации и стилевые различия могут быть присущи словесным обозначениям жестов или жестам как таковым: «Что рыло наморщил?» (Чехов. Маска); «Накося! - сказал генерал и поднес к лицу его два кукиша» (Чехов. Лошадиная фамилия) [Филиппов, 1975: 193]. Кинема может описываться с помощью общеязыковых и авторских речений: авторское, как правило, обладает повышенной образностью и/или экспрессией (ср. общеязыковое обвести/смерить кого-л. взглядом и у Горького пощупать/обласкать взглядом).

Возможна и противоположная ситуация, когда одно речение способно выражать разные кинемы: например, речение махнуть рукой передает жесты прощания, отчаяния (отказ от намерения заниматься кем/ чем-л.), приветствия, привлечения внимания. К этой же группе относятся кинемы-омонимы и полисемантичные кинемы (так, рукопожатие - жест приветствия, прощания, поздравления, примирения, скрепления договора, выражения одобрения, благодарности). Без достаточного контекста речение не указывает, какой именно жест выполняется и что он означает. Поэтому адресант нередко поясняет (прямо или косвенно), в каком смысле нужно понимать описываемый жест [Верещагин, Костомаров, 1981: 37-39].

б) В.Г. Костомаров, Е.М. Верещагин констатируют, что кинемы выражаются речениями различной степени экспликации - от минимальной до максимальной. Нулевая степень экспликации - в случаях, когда отражающее кинему речение является фразеологизмом. Речение-фразеологизм (у него) не все дома никак не эксплицирует внешней формы жеста. Ср. со свободным общеязыковым речением покрутить пальцем у виска, которое явно дает минимальную экспликацию.

Общеязыковые речения, состоящие хотя и из воспроизводимых, но все же свободных сочетаний слов, имеют обычно минимальную степень экспликации: глагол называет действие, а имена (их, как правило, не больше двух, а чаще только одно) называют части тела, которые выполняют действие или к которым действие прилагается. Например, только со стержневым словом рука их несколько десятков: протягивать руку (просить милостыню), разводить руками (в недоумении), всплеснуть руками (от неожиданности) и т. д.

Максимальная экспликация имеет место во всех случаях, требующих недвусмысленного и точного представления кинемы (ср. т.н. иконописные подлинники - книги, в которых тщательно описана поза, положение рук и выражение лица каждого святого) [Верещагин, Костомаров, 1991: 42 - 43].

в) Исследователи, занимающиеся вопросами отражения невербального поведения средствами языка, обращают особое внимание на аспекты вербального отражения формы и содержания кинемы.

В частности, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров констатируют, что словесные репрезентации непоследовательно отражают невербальное поведение: часть их отражают форму кинемы - соматические (сел, скрестив руки/ноги), часть - смысл кинемы сенсуальные (сел с недовольным видом).

С одной стороны, соматические и сенсуальные речения близки друг другу двуплановостью своей семантики, но с другой - противоположны друг другу порядком следования обоих планов информации. При этом некоторые речения, будучи безусловно соотнесенными с мимикой и жестикуляцией человека, не позволяют даже отдаленно догадаться, какое именно движение выполняется: Алешка состроил шутовское лицо (Эртель); посмотрит- рублем подарит (Некрасов), всякий раз адресант явно рассчитывает на сообразительность адресата, который сам должен представить себе взгляд, «дарящий рублем», или лицо шута. А.В. Филиппов отмечает, что «поверхностное значение может не быть четко выражено, но должно подразумеваться. Тогда читатель может представлять его себе более или менее определенно, догадываясь о нем: «Кто-то издали подал музыке знак перестать играть» (Куприн. Поединок) [там же: 192].

А.В. Филиппов указывает, что при переложении жестов словами наблюдается две плоскости лексического значения - поверхностное лексическое значение (обозначение моментов физического производства жеста) и глубинное значение (свойственное жесту как прямому знаку). Так, в предложении: «Ну, полно» - поморщился толстый» (Чехов. Толстый и тонкий) - поморщился обозначает 1) определенным образом сдвинул части лица и 2) выразил неудовольствие. Причем глубинное лексическое значение слов-передатчиков должно иметься всегда, оно обычно выражается теми же формальными средствами, теми же словами, что и поверхностное. Если это специализированные единицы, тогда глубинное значение эксплицитное: «Вы не знаете, зачем меня зовут?» Адъютант пожал плечами» (Куприн. Поединок), если неспециализированное (свободные СС или слова, служащие обычно прямыми знаками), тогда имплицитное: «Наполеон сел, потрагивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подле себя Балашеву» (Толстой. Война и мир).

Он также указывает, что глубинное значение в силу разных причин (в частности, устаревания жеста) не осознается читателем: «Посыпал я пеплом главу» (Лермонтов. Пророк); «В меня все ближние мои бросали бешено каменья» (там же). Это устаревание ведет к появлению обычных фразеологических оборотов: умывать руки, бросать камень, очертя голову, а также слов-прямых знаков: преклоняться и т.п. В довольно редких случаях наблюдается совпадение модально-лично-временных планов - словесного и кинетического: «Чуть свет- уж на ногах! И я у ваших ног» (Грибоедов. Горе от ума), «Вот вам моя рука, Истомин, в знак полного прощения вам всего от всей нашей семьи…» (Лесков. Островитяне) [Филиппов, 1975: 191-194].

Жесты и мимика вербализованы лишь частично: в языке значимо как наличие вербального закрепления наименования кинемы, так и его отсутствие. Так, у психологов жесты иногда получают окказиональные имена: собирание несуществующих ворсинок, поднятый вверх большой палец, жест прихорашивающегося мужчины и т.п. [Пиз, 1992, 2006]. Но «при всей стихийности в жизни слов, их серийное наличие или отсутствие значимы» [Мечковская, 1999: 382]. А. Вежбицкая говорит, что различия между языками в лексической «разработанности» тех или иных сфер или тем существенны для характеристики не только языков, но и культур, что позволяет, после просмотра речений, допустим, со словом голова (биться головой о стену, хвататься за голову и под.), прийти к выводу, что: «с англосаксонской точки зрения, указанные выражения звучат совсем драматично…» [Вежбицкая, 1999: 540].

Н.Б. Мечковская отмечает, что в языке, в первую очередь, вербализованы основные биологические движения и действия (эти обозначения составляют ядро соматических глаголов). В языковой картине движений человеческого тела имеются обозначения несуществующих (невозможных, фантастических) движений. Такого рода знаки предполагают недословное, фигуральное понимание или восстановление эллипсиса. Например, физически неосуществимый жест, представленный в обороте кусать (себе) локти «досадовать, сожалеть о непоправимом потерянном», понимается как компрессия примерно следующего сравнения: «досадовать о такой бесповоротной невозможности поправить дело, какая была бы у стремления укусить свой локоть». Обороты ломать (себе) голову, ломать зубы, умирать со смеху представляют собой гиперболически сокращенные сравнения. Подобные фантастические картинки особенно продуктивны в идиомах: язык чешется, язык свербит, зубы чешутся, чесать языком, болтать языком, стучать языком, распустить язык, язык хорошо подвешен, закусить язык и т. п. [Мечковская, 1999: 381- 383].

Существенно, что для многих жестикулярно-мимических движений основным обозначением служит не слово, но устойчивый оборот, как правило, неидиоматический: пожимать руку, показать язык, всплеснуть руками и др. В кругу обозначений значимых движений тела продуктивность фразеологизированных (неоднословных) наименований существенно выше, чем в группах обозначений любых других физических действий. Распространенность неоднословных обозначений говорит о каких-то мыслительных и семиотических трудностях в назывании движений тела [там же]. Фразеологизация этих словосочетаний - живой процесс. Среди фразеологических единиц языка немало таких, которые первоначально возникли как описание жеста, а в дальнейшем их семантика абстрагировалась: сделать большие глаза - удивиться, положа руку на сердце искренне; махнуть рукой (на что-л.) - отказаться, не заботиться. Подобные единицы Г.Е. Крейдлин предлагает называть жестовыми фраземами, или жестовыми фразеологизмами [Крейдлин, 2001: 172].

Таким образом, подсистема словесных репрезентаций единиц невербальной семиотики характеризуется асимметрией по отношению к системе невербального поведения, поскольку можно выделить как однозначные соотношения элементов двух семиотических систем, так и не однозначные: омонимичные, полисемантичные, синонимичные речения. Отметим также различную степень экспликации кинем в речениях, взаимовлияние разных вариантов словесных репрезентаций невербального поведения (со стороны формы и содержания). Варианты языковых репрезентаций невербальной семиотики следующие: одна кинема - одно речение; одна кинема - несколько речений; несколько кинем - одно речение; несколько кинем- несколько речений.

Системные и асистемные явления прослеживаются в процессах типизации и индивидуализации невербального поведения. Системно в невербальной коммуникации в большей степени то, что этикетно, культурно освоено, легко воспринимается представителями определенной культуры. Асистемные явления выполняют по большей части индивидуализирующую функцию.

лексический жест невербальный семиотика

Библиографический список

Вежбицкая А. «Грусть» и «гнев» в русском языке: неуниверсальность так называемых базовых человеческих эмоций // Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

Крейдлин Г.Е. Кинесика // Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е. Словарь русских жестов. М., 2001.С.166-254.

Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика. М, 2002.

Мечковская Н.Б. На семиотическом перекрестке: мотивы движения тела в невербальной коммуникации, в языке и метаязыке // Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна, 1999. C. 376 - 393 .

Пиз А. Язык жестов. Воронеж, 1992.

Размещено на Allbest.ru