Гештальтная структура концептов Old Europe и New Europe (на материале печатных СМИ США)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Гештальтная структура концептов Old Europe и New Europe (на материале печатных СМИ США)

Пинчукова Н.В., ассистент, кафедра английской филологи и перевода Амурского государственного университета

Целью данной статьи является моделирование гештальтной структуры концептов, стоящих за словосочетаниями Old Europe и New Europe в американских публицистических текстах. Настоящая работа выполнена в русле лингвокультурологического направления - одного из ведущих в современной лингвистике. Анализ концептов дает возможность раскрыть общие закономерности и специфику освоения человеком мира посредством языка.

На рубеже тысячелетий в лингвистике произошли качественные изменения, которые можно сравнить с научной революцией. На смену структурной парадигме в языкознании пришла антропоцентрическая, которая отличается от предыдущих сравнительно-исторической и системно-структурной тем, что в ее рамках происходит переключение интересов исследователя с объектов познания на субъект, то есть анализируется человек в языке и язык в человеке, так как, по словам И.А. Бодуэна де Куртэне, «язык существует только в индивидуальных мозгах, только в душах, только в психике индивидов или особей, составляющих данное языковое сообщество» [Бодуэн де Куртэне: 1963].

С позиции антропоцентрической парадигмы человек познает мир через познание себя, своей деятельности в нем, то есть осознает себя «мерой всех вещей». Данный тезис подтверждается в процессе исследования речи человека, тех оборотов и выражений, которые он наиболее часто употребляет, к которым у него появляется наивысший уровень эмпатии.

Антропоцентрическая парадигма поставила новые задачи в исследовании языка. Она требует новых методик его описания, новых подходов при анализе его единиц, категорий, правил. На современном этапе целью лингвистического анализа является не просто выявление различных характеристик системы языка. Необходимо отметить, что в конце XX века язык стал пониматься как продукт культуры, как ее важная составная часть и условие существования. Формирование антропоцентрической парадигмы привело к обращению лингвистической проблематики в сторону человека и его места в культуре.

Итак, антропоцентрическая парадигма выводит на первое место человека, а язык считается главной конституирующей характеристикой человека, его важнейшей составляющей [Маслова: 2004].

Выделение концепта как ментального образования, отмеченного лингвокультурной спецификой, - это закономерный шаг в становлении антропоцентрической парадигмы гуманитарного, в частности, лингвистического знания [Воркачев: 2002].

Как основная единица ментальности концепт, по определению В.В. Колесова, есть «чистый смысл… это первосмысл, первообраз, архетип, константа, которая «актуализируется в слове через его содержательные формы: образ, понятие, символ» [Колесов 2002: 56]. Сходное по содержанию, но более развернутое определение концепта можно найти у Ю.С. Степанова: это «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, связанных с понятием и этнической культурой и сопровождающих слово, «сгусток культуры в сознании человека», «основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [Степанов 1997: 43].

В.А. Маслова дает следующее определение концепта: «это семантическое образование, отмеченное лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующее носителей определенной этнокультуры» [Маслова 2008: 50].

С точки зрения Г.Г. Слышкина, концепт - это «условная ментальная единица, направленная на комплексное изучение языка, сознания и культуры» [Слышкин 2004: 21].

Обобщение лингвистических взглядов на концепт свидетельствует, прежде всего, о разнообразии исследовательских мнений, согласующемся с «тенденцией к «теоретическому плюрализму» в науке, вызванному как многогранностью самого объекта исследования, так и терминотворчеством исследователей, берущих при формировании термина за основу различные признаки этого объекта» [Воркачев: 2002].

Изучив и обобщив различные подходы к пониманию термина «концепт», мы понимаем под концептом «совокупность признаков, представляющих в языковых знаках фрагмент мира или часть такого фрагмента» [Пименова: 2003]. Концепт «растворен» в содержании языковых единиц: лексем, фразеологизмов, в паремиологическом фонде, в системе устойчивых сравнений, в которых запечатлены образы - эталоны, характерные для определенного языка» [там же]. Концепт - это «означенный в языке национальный образ, символ, идея. Концепт имеет сложную структуру представления, реализуемую различными языковыми средствами» [Пименова: 2003].

В настоящее время в современной лингвистике являются актуальными исследования по восприятию одного народа через призму восприятия другого с позиции языкового выражения. Возникло целое направление работ, где изучаются следующие концепты: РОССИЯ, АМЕРИКА, ГЕРМАНИЯ: см. работы О.А. Гришиной [2004], О.А. Куданкиной [2005], О.Г. Орловой [2004], монография «Языковая репрезентация образа России в публицистических дискурсах стран Запада и Востока» [2009]. Вопрос о представлениях народов друг о друге - очень сложный и противоречивый. У всех народов мир имеет два полюса: «свой мир» (мир родной, знакомый, близкий данному народу) и «чужой мир» (мир других народов, мир, чужой и часто непонятный данному народу). Отношения «свой - чужой», «родной - неродной» находят свое отражение в языке. Различие между «своими» и «чужими», свойственное человеку с глубокой древности, проявляется, прежде всего, в отталкивании «чужого» как неприемлемого [Куданкина: 2005].

Другая культура всегда воспринимается через призму своих национальных ценностей и особенностей характера, следовательно, восприятие Европы и ее жителей носителями американского варианты английского языка дает богатый материал для изучения особенностей американского национального характера.

Актуальность исследования концептов OLD EUROPE и NEW EUROPE в американской языковой картине мира объясняется той ролью, которую США играют в современных международных отношениях, а также важностью изучения ментальных конструктов через языковые репрезентации.

Европа и США имеют давние исторические связи в области политики, безопасности, экономики, культуры, они разделяют общие ценности, включая, прежде всего, демократию, права человека, верховенство закона, рыночную экономику и др. Однако нельзя забывать, что взаимоотношения между Европой и США знали и взлеты и падения. Между ними существовали и существуют разногласия по целому ряду вопросов, прежде всего, экономического партнерства, рынков вооружений и торговли оружием, претензий на лидерство США в глобальном масштабе, создания системы ПРО, в целом новых геополитических и геостратегических подходов [Гусаров: 2002].

Материалом исследования послужили конструкции, объективирующие концепты OLD EUROPE и NEW EUROPE и отобранные методом сплошной выборки из центральных печатных изданий США: New York Times, Time, Newsweek, Los Angeles Times, USA TODAY, Forbes. Хронологические рамки исследования охватывают период 2003-2009 годы.

Термины Old Europe и New Europe используются в масс-медийном дискурсе США с 2003 года. Согласно электронной энциклопедии Wikipedia Old Europe - «это термин, возникший в 2003 году, после того как министр обороны США использовал его по отношению к европейским странам, которые не поддержали американское вторжение в Ирак, особенно по отношению к Франции и Германии. С этого времени он используется экспертами и журналистами для обозначения различных коалиций ведущих стран Европы, не поддержавших вторжение США в Ирак в 2003 году» [http://wikipedia.org].

Что касается New Europe, данный источник содержит следующую информацию: New Europe - термин, используемый консервативными политическими аналитиками в США для обозначения европейских пост-коммунистических стран. Первоначально к странам «Новой Европы» относились страны, чьи правительства поддержали войну в Ираке, в противоположность «Старой Европе», не поддержавшей эту войну. Однако даже первоначально это термин не основывался исключительно на этом факте. Правительства Великобритании, Дании, Нидерландов, Италии, Португалии и Испании также поддержали войну, но эти страны не воспринимаются как принадлежащие к «Новой Европе» [http://wikipedia.org].

Одним из способов экспликации различных сторон концептов OLD EUROPE и NEW EUROPE явилось наблюдение контекстуальных употреблений единиц, номинирующих рассматриваемые реалии. Выявленные в ходе исследования примеры объективируют различные языковые осмысления данных концептов. Принцип отбора примеров определялся выделением «концептуальной гештальт-структуры» [Агаркова: 2000].

Проанализировав контексты, в которых фигурируют вышеназванные концепты, мы пришли к выводу, что представления о Старой и Новой Европе, весьма многослойны.

Отобранный фактический материал содержит большое количество примеров, в которых Старая и Новая Европа выступают в роли агенса:

- Led by France--again--"Old Europe" continues to lean heavily on companies and individuals, as seen in our annual ranking of tax burdens in 50 countries [Forbes: 06.07.04];

- Old Europe still provides a tasteful, functional backdrop for a cool, microchip New Europe [The New York Times: July 31, 2005];

- What 'New' Europe Wants [Newsweek: June 9, 2003];

Имеющиеся примеры свидетельствуют, что помимо вышеупомянутых действий Старая Европа может совершать и другие: expect smth, confront, die, face smth, balk at smth, abdicate smth, insist, wary, tangle smth, fear for smth, rush into smth, need smth, etc.

Что касается Новой Европы, то согласно отобранным примерам, она может осуществлять следующие действия: back smth, add, struggle, live, push smth, hope, focus on smth, embrace smth.

Таким образом, Старая Европа и Новая Европа концептуализируются как живые, самостоятельно действующие сущности, так как они могут совершать различные действия, свойственные живому существу: умирать, бояться чего-либо, бороться с чем-либо, поддерживать что-либо, нуждаться в чем-либо и т.д.

Персонификацию такого рода делает возможным тот факт, что «на основе метонимических связей происходит уподобление общества человеку, что отражает древнее социальное устройство, в котором отдельные члены общества выделялись только по определенным ролям, а человек был, прежде всего, “частью” рода, племени» [Лагута: 2003]. В древности общество воспринималось как единый организм, «как большой человек» (или «внешний человек», по определению О.Н. Лагуты), и этот антропоморфный облик любой общественной группы сохраняется до сих пор [Лагута: 2003].

В нашей работе анализ исследуемых концептов базируется в первую очередь на буквальном прочтении узуально сочетающихся с именами Old Europe и New Europe глаголов действия. Через сочетаемость осуществляется символизация умопостигаемой сущности, стоящей за именем. Сочетаемость имени есть внешнее, поверхностное проявление его глубинных ассоциативных контуров, складывающихся из имплицитных субстантивных лексических параметров. Такие параметры можно назвать гештальтами. Выявление гештальтов - тактика концептуального анализа. Его стратегия - в описании структуры языкового знания, то есть представлений носителей языка, скрытых в имени и раскрывающихся в его сочетаемости, в обнаружении «образов содержания знака» [Чернейко: 1997].

Термин «гештальт» также многообразен, как его русский эквивалент «образ». Определение лингвистического гештальта было предложено Дж. Лакоффом: «способ соотнесения значений с поверхностными формами». Это не что иное, как способ оязыковления смысла для говорящего и способ осмысления языковой формы для слушающего [Чернейко: 1997].

По мнению Лакоффа и Джонсона структура концепта выявляется через метафоры или «гештальты», характеризующие различные аспекты концепта. Ученые убедительно доказывают, что наша концептуальная система метафорична по своей природе [Lakoff, Johnson: 1980]. Основная идея их теории заключается в обосновании необходимости концептуальных метафор с опорой на «практические гештальты», т.е. структурированные значимые единства речевой практики. Такой подход основан на том, что структуры понятий, формирующих мышление, отражают структуры человеческой деятельности. Поскольку структуры деятельности в различных областях могут быть сходными, то и различные коммуникативные акты могут включать сходные концептуальные структуры. Поэтому в речевой практике мы неосознанно структурируем одни понятия в терминах других. Метафоры и являются важнейшим средством такого структурирования [Lakoff, Johnson: 1980].

Л.О. Чернейко сужает значение термина «гештальт» и понимает под ним импликатуру сочетаемости имени. Гештальт выводится из буквального прочтения глагола, употребленного в сочетании с именем в переносном значении. Основание вербализированных ассоциаций и есть основание смысла словосочетания. Существенное отличие образа от гештальта, по Чернейко, заключается в следующем. Языковой образ возникает при одновременном видении двух явлений, которое может создаваться как соединением двух имен в одной номинации, например, кружево листьев, стена равнодушия, так и соединением имени с глаголом в переносном значении, то есть в предикации, например: В траве змеился шланг. В обоих случаях сопряженные имена соотнесены с видимой частью внеязыковой действительности. Иное дело соединение субстантива и глагола в таком предложении, как Клевета к нему не прилипает, где одновременное видение двух явлений опосредуется предикатом, который мыслится как общий им. Фокус метафоры спрятан в глаголе. Это и есть гештальт [Чернейко: 1997].

В сочетаниях имени Europe c глаголами физического или другого действия предикат открыт, эксплицирован, тогда как скрыт гештальт - имя того явления мира, маску или лик которого приняла рассматриваемая сущность, в которое она воплотилась. Гештальт вводит имплицитно представленное основание метафорической номинации - общее свойство двух явлений, открывшееся сознанию. В глагольной метафоре эксплицирован предикат, обозначающий то свойство по действию, которое видится общим двум явлениям: конкретному и, коннотативно, умопостигаемому, или абстрактному. Гештальт в этом случае «скрытый», он импликатура глагольной сочетаемости имени, например: клевета - грязь, так как клевета как вербализированный продукт социальных отношений по представлению носителей русского языка обладает той же способностью, что и весьма осязаемая субстанция под именем грязь, - прилипать. Судьба обокрала: прототипический агенс глагола обокрасть - вор. В этом сочетании он представлен имплицитно и выводится как гештальт имени судьба. [Чернейко: 1997].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что термин «гештальт» не тождествен термину «образ». Гештальт - это имлицитная метафора, которая постигается эмпирически. Это маска, которую язык надевает на понятие. Маска может меняться, но она предопределяет сочетаемость имени.

Л.О. Чернейко проанализировала абстрактное имя «судьба» и наглядно показала, как могут быть выявлены гештальты этого имени (в терминологии Лакоффа и Джонсона - концептуальные метафоры) [см. Чернейко 1997]. Мы применяем подобную методику к концептам Old Europe и New Europe. Выявляя концептуальные метафоры или гештальты (составные компоненты анализируемых концептов), мы эксплицируем семантику словосочетаний Old Europe и New Europe таким образом, чтобы из этого описания стало ясно, каковы глубинные смыслы, которые стоят за этими именами, являющимися составляющей языковой картины мира американцев.

Специфика ментальных объектов, стоящих за именами New Europe и Old Europe состоит в том, что они являются очень многомерными. Многие признаки концептов выявляются в их узуальной сочетаемости с предикатами.

Для выявления гештальтов обратимся к контекстному употреблению словосочетаний Old Europe и New Europe.

1. Персонификация Старой Европы.

Женщина, которую можно очаровать: Obama charms Old Europe, rebutting Rumsfeld (Los Angeles Times: April, 9, 2009); Родитель: Old Europe fears for the job prospects of its children (Newsweek: October 17, 2005); Жертва: This "New Europe" would push "Old Europe" into the shade (Newsweek: May 05, 2003); Защитник: And it could force Old Europe to safeguard its competitiveness with further domestic reforms (Newsweek: July 30, 2007); Лидер, отказывающийся от своей роли: Old Europe, meanwhile, is abdicating that leadership role when the world needs it most (Forbes: April 02, 2009); Владелец недвижимости: Old Europe's Realty Riches (Forbes: July 23, 2009); Больной: Old Europe has been infected with a bad idea from its Green parties (Forbes: July 04, 2005); Покровитель: Old Europe still provides a tasteful, functional backdrop for a cool, microchip New Europe - a point evidenced by the meticulously modern Domina Grand Media Hotel (New York Times: July 31, 2005); Формалист: …the American president's laid-back "aloha" style may not translate so well with old Europe's lingering love of the pro forma (Newsweek: April 11, 2009); Бюрократ: Old Europe , on the other hand, tangles its labor force in so much red tape that high unemployment and molasses-slow job creation … (Newsweek: November, 20, 2006).

2. Бытийные признаки Старой Европы:

Предмет шуток: Otherwise, the author writes, the EU could miss its moment at the center of the world's stage, dissolving into the mess of bureaucracy and empty promise that are the root of every joke about "old Europe." (Forbes: March 17, 2005); Место новых возможностей: New Opportunity In Old Europe (Forbes: April, 17, 2006); Предмет пари: M&C Saatchi bets on Old Europe (New York Times: February 20, 2009); Источник проблем: That Other Problem With 'Old Europe' (New York Times: January, 31, 2003); Дом: Coming home to 'Old Europe' (New York Times: March 12, 2004); Достопримечательность: New View of Old Europe Along the Tour's Route (New York Times: July 06, 2004); Нечто, привлекающее внимание: Old Europe attracted her attention, because there composers were still willing to experiment (Los Angeles Times: January 06, 2009); Old Europe's New Shine (Forbes: November, 01, 2005); Выгодное место для инвестиций: Especially as U.S. markets continue to churn without making any forward progress, a new investment in “Old Europe” could be a wise move for your portfolio (Forbes: November, 01, 2005).

3.Персонификация Новой Европы:

Сильная личность: This "New Europe" would push "Old Europe " into the shade (Newsweek: May 05, 2003); Победитель: Rise of the New Europe in Euro Pop (New York Times: May 26, 2003); Личность, имеющая достоинства: Regardless of the merits of Defense Secretary Donald Rumsfeld's comment about the virtues of the New Europe (New York Times: May 26, 2003); McD's COO Lauds 'Brilliant' New Europe Head (Forbes: June 07, 2005); Борец с финансовым кризисом: `New Europe' struggles to ride out financial storm (USATODAY: October 15, 2008); Учитель: When it comes to capitalism, New Europe may have something to teach the old (Newsweek: February 21, 2005); Жертва: Could Ireland kill the new, improved Europe? (Newsweek: June, 16, 2008); Строитель: Some conservatives see this new Europe as focusing on building itself up… (New York Times: February 20, 2005);

2. Формы существования Новой Европы:

Товар, имеющий стоимость: A French Region Considers the Costs of a New Europe (New York Times: May, 18, 2005); Музыкальный инструмент: Ideas & Trends: Trash Thy Neighbor; The New Europe Sounds Just Like the Old (New York Times: July 13, 2003).

Необходимо отметить, что рекуррентность концепта OLD EUROPE (частотность его языковых репрезентаций в речи) в американском масс-медийном дискурсе выше, чем рекуррентность концепта NEW EUROPE, что свидетельствует о более высокой коммуникативной релевантности первого концепта по сравнению со вторым. На основании этого наблюдения мы приходим к выводу, что актуальность концепта OLD EUROPE в американской концептосфере выше, чем актуальность концепта NEW EUROPE.

Собранный материал можно представить в виде таблицы, куда вошли контексты, отражающие персонификацию сущностей, стоящих за исследуемыми концептами. В рамках данной статьи при моделировании концептов мы ограничиваемся вышеуказанными контекстами как наиболее частотными для американского масс-медийного дискурса.

Модель концепта OLD EUROPE

Таблица 1. Персонификация Старой Европы

Модель концепта NEW EUROPE

Приведенные таблицы позволяют, на наш взгляд, выделить следующие признаки анализируемых концептов по мере их угасания:

Таблица 2. Персонификация Новой Европы

Old Europe - passive person, active person, person with negative traits.

New Europe - active person, passive person.

Итак, анализ и классификация языкового материала с использованием приведенной методики позволяет сделать следующие выводы: 1) различные употребления словосочетаний Old Europe и New Europe выявляют представления о данных сущностях, их глубинных смыслах в сознании носителей американского варианта английского языка; 2) концепты Old Europe и New Europe являются многомерными структурными образованиями; 3) актуальность концепта Old Europe в американской концептосфере выше, чем актуальность концепта New Europe; 4) на основании гештальтного анализа выделяем следующие признаки исследуемых концептов: ядерные признаки - Old Europe - passive person, New Europe - active person, околоядерные признаки - Old Europe - Active Person, Old Europe - person with negative traits, New Europe - passive person.

гештальтный europe персонификация концепт

Литература

1. Агаркова Н.Э. Исследование концепта money в языковой картине мира / Н.Э. Агаркова // Когнитивный анализ слова. - Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С.87-103.

2. Гусаров Ю.А. Актуальные проблемы Европы. Западная Европа - США: Конкуренты или партнеры?// Сб. научных трудов / РАН. ИНИОН. Центр науч. - информ. исслед. глобал. и регионал. пробл. Отд. Зап. Европы и Америки; Гусаров Ю.А., ред.-сост. - М., 2002. - 216 с.

3. Гришина О.А. Актуализация концепта «Америка» в современном русском языке (на материале публицистических текстов). Автореф. дис. …канд. филол. наук. - Архангельск, 2004. - 20 с.

4. Бодуэн де Куртенэ И.А. Язык и языки // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. - М., 1963. - Т.2. - С. 67-95.

5. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. Краснодар: Изд-во Кубан. гос. технол. ун-та, 2002. 142 с.

6. Колесов В.В. Язык и ментальность. СПб.: Петербургское востоковедение, 2004. - 240 с.

7. Куданкина О.А. Актуализация концепта Германия в российской публицистике. Автореф. дисс…канд. филол. наук. - Архангельск, 2005. - 23c.

8. Лагута О.Н. Метафорология: теоретические аспекты. Новосибирск: НГУ, 2003. Ч. 1. 114 с.; Ч. 2. 208 с.

9. Маслова В.А. Лингвокультурология. Учеб. пособие. М.: Academia, 2004. - 208 c.

10. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие / В.А. Маслова. - 3-е изд., перераб. и доп. - Минск: ТетраСистемс, 2008. - 272 с.

11. Концепт. Образ. Понятие. Символ: Коллективная монография: К 70-летию проф. В.В. Колесова / Отв. ред. М.В. Пименова. - Кемерово: ИПК «Графика», 2003. - 276 с.

12. Орлова О.Г. О некоторых структурных признаках концепта «РОССИЯ» (на материале американского печатного СМИ - еженедельника «Newsweek») // Актуальные проблемы журналистики: сборник трудов молодых ученых. Томск: УПК «Журналистика», 2004. С. 89-94.

13. Пименова М.В. О некоторых способах концептуализации внутреннего мира человека (на примере когнитивной модели «сердце-контейнер» // Язык. Миф. Этнокультура: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Л.А. Шарикова. - Кемерово: ИПК «Графика», 2003. - С. 160-164.

14. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты: Монография. - Волгоград: Перемена, 2004. - 340 с.

15. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. - 824 с.

16. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени / Л.О. Чернейко. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - 320 с.

17. Языковая репрезентация образа России в публицистическом дискурсе стран Запада и Востока: Монография / Отв. ред. Э.Г. Меграбова. - Владивосток, Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. - 248 с.

18. Lakoff G., Johnson M. 1980 - Metaphors we live by. - Chicago; L.: The U. of Chicago, 1980. - xiii, 242 p.

19. Wikipedia, the free encyclopedia. - Wikimedia Foundation, Inc., 2009.

Размещено на Allbest.ru