К вопросу о разграничении смысла и значения

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ СМЫСЛА И ЗНАЧЕНИЯ

С.В. Рымарь, С.Ф. Куприянова, М.В. Смирнова

значение смысл словесный знак

В современной лингвистике определилось направление семантических исследований, занимающихся сопоставлением понятий значения и смысла. Концепции соотношения этих понятий наряду с чертами общности характеризуются некоторыми различиями, связанными с тем, что разграничение значения и смысла проводится в разных исследовательских целях, с различных теоретических позиций, в разных областях исследований.

На мысль о традиционном противопоставлении понятий «значение» и «смысл» наводит семантическая структура этих слов. Можно с достаточной долей уверенности полагать, что спонтанно сложившееся различие в семантике «значение» - «смысл», во-первых, фиксирует некоторое противопоставление, весьма существенное для значимого функционирования языка, и, во-вторых, это противопоставление не может быть идиоэтничным, свойственным только, например, русскому языку, а напротив, достаточно универсально, и при всём своеобразии семантических систем отдельных языков должно отмечаться во множестве языков [9].

Впервые вопрос о соотношении смысла и значения был поставлен немецким логиком Г. Фреге в его ставшей классической работе «Смысл и денотат» [11]. Г. Фреге ставит вопрос о разграничении смысла и значения в рамках решения проблемы кореферентных имён: если два (или более) имени обозначают один и тот же денотат, чем они отличаются - смыслом или значением?

Отвечая на этот вопрос, Фреге приходит к выводу о том, что кореферентные имена имеют одинаковое значение, но разный смысл, иными словами, кореферентные имена экстенсионально тождественны, а интенсионально различны. Таким образом, «значение» в его концепции относится к экстенсиональному компоненту содержания имен и имеет приблизительно тот же смысл, что и термин «экстенсиониал». Значение при этом связывается с функцией обозначения, оно образуется отнесением имени к денотату, его референцией, а точнее - указанием денотата имени. Напротив, «смысл» в этой терминосистеме относится к контенсиональному (интенсиональному) компоненту содержания имен и связан с функцией описания (характеризации, квалификации) денотатов именами и выявляется как структура признаков, определяющих денотат [9].

Ряд исследователей рассматривает понятие смысла в отношении к значению в рамках теории соотношения языка и мышления. Так, к примеру, Н.А. Слюсарева определяет смысл как «особый тип отношения между понятиями - как наличие связи между ними, совокупность связей данного понятия с другими понятиями» [1, 37]. Она подчеркивает экстралингвистический статус смысла как явления, связанного с деятельностью мышления. Будучи одной из сторон, характеризующих содержание понятия, смысл выявляется, репрезентируется, по ее мнению, через значение слова. Он принадлежит мыслительной сфере и реализуется в значении, которое относится к внутренней стороне языка [1, 37].

Трактовка смысла и значения в подобном ключе сопоставима с концепцией смысла Н.В. Костенко, который также относит смысл к мыслительным категориям, тесно связанным со значениями слов. По мысли Н.В. Костенко, являясь содержательной стороной слова, значение выступает одним из средств выражения смысла. Причем связь между смыслом и значением в данном случае Н.В. Костенко определяет как взаимную. Различие между смыслом и значением Н.В. Костенко проводит, сопоставляя то, каким образом может восприниматься и отражаться один и тот же денотат. В итоге он приходит к выводу о том, что, «выражая один и тот же смысл, языковые значения разных языков содержат неодинаковые наборы признаков» [5, 35]. Таким образом, по мнению ученого, смысл может быть универсальным, единым для разных народов, но по-разному реализовываться в значениях.

В подходе Н.В. Костенко содержание понятия «смысл» не сводится к значению слова, обозначающего его: «смысл шире, за ним стоит отражение целой совокупности действий, связанных с данной экстралингвистической ситуацией» [5, 36].

Г.П. Мельников рассматривает вопрос о значении и смысле в связи с проблемами соотношения языка и мышления, теории речевой деятельности и теории языкового знака. Смысл трактуется им как ситуативная характеристика знака в контексте. В отличие от значения, которое является инвариантным, обязательным и узуальным, смысл знака в акте коммуникации - величина «вариативная, окказиональная, нередко абсолютно уникальная, представленная лишь в единственном случае употребления данного знака в данном смысле» [1, 38].

А.В. Бондарко, разделяя эту позицию, подчеркивает, что значение и смысл представляют собой не разные и независимые объекты, а разные стороны, аспекты, формы существования мыслительных единиц, которые оказываются способными к взаимным переходам, к перекодированию. По его мнению, смысл перекодируется говорящим в значения, а воспринятые слушающим значения переходят в смысл [1].

Проблемой соотношения смысла и значения занимались так же и психологи, а вслед за ними или независимо от них и ряд лингвистов. В основе противопоставления смысла и значения нередко акцент делается на индивидуально-личностное варьирование содержания словесных знаков.

Так, в частности, академик А.Н. Леонтьев основное различие между значением и смыслом проводит по линии «объективное, независимое от индивидуального, личностного отношения» (значение) и «личностное отношение конкретного индивида к осознаваемым объективным явлениям» (смысл) [6, 289, 292].

Сходное понимание терминов «значение» и «смысл» закрепилось и в ряде лингвистических работ. Согласно подходу М.В. Никитина, значение трактуется как стабильная, постоянная часть содержания знаков, общая у говорящих в однородном языковом коллективе, и поэтому обеспечивающая понимание в актах речевой коммуникации. Значение он определяет как категорию коллективного языка, одинаково взаимно понимаемую часть содержания языковых единиц. В то время как смысл - категория личностная, достояние индивида. Смысл языковых единиц подвижен и изменчив от человека к человеку, от текста к тексту, от одного места текста к другому. Смысл образуется напластованиями на значения, обусловленными особенностями индивидуального опыта и психики [9].

М.В. Никитин считает подобное представление о значении и смысле вполне правомерным в том плане, что взаимопонимание в речи действительно осуществляется через своеобразие индивидуальных смыслов. Однако основой для этого служит то общее в представлениях и понятиях людей, что есть в их сознании при всех индивидуальных различиях и что откладывается в нем как отражение общего в структуре действительности и человеческой деятельности. Взаимопонимание возможно потому, что говорящие всегда могут, опираясь на единство мира и собственной природы, отыскать достаточно общего в переменных значениях, варьирующихся по линии коллективного и индивидуального, узуального и окказионального, нормативного и аномального, виртуального и актуального, внеконтекстного и контекстуального [9].

В современной лингвистической литературе распространенной является широкая трактовка смысла [2]. А.В. Бондарко дает следующее определение смысла высказывания: речевой смысл - это та информация, которая передается говорящим и воспринимается слушающим на основе содержания, выражаемого языковыми средствами в сочетании с контекстом и речевой ситуацией на фоне осуществляемых в данных условиях речи элементов опыта и знаний говорящего и слушающего. Таким образом, А.В. Бондарко выделяет четыре источника смысла: 1. план содержания текста и вытекающий из него смысл (смысл текста); 2. контекстуальная информация; 3. ситуативная информация; 4. энциклопедическая информация [1, 113-126].

Подобной позиции придерживаются и другие ученые. Так, в частности, в современной лингвистике с нарастающей интенсивностью употребляется понятие контекста применительно к коммуникативной знаковой деятельности человека, что, к примеру, В.Я. Мыркин объясняет поворотом внимания языковедов от значения как семиологической единицы языка к смыслу как к семиологической единице речи [8]. Под контекстом он понимает среду, в которой существует какой-либо объект и с которой он взаимодействует. С его точки зрения, значимость коммуникативного контекста заключается в двух его фундаментальных функциях: с одной стороны, контекст детерминирует тему высказывания, селекцию языковых единиц, способствующих выражению говорящим смысла высказывания, с другой стороны, контекст детерминирует понимание смысла высказывания со стороны слушающего. Понимание смысла высказывания ведет к эффекту, задуманному отправителем высказывания [8].

А.В. Бондарко полагает, что смысл высказывания во многом задают говорящий и ситуация. В качестве ситуации или «ситуативной информации», по Бондарко, выступает контекст, или «контекстуальная информация» [1].

Мысль о том, что смысл предложения в речевом общении зависит от определенных характеристик ситуации, в которой оно употребляется [10], получает дальнейшее развитие также в концепции И.М. Кобозевой [4]. По ее мнению, такой тип языкового выражения, как высказывание, редко является носителем значения. Информация, которую передает предложение-высказывание, не хранится в памяти носителя в готовом виде, а создается в процессе речевого акта. Поэтому информация, передаваемая высказыванием в нормальном случае (а не в искусственных ситуациях типа упражнений по переводу изолированных предложений), погружена в контекст, в котором она и подвергается истолкованию, экспликации. В зависимости от контекста эта информация уточняется, модифицируется по сравнению с тем содержанием, которое могло бы быть приписано изолированному от контекста предложению на основе знания значений составляющих его слов и синтаксических отношений между ними. Таким образом, одному предложению-высказыванию может быть сопоставлено много разных содержаний в зависимости от контекста его употребления. В свете сказанного выше не должно вызывать удивления то, что эти многообразные прочтения одного и того же высказывания именуются в обыденном языке смыслами [4].

Под значением высказывания И.М. Кобозева понимает тот «псевдосмысл», по терминологии В.А. Звегинцева [3], который извлекается из него при абстрагировании от контекстуальной информации.

План содержания высказывания по своей сути вариативен. Поэтому не удивительно, что это нефиксированное, не полностью конвенционализированное содержание, требующее учета разнообразной экстралингвистической и конситуативной информации, именуется смыслом. Экспликации смысла высказывания позволяют увидеть, какие аспекты передаваемого содержания входят в это понятие помимо абстрактного языкового значения соответствующего предложения [4].

Подобный взгляд на смысл мы находим и в трудах других лингвистов. Так, к примеру, Е.Г. Хомякова ставит смысл конкретного высказывания в зависимость от совокупности характеристик той ситуации, в которой оно функционирует [12]. Такое понимание смысла сопоставимо с концепцией смысла В. Скалички, который рассматривает смысл в противопоставлении значению и определяет его как продукт текста и ситуации [8].

Мнение В. Скалички о том, что ведущую роль в формировании смысла высказывания играет дискурс, разделяет Е.В. Милосердова. Как и В. Скаличка, включая в ситуацию (дискурс) говорящего и слушающего, она дефинирует смысл как «значение, обогащенное прагматическими компонентами, когда учитываются в первую очередь иллокутивная сила высказывания, коммуникативная интенция, намерение говорящего» [7, 161].

Подобным образом смысл рассматривает и А. Гардинер. Он считает, что «подразумеваемое в каждом высказывании это то, что должно быть понято слушающим согласно намерению говорящего» [8, 89]. Говоря словами Е.В. Милосердовой, «расшифровать смысл высказываний - это значит понять, зачем эти высказывания произносятся, как их нужно проинтерпретировать, а следовательно, и на них прореагировать в данной конкретной ситуации» [7, 161].

Подводя итоги вышесказанному, можно сделать вывод о том, что под смыслом высказывания понимается тот или иной аспект проекции его значения на действительность, и в частности, на коммуникативную ситуацию. Смысл высказывания противопоставлен значению предложения как содержание изменчивое, субъективное, зависимое от конкретной ситуации содержанию стабильному, объективному, обусловленному языковыми конвенциями.

Литература

1. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978.

2. Варшавская А.И. Смысловые отношения в структуре языка. Л., 1984.

3. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М., 1976.

4. Кобозева И.М. Две ипостаси содержания речи: значение и смысл // Язык о языке. М., 2000.

5. Костенко Н.В. Значение и смысл как категории когнитивной лингвистики // Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. 2 часть: Материалы Первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике, 26-30 мая 1998. Тамбов, 1998.

6. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1981.

7. Милосердова Е.В. Смысл как интепретация языкового знака в дискурсе // Связи языковых единиц в системе и реализации. Когнитивный аспект. Вып. II. Тамбов, 1999.

8. Мыркин В.Я. Текст, подтекст и контекст // Вопросы языкознания. 1976. - № 2. - С. 86-93.

9. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996.

10. Общение, текст, высказывание. М., 1989.

11.Фреге Г. Смысл и значение // Избранные работы. М., 1997.

12. Хомякова Е.Г. Семантико-коммуникативные аспекты типов ситуации // Трёхаспектность грамматики. СПб., 1992.

Размещено на Allbest.ru