Лингвистические своды опыта словарей Н.В. Гоголя в системе метапоэтических данных его творчества

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Ставропольский государственный университет

Лингвистические своды опыта словарей Н.В. Гоголя в системе метапоэтических данных его творчества

Ф.Р. Одекова

В современной филологии особо важным является изучение метапоэтики того или иного художника слова, изучение того, как сам «творец» осуществляет рефлексию на свое творчество, поскольку метапоэтика - это «поэтика по данным метатекста, или код автора, имплицированный или эксплицированный в текстах о художественных текстах, это «сильная» гетерогенная система систем, включающая частные метапоэтики, характеризующаяся антиномичным соотношением научных и художественных посылок; объект ее исследования - словесное творчество, конкретная цель - работа над материалом, языком, выявление приемов, тайн мастерства, характеризуется объективностью, достоверностью, представляет собой сложную, исторически развивающуюся систему, являющуюся открытой, нелинейной, динамичной, постоянно взаимодействующей с разными областями знания. Одна из составных черт ее - энциклопедичность, как проявление энциклопедизма личности художника» (17, с. 13).

Метапоэтические данные содержат сведения не только о результате творческой деятельности писателя - тексте, но и описание самого процесса творчества, формирование автором целостного художественного пространства - текста в широком смысле. «Автор, создающий художественное пространство, а также осуществляющий на него рефлексию (метапоэтические ссылки), обладает энциклопедическим складом ума, его тексты, и художественные и метапоэтические, каждой строкой свидетельствуют об этом, иначе бы не состоялось динамического построения - мира художника» (18, с. 8). Энциклопедичность метапоэтики связана с тем, что настоящий художник создает плотный, сущностный, воображаемый мир, не существовавший до него. Это ментальное пространство закрытое и одновременно открытое для взаимодействия с другими мирами, объективно существующее и развивающееся во времени. По справедливому замечанию К.Э. Штайн, «энциклопедизм метапоэтики в том, что она аккумулирует и фактически содержит в себе ключевые научные и художественные идеи своего времени в силу того, что это знание берет объект в пределе его, на основе взаимоисключающих, но дополнительных сторон - искусства, науки, философии - по сути, каждая частная метапоэтика - это, как правило, энциклопедия научно-художественного опыта отдельной выдающейся личности, включенная в вертикальный контекст других таких же опытов, она содержит и множество прогностических идей. Из частных метапоэтик, их взаимодействия складывается метапоэтический дискурс» (8, с. 15). Таким образом энциклопедизм метапоэтики говорит об ее многоплановости и всеохватности.

Метапоэтика как дискурс «в отличие от текста и речи, включает понятие сознания» и «рассматривается не как линейная и завершенная последовательность, а как все то, что высказано» (10, с. 69). Метапоэтические данные, исходя из определения, опираются на «метатекстовые нити» текста, которые представляют самостоятельную структуру в тексте. Метатекст в тексте - это своеобразный «двутекст», «текст о тексте», где воспринимающий слышит два голоса: «речь автора» и его «мысленные замечания» (1, с. 403).

Метапоэтика Н.В. Гоголя является метапоэтикой энциклопедического склада, так как в ней сочетаются знания по литературоведению, лингвистике, ботанике, географии, истории, религии, по отдельным видам искусства. Эта метапоэтика относится к разным типам дискурса, а отсюда представляет собой гармонический синтез гуманитарного, теологического, естественнонаучного и «промежуточного» знания. В метапоэтических текстах Н.В. Гоголя (взгляды на гуманитарное знание, естествознание, теологию) отразились метапоэтические установки художника на творчество, на язык. В метапоэтических текстах Гоголя формируется многомерное пространство (литературоведение, лингвистика, некоторые виды искусства, история, публицистика, ботаника, география, религия), которое позволяет отнести метапоэтику к гетерогенному типу дискурса. Метапоэтические тексты Гоголя позволяют воспринимать его творческий мир через систему категорий индивидуального авторского видения, его аксиологическую призму. Как было отмечено выше, в основе метапоэтики Гоголя лежит концепция, основанная на энциклопедическом знании, поэтому особенностью метапоэтики Гоголя является ее диалогический, открытый характер. Метапоэтика Гоголя включает работы по: 1) гуманитарному знанию; 2) естествознанию; 3) теологии.

В структуре метапоэтики Н.В. Гоголя можно отдельным пунктом выделить так называемое «промежуточное» знание (педагогика, дидактика), которое пронизывает тексты всех трех указанных типов знания. Об этом пишет и В. Зеньковский: «… дидактическая тенденция, как будто извне привнесенная автором, совсем не означает сосуществования двух разнородных императивов в творчестве, а наоборот показывает сложность творческого процесса, многослойность в том, что преподносит читателю» (6, с. 15).

При всем многообразии тематики метапоэтических текстов Н.В. Гоголя как в области гуманитарного, так естественнонаучного знания, объединяющим началом, общей темой во всех работах служит слово и язык, поскольку Гоголь испытывал широкий интерес к вопросам языка и его словарному запасу на протяжении всей своей жизни. Записные книжки Гоголя 40-х годов и его переписка свидетельствуют не только о постоянной и упорной работе Гоголя-художника над словом, но и о большом его интересе к научной разработке истории русского языка, его словарного состава, к вопросам литературного и народного языка. Сам Гоголь не раз упоминал об особой любви к русскому слову, которая жила в нем от младенчества и заставила его останавливаться над внутренним его существом и выражением: «Обращаться со словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку. Беда произносить его писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных увлечений, досады, или гнева, или какого-нибудь личного нерасположения к кому бы то ни было, словом - в те поры, когда не пришла еще в стройность его собственная душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет» (5, с. 26). Или отмечал: «Опасно шутить писателю со словом. Слово гнило да не исходит из уст ваших! Если это следует применить ко всем нам без изъятия, то во сколько крат более оно должно быть применено к тем, у которых поприще - слово и которым определено говорить о прекрасном и возвышенном. Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово; пусть уже лучше раздастся о гнилых предметах» (5, с. 27). Слова несут в себе информацию о человеке, о предметах, явлениях, понятиях, качествах окружающего мира, о духовной сфере, о самом языке, они свидетели истории, хранители и проводники культурного наследия той или иной страны. Сохраняют и описывают свойства слов словари. По мнению В.В. Виноградова, «словари русского языка - могучее орудие культуры речи вместе с тем продукт этой культуры» (2, с. 51). Французский писатель Анатоль Франс отмечал: «Люблю словари. Я люблю их не только за большую пользу, но и за все то, что есть в них прекрасного и величественного <…> Словарь - это вся вселенная в алфавитном порядке! Если хорошенько подумать, словарь - это книга книг. Он включает в себя все другие книги. Нужно лишь извлечь их из нее» (16, с. 56). В Предисловии Словаря Академии Российской отмечается: «В систему ценностей культуры каждого народа входят словари и энциклопедии. Среди них есть такие, что составляют эпоху по своей значимости: они отражают эпоху, они формируют ее, они готовят новый взлет, чему-то дают будущее» (12, с. 12). Особый интерес вызывает лексикографическая деятельность Н.В. Гоголя, его опыты составления словарей, как лингвистических, так и нелингвистических, поскольку «лексикографы во все времена были мыслителями, глубоко вникающими в историко-культурную роль свидетельств живого языка и письменности» (12, с. 12). В творчестве Н.В. Гоголя можно выделить наброски следующих видов лингвистических словарей: толковый и переводной словарь, охватывающие с той или иной степенью полноты всю лексику, бытующую в общенародном употреблении. Об этом свидетельствуют «Материалы для словаря русского языка» и «Лексикон малороссийский», помещенный в «Книгу о всякой всячине, или Подручную энциклопедию» (1826 - 1832). «Материалы для словаря русского языка» подводят итог многолетним занятиям Гоголя в области русского языка, это подтверждают слова самого писателя: «В продолжение многих лет, занимаясь русским языком, поражаясь более и более меткостью и разумом слов его, я убеждался более и более в существенной необходимости такого объяснительного словаря, который бы выставил, так сказать, лицом русское слово в его прямом значении, осветил бы его, выказал бы ощутительней его достоинство, так часто не замечаемое, и обнаружил бы отчасти самое происхождение. Тем более казался мне необходимым такой словарь, что посреди чужеземной жизни нашего общества, так мало свойственной духу земли и народа, извращается прямое, истинное значенье коренных русских слов, одним приписывается другой смысл, другие позабываются вовсе» (4, с. 441). Здесь же Н.В. Гоголь ссылается на Словарь Академии Российской и выявляет недостатки, на которые следовало бы обратить внимание: «Академия наук тремя изданиями своего словаря теперь продолжила путь к этому подвигу, без того бы неудобоисполнимому и почти невозможному. Последнее изданье, полнейшее всех предыдущих (по значительному умноженью собранных слов), опустило, к сожаленью, ту объяснительную часть, которою были так примечательны первые издания. Но принимая в уважение то, что это было бы невозможно для общества, в котором каждый член имеет свой взгляд, нельзя упрекнуть Академию. Напротив, она поступила благоразумно и добросовестно» (4, с. 441). В Предисловии к «Материалам для словаря русского языка» Н.В. Гоголь также говорит и о том, чем должен заниматься лингвист, в частности он сам: «Объяснительный словарь есть дело лингвиста, который бы для этого уже родился, который бы заключил в своей природе к тому преимущественные, особенные способности, носил бы в себе самом внутреннее ухо, слышащее гармонию языка. Явленья таких лингвистов всегда и повсюду были редки. Ими отличались как-то преимущественно славянские земли. Словари Линде и Юнгмана останутся всегда бессмертными памятниками их необыкновенных лингви<сти>ческих способностей. Они будут умножаемы, пополняемы, совершенствуемы обществами ученых издателей; но раз утвержденные меткие определения коренных слов останутся навсегда. Это дело их созданья. Не потому, чтобы я чувствовал в себе большие способности к языкознательному делу; не потому, чтобы надеялся на свои силы протерпеть подобное им. Нет, другая побудительная причина заставила меня заняться объяснительным словарем: ничего более, <как> любовь, просто одна любовь к русскому слову, которая жила во мне от младенчества и заставляла меня останавливаться над внутренним его существом и выраженьем. Для меня было наслажденьем давать самому себе отчет, определять самому собою -- и я принялся за перо» (4, с. 442). Н.В. Гоголь в Предисловии во многом подражает составителям Словаря Академии Российской, сравним: «Первоначальный сей труд Академия, при недостатках многих пособий, каковыми другие в сочинениях подобных пользоваться могли, решилась представить по частям на суд просвещенному обществу, зная, что совершенство таковых творений наипаче от времени зависит; по чему всех любителей Российского слова почтенно приглашает и просит сообщать ей свои примечания к исправлению и пополнению сии общеполезные книги послужить могущие, которыми она при втором издании с должным к соучаствовавшим благодарением воспользоваться не оставит» (12, с. 15). У Гоголя: «Все замечания, какие угодно будет сделать соотечественникам на мой словарь, будут мною приняты с благодарностью» (4, с. 442). Кроме того, Н.В. Гоголь прекрасно понимал и отмечал, что его «объяснительный» словарь представляет собой лингвистический опыт словаря, а не сам словарь: «Издавая его выпусками, как опыт, как пробные листки, я могу услышать мненье и суд других, необходимые в деле такого предприятия, могу увидеть все свои недостатки, погрешности труда, стало быть, могу получить чрез то самое возможность продолжать его в удовлетворительнейшем и полнейшем виде» (4, с. 442). Речь идет об опыте составления толкового словаря русского языка, так как его главной задачей является толкование значений слов средствами самого языка, причем словарная дефиниция у Гоголя не всегда дается, а особенностью словаря является то, что начинается он не с буквы А, а в первой части с буквы В, во второй - с буквы Б; заканчивается в первой части буквой Ю (буква Я вообще отсутствует), во второй - буквой П. Толкование у Гоголя дается с помощью следующих данных:

1. Логического определения концептуального значения, например: «Выпоротник, животное, извлеченное из брюха самки». «Весовое, что продается на вес». «Веялица, кружение снега». «Гладыш, здоровый человек, крепкий». «Выведеныш, цыпленок только что из яйца».

2. Посредством подбора синонимов: «Вероотменник, безбожник, отступник». «Гайтан, веревка». «Грудастый, широкогрудый». «Измет, брак, выкидыш». «Доброгласие, гармония».

3. В форме указания на грамматическое отношение к другому слову: «Дуплить, сделать внутри дупло». «Излытаться, сделаться ленивым». «Скомлеть, двигать языком».

В «объяснительном» словаре Н.В. Гоголя, как и в современных толковых словарях, в той или иной мере указывается произношение слова, то есть ударение, например: «Зуби?ло, ножницы, которыми делают зубцы». «Кошла?к, молодой камчатский бобер». «Обо?й, фрукты, сбитые ветром». «Ро?кош, возмущение». «Репя?шки, растение». «Рове?нник, пруд, колодец». «Сире?на, большой котел». «Со?кальница, кухня». «Ура?зина, дубина, толстая палка». «Хмы?лить, резать кирпич».

В словаре Гоголя имеются также грамматические пометы слова, например: «Выверстывать, -стать, вознаградить, уравнить». «Избочениваться, -иться, на сторону наклониться». «Изникать, -кнуть, изницание». «Заходник, -чик, вывозитель мусора и <…>». «Кабарга?, мускусное животное; -ргинская струя». «Ко?кать, -кнуть, тихонько стучать». «Колоты?рник, -ница, скупой; колотырничать колотырить, продавать по мелочам». «Корневатка, -ватик, корзинка из корней».

В словаре Гоголя сведения о происхождении слова (то есть из какого языка пришло то или иное слово), стилистические коннотации и аналог на латинском языке указываются посредством специальных помет, например: «Скомлеть, двигать языком (славянск<ое>)». «Ска?лка, roulet». «Смерч, смерщ (trombe)». «Смо??льчуг, дерево (pesse). Стре?лия, тул, колчан, славянск<ое>». «Тро?скот, хворостник; славянск<ое>». «Унзать, унзить, погрузиться, войти, славянск<ое>». «Утренница, раннее утро, славянск<ое>». «Ха?риус, рыба (thym)». «Балда (татарское), набалдашник». «Балдырьян, растение valeriana». «Бубре?г, славянск<ое>, почка у живот<ных>, бубрежный, бубрежник, болезнь в почках». «Бу?йны, холстяной зонтик, от дождя на небольших судах. Славянск<ое>». «Вы?блинки, enflechures». «Варя?ть, идти вперед, предупредить (славянск<ое>); варяние». «Верт, сад, огород, славянск<ое>». «Во?йд, дрема, анемон, Passe-fleur». «Вторствовать, иметь второе место, вторым славянск<ое>». «Голоколе?нец, нищий, славянск<ое>». «Ёрзать, заёрзать, царапать, прост<оречие>». «Звизда?ть, слаянск<ое>, посмеиваться и свистеть; звизд, посвистеть; звезди?ть, посмеяться кому, прост<онародное>». «Кортышки, плечи прост<онародное>». «Кряж, коренастый человек, народн<ое>». «Марь, лебеда, или гусья нога (фр<анцузское>)».

По аналогичной схеме представлены слова и в «Лексиконе малороссийском», только ко всему прочему здесь в толкование слов добавляются ссылки на разные источники, например: «Байрак, буерак (по Макс<имовичу>, овраг; пропасть, поросшая лесом, по Церт<леву>)». «Iнтилiгатор, переплетчик (Котляр<евский>). «Квадранець, четверть часа (см<отри> Котляр<евского>)». «Лемишка (по Котляр<евскому>), саламата». «Оковита, хлебное вино первого сорту (кн<язь> Церт<елев>)». «Саламата, мука ржаная или пшеничная, на кипящей воде разведенная с прибавлением соли и варенная до тех пор, пока уварится наподобие густого киселя (Академ<ический> словарь)».

В предисловиях к каждой из двух книжек «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголь дал списки украинских слов с объяснениями, то есть представил мини толковый словарь. Сам рассказчик в Предисловии отмечает: «На всякий случай, чтоб не помянули меня недобрым словом, выписываю сюда, по азбучному порядку, те слова, которые в книжке этой не всякому понятны» («Вечера на хуторе близ Диканьки», часть I). - Или: «В этой книжке есть много слов, не всякому понятных. Здесь почти все означены» («Вечера на хуторе близ Диканьки», часть II). В художественном тексте Н.В. Гоголь употребляет лингвистический термин - располагать слова по азбучному порядку. В данных списках, как и в обычных толковых словарях, указывается произношение слова, то есть ударение, например: «Башта?н, место, засеянное арбузами и дынями». Лингвистические занятия Гоголя были тесно связаны с широким комплексом его интересов в области истории и географии России, с изучением ботаники, этнографии и народного быта. Перед тем как начать свою работу над повестями, «Гоголь скрупулезно изучает всякого рода исследования, посвященные Украине, книги Котляревского, Квитки-Основьяненко, Артемовского-Гулака; он придирчиво разбирает лингвистические и этнографические статьи, посвященные южным областям; он усиленно разбирается в жизнерадостных комедиях своего отца; он просматривает трактаты по колдовству; он собирает справочный материал в своей «Записной книжке», занося в нее крупицы информации, предоставленные матерью и сестрой; он расспрашивает их о старинной одежде, внимательно изучает присланные ими старые платья, шапки, платки» (14, с. 113). Отсюда такое обилие непонятных слов, требующих толкования.

Следует отметить, что Н.В. Гоголь собрал огромное количество пословиц, поговорок, приговорок и фраз малороссийских (расположенных также по азбучному порядку), загадок и эпиграфов с переводом на русский язык, например: «Аби на мене мiсяц свiтив, а я звiзди колом поб'ю (Знал бы меня командир, я не был…)». «Аби були побрязкачi, то будуть i послухачi (При деньгах все будет)».

Цель, которую ставил перед собой Гоголь, заключалась в широкой мобилизации всего богатства лексических запасов русского языка в различных его стилистических и исторических слоях, как живых, так и книжных. В «Книге всякой всячины, или Подручной энциклопедии» (1826 - 1832) мы находим опыт и нелингвистических словарей, в которых лексические единицы служат лишь отправной точкой для сообщения тех или сведений о предметах и явлениях внеязыковой действительности. Так, список «Имен, даемых при крещении» представляет собой опыт словаря собственных имен с украинским и русским вариантами, например: «Андрiй, Андриiйко, Андрусь - Андрей», а краткий «Коммерческий словарь» представляет собой опыт словаря специальных терминов, в данном случае - коммерческих, например: «Мемориал, книга, в которую записываются всякий день все торговые дела подробно, например, договоры, отпуск товаров, прием и проч.». Причем Гоголь не был филологом по образованию (что опять говорит об энциклопедическом складе его мышления!), что было характерно и для многих составителей словарей, в том числе для составителей Словаря Академии Российской: «В авторах были члены Академии, отнюдь не филологи <…>» (12, с. 15).

Позднее, в период работы над «Мертвыми душами», Гоголь широко занимается вопросами грамматики русского языка, о чем свидетельствует текст поэмы. Анри Труайя пишет: «Он свободно говорил на русском и на украинском языках, но все же предпочитал использовать русский язык для серьезных тем, а украинский - для ежедневного общения» (14, с. 14).

О роли слова и языка в творчестве Н.В. Гоголя отмечает и В. Зеньковский: « … как любил он слово, как захватывала его власть слова. Для понимания сложности духовного типа Гоголя, эта власть слова над ним очень характерна… Он любил меткое слово, искал его, - любил словесные эффекты, не боясь преувеличений, нагромождения однородных по смыслу слов, - лишь бы достичь известной силы и яркости выражения. Стихия слова, сама по себе, рождала и развивала у Гоголя его поэтическое творчество» (6, с. 94). Об этом свидетельствуют как художественные, так и научные и публицистические тексты писателя. По К.Э. Штайн, «в метапоэтике… издержки научного дискурса компенсируются образностью мышления художника, личностным соединением в нем опыта науки и искусства» (18, с. 9). Это отмечал еще А.П. Плетнев в письме А.С. Пушкину: «Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то хорошее <…> Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение. Он любит науки только для них самих и, как художник, готов для них подвергать себя всем лишениям. Это меня трогает и восхищает» (П.А. Плетнев - А.С. Пушкину. Письмо от 22 февраля 1831 год). То есть одним из направлений метапоэтического исследования является изучение познавательных интенций художника, транслированных на процесс языкового творчества.

«В языке нет такого, чего бы не было в мышлении, язык служит не только средством познания и репрезентации мира предметов и мира идей, он связан с формированием и передачей мыслей, различных интенций и обеспечивает сферу эмоциональной речемыслительной деятельности человека» (15, с. 7). «Язык следует всегда за Науками, за Художествами, за Просвещением, за нравами и обычаями» (12, с. 12). В.В. Виноградов отмечал: «Литература - явление языка, составляющее основной предмет лингвистического исследования» (3, с. 161). Язык, опосредованно и абстрагированно представляющий в знаках мыслительное содержание, представляет собой «замкнутое целое и дает базу для классификации, вносит естественный порядок в такую область, которая иначе разграничена быть не может» (10, с. 34). Следовательно, не только эксплицированное, но и имплицитное знание, заложенное в языке и тексте, отражает способ познания окружающего мира - его «видение, понимание, структурирование, категоризацию, концептуализацию и интерпретацию в сознании субъекта» (11, с. 537).

Ссылаясь на А.В. Михайлова, автора работы «Языки культуры», мы можем говорить и о связи творчества Гоголя со стилем барокко, которому свойственны были своды, ярко представленные в творчестве Гоголя. Так, А.В. Михайлов отмечает несколько моментов, характерных для эпохи барокко:

1) научное и «художественное» сближено, и различия между ними, как предстают они в текстах, упираются в возможную неявность, неоткрытость того, что можно было бы назвать (условно) художественным замыслом текста; поэтому различия шатки;

2) все «художественное» демонстрирует или может демонстрировать перед нами тайну как тайну, мы же можем не подозревать об этом;

3) все «художественное» демонстрирует тайну тем, что уподобляется знанию и миру -- миру как непременно включающему в себя тайное, непознанное и непознаваемое;

4) все непознаваемое, какое несомненно есть в мире, для «произведений» (или как бы ни называли мы то, что создает автор -- писатель и поэт -- эпохи барокко) оборачивается поэтологическими проблемами: известная поэтика мира отражается в поэтике «произведения» -- то, как сделан мир, в том, как делаются поэтические вещи, тексты, произведения; метапоэтический гоголь словарь

5) последние -- произведения, тексты и пр. -- делаются непременно как своды -- слово, которым мы условно передаем сейчас непременную сопряженность этих произведений с целым мира, с его устроенностью и сделанностью;

6) будучи «сводами», такие произведения не отличаются ничем непременным от таких «сводов», какие представляют собою энциклопедии, отчего и наш пример выше содержал ссылку именно на энциклопедию как такую форму упорядочивания знания, какая отвечала знанию эпохи, которое толкует себя как знание полигисторическое, то есть, в сущности, как полный свод всего отдельного,

7) будучи поэтическими сводами, произведения репрезентируют мир; поэты эпохи барокко создают, в сущности, не стихотворения, поэмы, романы, -- так, как писатели и поэты XIX века, но они по существу создают все то, что так или иначе войдет в состав свода -- такого, который будет в состоянии репрезентировать мир в его полноте (то есть в цельности и в достаточной полноте всего отдельного), а потому и в его тайне;

8) так понимаемое, все создаваемое непременно сопряжено с книгой как вещью, в которую укладывается (или «упаковывается») поэтический свод; не случайно и то, что творит Бог, и то, что создает поэт (второй бог, по Скалигеру), сходится к книге и в (книге, как мыслится она в ту эпоху, -- к общему для себя;

9) репрезентируя мир в его полноте, произведение эпохи барокко тяготеет к энциклопедической обширности -- энциклопедии как жанру научному соответствует барочный энциклопедический роман, стремящийся вобрать в себя как можно больше из области знаний и своими сюжетными ходами демонстрирующий (как бы «символически») хаос и порядок мира;

10) репрезентируя мир в его тайне, произведение эпохи барокко тяготеет к тому, чтобы создавать второе дно -- такой свой слой, который принадлежит, как непременный элемент, его бытию; так, в основу произведения может быть положен либо известный числовой расчет, либо некоторый содержательный принцип, который никак не может быть уловлен читателем и в некоторых случаях может быть доступен лишь научному анализу; как правило, такой анализ лишь предположителен; «отсутствие» же «второго дна» вообще никогда не доказуемо» (9, с. 120 - 121).

Таким образом, Н.В. Гоголь видел важную закономерность: язык - культурное явление - что отмечается и в Словаре Академии Российской: «Язык и литература - два показателя культуры народа… между языком и литературой нет пропасти» (12, с. 22). Поэтому его художественные тексты и материалы, собранные для словарей, обнаруживают большие пласты культурологической информации, без которой невозможно толкование слова. Как утверждал этнограф Б. Малиновский, «без культурных основ лингвистика всегда будет карточным домиком. В равной степени это правда, что без языка знание о каком-либо аспекте культуры неполно» (7, с. 21). Целью любого словаря, является отражение семантики слова во всех типичных контекстах его употребления, что обеспечивает понимание слова во всех потенциально возможных контекстах. Поэтому словарь идет от системы текстов к слову, представляя его во всей совокупности его значений, о чем свидетельствуют и лингвистические своды опыта словарей Н.В. Гоголя, представленных в системе метапоэтических данных его творчества.

Литература

1. Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1978. - Вып.VIII. - С. 402 - 421.

2. Виноградов В.В. Об основном словарном фонде и его словообразующей роли в истории языка (1951) // Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М.: Наука, 1977. - С. 47-68.

3. Виноградов В.В. О задачах истории русского литературного языка преимущественно XIII - XIV вв. // История русского литературного языка. - М., 1978. - С. 161.

4. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 т. Т. 9. - М., 1952. - 684 с.

5. Гоголь Н.В. Собрание сочинений. В 5 кн. и 7 т., кн. 4. т. 6. - М., 2007. - 653 6. Зеньковский В. Н.В. Гоголь. - Париж, 1961. - 262 с.

7. Малиновский Б. Научная теория культуры. - М., 1999. - 325 с.

< назад вперед >

8. Метапоэтика: Сб. статей научно-методического семинара «Textus». - Ставрополь, 2008. - Вып. 1. - 736 с.

9. Михайлов А.В. Языки русской культуры. - М., 1997. - 358 с.

10. Ревзина О.Г. О соотношении языка и дискурса // Функциональная семантика языка, семиотика знаковых систем и методы их изучения. Ч. 1. - М., 1997.

11. Рябцева Н.И. Ментальный модус: от лексики к грамматике // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. - С. 51 - 57.

12. Словарь Академии Российской Ч. I - IV. СПб., 1789 - 1794.

13. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. - М., 1977. - С. 31-269.

14. Труайя А. Николай Гоголь. - М., 2007. - 640 с.

15. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. - М., 2004. - 208 с.

16. Франс А. Собрание сочинений, тт. 1-8. - М., 1957 - 1960, т. 4.

Размещено на Allbest.ru