"Магия слова" Ильи Сургучёва: критический анализ монографии А.Т. Липатова "Взбудораженная магия слова и чувства: текстообразующие и изобразительно-выразительные средства художественной прозы Ильи Сургучева"

Размещено на http://www.allbest.ru/

«МАГИЯ СЛОВА» ИЛЬИ СУРГУЧЁВА: КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МОНОГРАФИИ А. Т. ЛИПАТОВА «ВЗБУДОРАЖЕННАЯ МАГИЯ СЛОВА И ЧУВСТВА: ТЕКСТООБРАЗУЮЩИЕ И ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ ИЛЬИ СУРГУЧЁВА» (СТАВРОПОЛЬ: ГРАФА, 2011)

Светлана Владимировна Гусева

История русской литературы, подобно истории самой России, полна трагизма и крутых поворотов. Волею случая и обстоятельств творчество одних писателей входит в сокровищницу литературного наследия, а творчество других, не менее талантливых, канет в лету. История расставляет свои приоритеты, и в настоящее время появляются научные работы, посвященные незаслуженно забытым авторам. К работам такого рода относится монография профессора А. Т. Липатова «Взбудораженная магия слова и чувства: текстообразующие и изобразительно-выразительные средства художественной прозы Ильи Сургучёва». Илья Сургучев, русский прозаик и драматург, в настоящее время мало известен в научных кругах. Трагедия революционных перемен в России сделала И. Сургучева эмигрантом: в 1920-е годы писатель покидает родину и переезжает в Париж, где продолжает публиковаться в эмигрантской прессе. Во время Второй мировой войны «Сургучев был сотрудником единственной в период оккупации Франции русскоязычной газеты «Парижский вестник». Пожалуй, именно такое поведение Сургучева, не принятое большинством русских эмигрантов, стало причиной очень резкого отзыва о нем» (с. 90). Но политические амбиции порой могут затмевать очевидные факты: «не прислуживал Сургучев гитлеровским оккупантам; все его творчество и человеческие деяния были направлены на создание оставшимся в Париже собратьям по перу элементарной возможности выжить в условиях оккупационного режима; многих он буквально спас от голодной смерти» (с. 9).

Время расставляет все на свои места, и современные ученые уже по-новому смотрят на личность Ильи Сургучева и его творчество. Активные исследования творчества этого писателя ведут ставропольские литературоведы, и, пожалуй, одним из первых к проблемам творчества И. Сургучева обратился А. А. Фокин [2]. Однако следует отметить, что работ, посвященных развернутому анализу текстообразующих и изобразительно-выразительных средств прозы И. Сургучева, до настоящего момента не было, и представленная монография профессора А. Т. Липатова - это первая и на сегодняшний день единственная работа такого плана. При этом автор монографии выступает не как языковед, а как словесник-филолог, соединяя глубокий литературоведческий анализ с языковедческим анализом текста.

Проблемы индивидуального стиля писателя представляют огромный интерес для изучения теории текста, поскольку идиостиль соединяет в себе две ипостаси текста: форму (внешнее проявление текста) и содержание (внутреннюю составляющую текста). В этом соединении формы и содержания проявляется самобытность писателя, специфика его художественного метода, реализованного с помощью текстообразующих и изобразительно-выразительных средств. Необходимость исследования проблемы текстообразующих факторов и категорий продиктована ориентацией современной теории текста на поиск новых методов лингвистического описания, интерпретации текстов. Текстообразующие факторы, регулируя прямую и обратную связь между автором и читателем, отвечают за создание смыслового пространства, называемого речевым (или актуальным) смыслом, т.е. «это не только и не столько та информация, которая закодирована теми или иными языковыми средствами, но и вся та информация, которая может быть передана с его помощью и быть извлечена из него благодаря знанию коммуникантов о мире, друг о друге, о ситуации общения» [1, с. 200]. Представленная автором монографии система содержательных и формальных текстовых характеристик, присущих произведениям Ильи Сургучёва, раскрывает уникальный авторский способ языкового выражения.

Механизм текстообразования напрямую связан с актуализацией языковой картины мира автора, его мировоззрения, жизненного опыта и фоновых знаний. Это закономерно отражает антропоцентризм языка, который делает образ автора ведущей категорией текста. Анализируя творчество Ильи Сургучёва, А. Т. Липатов подчеркивает значимость обучения молодого тогда еще писателя в Ставропольской духовной семинарии. «Именно эта сфера духовности, - по мнению А. Т. Липатова, - стала определяющей для Сургучёва - человека и писателя: в нем самом и в его творчестве живет эта страстная идея надмирного» (с. 6). Сургучев был писателем особого склада, теологическое образование предопределяло его обращение к духовным проблемам, проблемам религии. Оставаясь глубоко преданным Православию, И. Сургучев столь же глубоко исследовал и восточные религии. Для писателя «все религии мира едины, как едино само человечество - ибо нет народа, который был бы выше и лучше других» (с. 163). Эти рассуждения привели художника слова к осознанию значимости поиска Истины, и вслед за Е. Блаватской он принимает девиз Теософского общества «Нет религии выше Истины» (с. 163). Разумеется, на творчество писателя оказали влияние и политические передряги, Октябрьская революция 1917 года, которую молодой автор не принял, и жизнь в эмиграции, и невзгоды Второй мировой войны - все это, так или иначе, отразилось в произведениях И. Сургучёва, подводя читателя к мысли, что «путь счастья человека лежит не через революционные потрясения, а через духовно-нравственное самосовершенствование каждой личности» (с. 15).

А. Т. Липатов раскрывает особенности идиостиля И. Сургучёва через призму богатства изобразительно-выразительных средств, в частности объектом внимания исследователя становится метафорическая перифрастика Сургучёва. Интересно, что использование писателем-реалистом яркой и разнообразной метафористики автор монографии объясняет творческой манерой писателя, которая определяется слиянием «гоголевского романтизма и чеховского импрессионизма» (с. 18). Обращаясь к текстам сургучёвских произведений, А. Т. Липатов раскрывает понятия отдельных видов перифраз, начиная с логического, заканчивая именным и глагольным перифразом. Следует отметить, что в лингвистике вопрос о семантико-стилистических границах метафоры и метафорического перифраза до настоящего времени оставался открытым. И заслуга автора монографии заключается в том, что он, продолжив мысль И. Р. Гальперина, В. Виккернагеля и Ф. Бринкмана [3-5], пошёл в своих рассуждениях дальше: от формального представления текста А. Т. Липатов переходит на уровень семантики текста. Сопоставляя метафору, которую автор монографии определяет как отдельную цельнооформленную лексическую единицу-экспрессему, и метафорический перифраз синтаксического типа, автор в качестве основного критерия выдвигает тот факт, что в метафорическом перифразе «метафоричность принимает на себя не отдельное слово, а целиком взятый текст» (с. 20). Разрабатывая теоретические аспекты текстообразования, А. Т. Липатов наглядно показывает, как анализируемые категории функционируют в конкретном «живом» тексте. На примере произведений Ильи Сургучёва профессор Липатов представляет весь спектр возможных изобразительно-выразительных средств. С другой стороны, преследуя цель раскрыть особенность художественного стиля И. Сургучёва, автор монографии выделяет из всего представленного спектра наиболее яркие, характерные для индивидуального стиля писателя изобразительно-выразительные средства.

Еще одна важная проблема, связанная с теорией текста, находит своё отражение в представленной монографии. Эта проблема связана с отходом от «атомарного рассмотрения системных отношений в языке» и раскрытием особенностей текста, включенного в семантическую трихотомию «текст-дискурс-интертекст» (с. 30). Именно с точки зрения особенностей указанной трихотомии А. Т. Липатов анализирует «Эмигрантские рассказы» И. Сургучёва, начиная с характеристики метафорических эпитетов (свежие, не окоченевшие воспоминания; мерзлая публика и др.), которые в текстах сургучёвских рассказов органично вплетаются в состав перифраз, заканчивая анализом интервключений (Вы помните «Синюю птицу»? Помните Страну воспоминаний?). «Синяя птица», о которой вспоминает И. Сургучёв, - это пьеса бельгийского драматурга М. Метерлинка, но, возникая в рассказе «Волшебные тетради», а затем и в рассказе «Четырнадцать стариков», эта интертекстема, по словам А. Т. Липатова, получает новое афористическое дополнение «птица счастья» (с. 42).

Интересна с точки зрения изучения поэтики интервключений 5-я глава монографии, в которой автор анализирует роман «Ротонда». А. Т. Липатов обращает внимание читателей на своеобразную манеру подачи представленных текстообразующих средств, а также на разноплановость интервключений, в которых «угадываются не только интертекстемы (прямые включения «чужого» текста) и развернутые аллюзии, парафразы, но и короткие, очень тонкие намёки - то ли на отдельно взятый факт, то ли на имя персонажа или наименование конкретно взятого произведения» (с. 100). «Ротонда» как символ неисчерпаемого мира искусства становится воплощением эрудиции и энциклопедичности автора.

Илья Сургучев не стал поклонником неореализма, он до конца был верен русскому реализму, плодотворно используя «достижения гоголевского романтического реализма и чеховского импрессионизма» (с. 176). Все это отразилось в неповторимом художественном сургучевском стиле.

Наша история по-прежнему оставляет нераскрытыми множество тайн, погребая в пучине времени много талантов, которые так и не получили признания. Благодаря монографии А. Т. Липатова, один из таких незаслуженно забытых художников слова получил второе рождение. Илья Сургучёв - это писатель, талант которого можно смело сопоставить с талантом наших классиков литературы, и профессор Липатов раскрыл то многообразие его изобразительных, речетворческих и текстообразующих особенностей, которое ставит Сургучёва в один ряд с маститыми мастерами слова.

изобразительный художественный проза сургучев

Список литературы

1.Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

2.Фокин А. А. Илья Дмитриевич Сургучев: проблемы творчества. Ставрополь, 2006.

3.Brinkmann J. Die Metaphern. Bonn, 1978.

4.Galperin I. Stylistics. Moscow, 1971.

5.Wackernagel W. Poetik, Rhetorik und Stylistik. Halle/Saale, 1973.

Размещено на Allbest.ru