Особенности функционирования лексемы "член": нормативно-диахронный аспект

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Особенности функционирования лексемы "член": нормативно-диахронный аспект

Долбина Ирина Александровна

Данная статья представляет собой лингвистическую зарисовку наблюдений, относящихся к особенностям функционирования единицы член в словаре В. Даля. Эта лексема рассматривается в одном из своих значений - соматическом, связанном с указанием на часть тела человека. Нормативно-диахронный аспект исследования определил ряд вопросов, связанных с осмыслением особенностей функционирования этой лексемы. Во-первых, насколько такое употребление было репрезентативным для второй половины XIX века, соответствовало ли узуальным нормам того времени? Во-вторых, какие изменения произошли в функционировании данной единицы (в указанном значении) в период второй половины XIX - начала XXI в.? Для ответа на поставленные вопросы к анализу были привлечены тексты разной жанровой тематики, относящиеся ко второй половине XIX в. (эпистолярное наследие Ф. М. Достоевского, мемуары русского врача Н. И. Пирогова и сестры милосердия Крестовоздвиженской общины Е. М. Бакуниной, дневниковые записки миссионера В. Вербицкого), и толковые словари, изданные в разное время, - словарь Д. Н. Ушакова и словарь С. И. Ожегова.

Анализ языкового материала позволил выявить четыре особенности функционирования данной единицы, не совпадающие с современными нормами ее употребления. Первая особенность - ее включенность в устойчивые фразы, описывающие разные состояния человеческого организма. В словаре Даля в статьях Ломать, Разламывать, Тянуть, Член в качестве иллюстративного материала приведены выражения, указывающие на состояние недомогания и разбитости: болят члены (ст. Ломать, Разламывать), все члены болят, ломят (ст. Член), тяжелина в членах (ст. Тянуть). О нормативности использования такого рода фразеологии во второй половине XIX века свидетельствуют многочисленные факты ее активного употребления в широком корпусе текстов, относящихся к данному периоду времени, - письма Ф. М. Достоевского, произведения А. П. Чехова, И. С. Тургенева и др. Так, в письмах Достоевского подобные выражения встречаем в описаниях своего состояния после очередного эпилептического припадка: Не свежа голова и все члены разбиты. Был припадок из сильных, так что до сих пор темно в голове и разбиты члены [3, т. 28, ч. 1, с. 303, т. 29, ч. 1, с. 250]. Приведем несколько примеров из художественных текстов А. П. Чехова: Я потянулся и почувствовал во всех своих членах тяжесть, недомогание [8, т. 3, с. 246]; упав на скамью, затряслась всеми членами [Там же, т. 1, с. 388]. В толковых словарях более поздних годов издания - Ушакова [7] и Ожегова [5] - традиционно используются в качестве иллюстративного материала к единице Член фрагменты, взятые из тех же текстов XIX века, якобы демонстрирующие литературные нормы 40-х и 80-90-х гг. XX в.: Одно желание моциона порождает уже расслабление и усталость во всех моих членах. Салтыков-Щедрин. Его члены сладко немеют от наступавшего сна. Чехов. Медленно, не сгибаясь ни одним членом, отклонилась она назад и опустилась на ту плоскую плиту. Тургенев (ст. Член) [7]; не может шевельнуть ни единым членом (ст. Член) [5].

Для нас очевидным фактом является архаичность такой фразеологии. В современном языке аналогичное содержание было бы выражено примерно такими сочетаниями: всё тело разбито, чувствую разбитость (усталость), всё (тело) ломит, всё (тело) болит, тяжесть в теле - при описании недомогания и разбитости; усталость во всем теле, не может шевельнуться (пошевелиться) - при описании усталости; тело немеет, всё онемело - при описании онемения. Относительно последнего тургеневского контекста (не сгибаясь ни одним членом) необходимо указать на изменение в области глагольного управления: в современном русском языке глагол сгибаться не имеет управления в отличие от глагола сгибать (кого или что), требующего винительного падежа. Поэтому в современных контекстах это выражение звучало бы следующим образом: не сгибаясь или не сгибая чего-л. (спины, тела и т.д.).

Все вышесказанное позволяет утверждать, что лексема член «выпала» из современной фразеологии, описывающей разные состояния человеческого организма. Вторая особенность - синонимичное использование лексем член и конечность (часть тела) в контекстах, описывающих судороги, онемение, отморожение, ранение, ампутацию, отсутствие, омертвение конечностей (или частей тела). В словаре В. Даля слово член встречается в лексикографическом описании таких единиц, как Ампутация, Антонов-огонь, Апоплексия, Бесчленный, Вода (Водяная болезнь), Выбаливанье, Вывихивать, Гангрена, Дергать, Застуживать и т.д. Приведем один пример: «Ампутация ж. лат. отъятие, отъем, отсечение члена, части тела». Широкая представленность такого синонимического использования в текстах второй половине XIX в. - в воспоминаниях о Крымской войне Н. И. Пирогова и Е. М. Бакуниной, «Записках» протоирея В. Вербицкого - указывает на то, что это являлось нормой для литературного языка того времени. В качестве иллюстрации приведем несколько примеров данного употребления из названных текстов: 1) «может ли раненый член быть сохранен или же нужна ампутация» [6, с. 99]; «лежавших с оторванными, раздробленными членами [Там же, с. 20]; «отнятые члены лежали грудами», «раненые, которым врачи присудили сохранить поврежденные члены [Там же, с. 121] и т.д.; 2) «делали ампутации двух членов зараз», «у кого нет ноги, тому 50 руб., у кого нет руки - 40 руб., а у которых нет двух членов, то 75 руб.» [1, гл. 1]; 3) «во время демонослужения они действительно являются как бесноватые, с мутными, блуждающими глазами, с конвульсиями в помраченном лице и во всех членах, ничего не видят, не слышат и не чувствуют» [4, с. 64].

Безусловно, в рамках современного узуса лексема член не используется в качестве синонима лексеме конечность. Вместе с тем, несмотря на очевидное изменение нормы, в словаре Ожегова, опять же в силу академической традиции, сложившейся в МАСе, словаре Ушакова, значение единицы член определяется как «часть тела человека (чаще о конечностях)». Третья особенность касается функционирования лексемы член в значении половой орган. Если обратиться к его толкованиям в словарях разных хронологических срезов (словарь В. Даля > словарь Ушакова > словарь Ожегова), то можно заметить интересную вещь: данное значение никогда не называется прямо в словарных дефинициях - оно как бы «спрятано» в широком значении таких слов, как часть, орган, завуалировано, но возникает в иллюстративном материале (детородный член [7], мужской член (мужской половой орган) [5]). В словаре В. Даля, в отличие от словарей Ушакова и Аванесова, даже в лексикографическом материале отсутствует такого типа словосочетание: «Член м. связная часть целого; член животного тела, уд, снаряд, орудие, данное природой, особ. руки, ноги, пальцы, иногда и голова, если членом зовут все, что наружно приставлено к телу. Все члены болят, ломят» [2]. «Член… 2. Отдельный орган тела у животного (чаще о конечностях). Его члены сладко немеют от наступавшего сна. Чехов. Медленно, не сгибаясь ни одним членом, отклонилась она назад и опустилась на ту плоскую плиту. Тургенев. Одно желание моциона порождает уже расслабление и усталость во всех моих членах. Салтыков-Щедрин. Детородный член» [7]. «Член… 3. Часть тела (чаще о конечностях). Не может шевельнуть ни единым членом. Мужской ч. (мужской половой орган)» [5]. член лексема семантический

Составители словарей при описании данного значения прибегают к непрямому, перифрастическому, смягчающему способу обозначения мужских гениталий. Эвфемизация реализуется также в таком сочетании, как чаще о конечностях (непроизвольно возникает вопрос: какое значение используется реже?). На наш взгляд, такие дефиниции не соответствуют современным нормам употребления данного слова. Непосредственное наблюдение над функционированием лексемы в речевой практике современного носителя русского языка показывает, что она используется исключительно в номинации мужского полового органа, а значение конечность (верхние и нижние)/часть тела реализуется только в производных словах терминологического характера - членовредительство, членистоногие. Считаем, что активное употребление в СМИ лексемы член в контекстах порнографического содержания привело к существенным изменениям: во-первых, семантической организации одного из ее значений - значения части тела: сужению диапазона номинации разных частей тела за счет активного выдвижения семы половой орган и закрепления ее в качестве основной, а также архаизации семы конечность; во-вторых, всей ее (т.е. лексемы) семантической структуры: гипертрофированности значения мужские гениталии среди других, не связанных с описанием частей тела, что проявляется в формировании им устойчивого ассоциативного порноподтекста, на фоне которого начинают восприниматься и другие значения. Восприятие данного слова преимущественно в этом ключе (независимо от контекста) особенно ярко проявляется в речевом поведении подростков девиантного поведения, что вынуждает педагогов в общении с ними по мере возможности исключать из своей речи эту лексему или заменять ее синонимичными понятиями.

В качестве гипотезы можно предположить, что отмеченные сдвиги в семантической структуре лексемы член представляют собой частный случай более общего процесса в русском языке, определяемого такими экстралингвистическими факторами, как сексуальная революция XX в. и наблюдаемая тенденция к порнофикации массовой культуры. В лингвистических работах последних лет, посвященных исследованию динамических процессов в современном русском языке, наряду с такими терминами, как демократизация, жаргонизация, вульгаризация языка, используются термины «порнофикация» и «матерщинизация», в статье Б. Я. Шарифуллина последние два термина даются как синонимичные понятия: «подобное развитие к концу XX в. привело к "порнофикации" или "матерщинизации" русского языка не только в его обиходной речи, но и его письменных, литературных разновидностей» [10]. Исходя из нашего языкового материала, предлагаем развести данные термины, понимая под порнофикацией языка процесс актуализации в семантической структуре прежде нормативных лексем значений, связанных с порнотематикой (а именно с темой полового акта), а под матерщинизацией - использование и актуализацию уже имеющегося в языке арсенала обсценных единиц. Таким образом, отмеченные сдвиги в семантической структуре лексемы член, а также обусловленные ими такие процессы, как «выпадение» лексемы из фразеологии, описывающей состояние организма, и разрушение синонимической парадигмы член/конечность, убеждают нас в том, что традиционно сложившийся лексикографический способ описания данного слова требует пересмотра. В завершение отметим еще один факт нестандартного с точки зрения современных норм употребления лексемы член в словаре В. Даля. При описании значений слов, называющих венерические заболевания и половые органы (ст. Гонорея, Мусьво, Причинять, Промеж, Пуп, Пучина, Скользить, Снасть, Сором, Тель), лексикограф использует преимущественно единицу часть в форме множественного числа (части) в сочетании с такими прилагательными, как половые, мужские, женские, тайные, природные, срамные, соромные, детородные, и фрагментарно - словосочетания мужской член, мужские черева (ст. Тупой, Яйце). Проиллюстрируем это несколькими примерами

«Гонорея греч. болезненное течение из половых частей». «Мусьво, арх. т.е. мужество, мужские части». «Пучина ж. водоверть, водоворот… крутень, закрутень, выбивающий воды из бездны, или поглощающий их. || *Брюхо. Набить пучину. || Раскльн. женские части». Можно заметить, что В. Даль в лексикографическом описании единиц указанной тематики преднамеренно избегает использовать иностранное слово латинского происхождения орган (несмотря на то, что в словаре оно зафиксировано), отдавая предпочтение русским вариантам. Ту же самую закономерность (избегание иностранной лексемы орган) демонстрируют статьи Почка, Селезенка, Печь, Сердце - в качестве родового понятия используется лексема черево, даже в то время воспринимавшаяся как архаичная. Безусловно, такое употребление расходится с современными нормами. В современном узусе в такого рода контекстах использовались бы две единицы - член или орган - в сочетании с прилагательными половой, мужской, детородный.

Такая стилистическая особенность, несомненно, обусловлена пуристическими взглядами лексикографа в отношении заимствованной лексики и являлась их воплощением. Как известно, В. Даль, защищая идею создания русского литературного языка на народной основе, призывал художников слова активно воздействовать на нормы литературного языка, опираясь на запасы народные, не останавливаясь перед тем, что некоторые их нововведения окажутся бесплодными и преходящими [9]. Архаичность использования книжной лексемы черева в функции обозначения половых органов даже для того времени становится очевидной, если обратиться к мемуарам современника В. Даля, известнейшего хирурга второй половины XIX века Н. И. Пирогова. В своих воспоминаниях об университетских профессорах он пишет следующее: «Мухин, однако же, добросовестно, по-своему, конечно, исполнял обязанности профессора и прочитывал свою физиологию на лекциях от доски до доски, и если что из своих лекций откладывал, то потом не оставался в долгу у слушателей; откладывал же он постоянно чтение о половых женских органах, приходившееся обыкновенно в великий пост: "нам следовало бы теперь говорить, - повторял он ежегодно в это время, - о деторождении и половых женских органах; но так как это предмет скоромный, то мы и отлагаем его до более удобного времени"» [6, с. 296]. Если вспомнить, что В. Даль и Н. Пирогов были не только современниками и врачами, но и сокурсниками по Дерптскому университету (что предполагает владение общей медицинской терминосистемой того времени), то стилистический диссонанс единиц половой орган - черева бросается в глаза. Данный фрагмент интересен не только в лингвистическом отношении, но и с точки зрения характеристики отношения людей XIX века к темам, связанным с «человеческим низом». Также не встречается единица черева в статье Размножения органы в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, издававшемся с 1890-го года и имевшем справочно-научную ценность. Из этой статьи приведем только определение: «Размножения органы - (или воспроизвождения органы) - органы, имеющие непосредственное отношение к размножению. С этой точки зрения и столон, служащий для бесполого Р. (см.), тоже является органом Р. Но обыкновенно под именем органов Р. разумеют лишь органы полового Р., т.е. иначе половые органы» [11, т. XXVI, с. 172]

Остаются невыясненными вопросы следующего порядка: почему из двух русских вариантов член/часть при номинации половых органов В. Даль отдает предпочтение лексеме часть? Насколько соответствует узуальным нормам второй половине XIX века такой выбор, а если соответствует, то каков стилистический статус единицы? Ограниченность текстового материала не дает нам права делать какие-либо выводы относительно поставленных вопросов. Безусловно, чтобы ответить на поставленные вопросы, необходимо привлечь более широкий корпус текстов

Список литературы

1. Бакунина Е. М. Воспоминания сестры милосердия Крестовоздвиженской общины (1854-1860 гг.) [Электронный ресурс] // Милосердие.ru: православный портал о благотворительности и социальной деятельности. URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=20&s=22&id=109 (дата обращения: 08.12.2012).

2. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. М.: Рус. яз., 2000.

3. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. Л.: Наука, 1972. 1988.

4. Записки миссионера Кузнецкого отделения Алтайской духовной миссии священника Василия Вербицкого / сост. прот. Игорь Кропочев. Новокузнецк: Сретение, 2008. 372 с.

5. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Сов. энциклопедия, 1987. 798 с.

6. Пирогов Н. И. Севастопольские письма и воспоминания. М.: Изд-во АН СССР, 1950. 652 с.

7. Толковый словарь русского языка: в 4-х т. / под ред. Д. Н. Ушакова. М.: Советская энциклопедия, 1935-1940.

8. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М.: Наука, 1974-1983.

Размещено на Allbest.ru