"Расти большая. Твой С. Есенин": смысловая реализация фразеологических единиц в источниках личного происхождения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Волгоградский государственный архитектурно-строительный университет

«РАСТИ БОЛЬШАЯ. ТВОЙ С. ЕСЕНИН»: СМЫСЛОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В ИСТОЧНИКАХ ЛИЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

Наталья Алексеевна Калёнова, к. филол. н.

Кафедра компьютерного инжиниринга

и международных образовательных программ

Аннотация

есенин языковый окказиональный фразема

В источниках личного происхождения наиболее полно раскрываются особенности языковой личности их автора. Особый интерес представляют наблюдения за смысловой реализацией окказиональных единиц. В статье рассмотрены особенности смыслопорождения окказиональной фраземы «расти большая» в записке С. А. Есенина. Когнитивно-дискурсивный анализ единицы выявил индивидуальные эмотивно-оценочные семы в смысловой структуре фраземы, актуальные в процессе декодирования её семантики только для адресанта и адресата.

Ключевые слова и фразы: источники личного происхождения; окказиональная фразеология; смыслопорождение фразем; смысловая структура фраземы.

Annotation

“BLESS YOU. YOUR S. ESENIN”: SEMANTIC REALIZATION OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN SOURCES OF PERSONAL ORIGIN

Natal'ya Alekseevna Kalenova, Ph. D. in Philology Department of Computer Engineering and International Educational Programs Volgograd State University of Architecture and Civil Engineering

The author tells that sources of personal origin completely reveal the features of their author's linguistic personality, pays special attention to the observations on the semantic realization of occasional units, considers the features of the sense generation of the occasional phraseme “bless you” in S. A. Esenin's note, and concludes that the cognitive-discursive analysis of the unit reveals individual emotive-evaluative semes in the semantic structure of the phraseme that are actual in the process of decoding its semantics only for the addresser and the addressee.

Key words and phrases: sources of personal origin; occasional phraseology; sense generation of phrasemes; semantic structure of phraseme.

Основная часть

Антропоцентризм современной науки обусловил интерес филологии [5; 8; 12; 15; 16; 19] и лингвистики в частности [3; 11; 13; 14; 18; 23] к источникам личного происхождения (ИЛП), так как в них наиболее неопосредовано (по сравнению с другими письменно закреплёнными результатами речемыслительной деятельности) проявляются особенности языковой личности адресанта. С другой стороны, ИЛП являются письменно зафиксированными документами, в отличие от таких жанров разговорного стиля как, например, разговор по душам, анекдот, поздравление на празднике, ссора, и т.д., в которых языковая личность являет себя, может быть, даже более непосредственно. В условиях научно-технического прогресса появилась возможность зафиксировать, например, на камеру процесс неподготовленной устной речи. Письма, записки, дневники, мемуары и т.д., дошедшие до нас из глубины веков, - единственная возможность исследовать особенности устной речи представителей прошлого времени, особенности речевой организации личности, её становления и т.д., что никакой иной источник в такой степени, как ИЛП, не может обеспечить.

ИЛП в когнитивно-дискурсивном аспекте представляют особенный интерес для учёных, исследующих процессы смыслопорождения языковых единиц разного уровня, ведь «в дискурсивной деятельности нередко появляются такие смыслы, которые системой языка не эксплицируются» [1, с. 32]. Проблема соотношения значения и смысла в языке [6; 7; 10; 21] остаётся актуальной в силу сложности предмета изучения. «Идеи, определявшие прежде личностные смыслы людей, включаясь в новые системы коммуникативных установок, общественно переосмысливаются. Они наполняются новым содержанием, в них появляется новый смысл, ранее не зафиксированный общественно-языковым сознанием» [2, с. 109].

Особый статус в ряду речевых проявлений, зафиксированных в ИЛП и подвергаемых изучению в когнитивно-дискурсивном аспекте, приобретает фразеологический смысл. «Как известно, преимущественная сфера функционирования ФЕ - это разговорная речь, автоматизированный характер которой предполагает насыщенность её разного рода штампами и клише, воспроизводимыми по мере повторения типичной ситуации» [Там же, с. 107].

Рассмотрим особенности смыслопорождения окказиональной фразеологической единицы (ФЕ) расти большая, используемой С. Есениным. Под окказиональными понимаются единицы «своеобразные, нетипичные, не встречающиеся в широком употреблении» [22, с. 17]. Обратимся вначале к генетическому дискурсу единицы. Очевидна связь фраземы с пословичным дискурсом: Расти большой, не будь лапшой (тянись верстой, не будь простой). Имея форму предложения с императивами, пословица фиксирует совет, каким нужно быть человеку. Кроме того, в ситуации, когда человек чихнул, говорят Расти большой, не будь лапшой. При этом есть вариации Будь здоров, расти большой! и/или Будь здоров, не будь лапшой! [4, с. 24]. Эта конструкция употребляется и как прощальная формула, имеющая стилистическую окраску `разговорное' [17].

Компонент пословицы, лексема лапша - `разновидность макаронных изделий, представляющая собой длинные узкие полосы теста; изготавливается из муки (пшеничной, рисовой), замешанной на воде' [20, с. 319] - имеет не только комплекс переносных значений, но и ассоциативно-образных смыслов, закреплённых за единицей в русской лингвокультуре. Вопрос о символьной природе макаронных изделий в разных лингвокультурах открыт. Интересными представляются такие факты. Например, известный философ Бартоломео Сакки (1421-1581) рекомендовал готовить макароны в августе и обязательно при растущей луне. Известна «макароническая поэзия» Теофило Фоленго (1491-1544). Существует также своеобразная «макаронная религия», основанная Бобби Хендерсоном в 2005 г. Возвещая веру в Летающего Макаронного Монстра, похожего на макароны с тефтелями, автор призывает к изучению пастафарианства: растафариантсво + pasta от `итал. макаронные изделия' [26]. Эти и другие примеры демонстрируют разное ассоциативно-образное и символьное содержание концепта «Макаронные изделия» у носителей разных языковых культур, представителей социальных слоёв и т.д.

Словари соотносят ассоциативно-образный слой лексемы с представлениями о чём-то вялом, нетвёрдом [4]. Известно выражение «Эх ты, лапша!», где компонент лапша выступает в значении `простак'. Таким образом, коннотативные смыслы лексемы лапша, в результате сложнейшего процесса фраземобразовательной комбинаторики, становятся частью семантической структуры пословицы Расти большой, не будь лапшой.

При усечении компонентного состава пословицы семантическая структура этой единицы остаётся за трансформированным вариантом. Например, будь здоров или расти большой. Сведения о «полном» структурном составе пословицы Расти большой, не будь лапшой, тянись верстой, не будь простой подтверждают тенденцию к усечению единицы с сохранением её семантической структуры. Итак, рассмотрев особенности структурно-семантических трансформаций пословицы Расти большой, не будь лапшой, тянись верстой, не будь простой, являющейся генетической базой единицы расти большая, можно сказать, что для пословицы характерно усечение её компонентного состава с сохранением смыслового объёма.

Обратимся к контекстуальному употреблению окказиональной единицы в дискурсе ИЛП С. Есенина: «Как и нужно было ждать, вчера я муку тебе не принес. Сегодня утром тащили чемодан к тебе с Мариенгофом и ругались на чем свет стоит. Мука в белье, завернута в какую-то салфетку, которая чище белья и служит муке предохранен<ием>. Белье отдай прачке. Расти большая. Твой С. Есенин» (Е. Р. Эйгес, осень 1919 г., Москва) [9, с. 110]. Документ, текст которого приведён полностью, по своим функциям и структурным характеристикам относится к жанру частной записки. Поясним, адресант (С. А. Есенин) и адресат (Е. Р. Эйгес) проживали в бывшей гостинице «Люкс», которая стала временным общежитием для работников и служащих аппарата Советского правительства [25]. Текст данного ИЛП создаётся в коммуникативной ситуации, заданной местом / пространственным фактором (не застав адресата дома, адресант оставляет документ «в пропуске», то есть на проходной) [Там же], временным фактором (не имея возможности дождаться адресата и изложить необходимую информацию, адресант принимает решение о написании записки, очевидно, это связано с актуальностью, важностью объективируемой информации для адресата и/или адресанта, необходимостью максимально быстрого информирования адресата), а также коммуникативно-прагматическими установками адресанта (идя домой, адресант планировал сообщить некоторый объём информации, но, не застав адресата дома, вынужден объективировать этот объём информации посредством письменно зафиксированного сообщения). Итак, перед нами записка - письменный текст небольшого объема, предназначенный для коммуникативного решения ситуативно обусловленных задач [11]. Развитие теории такого ИЛП как записка [3; 11; 14; 18] закономерно возникает в русле современной лингвистики, интересующейся речемыслительными механизмами языковой личности.

Экстралингвистические факторы, сопровождающие создание, существование записки в том виде, в котором они отражены в сознании коммуникантов, - часть дискурса записки. Екатерина Романовна Эйгес (1890-1958) познакомилась с Есениным, тогда уже знаменитым поэтом, весной 1919 г. Эйгес относит тетрадь со стихами в Союз писателей: «Там за столом сидел Шершеневич, а на диване в свободных позах расположились Есенин, Кусиков, Грузинов. Все они подошли ко мне, знакомились, спросили адрес. Через несколько дней мне возвратили тетрадь, и я была принята в члены Союза поэтов. А еще через несколько дней в двери моей комнаты постучались. Это был Есенин. <...> он был трезв и скромен, держался даже застенчиво. Сидя сбоку на ручке кресла, он рассказывал о своем приезде в Петербург, о своей бытности там, о своем знакомстве с Блоком, Ахматовой, Клюевым...» [25]. Впоследствии Есенин и Эйгес сдружились.

О событиях, связанных с созданием записки, Е. Р. Эйгес поясняет: «Началась осень 1919 года. Это было время тяжелое. Холодно, голодно. <...> Мы были молоды, и все было нипочем. Хотя и уставали, но дома не сиделось. Вечером -- “Кафе поэтов”. Есенин провожает домой. <...> Иногда Есенин приносил мне из кафе пирожок, котлетку или яблоко <...> принес мне муку, привезенную им из деревни <...>, одновременно вместе с грязным бельем, которое я должна была отдать прачке, живущей в нашем общежитии. Вероятно, не застав меня дома, он оставил чемодан с поклажей в пропуске <т. е. на проходной> с запиской...» [Там же].

Если рассматривать денотативно-коннотативное содержание послания, можно заметить, что записку условно можно разделить на три части: рациональная (неэмоциональная) информация объективирована высказыванием «Мука в белье, завернута в какую-то салфетку, которая чище белья и служит муке предохранен<ием>. Белье отдай прачке». Это, собственно, та информация, ради которой и создаётся записка. Коммуникативная цель адресанта 1) сообщить о том, что в белье завёрнута мука, 2) побудить адресата отдать бельё прачке и 3) в связи с тем, что бельё нужно отдать прачке, предупредить о том, что в белье завернута мука, это служит косвенным императивом, побуждением к действию убрать муку из белья, а затем отдать бельё прачке. Обрамляют это высказывание, объективирующее рациональную информацию, два других. В начале записки «Как и нужно было ждать, вчера я муку тебе не принес. Сегодня утром тащили чемодан к тебе с Мариенгофом и ругались на чем свет стоит». В ситуации, когда адресат накануне уже каким-либо образом узнал о том, что муку адресант не принёс, первое предложение можно отнести к фатическому акту коммуникации. Коммуниканты проживали рядом, то есть предполагается скорое личное общение, в процессе которого и можно более подробно изложить все обстоятельства, в том числе и сообщение о тех эмоциональных и оценочных отношениях к событию и его компонентам, которые возникли у адресата и/или могут возникнуть у адресанта. Тем не менее автор записки посчитал нужным объективировать посредством фраземы ругались на чём свет стоит - `прост. очень сильно ругаться, не стесняясь в выражениях' [24, с. 219] - негативные эмотивно-оценочные смыслы. Завершает эмотивно-оценочное обрамление рационального сообщения ФЕ расти большая, объективирующая личностно обусловленные смыслы, и подпись Твой С. Есенин. Итак, для коммуникативного акта, письменным результатом которого становится данная частная записка, характерна структура: ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ - РАЦИОНАЛЬНОЕ - ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ. При этом место анализируемой единицы в третьей части записки как коммуникативного акта обусловлена её формульной природой.

Для коммуникантов ФЕ расти большая своего рода этикетная формула прощания, входящая в созданный ими дружеский дискурс (в который также входят как продукты речевой деятельности, так и поведенческие модели и т.д.): «Часто, уходя от меня, на прощание Есенин говорил мне: “Расти большая”» [25]. Каким смысловым содержанием наполнял анализируемую единицу Есенин, можно лишь предполагать. Но Е. Р. Эйгес признавалась в своих воспоминаниях, что Есенин, несмотря на то, что он был младше её на 5 лет, относился к ней снисходительно, как старший [Там же]. Адресат, Е. Р. Эйгес, декодировала смысловое наполнение единицы, опираясь на дружеский дискурс. В смысловой структуре окказиональной ФЕ можно выделить такие семантические признаки как `формула прощания', эмосемы `иронически', `снисходительно'. Безусловно, это не единственные компоненты смысловой структуры фраземы, однако нет достоверных сведений, позволяющих с точностью их выявить и назвать. Предполагаем, что в результате фраземо-образовательной комбинаторики, компоненты семантической структуры пословицы расти большой, не будь лапшой (тянись верстой, не будь простой) стали основой для смыслообразования фраземы, например, указание на субординацию коммуникантов `пожелание старшего младшему'.

Таким образом, смысловая структура окказиональной фраземы формируется на базе семантической структуры генетического дискурса и обрастает личностными смыслами, актуальными для коммуникантов. Фразеологический смысл в ИЛП декодируется коммуникантами и обеспечивает интимность коммуникации. В источниках личного происхождения проявляются лингвокреативные свойства фразем, позволяющие максимально полно реализовать коммуникативно-прагматические установки адресата.

Список литературы

1. Алефиренко Н. Ф. Проблемы когнитивно-семиологического исследования языка // Слово - сознание - культура: сб. науч. тр. / сост. Л. Г. Золотых. М.: Флинта; Наука, 2006. С. 31-41.

2. Алефиренко Н. Ф., Золотых Л. Г. Проблемы фразеологического значения и смысла (в аспекте межуровневого взаимодействия): монография. 2-е изд., испр. и доп. Астрахань: ИД «Астраханский университет», 2004. 296 с.

3. Белоусов А. Ф. Русский школьный фольклор: от вызываний Пиковой дамы до семейных рассказов. М.: АСТ; Ладомир, 1998. 752 с.

4. Белянин В. П. Живая речь: словарь разговорных выражений. М.: ПАИМС, 1994. 192 с.

5. Бронская Л. И. Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья первой половины XX века. Ставрополь: СГУ, 2001. 120 с.

6. Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1977. 312 с.

7. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию / пер. с нем.; под ред. и с предисл. Г. В. Рамишывили. М.: Прогресс, 1984. 397 с.

8. Елизаветина Г. Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западноевропейской классицизм. М.: Наука, 1982. С. 235-262.

9. Есенин С. А. Полное собрание сочинений: в 7-ми т. М.: Наука; Голос, 1999. Т. 6. Письма. 815 с.

10. Жуков В. П. Русская фразеология. М.: Высшая школа, 1986. 310 с.

11. Зырянова Е. Г. Частная записка как жанр естественной письменной русской речи: дисс. … канд. филол. наук. Кемерово, 2009. 218 с.

12. Клаймен Т. Мемуары русских женщин второй половины XIX века // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2002. № 6. С. 104-114.

13. Ковалёва Н. А. Русское частное письмо XIX века: коммуникация, жанр, речевая структура: дисс. … д-ра филол. наук. М., 2002. 537 с.

14. Козлова Н. Н., Сандомирская И. И. «Я так хочу назвать кино». Наивное письмо. Опыт лингво-социологического чтения. Записки Киселёвой Евгении Григорьевны. М.: Гнозис, 1996. 256 с.

15. Кознова Н. Н. Мемуары русских писателей-эмигрантов первой волны: осмысление исторического пути России: монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2009. 252 с.

16. Кознова Н. Н. Типология форм повествования в мемуарах писателей-эмигрантов первой волны: монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. 168 с.

17. Кузьмич В. Жгучий глагол: словарь народной фразеологии. М.: Зеленый век, 2000. 226 с.

18. Лебедева Н. Б., Зырянова Е. Г., Плаксина Н. Ю., Тюкаева Н. И. Жанры естественной письменной речи: студенческое граффити, маргинальные страницы тетрадей, частная записка. М.: Editorial URSS, 2011. 256 с.

19. Николина Н. А. Поэтика русской автобиографической прозы. М.: Флинта; Наука, 2002. 423 с.

20. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.: Оникс, 2008. 736 с.

21. Потебня А. А. Мысль и язык. М.: Лабиринт, 2010. 240 с.

22. Третьякова И. Ю. Окказиональная фразеология: монография. Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2011. 290 с.

23. Фесенко О. П. Комплексное исследование фразеологии дружеского эпистолярного дискурса первой трети XIX века: автореф. дисс. … докт. филол. наук. Томск, 2009. 37 с.

24. Фразеологический словарь русского литературного языка: в 2-х т. / сост. А. И. Фёдоров. М.: Цитадель, 1997. Т. 2. Н-Я. 397 с.

25. Эйгес Е. Р. Воспоминания о С. А. Есенине [Электронный ресурс] // Новый мир. 1995. № 9. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1995/9/eyges.html (дата обращения: 02.09.12).

26. Henderson B. The Gospel of the Flying Spaghetti Monster. N. Y.: Villard Books, 2006. 178 p.

Размещено на Allbest.ru