Русские и украинские лингвисты 70-х гг. XIX в. - 30-х гг. XX в. о формах именительного множественного существительных мужского рода на -а

Размещено на http://allbest.ru

2

Донбасский государственный педагогический университет

УДК 811.161-112/'366.2 Филологические науки

Русские и украинские лингвисты 70-х гг. ХIХ в. - 30-х гг. ХХ в. о формах именительного множественного существительных мужского рода на -а

Приступа Татьяна Ивановна

Появление номинативных образований на -а мужского рода, которые составляют специфическую особенность русского языка, явилось одним из наиболее поздних проявлений тенденции к унификации падежных форм существительных во множественном числе.

Несмотря на большое внимание, которое уделяли и продолжают уделять этому вопросу лингвисты, есть все основания считать, что возникновение форм именительного и винительного падежей на -а во множественном числе существительных мужского рода в древнерусском языке еще не получило достаточного исследования. Об этом свидетельствует отсутствие вплоть до настоящего времени в научной литературе единого мнения о последовательности протекания этого процесса и причинах, вызвавших его, на что указывает С. И. Иорданиди: «…схема ее (флексии -а) начального развития остается не совсем ясной» [7, с. 214].

Гипотезы о происхождении этих окончаний можно условно разделить на три основные группы: 1) исходной базой новых форм были собирательные существительные; 2) формы на -а возникли под влиянием именительного=винительного падежа имен среднего рода; 3) решающая роль в образовании новых форм принадлежит формам двойственного числа.

Первое предположение было высказано Ф. И. Буслаевым и получило поддержку и дальнейшее развитие в работах А. И. Соболевского, который указывал, что в древнерусском языке были в употреблении существительные женского рода с собирательным значением типа свея, латина, господа и др., которые нередко употреблялись с глаголами во множественном числе. Благодаря такому согласованию эти существительные «начинали постепенно переосмысляться, утрачивая собирательное значение и приобретая значение множественности» [14, с. 221]. Несмотря на то, что ученый указал и на два других возможных источника новообразований на -а: именительный множественного существительных среднего рода и формы двойственного числа [Там же, с. 218], решающую роль в образовании новых форм он отводил собирательным существительным женского рода. Позднее С. М. Кульбакин также высказал мнение, что эти формы «обязаны своим происхождением влиянию имен с собирательным значением на -а» [10, с. 53].

Против этой гипотезы выступил В. Ягич, который считал, что предположение А. И. Соболевского противоречит фактам: во-первых, почему собирательные одушевленные вызвали формы на -а у неодушевленных, а во-вторых, далеко не все собирательные на -а имеют конечное ударение, в то время как все существительные мужского рода во множественном числе типа городб обязательно его имеют [18, c. 111]. П. С. Кузнецов к этим аргументам добавляет тот факт, что количество собирательных форм на -а с конечным ударением было очень ограниченным, что уменьшает степень их влияния [2, с. 213].

В. Ягич высказал иное предположение: «Разница между гулоса и голосб, пугреба и погребб, укорока и окорокб напоминает очень живо такое же различие у существительных среднего рода: слува и словб, дйрева и деревб. Спрашивается, не действовала ли тут в самом деле аналогия окончания среднего рода на -а?» [18, c. 114]. Исследователь обратил внимание на то, что формы именительного падежа множественного числа на -а существительных мужского рода, обозначающих как парные, так и непарные предметы типа берегб, городб, начали употребляться только тогда, когда в трех косвенных падежах уже закрепились окончания -бмъ, -бми, -бхъ. По мнению ученого, это преимущество окончания, начинающегося с ударного -б, хотя и не вызывало, но значительно поддерживало ударный -б для именительного падежа: «Вследствие трех падежей берегбмъ - берегбми - берегбхъ -б вышло на поверхность также и для именительного берегб» [Там же].

Таким образом, В. Ягич предполагал возможное влияние существительных среднего рода на фоне выравнивания акцентной парадигмы в результате унификации флексий дательного, творительного и предложного падежей во множественном числе, хотя и вынужден был признать, что в то время наука еще не располагала достаточным количеством данных для окончательного решения этого вопроса [Там же, c. 115].

Гипотеза В. Ягича получила дальнейшее развитие в работах И. А. Бодуена де Куртенэ [1, с. 5], Л. А. Булаховского [4, с. 302], С. П. Самойленко [8, с. 102], И. М. Керницкого [9, с. 56] и других ученых. Акцентное выравнивание форм множественного числа в процессе обобщения ударного гласного, который В. Ягич рассматривал как необходимое условие распространения флексии -а, В. М. Марков интерпретирует как главную причину появления таких новообразований [11, с. 123-134].

А. А. Потебня допускал «двоякое происхождение» [13, с. 38] форм именительного падежа множественного числа существительных мужского рода на -а. С одной стороны, у относительно небольшой группы имен лингвист не исключал возможное влияние именительного единственного числа собирательных имен женского рода типа господб, с другой - для остальных существительных могла иметь место аналогия со стороны именительного=винительного множественного числа имен среднего рода [Там же, с. 38-39].

В первом случае значение собирательности этих окончаний, по мнению А. А. Потебни, особенно четко проступает там, где одновременно с ними употребляются и правильные окончания, которые имеют значение «единичной множественности», количества предметов или лиц, рассматриваемых отдельно, например гуды 1822 и 1812 и годб, хлебы и хлебб. В последних существительных этих пар значение нераздельности утрачивается и приобретается значение собирательной количественности [Там же, с. 32]. Иногда при этом можно наблюдать процесс семантизации вариантных отличий, ср.: мехб и мйхи, образб и убразы, поясб и пуясы (географический термин), цветб и цветы (ударение на последнем слоге) [Там же].

В другом случае, по словам А. А. Потебни, «кроме сходства окончаний (хлебб, стадб), могла действовать тенденция в языке противопоставлять средний род как абстрактный и собирательный мужскому как конкретному и одиночному» [Там же, с. 39]. При этом, как и ранее В. Ягич, ученый был вынужден отметить, что в то время наука еще не имела бесспорных доказательств в пользу любого из предположений.

В современной науке закрепилось положение, что, не являясь источником словоформ на -а, собирательные существительные способствовали закреплению флексии именительного=винительного множественного числа -а и обособлению парадигмы множественного числа [7, с. 214, 227; 11, с. 68-80].

В ином свете представил происхождение этих форм А. А. Шахматов, чья интерпретация получила значительное распространение среди исследователей истории русского языка. Согласно его толкованию, с утратой двойственного числа представление о двойственности заменилось представлением о множественности. Форма два гурода в русском языке стала осознаваться как сочетание числительного два с существительным в родительном падеже единственного числа.

В то же время с два городб ассоциировалось и представление о множественном числе именительного падежа. Это противоречие в русском языке разрешилось тем, что за два гурода закрепилось значение родительного падежа единственного числа, а форма городб (вне сочетания с числительным два) получила значение именительного= винительного падежа множественного числа. По мнению А. А. Шахматова, имена с формой на -а в двойственном числе именительного=винительного падежа имели ударение на конце слова, что и объясняет, почему все формы на -а мужского рода в именительном=винительном множественного числа имеют ударение на конце [17, c. 207-219]. Ученый считал, что в решении этого вопроса решающая роль принадлежит акцентологическому фактору.

Н. Н. Дурново также полагал, что форма именительного падежа множественного числа на -а имен мужского рода, обозначающих парные предметы, есть не что иное, как древняя форма двойственного числа: рукавб, рогб, бокб, глазб, берегб, диалектное вусб, усб. Кроме того, та же самая форма именительного= винительного двойственного числа существительных, не обозначающих парные предметы, по его мнению, могла получить значение именительного падежа множественного числа сначала при числительных (в том случае, если эти существительные в силу своего значения не могли употребляться в двойственном числе с числительным, то есть невещественными), а после и не при числительных [6, с. 265].

Гипотезу А. А. Шахматова поддержали Б. М. Ляпунов и С. П. Обнорский. Последний подкрепил ее значительным диалектным материалом, хотя и усматривал в ней отдельные неточности. Основным недостатком предположения А. А. Шахматова он считал многочисленные исключения из общего правила, согласно которому все слова с подвижным ударением должны были бы иметь форму на -а, чего на самом деле нет (ср. столбы, посты, дворы, суды и т.д.). По мнению С. И. Иорданиди, «особенную ценность имеют наблюдения С. П. Обнорского про функционирование новообразований на -а в период их вторичного развития, когда они начинают охватывать не только существительные мужского рода, но и среднего, демонстрируя сильный индуцирующий характер флексий -а/-ja» [7, с. 213, 220].

Как и А. А. Шахматов, С. П. Обнорский решающую роль отводит акцентологическому фактору: формы на -а образовывались в односложных именах с подвижным ударением, в которых первоначальное ударение было на исторически кратких или нисходящих гласных основы [12, с. 25-26]. На это Ф. П. Филин замечал, что остается неясным большой хронологический разрыв между ранней утратой квантитативноинтонационных особенностей ударных гласных и поздним происхождением форм на -а. Исследователь считал, что наиболее естественным первичным основанием форм на -а являются имена с подвижным ударением, которые исторически употреблялись в свободном двойственном числе (рогб, бокб и др.), при этом не исключая, что эти формы могли получить большое распространение в русском языке в результате сложного действия целого комплекса разных факторов [16, с. 400-401].

Л. А. Булаховский допускал, что формы двойственного числа могли дать импульс к появлению в именительном=винительном падеже множественного числа окончания -а, однако далее, по его убеждению, действовала аналогия с существительными среднего рода [5, с. 129]. Главным обстоятельством, препятствующим признать роль двойственного числа, по мнению языковеда, является то, что до сих остается открытым вопрос о происхождении ударения именительного=винительного двойственного числа в именах -о-основ с подвижным ударением.

Опираясь на данные словенского языка, единственного из живых славянских языков, который сохранил в полной мере как категорию двойственного числа, так и четкие следы бывшей акцентологической системы, можно предположить, что ударение именительного=винительного двойственного числа -о-основ с подвижным ударением падало не на окончание, другими словами, соответственные формы звучали *бйрега, *устрова и т.п., совпадая с родительным падежом единственного числа. Однако вопреки данным словенского языка, большинство лингвистов принимают за исходное место ударения именительного= винительного двойственного числа -o-основ этого типа - конечное. Свои выводы они обосновывают данными литовского языка, который акцентологически, как правило, идет параллельно с фактами славянскими, в том числе русскими - два разб, три часб, три рядб [Там же, с. 128].

Языковеды последующего периода рассматривают появление и развитие флексии именительного= винительного множественного числа мужских имен -а либо в связи с утратой форм двойственного числа, либо с влиянием именительного падежа множественного числа существительных среднего рода, принимая во внимание различные факторы, среди которых акцентологический и унификация флексий дательного, творительного и предложного падежей во множественном числе.

Акцентное противопоставление словоформ единственного и множественного числа как одна из причин распространения флексии именительного=винительного множественного числа -а упоминается в концепциях А. А. Потебни, В. Ягича, Н. Н. Дурново, Р. Якобсона.

А. А. Потебня определил тонические условия образования именительного множественного числа на -а в русском языке. Итак, эти окончания, которые или полностью вытесняют окончание -ы/-и, или употребляются параллельно с ними, принимают такие существительные:

1) односложные: хлеб, хлев, сорт, дом, корм, год, род, мед, цвет, глаз, лес, шелк, бок, мех, край и др.;

2) двусложные полногласные: буров, куроб, жулоб, стурож, бйрег, чйреп и др.;

3) двусложные неполногласные: журнов, кэзов, пбрус, вйчер, пуяс, рукбв, лйкарь и др.;

4) предложные: устров, пръстав, пувод, пугреб, пувар, збкром, пулог и др.;

5) заимствования на г, р, л: обшлаг, лоцман, мичман, штурман, орден, вымпел, купол, веер, мастер, номер, крендель, вексель, вензель и др.;

6) трехсложные неполногласные: профессор, офицер;

7) трехсложные полногласные: перепел, тетерев, колокол, окорок [13, с. 34].

Ударение окончаний -а в этих существительных А. А. Потебня объясняет необходимостью различения форм именительного множественного числа и родительного единственного числа [Там же, с. 35].

В отличие от русского языка, для украинского ученый отмечал значительно меньшее употребление собирательной формы на -а: городб, голосб, рукбва (восточные наречия), човнб, вівсб, ячменб (галицкое), очеретб (подольськое) [Там же, с. 39]. Е. К. Тимченко формы множественного числа ґрунтб, світб считал архаичными и несвойственными современному украинскому языку [15, с. 103], а П. А. Бузук рассматривал подобные формы как заимствования из других языков [3, с. 67]. С. П. Самойленко, опираясь на современные исследования украинских диалектов, отмечает, что формы именительного падежа множественного числа имен мужского рода на -а являются «типичными для северных, в меньшей мере - для юго-восточных, и в наименьшей степени - для юго-западных говоров» [8, с. 103]. И. М. Керницкий указывает на относительно редкое употребление форм типа вівсб, хлібб, отмечая их собирательный характер в современном украинском языке [9, с. 56]. лингвист словоформа русский украинский язык

Сложность предмета изучения - явления грамматического строя языка в их историческом развитии - приводит к выводу, что ни одно исследование или направление не в состоянии предоставить полное и исчерпывающее описание и интерпретацию языковых процессов и, лишь принимая во внимание все достижения языковедов в области исторической и теоретической грамматики, мы можем приблизиться к правильному пониманию языковых явлений во всем их разнообразии.

Список литературы

1. Бодуен де Куртенэ И. А. Лингвистические заметки и афоризмы // Журн. Мин. нар. просв. 1903. Май. С. 1-37.

2. Борковский В. И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. М.: Наука, 1965. 512 с.

3. Бузук П. О. Нарис історії української мови. Вступ, фонетика і морфологія з додатком історичної хрестоматії. Київ - Marburg/Lahn: Druckerei E. Mauersburger, Ihn. M. Diebel, 1927. 94 с.

4. Булаховский Л. А. Интонация и количество форм Dualis именного склонения в древнем славянском языке // Изв. отд. литер. и языка АН СССР. 1946. Т. V. Вып. 4. С. 302-308.

5. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка: пособие для филол. ф-тов ун-тов и фак-тов яз. и лит. пед.

ин-тов УССР. Изд-е 4-е испр. и доп. К.: Радянська школа, 1953. Т. 2. Историч. комментарий. 436 с.

6. Дурново Н. Н. Очерк истории русского языка // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 1-340.

7. Иорданиди С. И. Из истории форм существительных именительного множественного на -а в русском языке // Общеславянский лингвистический атлас: материалы и исследования, 1980. М.: Наука, 1982. С. 212-236.

8. Історична граматика української мови: морфологія / відпов. ред-р В. В. Німчук К.: Наукова думка, 1978. 539 с.

9. Керницький І. М. Система словозміни в українській мові (на матеріалі староукраїнських пам'яток ХVI ст.). К.: Наука, 1967. 288 с.

10. Кульбакин С. М. Украинский язык: краткий очерк исторической фонетики и морфологии. Харьков: Печатное дело, 1919. 104 c.

11. Марков В. М. Историческая грамматика русского языка: именное склонение: учебное пособие для филол. спец.

ун-тов и пед. ин-тов. М.: Высшая школа, 1974. 143 с.

12. Обнорский С. П. Именное склонение в современном русском языке. Л.: Изд-во АН СССР, 1931. Вып. 2. Множественное число. 411 с.

13. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М.: Просвещение, 1977. Т. 4. Вып. 2. 406 с.

14. Соболевский А. И. Лекции по истории русского языка // Труды по истории русского языка. М.: Языки славянской культуры, 2004. Т. 1. С. 153-233.

15. Тимченко Є. К. Українська граматика. К.: Друкарня товариства Н. А. Гирич, 1907. Ч. 1. 179 с.

16. Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков: историко-диалектологический очерк. Л.: Наука, 1972. 655 с.

17. Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М.: Учпедгиз, 1957. 400 с.

18. Ягич В. Критические замечания по истории русского языка // Сб. отд-ния русского языка и словесности Имп. АН. СПб., 1889. Т. 46. № 4. 171 c.

Аннотация

УДК 811.161-112/'366.2 Филологические науки

Русские и украинские лингвисты 70-х гг. ХIХ в. - 30-х гг. ХХ в. о формах именительного множественного существительных мужского рода на -а. Приступа Татьяна Ивановна Донбасский государственный педагогический университет, Украина tatiana_pristupa@mail.ru

В данной статье впервые осуществлена попытка комплексно проанализировать и систематизировать в лингвоисториографическом аспекте результаты исследований русскими и украинскими лингвистами 70-х гг. ХIХ в. - 30-х гг. ХХ в. вопроса о возникновении номинативных образований мужского рода на -а во множественном числе: истоки, причины, нормы употребления и последствия в русском и украинском языках. Автор попытался проследить взаимодействие различных теорий и гипотез, их вклад в развитие историко-морфологических исследований в последующий период.

Ключевые слова и фразы: собирательные существительные; двойственное число; ударение; аналогия; унификация флексий.

Annotation

Russian and Ukrainian linguists of the 70s of the XIX^th century - the 30s of the XX^th century on forms of nominative plural masculine nouns ending in -a. Pristupa Tat'yana Ivanovna, Donbass State Pedagogical University, Ukraine tatiana_pristupa@mail.ru

The author for the first time undertakes the attempt to analyze and systemize in linguo-historiographic aspect the results of the Russian and Ukrainian linguists' researches of the 70s of the ХIХ^th century - the 30s of the ХХ^th century on the question of the origin of nominative masculine formations ending in -a in the plural: origins, reasons, norms of use and consequences in the Russian and Ukrainian languages; and traces the interaction of various theories and hypotheses, their contribution to the development of historical-morphological researches in the subsequent period.

Key words and phrases: collective nouns; dual number; stress; analogy; unification of inflections.

Размещено на Allbest.ru