Концептуальная основа категоризации эмотивных значений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Концептуальная основа категоризации эмотивных значений

Филологические науки

Сергеева Лариса

В статье рассматриваются основные проблемы концептуализации эмоций, исследуются особенности представления эмоций в русском языке. Автор эксплицирует когнитивную основу категоризации эмотивной семантики и семантической деривации внутри данной категории, а также анализирует основные линии концептуальных различий и предлагает принципы описания эмотивных значений.

Ключевые слова и фразы: категоризация эмотивной и оценочной семантики; концептуализация; линии концептуальных различий; эмотивное значение; семантическая деривация.

В современной психологии утвердилось мнение о том, что переживание и выражение переживания эмоций человеком врожденны и универсальны, вследствие чего категории, вырабатываемые на сенсорном уровне, являются глубинными универсалиями, лежащими в основе категорий мышления и речи [3, с. 162-232; 11; 13]. Вместе с тем концептуализация эмоций в значительной мере определяется языковыми факторами, поскольку эмоциональные концепты не могут иметь внеязыкового существования. Из этого следует, что одна и та же эмоция, выраженная средствами разных языков или различными способами в одном языке, - это не одно и то же. Так, состояние страха может быть представлено в языке как контролируемое или неконтролируемое чувство (ср.: Ей все же удалось преодолеть свой страх - Внезапный страх охватил ее [2, с. 406]), как продолжительное состояние или кратковременное чувство (Страх быстро прошел - Страх медленно проходил), а также состояние, проявляющееся с разной степенью интенсивности (ср.: страх - ужас) и т.п. [Там же]. Кроме того, страх может появляться в предчувствии чего-либо плохого, страшного (страх ограбления) или быть реакцией на что-нибудь плохое, страшное (Они в страхе начали стрелять) [2, с. 406; 7, с. 3-6]. В связи с этим изучение представления эмоций в языке открывает широкие возможности для их междисциплинарного исследования.

В своей статье мы остановимся на принципах лингвистического описания эмоций, применение которых, на наш взгляд, достаточно плодотворно для понимания сущности предмета нашего исследования.

Важным для понимания концептуализации эмоций, на наш взгляд, является разграничение эмоционального отношения и эмоционального восприятия (первая линия концептуальных различий), которые имеют разные способы выражения в языке [9]. Эмоциональное отношение представляет собой совокупность различных чувств, проявляемых по отношению к объекту. Это отношение часто получает аксиологическую интерпретацию, и в этих случаях говорят о наличии эмоционально-субъективной оценки (термин А. А. Шахматова). Объект эмоции реализуется в виде дескрипции, возникающей на основе мнения о данном объекте, например: кляча (пренебр.) 'плохая, заморенная лошадь'. Таким образом, в основе эмоции лежит мнение об объекте оценки [12, с. 99]. В результате исследования поля эмоциональной оценки, проведенного Т. В. Маркеловой, было получено подтверждение справедливости этого утверждения, в частности доказано, что поле чувства и поле оценки связаны через поле мышления [10].

Вместе с тем эмоциональность не обязательно предполагает оценочность. Так, следует различать обозначение эмоций в языке (радость, гнев) и их выражение (Гадость! Какое счастье!). С оценкой соотносятся лишь слова с эмотивным значением, служащие для выражения эмоций. Эмотивное значение - это такое значение, при котором реакцией (с точки зрения слушающего) или стимулом (с точки зрения говорящего) является определенная гамма эмоций [14, с. 141]. Однако понятия эмотивности и оценочности также не тождественны: некоторые виды эмоций, например, удивление, гнев, жалость и т.п., с оценкой не связаны. Об оценочном характере эмоционального отношения можно говорить лишь в тех случаях, когда оно может быть квалифицировано как одобрительное или неодобрительное, т.е. когда оно выступает в качестве основания мелиоративной или пейоративной оценки. Если эмоциональная сема - это «конкретное чувство, вызванное у говорящего денотатом» [13, с. 57], то оценочная сема - это «положительная или отрицательная характеристика денотата» [Там же]. Экспликация эмотивных значений, следовательно, может предполагать включение как собственно эмотивных, так и оценочных сем, а их категоризация связана с различением типов эмоционального отношения.

В семантическом пространстве языка отражаются две основные линии концептуальных различий внутри данной категории. Первая, квалитативная линия обусловлена онтологическими различиями между положительными и отрицательными эмоциями - в этом случае значения имеют статус оценочных. Языковые значения, представляющие эту линию, различаются типами эмотивности, иллокутивными силами, типами поведения (согласие или неприятие) и т.п. Эти различия могут стать квалификационными в процессе дальнейшей категоризации (дифференциации) эмотивных значений. Вторая, параметрическая линия концептуальных различий связана с различиями в степени интенсивности проявляемого чувства-отношения (отвращение - омерзение; ирония - сарказм и т.п.).

Эмоциональное восприятие (в отличие от эмоционального отношения) связано с эмоциональным отражением (переживанием) явлений внешнего мира [15, с. 197-198] и с осознанием последствий этого отражения как изменения в самом субъекте. Значения, объективирующие концепты эмоционального восприятия, манифестируются лексемами с экспериенциальной семантикой, которые обслуживают внутреннюю сферу человека - его ощущения, представления, психические реакции и т.п. Человек в данном случае - единственная «точка отсчета» при концептуализации эмоций, и этим обусловливается специфика протекающих в данной номинативной области когнитивных процессов.

Основные концептуальные различия между значениями в данной семантической сфере наблюдаются по линии внутренней и внешней проекции смыслов, которая отражает онтологические связи внешнего, физического мира и внутреннего мира человека. Она представлена как во внутрисловной, так и в межсловной парадигматике. Здесь часто не совпадают направления онтологической и семантической деривации. В частности, производные значения адъективных лексем мотивированы не их основными значениями, а значениями соответствующих предикативов, например, «прескрипция различным предметам и ситуациям признака 'приятный' (приятное известие) является внешней проекцией состояния 'приятно' в разные номинативные сферы» [8, с. 145]. По линии внешней и внутренней проекции смыслов различаются следующие направления внутрисловной семантической деривации: 1) метонимический перенос каузативного типа 'Х-ое состояние' ? 'каузирующий состояние X': тяжелый сон - тяжелый труд; 2) метонимический перенос 'вызывающий состояние X' ? 'выражающий состояние X': мучительные мысли - мучительный крик; 3) метонимический перенос 'вызывающий чувство (состояние) X' ? 'вызывающий чувство Y': приятная прохлада - приятный человек (где X и Y находятся в отношениях ?причина` - ?следствие`); 4) метафорические переносы с «наведением» (термин И. А. Стернина) оценочных сем или их «перегруппировкой»: сладкая ягода - сладкий сон. концептуализация эмоция семантика

В данной семантической сфере наблюдается также проекция смыслов в направлении «тело душа», которая отражает онтологическое различие базовых (первичных) и производных эмоций. Сенсорный «язык тела» небогат смыслами: смысловую основу неметафорических значений здесь образует смысл 'приятный в какомлибо отношении', а сами значения, как правило, не имеют пресуппозиций и логических импликаций. Полисемия возможна лишь в направлении спецификации значений, например: 'приятный на вкус', 'приятный для глаз, 'приятный на слух' и т.п. Бедность и недискретность сенсорных значений предопределяют доминирование в них аксиологической квалификации. Гораздо богаче «язык души»: в нем наиболее полно эксплицируются особенности эмоционального отражения действительности (синестезия, связь с прототипическими ситуациями и поведением личности и т.п.), он может быть вербальным и невербальным. Самым типичным для внутренней сферы человека является перенос 'физическое действие (состояние) ? душевное состояние', который Ю. Д. Апресян назвал «телесной метафорой для состояния души». Ученый использовал последнюю в качестве метаязыка для описания четырех эмоций, уподобив страх - холоду, страсть - жару, жалость - боли, а отвращение - неприятному вкусу [1]. А. Зализняк дополнила данный метафорический ряд корреляциями горе - горький, омерзение - стужа, стыд - холод, отметив при этом, что способность осмысления сложных эмоциональных состояний через первичные эмоции затрудняется в случае утраты первичного значения, что наблюдается, например, у лексем потрясающий и возмутительно [6, с. 89-90]. На наш взгляд, можно говорить и о восприятии приятного и неприятного как теплого и холодного. Эту особенность восприятия отмечают, в частности, писатели, например: Он был до крайности чуток и, ощущая приятное и неприятное как тепло и холод, не мог воздержаться и не выразить своего ощущения словом или жестом [4, с. 145]. Эмоциональное состояние при таком подходе рассматривается как коррелят состояния, которое получается при физическом воздействии: температурном (холодный взгляд), тактильном (скользкий человек) и т.п. В подобных случаях при осмыслении восприятия происходит отсылка к прототипической ситуации физического воздействия.

Следующая, аксиологическая линия концептуальных различий связана с возможностью аксиологической интерпретации как самих эмоций, так и объекта эмоционального восприятия, о чем было сказано выше. Ценностный аспект эмоций проявляется уже в том, что недостаток в обмене положительными эмоциями между людьми может привести к серьезным психологическим и физиологическим расстройствам [11]. Но ценностный аспект эмоций не только в этом: посредством чувств приятного и неприятного, удовольствия и страдания осознаются ценностные характеристики явлений объективного мира. В результате эмотивная лексика отражает уникальное сочетание информации об аксиологических ориентирах общества, а также о связанных с ними типичных эмоциях и типах поведения субъекта. Так, одобрение связано с приятием, страх - с защитой, презрение - с неприятием, отторжением и т.п., причем эти связи во многом обусловливают специфику производных значений многозначных слов. Например, оценка 'опасно' каузирует намерение спастись в ситуации, которую боишься, и в русском языке существует глагол побояться, который обозначает данную ситуацию в единстве с соответствующим намерением. Это свидетельствует о том, что сложные производные эмоции включают волю и желания человека, и в этом смысле они оказываются частью более широкого класса психологических реакций, которые были выделены для значения Ч. Стивенсоном [14].

Наконец, последняя линия концептуальных различий - линия десенсоризации (рационализации) эмотивных смыслов. Эмоциональное переживание в отличие от эмоциональной оценки-отношения может выходить за границы конкретной ситуации - и в этом случае оно связано не с выражением эмоций, а скорее с их квалификацией и оценкой уже «со стороны», например: Низвержение Перуна не было неприятно новгородским словенам [5, с. 515]. Десенсоризация обычно наблюдается в политическом дискурсе или в сфере социальных отношений, например: Последующие события, связанные с этим кандидатом, оказались еще более забавными [16]. Лексемы данной группы также могут развивать общеоценочные значения, например: отвратительный 'вызывающий отвращение' развивает значение 'очень плохой, скверный' (отвратительные анализы).

Таким образом, экспликация эмотивных значений должна содержать соответствующую эмоцию, ее квалификацию в онтологических и аксиологических терминах, ассертивные (пресуппозитивные) рациональные смыслы (прототипические условия) эмоции, ее причину, а также последствия в виде изменения исходного состояния или поведения человека.

Список литературы

1. Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. №. 3. С. 36-40.

2. Апресян Ю. Д. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. Вып. 1.

3. Величковский Б. М. Когнитивная наука: Основы психологии познания. М., Смысл: ИЦ «Академия», 2006. Т. 1. 448 с.

4. Гончаров И. А. Собрание сочинений в 8-ми т. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1954. Т. 7.

5. Гумилев Л. Древняя Русь и великая степь. М.: Рольф, 2001. 764 с.

6. Зализняк А. А. Заметки о метафоре // Слово в тексте и словаре. М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. С. 82-90.

7. Иорданская Л. Н. Попытка лексикографического толкования группы русских слов со значением чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1970. Вып. 13. С. 3-26.

8. Кустова Г. И. Семантика тяжести // Семиотика и информатика. М.: ВИНИТИ, 2002. Вып. 37. С. 116-146.

9. Лебедева Н. М. Ценностно-мотивационная структура личности в русской культуре // Психологический журнал. 2001. № 3. С. 26-36.

10. Маркелова Т. В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке // Филологические науки.

11. 1996. № 1. С. 80-89.

12. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999. 424 с.

13. Мельчук И. А. Русский язык в модели «Смысл-Текст» // Венский славистический альманах. М. - Вена: Школа «Языки русской культуры», 1995. XXVIII. 682 с.

14. Попова З. Д., Стернин И. А. Лексическая система языка. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1984. 148 с.

15. Стивенсон Ч. Некоторые прагматические аспекты значения // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. С. 129-154.

16. Сытина Н. А. Языковые средства оценки восприятия фантастической реальности (на материале рассказа A. E. Mayne Hull «The Wishes We Make») // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 12 (30). Ч. II. С. 196-198.

17. Фадеев С. Патриот и олигархи // Аргументы и факты. 2004. 2 марта.

Размещено на Allbest.ru