Проблема происхождения языка в лингвистических концепциях В.А. Богородицкого и Г. Шухардта

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема происхождения языка в лингвистических концепциях В.А. Богородицкого и Г. Шухардта

Филологические науки

Самарин Дмитрий

В статье рассматриваются представления В. А. Богородицкого и Г. Шухардта о возникновении человеческого языка. Установлено, что оба уч?ных рассматривали проблему происхождения языка с культурологической точки зрения. Показано сходство их мнений о природе первых слов. Вместе с тем, продемонстрированы и различия в синтаксических теориях русского и австрийского лингвистов.

Ключевые слова и фразы: язык; звукоподражание; междометие; аффект; словарь; предложение; субъект; действие.

Одной из общелингвистических проблем, с древности интересовавшей лингвистов, философов и других уч?ных, была проблема происхождения человеческого языка. В Новое время этим вопросом задавались виднейшие представители европейской науки.

Рассмотрение языка как продукта деятельности человека нашло сво? отражение в концепции общественного договора, объединяющей теории, объясняющие происхождение языка, - звукоподражательную, междометную и теорию трудовых выкриков.

В соответствии со звукоподражательной теорией (представители теории - Г. Лейбниц (1646-1716), У. Уитни (1827-1894)), первые слова языка представляли собой подражания звукам природы и крикам животных. Недостаток этой теории состоит в том, что, несмотря на наличие в любом языке звукоподражательных слов, их количество невелико, и с их помощью невозможно объяснить появление названий многих предметов.

Междометная теория (представители теории - Я. Гримм (1785-1863), Ж. Ж. Руссо (1712-1778),

А. А. Потебня (1835-1891), В. В. Бунак (1891-1979)) интерпретировала появление первых слов из непроизвольных выкриков (междометий), вызываемых чувственными мироощущениями. По этой теории в основе слов находились чувства, побудившие людей применять свои языковые способности. Наличие междометий неоспоримо в каждом языке, но эмоционально-экспрессивная окраска присуща не всем словам.

Значение теории трудовых выкриков (представители теории - Л. Нуаре (1827-1897), К. Бюхер (1847-1930), А. Лурия (1902-1977)) состоит в том, что каждый междометный выкрик порождался не чувствами, а мускульными усилиями людей или их совместной трудовой деятельностью.

Проблема происхождения языка представляла особый интерес для русского языковеда В. А. Богородицкого (1857-1941). В своих «Лекциях по общему языковедению» (лекция 9) он подробно рассмотрел особенности развития детской речи. С процессом этого развития он соотносил и более сложное явление - формирование человеческого языка. Русский уч?ный ставил протекание этого процесса в зависимость от процесса общественного развития. Соответственно, В. А. Богородицкий подходил к вопросу происхождения и развития языка с культурологической позиции. В этой связи он утверждал: «Кроме того, весьма видную роль в развитии языка играла смена генераций, где каждая новая генерация усваивала всю примитивную культуру предшествующей генерации вместе с е? примитивным языком, прибавляя к этому результаты личного творчества» [1, с. 141].

Вопросом о происхождении языка много занимался и австрийский лингвист Г. Шухардта (1842-1927). Для него неотъемлемость функций организма от него самого была соразмерна связи проблемы генезиса языка с проблемой происхождения человека. Как и для теории В. А. Богородицкого, для Г. Шухардта в вопросе о происхождении и развитии языка был характерен культурологический подход. Исследователь писал: «Родство языков - разновидность культурного родства; это проявляется в отдельных проблемах и методах, даже если язык, благодаря его символической природе, занимает определ?нное особое положение по отношению к другим культурным достояниям» [6, S. 205].

Взгляды В. А. Богородицкого и Г. Шухардта на генезис человеческого языка объединяются не только культурологической установкой. Сравнение представлений русского и австрийского лингвистов по рассматриваемой проблеме позволяет выделить в их суждениях ряд и других параллелей.

Происхождение языка В. А. Богородицкий связывал с инстинктивными криками, вызываемыми различными аффектами. Он не считал эти крики идентичными при разных аффектах, указывая на сопутствие им различной мимики, жестов и поз. Этим аффективным проявлениям уч?ный отказывал в статусе частей языка, поскольку они представляли собой инстинктивные реакции на внешние или внутренние импульсы. Исследователь заключал: «Они могут быть названы речью лишь с тех пор, когда воспроизводятся сознательно для передачи другому лицу, чтобы заставить его разделить ощущения, испытанные говорящим» [1, с. 141]. Эти предтечи языка посредством повторения фиксировались в памяти говорящих и слушающих, в дальнейшем становясь артикуляционно-слуховыми символами явлений и предметов действительности. Фактор общественности в этом процессе действительно играл ключевую роль, так как он обусловливал необходимость коммуникации между людьми.

А их постоянное стремление к взаимопониманию неуклонно содействовало прогрессу языка.

Восприятие инстинктивных криков В. А. Богородицким соотносится с междометной теорией происхождения языка у А. А. Потебни. В книге «Мысль и язык» он писал о рефлексивном характере языка животных и людей. Чувства А. А. Потебня считал единственным источником звукового материала языка. Уч?ный утверждал: «Человеческий произвол заста?т звук уже готовым: слова должны были образоваться из междометий, потому что только в них человек мог найти членораздельный звук» [3, с. 141].

Г. Шухардт считал естественнонаучные взгляды и обозначения, применяемые к происхождению и процессу развития языка, сомнительными. В связи с этим в статье «Происхождение языка» исследователь замечал: «Предложение: Їчеловек и язык - сверстники? бесспорно лишь тогда, когда оно выступает как определение: становление человека = становлению языка, но именно поэтому оно само по себе бесплодно» [5, с. 74]. В этом плане Г. Шухардт был не согласен с А. Тромбетти (1866-1929), усматривавшим внутреннее противоречие в homo alalus (немом человеке) Э. Г. Геккеля и плеоназм в homo sapiens К. Линнея. Австрийский уч?ный размышлял здесь о наличии потенциала к развитию языка, о языке жестов, о неартикулируемом или артикулируемом языке, соотнося свои рассуждения с имевшимися антропологическими данными. К языку жестов Г. Шухардт считал необходимым применять теорию полигенеза. В отношении инстинктивных криков исследователь в статье «Заметки о языке, мышлении и общем языкознании» писал: «Первые языковые образования, вызванные жизненными потребностями и необходимостью, могли быть только аффективными, волевыми проявлениями чувственных впечатлений; сюда относятся: предложения-требования (Heischesдtze) - geh! komm! (иди! приди!) и предложения-восклицания (Ausrufungssдtze) - Blitz! Regen! (молния! дождь!), которые, сохраняя прежнюю форму, продолжают жить и сейчас в виде повелительного наклонения и безличных выражений» [4, с. 237-238]. За одночленными предложениями-восклицаниями последовали двучленные предложения-высказывания, став наиболее древними суждениями, первыми проявлениями логики в языке. Г. Шухардт утверждал, что впоследствии аффективное и логическое пронизывают всю жизнь языка, усложняя и упрощая е?.

О первичном периоде эволюции языка писал известный немецкий психолог В. Вундт (1832-1920). В книге «Volkerpsychologie» он указывал: «И языки примитивных культурных народов богаты первичными междометиями. При этом все эти чувственные звуки в самых различных языках в основном имеют постольку родственный звуковой характер, поскольку природные звуки содержат для сильных вызывающих аффектов высокие, а для угнетающих ощущений - более низкие гласные звуки» [8, S. 308].

По мнению В. А. Богородицкого, звуковой материал первобытного языка, кроме восклицаний, состоял из различного характера звукоподражаний, имеющих потенциал к расширению. Именно жесты, как необходимое дополнение этого бедного языка, позволяли нагляднее передавать мысли людей, постепенно, по мере прогресса звуковой речи, вс? больше отходя в сторону. Уч?ный заявлял: «Что касается самой мысли, выражавшейся звуками, то она в первые времена была настолько не сложна, что даже представления предмета и действия смешивались в ней в одно неопредел?нное целое; таким образом, подобно реб?нку в начальном периоде речи, первобытный человек выражал такое представление одним словом, равно применяя его как к предмету, так и действию его, оттеняя вероятно то или другое значение соответствующими жестами» [1, с. 142].

Аналогичным образом Г. Шухардт был убежд?н, что древнейший язык насчитывал лишь малое количество слов, достаточное для первых тысяч лет с его появления. Рост словаря, как и в современности, был обусловлен ростом потребностей. Г. Шухардт подч?ркивал необходимость протекания очень долгого времени для совершенствования человеческого словаря до такого уровня, чтобы средства речевого общения могли называться языком: «Поскольку уже в древнейшие эпохи имело место широкое распространение человеческого рода, о ч?м свидетельствует география находок костяков и орудий первобытного человека, к моногенезу может быть отнесено лишь весьма незначительное количество слов; большая же часть древнейших слов должна была возникнуть полигенетическим путем» [5, с. 76]. По мнению Г. Шухардта, линия полигенеза во времени где-то очень высоко пересекалась линией полигенеза в пространстве. Вместе с тем австрийский уч?ный указывал, что моногенез и полигенез всегда в итоге сходятся, подч?ркивая при этом однородность языкового развития. Исходя из этой однородности, Г. Шухардт считал возможным раскрыть самое отдал?нное прошлое языка.

В соответствии с процессом опрощения, как указывал В. А. Богородицкий, в ходе развития языка происходит утрата связи слова с родственными ему словами. Поэтому слова, в сознании людей прежнего времени разлагавшиеся на морфологические части, в сознании людей последующих временных периодов уже не разлагаются, становясь простыми. В «Общем курсе русской грамматики» казанский языковед писал: «Восприятие слов со сложным морфологическим составом в качестве простых в особенности падает на период детства (т.е. на долю каждой новой генерации), благодаря преимущественной роли в этом возрасте ассоциации по смежности, посредством которой устанавливается тесная связь образа или представления с его названием как простым символом» [2, с. 145]. Таким способом, аргументировал В. А. Богородицкий, слова, новообразованные предыдущим поколением, у которого они ощущались в сво?м морфологическом составе, могут стать простыми в понимании следующего поколения.

При обращении к отдельным языковым фактам, считал Г. Шухардт, становится очевидным, что новообразования в языке наблюдаются до сих пор и не являются конечными. Он писал: «Каждое из них, хотя бы только негативно, определяется всем, что ему предшествовало» [5, с. 77]. Из этих элементов и составляются языки, ими определяются типы и системы, рассматриваемые обычно как фундамент языков. Г. Шухардт признавал, что проблема происхождения языка (в понимании А. Тромбетти) и языкового родства в основном совпадают друг с другом. Основную задачу лингвиста он видел в исследовании связей между языками и языковыми фактами разных языков и воссоздании по возможности точной картины формирующих эти языки процессов. При этом исследователь считал необходимым применение убедительных аналогий из родственных сфер, в особенности из этнологии.

Подобно А. А. Потебне, В. А. Богородицкий полагал, что первые слова были эквивалентны предложениям. В одном слове, следовательно, одновременно содержалась идея субъекта и действия. Уч?ный писал по этому поводу: «Постепенно мысль человека приобретала большую отч?тливость и, наконец, стала расчленяться на представление субъекта действия и самого действия, вызывая появление новых языковых способов выражения такой уже расчлен?нной мысли» [1, с. 142]. Каждое сочетание слов (или одно слово), выражающее целую мысль и грамматически организованное, уч?ный называл предложением. Об объ?ме предложений исследователь высказался следующим образом: «Как известно из элементарной грамматики, предложения представляют большое разнообразие по степени своей сложности, начиная от простого нераспростран?нного предложения, состоящего только из двух членов - подлежащего и сказуемого, и кончая распростран?нным сложным предложением» [2, с. 288].

Г. Шухардт рассматривал предложение в качестве начальной составной части речи. Первые предложения были одночленными, состоящими из выражения требования (императив, междометие) или безличных высказываний (окликов). Австрийский лингвист призывал бороться с двумя заблуждениями: 1) отрицанием первичности одночленного предложения и 2) отрицанием приоритета глагольности (Verbalbegriff). Он заявлял, что первоначальные одночленные предложения опровергают суждение о приоритете предметного понятия (Gegenstandsbegriff), так как содержат лишь предстоящее или уже произошедшее событие. Изначально люди учились отличать одну вещь от другой лишь при наблюдении происходивших с ними перемен, прежде всего, изменений в их окружении и своих собственных движений. В этой связи Г. Шухардт подч?ркивал: «Даже свою собственную предметность, сво? Їя?, человек обретает лишь в деятельности, которой занимается (ср. cogito, ergo sum - я думаю, следовательно, я существую)» [5, с. 87]. язык синтаксический русский австрийский

Подобного мнения на развитие языка придерживался и В. Вундт. Подтверждая направленность деятельности мысли на увеличение предметных понятий, в книге «Logik. Eine Untersuchung der Prinzipien und der Methoden wissenschaftlicher Forschung» он писал: «Область предметных понятий, ограниченная, как мы это можем предполагать, в начальном периоде мышления относительно небольшим числом объектов чувственных восприятий, постепенно включила в себя весь мир понятий» [7, S. 117].

Итак, взгляды В. А. Богородицкого и Г. Шухардта на возникновение человеческого языка имеют ряд общих моментов. И русский исследователь языка, и австрийский лингвист сходились в принятии аффективной природы первоначального языка. Оба уч?ных пришли к закономерному выводу о необходимости расширения словарного запаса людей в связи с развитием их культуры. Ключевым фактором эволюции языка В. А. Богородицкий и Г. Шухардт считали смену генераций. Первые слова уравнивались с предложениями. Но если В. А. Богородицкий объединял в одном слове понятия субъекта и действия, то для Г. Шухардта приоритетным было именно действие.

Список литературы

1. Богородицкий В. А. Лекции по общему языковедению. Изд-е 3-е. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. 312 с.

2. Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики: Из университетских чтений / вступ. ст. В. К. Журавлева, И. В. Журавлева. Изд-е 7-е. М.: Едиториал УРСС, 2011. 576 с.

3. Потебня А. А. Мысль и язык. Изд-е 2-е. Харьков: Типография Адольфа Дарре, 1892. 228 с.

4. Шухардт Г. Заметки о языке, мышлении и общем языкознании // Избранные статьи по языкознанию / пер. с нем.; ред., предисл. и примеч. Р. А. Будагова. Изд-е 2-е. М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 235-244.

5. Шухардт Г. Происхождение языка // Избранные статьи по языкознанию / пер. с нем.; ред., предисл. и примеч. Р. А. Будагова. Изд-е 2-е. М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 73-112.

6. Schuchardt H. Hugo-Schuchardt-Brevier: Ein Vademecum der Allgemeinen Sprachwissenschaft. Als Festgabe zum 80 / Geburtstag des Meisters zusammengestellt und eingeleitet von L. Spitzer. Halle (Saale): Verlag Max Niemeyer, 1922. 483 S.

7. Wundt W. Logik. Eine Untersuchung der Prinzipien und der Methoden wissenschaftlicher Forschung. Bd. 1: Allgemeine Logik und Erkenntnistheorie. 3. umgearb. Aufl. Stuttgart: Ferdinand Enke, 1906. XIV, 650 S.

8. Wundt W. Vцlkerpsychologie. Eine Untersuchung der Entwicklungsgesetze von Sprache, Mythus und Sitte. 2 umgearb. Aufl. Leipzig: Verlag von Wilhelm Engelmann, 1904. В. 1. Die Sprache. 673 S.

Размещено на Allbest.ru