Взаимодействие структур значения и смысла как механизм создания явлений языкового абсурда в художественном тексте (на примере произведений В. Нарбиковой)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие структур значения и смысла как механизм создания явлений языкового абсурда в художественном тексте (на примере произведений В. Нарбиковой)

Кравченко Оксана Викторовна, к. филол. н. Российский государственный экономический университет (РИНХ) (филиал) в г. Таганроге; Кравченко Михаил Александрович, к. филол. н., доцент Ростовский государственный университет путей сообщения

Аннотация

В данной статье рассматривается проблема взаимодействия структур значения и смысла в дискурсе на материале произведений В. Нарбиковой. Детальное изучение различий и сходств описываемых феноменов позволяет сделать вывод о сущности механизма создания явлений языкового абсурда в художественном тексте, заключающегося в особом взаимоотношении языка и сознания.

Ключевые слова и фразы: языковой абсурд; соотношения и разграничения структур значения и смысла; семантическая категория; семантические процессы; когнитивно-дискурсивные условия; абсурдизация.

Abstract

The article examines the problem of interaction of the structures of meaning and sense in the discourse by the material of V. Narbikova`s works. Detailed analysis of the differences and similarities of the investigated phenomena allows concluding on the essence of the mechanism for creating the phenomena of linguistic absurdity in a literary text; the analyzed mechanism consists in the special interaction of language and consciousness.

Key words and phrases: linguistic absurdity; correlations and differentiations of the structures of meaning and sense; semantic category; semantic processes; cognitive and discursive conditions; absurdization.

В последнее время в отечественной лингвистике вопрос об изучении аномальных явлений в языке и речи не теряет своей актуальности. Это можно объяснить расширением использования аномальных языковых конструкций в литературных, публицистических и других коммуникационных сферах, с одной стороны, а также недостаточной изученностью феномена языкового абсурда, о чем свидетельствует отсутствие целостной теории, которая объясняла бы условия и механизмы порождения, функционирования и языкового воплощения абсурда в дискурсе - с другой.

К проблематике языкового абсурда, прежде всего можно отнести вопрос о том, чем обусловлено его появление в семантике текста. Разрешить указанную проблему мы попытаемся в данной работе.

В процессе восприятия и понимания текста в сознании читателя происходит столкновение конструкций аномального содержания с уже существующими представлениями, сформированными языковым менталитетом. В результате этого яркого смыслового контраста становится возможным рождение языкового абсурда, противостоящего сложившейся языковой картине мира. Следовательно, в языке, функция которого состоит в обеспечении эффективного взаимного общения людей и точной передачи информации, можно отыскать аномальные зоны, намеренно создаваемые авторами, с целью определенного воздействия на потребителя информации. В нашем исследовании мы, вслед за Й. Домбровским, называем участки пространства текста, не соответствующие реальной языковой картине мира, зонами: «десемантизации», «нейтрализации традиционных значений», «образования Їдургого смысла?» [1, c. 22-32].

Данная проблема - проблема соотношения и взаимодействия структур значения и смысла - является одной из центральных проблем современной семантики. Проблема соотношения и разграничения структур значения и смысла является центральной для психологии и лингвистики. Она привлекала внимание многих психологов (Выготского, 1956; А. Леонтьева, 1969; Тихомирова, Терехова, 1969; Бассина, 1973; Петренко, 1988; Агафонова, 2000; Д. Леонтьева, 2003) и широко обсуждалась на страницах лингвистической литературы (Звегинцевым, 2001; Домбровским, 1973; Сулейменовой, 1989).

Вопросы взаимоподчинения значения и смысла стали главным предметом исследования новой отрасли научного знания - психолингвистики, объединившей в себе потенциал психологии и лингвистики. Лингвисты и психологи изучают две стороны одного феномена. Подвижный и изменчивый смысл фиксируется в языковых значениях, а «значение - это бывший и тем самым застывший смысл, переведенный из живой ситуации, из повседневной жизненной практики в систему данного инактуального языка, и выступающий в качестве внутренней, семантической стороны языкового знака…» [4, с. 19].

Различие свойств значения и смысла определяет известный постулат о том, что значение принадлежит плану содержания языка, а смысл является структурным элементом сознания. Различие качественных характеристик значения и смысла в нашей работе мы представляем в виде противопоставлений, важнейшей из которых, на наш взгляд, следует считать следующую дихотомию: дискретность - континуальность. Значение, в отличие от смысла, спаяно с языковой материей, оно неотделимо от знака и выступает в качестве его означаемого. Знаки расчленяют семантическую ткань на отдельные отрезки и наделяют значения качеством дискретности. Смыслы, не обладающие конкретными языковыми «привязками», образуют нерасчлененное, целостное, недискретное семантическое пространство, своеобразный континуум сознания.

Следующее противопоставление статичность - динамичность заключается в том, что, будучи важной частью языковой системы, значения отличаются стабильностью своего содержания и внутренней структуры. Данное свойство им сообщает знак, который, являясь элементарным коммуникативным звеном, стремится к регулярности и стабильности контекстов употребления. Языковой знак не может каждый раз произвольно отсылать к новому содержанию. В противном случае общение между людьми было бы ограничено. Изменения значений могут происходить только в течение значительного периода времени, иногда охватывая целые исторические эпохи, что обеспечивает взаимопонимание внутри языкового коллектива.

Возможности систематизации, классификации зафиксированных языковых значений, т.е. их кодифицированности, противостоит отсутствие - некодифицированность смыслов, которые в силу своей динамичности кодификации не поддаются.

Несмотря на глубокие качественные различия и принадлежность разным системам (языку и сознанию), «значение и смысл объединяет важное свойство, которое заключается в их способности хранить и передавать внегенетическую информацию» [3, с. 72]. Значение и смысл связаны отношениями генетического родства: «языковые значения производны от смысловых структур сознания, являются кристаллами смысла, выработанными в ходе культурно-исторического развития общества, смыслами, обретшими знаковую форму» [11, с. 10]. Более того, целый ряд лингвистов и психологов придерживается мнения о том, что «смысл не стоит жестко противопоставлять значению и рассматривать эти категории изолированно» [Там же].

Именно на взаимосвязи значения и смысла основана семантическая категория языкового абсурда. Абсурд как художественный прием получил широкое распространение в литературе и, особенно, в литературе постмодернизма. С целью создания эффекта абсурдности писатели-постмодернисты, для которых текст является своего рода плацдармом для аллюзий и интертекстуальных смыслов, прибегают к различным приемам, в основе которых лежит игра с языком. Благодаря языковой игре «осуществляется ускользание от тоталитарного языка, строго закрепленные за понятиями значения расшатываются, приобретают вероятностные характеристики, новые семантические оттенки» [10, с. 174].

Ярким примером воплощения эстетики абсурда являются повести Валерии Нарбиковой. С целью реализации художественного замысла и для достижения эффекта абсурдности автор использует особое взаимоотношение структур значения и смысла. Далее предложен анализ примеров, извлеченных методом сплошной выборки из произведений В. Нарбиковой, демонстрирующих взаимодействие структур значения и смысла.

Так, начиная с названий анализируемых произведений, взаимодействие структур значения и смысла проявляется в нарушении семантической сочетаемости слов, как, например, в заголовке повести Шепот шума нечто акустически нейтральное, беззвучное, тихое акцентировано громким, нестройным, сильным звучанием.

Важнейшая роль в создании условий порождения языкового абсурда принадлежит качественным характеристикам значения и смысла, представленным на оси координат «статичность / динамичность». «Статичные языковые значения сами по себе не способны передать абсурд, они не содержат Ївируса? абсурда. Языковой абсурд может возникать только в динамике, в условиях конкретной реализации языковой системы - в дискурсе» [2, с. 60]. По мнению Е. Логиновой абсурд представляется странным образом организованным контекстом, имплицитная часть которого определяется дискурсом [5, с. 109]. Текст каждой повести В. Нарбиковой представляет собой некого рода «шизофренический дискурс», обыденная логика высказываний нарушается, обнажая кризис ценностных установок и нравственных ориентиров общества.

Языковой абсурд как смысловой феномен возникает в случае наличия семантических противоречий между содержанием отдельных означаемых вербализованной части дискурса. Смысловая дисфункция, проявляясь на уровне собственно языковой семантики, находит свое выражение в нарушении семантической сочетаемости: Ты пишешь на подсолнечном масле? [6] (действие глагола писать предполагает изображать какие-то графические знаки на бумаге или ином материале (холст, ткань, металл), к которому нельзя отнести такую жидкую субстанцию, как подсолнечное масло); Ветер гонял стаи туч [8]…; Русское гермафродитное солнце надолго засело за русским андрогинным морем [7] (в описании пейзажа семантическая сочетаемость смысла нарушается эпитетами гермафродитный, андрогинный).

Как уже было отмечено, семантические противоречия между общим содержанием вербализованной части дискурса, выраженной языковыми значениями, и актуализированными в дискурсе внеязыковыми когнициями порождает явления языкового абсурда. Так языковое содержание приведенных ниже эпитетов слов кусты, деревья противоречит внеязыковым когнициям читателя - знаниям о физической реальности и о типичной форме приведенных в примере растений: Одноместные, двухместные, трехместные кусты, трехэтажные, десятиэтажные деревья с лифтом [9]. В примере: Постель, покрытая целлофаном, чтобы человек не зачерствел [7] вербализованная часть дискурса покрыть целлофаном - зачерстветь семантически противоречит внеязыковой реальности, подтверждающей, что черстветь может булка, хлеб, но не человек.

Содержательный конфликт между внеязыковыми когнитивными структурами, объединенными в рамках вербализованной части дискурса, также порождает явления языкового абсурда, что можно проследить в примерах, в которых сталкиваются содержательно далекие когниции «шведы и финны» и «головастики и пиявки»: Он грозил шведам и финнам, головастикам и пиявкам, морю и речке [6]. Внеязыковая когнитивная структура горизонт в следующем примере: Теперь спящая красавица лежала вертикально, как горизонт, то есть стояла [9] вступает в противоречие со сравнением лежать вертикально.

Подводя итог, можно сказать, что автор для достижения эффекта абсурдности в процессе реализации художественного замысла использует взаимодействие структур значения и смысла, т.е. механизм взаимодействия языка и сознания. Абсурд, имеющий смысловую природу, имманентно не содержится в языковых значениях. Как динамическая категория он возникает в пространстве смысла в результате семантических преобразований, вызванных теми или иными особенностями функционирования языковых значений в дискурсе. Большое количество примеров взаимодействия структур значения и смысла выявляется в процессе изучения сочетаемости слов. Нарушение сочетаемости наблюдается также в ассоциациях и представлениях ментального плана. Проведенное исследование позволяет на примерах произведений В. Нарбиковой проиллюстрировать, как посредством экспериментов с языковой материей (в нашем случае посредством использования взаимодействия структур значения и смысла) манифестируется эстетика абсурда.

смысл абсурд язык сознание

Список литературы

1. Домбровский Й. Знак и смысл // Вопросы языкознания. 1973. № 6. С. 22-32.

2. Кравченко О.В. Лингвистический абсурд: динамика смысла в дискурсе // ВЕСТНИК ВолГУ. Волгоград: ВолГУ, 2008. С. 58-64.

3. Кравченко О.В. Явления языкового абсурда в художественных текстах: дисс. … к. филол. н. Таганрог, 2010. 181 с.

4. Леонтьев А.А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. С. 5-20.

5. Логинова Е.Г. Драма абсурда как возможность использования фрактальной модели при исследовании упорядочивания информации в дискурсе // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 5 (16). С. 108-112.

6. Нарбикова В. План первого лица и второго

7. Нарбикова В. Султан и отшельник // Полет в пролет. 2000. Вып.12.

8. Нарбикова В. Рановесие света дневных и ночных звезд

9. Нарбикова В. Шепот шума

10. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык. СПб.: Невский Простор, 2002. 608 с.

11. Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике. Алма-Ата: Мектеп, 1989. 160 с.

Размещено на Allbest.ru