Отадъективные образования на - но (напр., обидно, грустно, холодно, приятно, а также очевидно, безусловно, точно, действительно) представляют собой одни из тех лингвистических объектов, которые уже в течение двух столетий находятся в центре внимания различных лингвистических дисциплин и научных школ: лексической семантики, морфологии, логического анализа языка, синтаксиса, стилистики. Исследование данных лексем требовало решения целого ряда лингвистических проблем: проблемы морфологического (частеречного) статуса в общей системе русских частей речи, принципов лексикографического описания этих слов, поиска инвариантного значения, установления отношений между семантикой и функциями, то есть определения их синтаксического статуса и др. Целью настоящего исследования является анализ текстовых функций отадъективных слов на - но. Автор ставит перед собой задачу определить перечень синтаксических позиций, в которых могут употребляться рассматриваемые лексемы в тексте, описать семантические и функциональные различия между позиционными вариантами форм на - но. Кроме того, представляется интересным проследить лексико-синтаксичекую историю развития анализируемых единиц языка.

Класс отадъективных лексем на - но довольно обширен. Так, согласно данным Грамматического словаря А. Зализняка, названная группа слов насчитывает 238 лексем, 129 из которых квалифицируются как наречия, 83 - как категория состояния, 26 - как вводные слова, без уточнения морфологического статуса [3, с.521-522].

Отадъективные слова на - но - это форма, связанная, с одной стороны, с краткими прилагательными среднего рода, а с другой стороны - со словами категории состояния (предикативами). Поскольку внешних различий между перечисленными единицами нет, а язык, как известно, не терпит существования дублетов, деление слов на - но осуществляется на уровне семантики и синтаксиса.

В настоящем исследовании нас будут интересовать те слова на - но, которые образованы от прилагательных ментальной семантики и которые могут функционировать в качестве вводных слов. Для обозначения этих лексем мы будем использовать термин модусные предикативы. Определение "модусные" связано с семантикой анализируемых слов и указывает на принадлежность данных лексем сфере модуса, то есть говорит о той роли, которую выполняют слова на - но в тексте. Термин "предикативы" указывает на связь интересующих нас образований с их синтаксической позицией в составе модусной рамки - предикативной позицией.

Как известно, под "предикативами" в русистике подразумеваются слова категории состояния [7].

С нашей точки зрения, можно говорить о том, что класс предикативов подразделяется на две группы:

диктальные предикативы (категория состояния) и модусные предикативы. Главное отличие модусных предикативов от слов категории состояния заключается в том, что первые могут давать парентезу, то есть выступать в качестве вводных слов. Употребляя термин "модусные предикативы" мы хотим показать, что в языке существует некая зона, в которой возможна частеречная "нейтрализация". Об этом явлении говорил еще М.В. Панов в "Позиционной морфологии", рассуждая о морфологической характеристике слова видно в русском языке [6]. Иными словами, при характеристике модусного предикатива теряет актуальность вопрос о частеречной принадлежности этих лексем - краткое прилагательное, наречие, категория состояния, частица. Становится важным лишь то, какую функцию выполняет в тексте данная языковая единица.

Как известно, модусные средства могут "работать" в пяти позициях, предъявляющих точку зрения [4, с.227]:

1) внешнесинтаксические (внепредложенческие) позиции:

-вербализованная модусная рамка;

-вводная, или парентетическая, позиция; - реактивная реплика в диалоге;

2) внутрисинтаксические позиции:

-предикатная позиция,

-позиция именной субъектной синтаксемы.

Модусные предикативы на - но, как правило, выступают в первых трех позициях - рамочной, парентетической и реактивной. Кроме того, анализируемые единицы языка могут выступать в при-предикатной (диктальной, наречной) позиции. Так, у А.С. Пушкина в "Капитанской дочке" видим: Мы вышли от коменданта повидимому примиренные (А.С. Пушкин. Капитанская дочка (1836)) [5] = "так, что со стороны могло казаться, что мы помирились" (во времена А.С. Пушкина по-видимому писалось слитно). Особенности таких употреблений рассматриваются, например, в [2].

На современном этапе семантические различия между "позиционными вариантами" модусных предикативов на - но состоят в следующем:

(I) вербализованные модусные рамки предъявляют высокую степень уверенности говорящего в содержании высказывания. Модусные предикативы в рамочной позиции выражают "объективную" точку зрения, которую разделяют как сам говорящий, так и окружающие его люди. Н.Д. Арутюнова называет этот процесс объективацией или имперсонализацией модуса [1, с.109];

(II) в парентетической позиции модусные предикативы на - но предъявляют Я-модус, выражая субъективную точку зрения говорящего;

(III) в позиции ответной реплики интересующие нас языковые элементы либо являются откликом на ту ситуацию, о которой сообщается в диалоге, либо же реакцией на истинностное значение суждения;

(IV) в при-предикатной позиции выражается полная уверенность говорящего в истинности своего высказывания, предъявляется обобщенно-личный модус.

Докажем данное положение. Для этого трансформируем одно и то же высказывание так, чтобы определенный модусный предикатив на - но выступал в разных синтаксических позициях, при этом содержание предложения будет оставаться прежним:

1. (I) Совершенно очевидно, что принятая им (Л.Н. Толстым) в данном случае точка зрения расходится с его общей позицией.

2. (II) Принятая им (Л.Н. Толстым) в данном случае точка зрения, очевидно, расходится с его общей позицией.

3. (III) Расходится ли принятая Толстым точка зрения с его общей позицией? - Очевидно.

4. (IV) …Принятая им (Л.Н. Толстым) в данном случае точка зрения совершенно очевидно расходится с его общей позицией (А.Б. Успенский. Поэтика композиции (1970)) [5].

В предложении (1) модусный предикатив очевидно употреблен в рамочной позиции. Говорящий интерпретирует текст Толстого с большой степенью уверенности. Модусный предикатив принадлежит субъекту речи и сознания; говорящий считает, что его точку зрения должны разделять читатели. Перед нами Я-модус, расширяющийся до Все-модуса.

В предложении (2) очевидно стоит в парентетической позиции. Говорящий не претендует на всеобщее согласие. Это его личная точка зрения, которую можно разделять или не разделять. Очевидно здесь принадлежит субъекту речи и сознания, но предъявляет исключительно Я-модус, говорящий обнаруживает свое сомнение, неуверенность, неполноту знаний.

В предложении (3) очевидно занимает реактивную позицию. Семантически данное предложение близко к примеру (2): совпадение субъектов речи и сознания, Я-модус. Отличие состоит в том, что оцениваемая информация содержится в вопросе некоего третьего лица, а сама оценка (реакция) - в реплике говорящего.

модусный предикатив семантическая интерпретация

В предложении (4) говорящий не столько выражает субъективное мнение, сколько констатирует очевидный для всех факт: именно этот пример и является авторским (взят из текста Б.А. Успенского - прим. автора - С. К.). Субъект речи здесь - Б.А. Успенский, а вот субъект мнения - не только сам автор книги, но и все читатели. Предикатив очевидно предъявляет Все-модус, данную лексему можно заменить наречием явно.

Обратимся к текстам. Для анализа нами был выбран модусный предикатив безусловно. Семантически названное слово выражает высшую степень уверенности говорящего в истинности высказывания. Данная единица построена по следующему принципу: приставка несет в себе отрицание сомнений. Наша цель - проследить лексико-синтаксическую историю модусного предикатива безусловно, выяснить, в каких синтаксических позициях функционировало данное слово в разные промежутки времени и какими значениями обладало.

По данным НКРЯ [Там же], частота употреблений модусного предикатива безусловно возрастает с 50-60-х годов XIX века. Наиболее активно названная лексема используется с начала XX столетия. Самый ранний пример употребления анализируемого предикатива датирован концом XVIII века: Я же, руководствуясь правилами чести, никогда не смешивал повиновения с порабощением, не смел ослушаться начальника, покорялся ему безусловно в деле службы, в прочем никогда на свист ничей не бегал, и Боборыкин не мог на мне взыскать ни вины своего камердинера, ни нечистоты в комнате (И.М. Долгоруков. Повесть о рождении моем, происхождении и всей моей жизни, писанная мной самим и начатая в Москве, 1788-го года в августе месяце, на 25-ом году моей жизни / Часть 3 (1788-1822)) [Там же].

Анализ показывает, что предикатив безусловно в конце XVIII - первой половине XIX века употребляется в при-предикатной позиции в связке с глаголами определенной семантики: словами, предполагающими согласие говорящего на что-либо (глаголы типа покоряться, повиноваться, соглашаться, полагаться, принимать и др.) Как правило, в данном случае мы имеем дело с текстами, тематически связанными с государственной службой. Безусловно здесь выражает высшую степень покорности говорящего, отсутствие своеволия и инакомыслия, веру в справедливость действий власть имущих:

С восшествием Фердинанда на престол его предков вышеупомянутые острова, как часть испанского королевства, тотчас его признали своим государем безусловно, но в Америке не так поступили (В.М. Головнин. Путешествие вокруг света, совершенное на военном шлюпе в 1817, 1818 и 1819 годах флота капитаном Головниным (1822)) [Там же];

Начальники Семинарий, привыкнув безусловно покоряться воле старших, требуют того же от воспитанников, порученных их надзору; и для сего употребляют излишнюю строгость, которая, кроме того что подавляет способности учащихся и унижает их характер, имеет последствием, что, освободясь от страха, они пользуются слишком неумеренно первыми минутами свободы (А.О. Корнилович. Записки из Алексеевского равелина (1828-1832)) [Там же].

Предикатив безусловно часто используется в связке с глаголом верить и его производными: вера, действительно, всегда безусловна, она не может быть чем-либо определена:

Дядюшка хочет уверить меня, что счастье химера, что нельзя безусловно верить ничему, что жизнь… бессовестный! (И.А. Гончаров. Обыкновенная история (1847)) [Там же];

Хотя я не чувствовала к нему особенной симпатии, но уважала его убеждения и пламенную любовь к науке - умилялась и безусловно верила, когда он говорил, что призвание профессора в его глазах самое высокое, какое существует на свете, что он свою кафедру не переменял бы на звание министра (Е.А. Драшусова. Воспоминания (1848)) [Там же].

В середине XIX века появляются первые случаи употребления безусловно в парентетической позиции. Данный модусный предикатив в подобных контекстах, как правило, выделен знаками препинания (запятыми, тире). Во всех случаях функционирования безусловно в парентетической позиции налицо выражение субъективной оценки происходящего. Безусловно здесь уже не является контекстно зависимым словом и сочетается с предикатами любой семантики:

Воспитанная примерами итальянских дворов, потом собственным чтением и размышлением, она усвоила вполне страшную теорию Макиавелли и приложила ее во Франции. Имя ее обыкновенно произносится со страшными эпитетами, но в новейшее время нашлись такие же горячие защитники ее. Мы не можем стать, безусловно, на стороне ни тех ни других; мы видим ее жертвою политического разврата тогдашнего времени (Т.Н. Грановский. Лекции по истории позднего средневековья (1849-1850)) [Там же];

Сколь звание сие не лестно было для его самолюбия, он, безусловно, принять его не мог. (Ф.Ф. Вигель.

Записки (1850-1860)) [Там же].

Постепенно к концу XIX века происходит экспансия парентетического употребления предикатива безусловно, количество при-предикатных употреблений сокращается. В XX веке и на современном этапе парентетическая позиция для анализируемого слова преобладает, наречные употребления связаны, как правило, с текстами религиозной тематики и вопросами веры в целом (сохраняется "старое" функционирование в связке с предикатом верить), а также появляются в текстах философского характера. Отметим, что в философии лексема безусловный имеет особое значение, несовместимое со вводностью, - "не нуждающийся для своего существования или действия ни в каких условиях, причинах" [8, с.35]:

Новейшая теория знания (главная заслуга принадлежит здесь, как известно, Гуссерлю, наряду с которым надо упомянуть и нашего русского философа Н.О. Лосского) выяснила с полной очевидностью - и притом избегая всяких гипотез "метафизического" характера и имея в виду только чисто логическую сторону вопроса, - что учение Платона о "мире идей" содержит некую безусловно правомерную и бесспорную мысль (С.Л. Франк. Непостижимое (1938)) [5];

Подлинная, как бы райская Правда - Правда как недостижимая живая божественная реальность - лежит и по сторону этого знания, которое, правда, есть необходимый "корректив" грехопадения, неизбежная "рабочая гипотеза" нашего земного человеческого существования, но не есть последняя и абсолютная правда. Но поскольку здесь нам открывается последняя, Божия правда, безусловно Непостижимое - даже в своем качестве безусловно непонятного - открывается нам с очевидностью как таковое [Там же].

В текстах, не связанных с философией и религией, модусный предикатив безусловно в при-предикатной позиции подчиняется магистральной тенденции: названная позиция придает слову оттенок категоричности, выражается полная уверенность говорящего в произносимом. При этом анализируемая лексема может стоять при глаголе любой семантики:

Какое-то комедийное чутье во мне безусловно бродит, единственное, что меня всегда тревожило и настораживало, - не сорваться бы в банальную эстраду или, не дай бог, в юмор стиля КВН (Марк Захаров. Суперпрофессия (1988-2000)) [Там же];

Эти герои выходят победителями в жизненной борьбе и безусловно выдерживают проверку любыми поражениями (В. Ротенберг. Деяние и дух (1988)) [Там же].

Помимо употребления в при-предикатной и парентетической позициях для модусного предикатива безусловно существовала третья возможность - функционирование в составе рамки со что. Первые подобные употребления, по данным НКРЯ [Там же], относятся к 1910-1920-м годам:

Я всем верю… Какая обида? А только я говорю, провокация… Безусловно, что провокация… (Б.В. Савинков (В. Ропшин). То, чего не было (1918)) [Там же];

- Безусловно, что за такие вещи нужно поступать по всей строгости закона, потому что селянин - это безусловно труженик (А.С. Макаренко. Педагогическая поэма. Часть 1 (1933)) [Там же].

Конструкции со что придают субъективной точке зрения говорящего большую степень уверенности; рамочная позиция позволяет преподнести общественное мнение как свое собственное или свое как всеобщее.

Примерно с 80-х годов прошлого века наблюдается тенденция к увеличению числа употреблений предикатива безусловно в рамочной позиции: по-видимому, происходит переосмысление статуса языковых единиц подобного рода; они претендуют на включение в предложение на правах полноценного предиката.

Итак, лексико-синтаксическую историю модусного предикатива безусловно можно представить следующим образом: первоначально данная лексема функционировала в при-предикатной позиции в связке с ограниченным кругом глаголов, далее произошло переосмысление связей внутри предложения, безусловно стало употребляться с предикатами более широкого круга и было переосмыслено как слово, способное выражать субъективную точку зрения. По этой причине произошел выход предикатива за рамки предложения с сопутствующим изменением смысла. Иными словами, субъективная модусная семантика получила собственную позицию. На современном этапе при сохранении значения субъективности безусловно стремится быть снова включенным в структуру предложения, но не в качестве зависимого компонента, а на правах главного члена. Можно предположить, что подобную историю функционирования имело большинство модусных предикативов на - но.

Текстовый анализ показывает, что использование анализируемых языковых единиц в разных синтаксических позициях позволяет авторам предъявлять разную степень уверенности в содержании высказывания, делает произведение полисубъектным, многоплановым, придает ему большую или меньшую степень объективности. Рассмотренные примеры убеждают нас в том, что модусная семантика слова обнаруживается в диалогическом противостоянии субъектов речи.

Список литературы