Деминутивы в русских народных сказках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Деминутивы в русских народных сказках

Климкова Людмила Алексеевна, д. филол. н., профессор

Нижегородского государственного университета

им. Н.И. Лобачевского (филиал) в г. Арзамассе

На материале текстов сказок, записанных в разное время в Нижегородском Окско-Волжско-Сурском междуречье, рассматривается одно из изобразительно-выразительных средств - деминутивы. Анализируются их семантика, тематические группы, типы деривации, способы усиления коннотативности (концентрация, соположение, редупликация, повторяемость, количественная представленность, функционирование в сильных позициях и др.), динамика использования.

Ключевые слова и фразы: сказка; деминутив; семантика; тематическая группа; деривация; коннотативность; сильная позиция; динамика.

деминутов изобразительный выразительный сказка

Значительным, имеющим непреходящую ценность источником постижения национальных корней, национальной культуры, национального характера является устное народное творчество. Это постижение происходит на основе разных сторон фольклорного дискурса - идейно-тематического содержания, прагматики, коммуникативной ситуации, сюжета, особого типа повествования, жанра, композиции, системы образов, хронотопа, специфической поэтики, языка и др.

Рассмотрение последнего аспекта из названных приводит к выявлению экспрессивно и эмоционально заряженных, субъективно-оценочных единиц - квалитативов (ср. применительно к онимам [10, с. 71-72]) или гипокористических (относящихся «к разнообразным экспрессивно-эвфемистическим явлениям речи, таким как шутливое употребление детских слов, уменьшительных имен и т.п.») [3, с. 100] - гипокористик (ср. в ономастике [10, с. 69]).

К гипокористикам как к одному из видов квалитативов относятся уменьшительно-ласкательные имена - деминутивы. На них, как колоритное явление в народной поэзии, особенно в лирических песнях, обращали внимание исследователи XIX-XX вв. - Н. А. Добролюбов, Е. В. Барсов, П. В. Евстафиев, В. Я. Пропп, П. Г. Богатырев, В. П. Аникин, И. А. Оссовецкий и др. Произведения устного народного творчества демонстрируют их обилие, частоту использования. Уровень представленности их высок, например, в частушечном дискурсе. Так, здесь чрезвычайно активны деминутивы-наименования возлюбленного-возлюбленной: малиночка, ягодиночка, залёточка, матанечка, товарочка, зазнобушка, сударушка и др. [6, с. 29-31; 7, с. 78-87].

Ярким изобразительно-выразительным средством являются деминутивы и в народной прозе, в частности в сказочном дискурсе. Покажем это на текстах сказок, записанных в одном регионе - в Нижегородском Поволжье, точнее в Окско-Волжско-Сурском междуречье, еще точнее - в южной части его, в так называемом Арзамасском крае, причем разными собирателями-исследователями и в разное время: в XIX веке (В. И. Даль, А. Н. Афанасьев, И. А. Худяков), в конце XIX - 1-й половине XX века (В. И. Чернышев), в 1-й половине - середине XX века (Н. Д. Комовская, В. М. Потявин), в середине и 2-й половине XX века (В. Н. Морохин), во 2-й половине XX и начале XXI века (Н. В. Морохин, М. П. Шустов), помещенных во второй книге «Сказки» из серии «Народная поэзия Арзамасского края» [13, кн. 2]. (Именно по этому источнику здесь даются названия и фрагменты текстов сказок). Первая книга сказок включает тексты, записанные студентами-филологами во время экспедиций и полевых практик в названном регионе.

Русская народная сказка как фольклорный жанр фиксируется и изучается на протяжении трех веков, уже к середине XIX века сложилась особая отрасль фольклористики - сказковедение - со своими методами, проблемами, достижениями. Так, создана типология сказок, правда, при этом существуют различные классификации их. По одной из них, наиболее представленной, сказки делятся на анималистические (о животных), волшебные, социально-бытовые (или бытовые, новеллистические) [2, с. 447; 8, с. 9-10, 26], по другой - на сказки о животных, волшебные (здесь же легендарные и богатырские), авантюрные (здесь же исторические и ряд новеллистических), бытовые (сатирические, анекдоты) [8, с. 26; 11, с. 24], в социально-бытовых сказках различают семейные, антиклерикальные, новеллистические, авантюрные [14, с. 38] и т.д. (Ср.: с точки зрения воздействия на слушателя (читателя) - художественные, дидактические, психотерапевтические, психокоррекционные, медитативные сказки [5, с. 28]).

Сказки имеют свою структуру, в них выделяются присказки, повествование-рассказ о событиях, диалогисцены, короткие описания и рассуждения рассказчика, концовки, нередки стихотворные компоненты, песенные вставки [1, с. 131-141, 142, 160]. Последние включены, например, в сказки «Про Бурёнушку», «Жерновки», «Василиса Прекрасная», «Алёнушка», «Заяц и лисица», «О бедной девушке» и др.

Отмечен ряд колоритных, специфических явлений: традиционность, эмоциональность, нарушение правдоподобия, смещение планов изображения, антитетичность, фантастическая гиперболизация (Н. И. Савушкина), балагурство в бытовых сказках и сказках о животных, концентрация парадоксов и несообразностей и др.

Из речевых особенностей сказок, прежде всего волшебных, оговаривается распространенность прибауточных, устойчивых присловий, формул, характеризующих разные действия, персонажей, реальных и воображаемых; присловий-прозвищ героев, особых названий чудесных вещей и предметов; разнообразие стилистических фигур оксюморонного типа [Там же, с. 162, 163, 168]. Обращают на себя внимание повторы фрагментов текста, обычно троекратные (недословные, каждый следующий раз уточняющие, включающие детали, усиливающие воздействие на слушателя-читателя); традиционные формулы, переходящие «из сказки в сказку, передавая устоявшиеся представления о сказочной красоте, времени, пейзаже и т.д.» [8, с. 24] типа в некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицей; веселым пирком да за свадебку; жили были старик со старухой; стали жить-поживать да добра наживать; вот и сказке конец, а кто слушал - молодец и др.; диалогические единства, особенно выразителен их повтор; звукоподражания; имена собственные животных, причем по образцам, по формулам именования людей (личное имя + отчество, трансформированный персоним, прозвище): «У Алёнушки была коровка Бурёнушка, а у Ванюшки был жеребёнок Алешенька» («Братец Иванушка и сестрица Алёнушка»), «Жил козёл да баран, и у них был маленькой - Филёнушка-роганок» («Филёнушка-роганок»), Котофей Иванович, Кот-Котофеич («Лиса-повитуха»), Каталей Иваныч, Лисафета Ивановна («Каталей Иваныч и Лисафета Ивановна»), волк Медный лоб («Два богатыря») и др.

Активны тропы: эпитеты (в том числе постоянные), метафоры, сравнения, гиперболы, литоты: темный, дремучий (лес); добрый (молодец); великая (сила); за крутые берега, за темные леса, за быстрые реки; взвился конь выше леса стоячего, ниже облака ходячего; красота неописанная и т.д.

В фонд типов колоритных речевых средств, используемых в сказках, входят и деминутивы, представление о которых дано выше. Они обладают разнообразием по многим параметрам, прежде всего по семантике. Так, деминутивы деривационно соотносительны с названиями реалий из различных сфер жизни, из разных тематических групп, представляющих:

– самого человека: головушка, глазок, глазоньки, сердечко, бородушка, ноженьки, ручоночка, слюн(ь)ка, на волоске и др. (единицы приводятся в том виде, в каком употреблены в текстах сказок);

– одежду, обувь, головные уборы, украшения: срядка, одежонка, рубашечка, брючишки и др.;

– пищу: молочко, маслице, масличком, яички, пирожок, лепёшечка, косточки, потрошки, потрошочки, хлебушек, блинок, блинчик и др.;

– животный мир: коняшка, коровка, коровушка, скотинка, скотинушка, собачка, овечка, свинка, жеребеночек, поросятки, цыплятки, козелок и др.;

– растительный мир: цветочки, лесок, лесик, лесочек, кустик, садик, яблонька, осинка, березничек, дубок, пенушек, дупёлышко и др.;

– водное пространство, рельеф, метеорологию, время: водица, водичка, реченька, родничок, полянка, кочечка, снежок, небушко, денёчки и др.;

– абстрактные понятия:кровка, грешок, прибавочка, находочка, думушка, смертынька и др.;

– предметы быта, домашнего обихода, производственной (сельскохозяйственной) деятельности, реме-сел, промыслов: избёнка, домочек, завалинка, сенки, келейка, жерновки, грабельки, мотушечка, бердышко, куделька, куделюшка и мн. др.

Из всех перечисленных групп самыми представленными оказываются последняя и первая, то есть тематические группы названий, относящихся к предметному миру и самому человеку. В антропонимной группе многочисленны деминутивы-термины родства: маменька, матушка, мамаша, папаша, папенька, папанька, папынька, папашенька, батюшка, тятенька, доченька, сынок, сыночек, сынишка, сестрица, сестрёнка, сестричка, сестриченька, братец, внучек, ребёночек, крестничек, детки, детище, дитятко, тётушка, дядюшка и др.

Заметны в этой группе деминутивы - характеристики лиц по их внутренним качествам, возрасту, семейному, социальному положению, национальности: бедняжка, дурачок, дурочка, старичок, старушка, ребятишки, бабёнка, паренёк, молодушка, подружка, хозяюшка, мужичок, солдатик, цыганочка и др.

Обилие единиц-деминутивов определяется богатством, многообразием типов и моделей их деривации. В их число входят те, что в качестве второй производящей величины включают следующие суффиксы: -К- (птичка, синичка, щелка, золка, щетинка, посудка, кучка, шерстка, монетка, денежка, пшеничка, лапка, песенка и др.); -ОК-/-ЁК-/-ЕК- (дубок, голосок, голичок, козелок, перстенёк, гусёк, зверёк, крестничек, веничек, ящичек и др.); -ИК- (топорик, карасик, базарик, пудик, тарантасик, пальчик, лесик); -ИК(О) (крыльчико); -ОНЬК-/-ЕНЬК- (глазоньки, лисонька, мамонька, маменька, тётенька, дяденька, ноженька, реченька, дороженька и др.); -ОНК-/-ЁНК- (одежонка, деньжонки, кофтёнка, лошадёнка, сестрёнка и др.); -ЫНЬК- (папынька, мамынька, тёлынька, смертынька); -УШК-/-ЮШК- (тётушка, детушки, мамушка, кумушка, домушка, (бочка-) сороковушка и др.); -ЫШК- (гнездышко, перышко, горлышко, ядрышко, донышко); -ИШК- (народишко, кафтанишко, меринишка, косыришко, парнишка); -ОЧК-/-ЕЧК- (косточка, курочка, карточки «карты», времечко, словечко, местечко); -ЧИК- (стульчик, супчик, блинчик, кувшинчик, прозуменчик); -ИНЬК- (котинька-мотинька, заинька); -ЕНК- (сряденка); -ЕЦ- (хлебец); -УШЕК- (хлебушек, соловушек, воробушек); -ИЦ- (рощица, водица, тряпица);

-ЬЦ(Е) (зеркальце, мыльце, шильце, сальце, помельце); -ИЦ(Е) (маслице, платьице, воскресеньице); -Ц(О) (деревцо, мясцо, пшенцо); -АШК-/-ЯШК- (коняшка); -АН(Я) (маманя, папаня); -АШ(А) (мамаша, папаша); -ОНОК- (пастушонок); -ЕНЁК- (муженёк, куманёк); -ЫШЕК (воробышек).

Перечисленные типы деривации субъективно-оценочных единиц действуют не только в языке фольклора, но и в целом в художественном и в разговорном стилях литературного языка [12, с. 208-215].

В сказочном дискурсе употребительны также деминутивы-имена прилагательные и наречия. Первые образуются по типу с суффиксом -ЕНЬК-/-ОНЬК-: тепленький, холодненький, взросленький, большенький, свеженький, богатенький, красненький, (каша) мазаненькая, глухонький, строгонек, рады-радёхоньки и др.

В наречиях же проявляется множественность словообразовательной структуры: они производятся или суффиксальным способом (чаще по типу с суффиксом -О-) от основ имен прилагательных-деминутивов, содержащих суффикс -ЕНЬК-/-ОНЬК-, или от наречий же вставочным способом (см. мнение А. Н. Тихонова) при помощи этого же суффикса, а также -К-, -ЕЧК-, -ЫШК- (множественность словообразовательной структуры): ранехонько, голодненько, скоренько, потихоньку, утречком, рядышком и др.И в том и в другом случае (то есть в случае с прилагательными и наречиями) в единицах, помимо семы ласкательности, содержится значение степени проявления признака и отношения к нему.

В сказках много имен, субстантивов второй степени деминутивности: голосочек (< голосок < голос), медочек (< медок < мед), с аналогичными отношениями: рубашоночка, шаричек, лесочек, пенёчек, кусточек, денёчек, сучочек, блиночек, водичка, голубочка, пичужечка, сестриченька, масличко и др. Наиболее активны здесь типы с суффиксами -ЕК- и -К- (вторым -К-). Есть вторичные деминутивы и среди наречий: тихонечко, немножечко, маленечко, потихонечку.

В сказочном дискурсе используются деминутивные цепочки (пары) и парадигмы; ср., с одной стороны: заплата- заплатка - заплаточка, пичуга - пичужка - пичужечка, колено-коленка - коленочка, лист- листок - листочек и т.д., а с другой стороны: лошадь - лошадка, лошадёнка, дверь - дверка, дверца, кафтан - кафтанчик, кафтанишко и т.д.

Обращает на себя внимание очень интересный, на наш взгляд, факт: при образовании деминутивов на 1-й ступени при помощи суффикса -К- от имен с основой на [к] (реже [ц]) на стыке НС происходит историческое чередование к//ч, часто вместе с #//о или #//е, и возникают звуковые комплексы -ОЧК-, -ЕЧК-: бутылочка, скляночка, коробочка, верёвочка, тарелочка, вилочка, сердечко, кошечка, дощечка, горбушечка, лукошечко, лепёшечка и др. Эти сегменты основы, являясь субморфами, омонимичны действительным суффиксальным морфам -ОЧК-/-ЕЧК-: ленточка, курочка, мерочка, местечко, времечко и др. Благодаря этой омонимии, а также своеобразному проецированию характера коннотации со вторичных деминутивов с этими же субморфами создается своего рода коннотативная «магия» звуковых комплексов и происходит усиление эмоционально-экспрессивной окрашенности слов с сегментами -ОЧК-/-ЕЧК-. То же можно сказать и о субморфе -ОЧЕК-: клубочек, кусочек, подарочек, чулочек, подзобочек, шесточек, жеребёночек, телёночек и др. В группе слов-обозначений детенышей животных уменьшительно-ласкательное значение совмещается с семантикой невзрослости.

Рассмотрение омонимии суффиксов и субморфов можно продолжить на звуковых комплексах -ЧИК- (ср.: чуланчик, стульчик - пальчик, крыльчико), -ИНК- (рыбинка, палубинка, ни одной сединки). В последнем случае происходит совмещение значений деминутивности и единичности.

В текстах сказок проявляется проекция значения коннотативности и на прилагательные, образованные от основ субстантивов-деминутивов: «Побежал заяц к лисанькиному дому, стучится»(«Каталей Иваныч и Лисафета Ивановна»). «Это доченькина кочерыжка. <…> Это, говорит, доченькины грабельки. <…> Это, говорит, доченькино помельце» («Братец Иванушка и сестрица Аленушка») и др.

Коннотативность деминутивов, в том числе спроецированная, усиливается за счет большой концентрации их, сочетаемости с положительно же окрашенными единицами («согласование в представлении», по А. А. Потебне), тем более с другими деминутивами, особенно рифмующимися, а также за счет редупликации, своеобразной тавтологии единиц и их повторяемости, типа пирожков мягких, блинчиков мякеньких, в свеженькой водичке («Братец Иванушка и сестрица Аленушка»), старая старушка («Про разбойников»), бычок-третьячок, бычок-соломенный бочок, к праздничку-понедельничку («Сказка про лису»), золотая рыбинка, по маленьким кусочкам, маленьким-маленьким сделался («Бесталанный Иван»), тётя миленькая, кусочек хлебца, чистенькой тряпочкой («Братья»), маленький-маленький узелочек, два кутеночка махонькиемахонькие («Сказка про Ва нюшку-Ваню шку»), маленький-маленький флакончик, маленький аленький цветочек («Прекрасная Олена») и др. См. текстовые свидетельства: «В одно время подходят к окошку два седеньких старичка»; «Василий поутру рано, помолясь богу, взял с собой в котомочку сухариков и пошёл» («Марко Богатый и Василий Бессчастный»); «Вышла на крылечко, промолвила словечко, покатила яичко по золотому блюдечку» («Луна и Звезда»); «Взяли положили мальчика под кустик, а жеребенка к кустику»; «Ну, говорит, сизый голубочек, свернись клубочком, полетай на зелен дубок» («Ванюша»); «Около дворца у него железные тычинушки. На каждой тычинушке по буйной головушке. Одна тычинушка без буйной головушки. Не твоя ли головушка будет на той тычинушке?» («Мика - Железной зуб») и т.д.

Деминутивы характерны для сказочного дискурса в целом, однако количественная представленность их в текстах сказок разная. Это определяется и объемом текста, и жанровой направленностью. В соответствии с последним признаком деминутивы наиболее характерны для сказок о животных, а также волшебных. В отдельных сказках наблюдается значительная концентрация их. Так, в сказке «Про соловушку» - 18 единиц; «Снегурушка», «Прекрасная Олёна», «По щучьему велению, по моему хотению» - в каждой около 20 единиц; «Грозный царь» - свыше 20; «Бесталанный Иван» - 26; «Два брата» - свыше 30; «Заяц и лисица» - около 30; «Василиса Прекрасная» - около 40; «Сказка про лису» - 45; «Братья», «Даша, трехглавый змей и Кощей Бессмертный» - около полусотни в каждой; «Про коровушку Бурёнушку» - около 60 единиц.

В социально-бытовых сказках деминутивов гораздо меньше, в некоторых они единичны или их вовсе нет. Например, в сказке «Тростниковая шапка» - 12 единиц; в сказках «Как богатый барин стал бедным мужиком», «Мужик сварливую жену проучил» - по шесть таких единиц; «Старик, который нес кисель барину», «Капризный муж» - по пять; «Царь - ослиные уши» - семь; «Как старик волков победил», «Ленивый мужик» - по одной единице; «Как барин по-собачьи лаял», «Про дурака» - деминутивов нет совсем; и т.д.

Концентрация деминутивов усиливается их повторяемостью. Скажем, в сказке «Братья» насчитывается шесть словоупотреблений деминутива мерочка, по пять - ножик, ребятишки, батюшка, избушка,четыре - тряпочка, около десяти - палочка, дедушка, свыше двух десятков - птичка (в разных формах); в сказке «Про соловушку»: четыре словоупотребления - подарочек, пять - соловушек, шесть - коробочка, 24 - соловушка; в сказке «Золотая птичка-невеличка» в начале текста семь раз повторяется гипокористика сундучок, 24 раза на всем протяжении текста использована единица птичка; в сказке «Царь - ослиные уши» наблюдается семикратный повтор деривата дудочка; и т.д.

Даже в текстах небольшого объема концентрация и/или частотность употребления уменьшительноласкательных дериватов впечатляет. Например, в «Сказке про петушка» (всего одна страница печатного текста) использованы 8 единиц-деминутивов и 44 словоупотребления их: петушок (11 раз), курочка, маслице (по 7 раз), коровушка (6 раз), зернышко (5 раз), горлышко (4 раза), хозяюшка (3 раза), голубушка (1 раз) [13, кн. 2].

Некоторые единицы повторяются во многих сказках: сынок, сыночек, сынишка, дочка, доченька, дедушка, папаша, мамаша, матушка, батюшка, царь-батюшка, сестрица, братец, старушка, старичок, дяденька, маленький, старенький и др.

Можно констатировать, что деминутивы с их значительной концентрацией и повторяемостью в сказках составляют словообразовательно-модификационную текстовую доминанту.

Явления концентрации, повторяемости, соположения деминутивов, безусловно, отражают прагматику сказочного текста-дискурса, усиливают его воздействие на слушателя-читателя. Способствует этому и семантический синкретизм деминутивов: в них совмещаются значения уменьшительности, ласкательности, в ряде случаев, кроме того, - невзрослости, единичности (оговорены выше), во всех случаях - оценочности, причем по большому счету осуществляется выход в более общее, широкое пространство оценочности - нравственного, этического, социального характера. Ср.: «Попадается ему лиса и говорит, спрашивает его тоненьким голосочком. <…> У лисоньки голосок тоненький…» («Про лису») значение уменьшительности здесь совмещено с выражением повышенной степени проявления признака («очень тонкий»), а также ласкательности, сочувствия, хотя и с долей иронии. «Женись, наш хозяин, бери бедненькую, не бери купцову дочь…» («Волшебное кольцо») - здесь и констатация самого факта - признака «лишенная необходимых средств к существованию», и степень этого признака (очень бедная), и оценка его, и сочувствие к носительнице признака, оказавшейся в неблагоприятных жизненных обстоятельствах, и в то же время признание в ней положительных человеческих качеств. «Идут оне, идут и тут, через дом, на этим порядке, стоит плохонькая избушка. В ней жила одна вдова» («Про богатого Марка»), тем более избёнка («Про разбойников», «Иван-царевич и три девицы», «Про Киянь-море») - выражение усиленной степени признака (очень бедная изба), сочувствия, оценки (очень плохо), в целом - крайней степени материального неблагополучия человека (часто вопреки его трудолюбию) как результата несправедливости социального строя.

Не противоречат этому и случаи выражения деминутивами, наряду с уменьшительностью, неодобрения, иронии, насмешки, относящихся, как правило, к неправедному миру, где забывают о чести, правде, доброте, сочувствии, жалости, милосердии, потому что господствует культ денег, жажда наживы, обман, притворство. В этом плане показателен в сказках прием контраста. Например: «Жила-была одна девушка. Эта девушка была очень умная, трудолюбивая. И в почете была всегда. Но отец у нее был бедный. А в соседнем селе был богач. Сын его был маленький, щупленький, недоученный. Бедный и решил отдать дочь за богача. А богачу это выгодно было. Работница она была хорошая» («Жила-была одна девушка»). Не случайно девушка, хотя и бедненькая, но добрая, душевная, верная («Волшебное кольцо»); хотя лошадёнка плохонькая, но избавила Снегурушку от беды («Снегурушка») и др.

Активно используются гипокористики-деминутивы апеллятивов и онимов в такой сильной текстовой позиции, как заголовок: «Снегурушка», «Ванюша», «Братец Иванушка и сестрица Алёнушка», «Филёнушкароганок», «Жерновки», «Золотое колечко», «Сказка про Ва нюшку-Ваню шку», «Про Аннушку» и др. [Там же]; «Лисонька и волк», «Козлятушки», «Зайчик - черные ушки», «Кочеток да курочка», «Липунюшка»,

«Филюшка», «Про Катеньку», «Крошечка-Хаврошечка», «Соседушка», «Нюронька-Снегуронька», «Настенька и Машенька», «Лутонюшка» и др.

Из 165 текстов второй книги «Сказок» - около 40 с заголовками, которые включают гипокористики или целиком состоят из них, а в первой книге из 250 текстов - с такими заголовками около 60, то есть в обоих случаях около четверти библионимов связаны с гипокористиками.

Таким образом, деминутивы в сказочном дискурсе многочисленны, многообразны в семантическом, структурно-деривационном и прагматическом аспектах. Способствуя отражению коммуникативной обстановки, ситуации, они частотны, активны в речи сказителя, персонажей. Деминутивы участвуют в выражении доброго отношения, сочувствия к героям страдающим, переживающим разные невзгоды, превратности судьбы, к героям правдивым, честным, совестливым. Участвуют они и в выражении дидактизма сказок: всё хорошее в жизни человека, природы достойно одобрения, похвалы, умиления, любования, следования ему (и как результат именование эмоционально-экспрессивными словами, каковыми являются гипокористики, деминутивы), а всё недоброе, злое, несправедливое вызывает порицание, осуждение, неприятие (потому для его обозначения деминутивы неуместны).

В целом деминутивы в числе других языковых средств эксплицируют в сказках особое отношение к самому человеку, ко всему, что его окружает: к другим людям, природе (растительному и животному миру, метеорологии, рельефу и т.д.), предметам быта, сельскохозяйственного труда и др.

Деминутивы как истинно русский языковой феномен принимают участие в выражении национальной концептуальной картины мира (ср., например, информацию о роли деминутивов в языковом выражении концепта «баня» [4, с. 155]).

Наличие гипокористик-деминутивов, тем более их обилие, концентрация, повторяемость, сопряжение окрашивают весь текст сказок, создают его в высшей степени положительную коннотативность, связаны с передачей этнического мировидения, отражением нравственных, этических идеалов, особенностей русского характера. В этом отношении весьма показательно признание В. Я. Проппа: «Обилие ласкательных (эпитетов - Л. К.) выражает необычайную доброту народа по отношению ко всему, что достойно любви, признания, расположения. Вероятно, ни один язык мира не обладает таким богатством и такой гибкостью и выразительностью ласкательных или уменьшительных форм, как язык русский. В эпосе это сказывается чрезвычайно ярко» [15, с. 138].

Сопоставление разновременных по фиксации сказок проявляет динамику в использовании речевых средств, в том числе деминутивов. В сказках, записанных во 2-й половине XIX - начале и 1-й половине XX века, деминутивов больше, нежели в позднее собранных - в конце XX века (при всей индивидуальности характера, речи, манеры исполнения сказителей). Ср. сказки одной тематической направленности, отражающие те же самые мотивы: «Два брата» из сборника «Великорусские сказки» И. А. Худякова (1862 год), «Братья» из собрания В. М. Потявина (1960-1961 гг.) [13, кн. 2, с. 46-52, 272-295] и «Про двух братьев» (1988 г.) [Там же, кн. 1, с. 103-105]. В первой сказке 34 единицы-деминутива и 60 словоупотреблений их, во второй 47 и более 100 соответственно, в третьей - 7 и немногим более 20. В сказке «Про Соломона» из собрания В. И. Чернышева (первая половина XX века) 18 единиц названного типа, более тридцати их словоупотреблений; в двух же сказках «Сказка о царе Соломоне» и «Как женили царя Соломона» (1988 год записи) [Там же, кн. 1, с. 200-202] всего 3 единицы и 6 словоупотреблений. Разница очевидная. В основе этого явления лежит динамика самого жанра сказки, прежде всего волшебной, в том числе уменьшение ее объема [9, с. 482-483], что связано по большому счету с возросшим рационализмом, прагматизмом жизни общества, с изменением отношения к традиционным ценностям, приоритетов, в частности с переполюсированием духовного и материального. Тем не менее сохраняет значимость признание: «Русская сказка - художественное творение, в котором отложилась тысячелетняя история народа, это красочный наряд его памятливой души. И сколько бы ни нашлось тем, образов и сюжетов, общих у сказок разных народов, это не меняет общего взгляда на сказку - яркое проявление национального искусства. Творил сказку главный носитель демократических начал в культуре каждой нации - народ. Раздельность национального бытия, сложившаяся в прошлом, еще не скоро уступит место всечеловеческому единству». Специфику национального бытия отражает и такой языковой феномен, как деминутивы.

Список литературы

1. Аникин В. П. Русская народная сказка. М.: Художественная литература, 1984. 176 с.

2. Аникин В. П.Русское устное народное творчество: учебник. М.: Высшая школа, 2001. 726 с.

3. Ахманова О. С.Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. 608 с.

4. Горшкова Т. М., Ручина Л. И. Концептосфера русской народной сказки и практика преподавания русского языка как иностранного // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия «Филология». Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 2004. Вып. 1 (5). С. 152-157.

5. Зинкевич-Евстигнеева Т. Д. Практикум по сказкотерапии. Изд-е 3-е, перераб. и доп. СПб.: Речь, 2014. 320 с.

6. Климкова Л. А. Нижегородская частушка: сильные текстовые позиции Приволжский научный вестник. Арзамасские филологические чтения - 2013. 2013. № 8 (24). Т. 2. С. 28-37.

7. Климкова Л. А. Нижегородская частушка в региональной языковой картине мира // Карповские чтения: сб. ст. / отв. ред. С. Н. Пяткин. Арзамас: АГПИ, 2012. Вып. 4. С. 78-87.

8. Круглов Ю. Г. Русские народные сказки // Сказки / сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. Ю. Г. Круглова.

9. М.: Сов. Россия, 1988. Кн. 1. С. 5-50.

10. Курдин Ю. А. Алатырь - камень русской жизни // Сказки: в двух книгах / сост. Ю. А. Курдин. Арзамас: АГПИ, 2002. Книга первая. С. 472-493.

11. Подольская Н. В.Словарь русской ономастической терминологии. Изд-е 2-е, перераб. и доп. М.: Наука, 1988. 192 с.

12. Померанцева Э. В.Русская народная сказка. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 128 с.

13. Русская грамматика: в 2-х т. М.: Наука, 1980. Т. 1. 783 с.

14. Сказки: в двух книгах / сост. и автор проекта Ю. А. Курдин. Арзамас: АГПИ, 2002. Кн. первая. 503 с.; 2003. Кн. вторая. 701 с.

15. Шафранская Э. Ф. Устное народное творчество: учеб. пособие. М.: Издательский центр «Академия», 2008. 352 с.

16. Язык фольклора: хрестоматия / сост. А. Т. Хроленко. М.: Флинта; Наука, 2005. 224 с.

Размещено на Allbest.ru