Концепт "книга" в русской лингвокультурологии: аспекты исследования

54 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Тверской государственный университет

Концепт «книга» в русской лингвокультурологии: аспекты исследования

Волков Валерий Вячеславович, д. филол. н., профессор

Отечественная лингвокультурология, основывающаяся на понятиях «концепт» [21] и «концептосфера» [13],за два последних десятилетия развилась в обширную, динамично развивающуюся область, в рамках которой филология выполняет по отношению к другим гуманитарным наукам специфически «интегрирующую» роль [3]: не только используетданные других наук для своихцелей, но и помогаетдругим наукам и сферам деятельности осмыслить ихсобственное своеобразие и задачи.

Этот потенциал современной лингвокультурологии используется неравномерно. Так, множество работ, втом числе монографических, посвящено «эмоциональным концептам» [8], немало - политическим [26]. Первые - на стыке с психологией, вторые - с политологией. Вне широкого внимания - концепты, связанные с такими сферами человеческой жизни и соответствующими науками, как педагогика и военное дело, искусство и богословие, медицина и экономика и т.д. Ключевые слова, фиксирующие ядерные концепты («макроконцепты») названных сфер социального бытия, выявляются без труда, ср.: «педагогика» - образование, «военное дело» - война/армия, «искусство» - творчество(художественное), «богословие» - вера/Бог, «медицина» - болезнь/здоровье, «экономика» - хозяйство. За каждым из этих именований - актуальный объект лингвокультурологического (и филологического, и в целом гуманитарного [3]) исследования. книга концепт лингвокультурология

В этом ряду лингвокультурный концепт «книга» и соотносительная с ним одноименная ядерная (дескрипторная) лексема книгазанимают особое место, поскольку книга как явление культуры не соотносится с какой-то одной, особенной, относительно автономной сферой социального бытия, но связана со всеми сферами культуры и цивилизации, которые вне книги как основного носителя информации существовать не могут.

Многогранность, поливалентность(ср. об амбивалентности, фактически поливалентности других концептов, например: [7]) книги как феномена культуры соотносится и с тем обстоятельством, что в Номенклатуре специальностей научных работников специальность 05.25.03 «Библиотековедение, библиографоведение и книговедение» хотя и отнесена к группе специальностей «Документальная информация», однако ассоциирована с существенно различающимися отраслями науки: с науками историческими, педагогическими, филологическими и техническими [16]. Поскольку считать такое ассоциирование случайным не приходится, то следует предположить, что в «книге» как концепте, то есть с семиотической точки зрения в «макрознаке», проявляется типичное свойство любого знака, а именно: асимметричный дуализм, связанный с преобладанием плана содержания над планом выражения. «План выражения», «телесность» книги как культурного феномена отражает тот факт, что она является не только информационным, но и материальным объектом и в этом качестве требует решения техническихзадач ее производства и использования (полиграфия, техническое обеспечение работы библиотек и т.п.); «план содержания» - с остальными компонентами из указанного списка (аименно: история, филология и педагогика). И это лишь самые тесные, непосредственные содержательные связи, поскольку совершенно очевидно, что без книги не обойдется ни политолог, ни экономист, ни физик.

В рамках лингвокультурологического исследования концепта «книга» целесообразно различать и до известной степени противопоставлять, прежде всего, общенаучныйи «узкокультурологический»аспекты его рассмотрения, понимая под первым и научно-производственную, и общественную, и душевно-духовную ценность книги, а под вторым - лишь душевно-духовную, что обычно и лежит в основе особого, трепетно-бережного отношения к книге как носителю неких «высших ценностей»; далее, аспекты обиходный, фиксирующий представления «наивного» сознания о книге и книжном деле, профессионально-книговедческий, в основе которого - система научных представлений о книге и книжном деле, и, наконец, прагмалингвистический(«прагмафилологический»), рассматривающий книгу «в деле» - в соответствии с др.-гр. этимоном pragma `дело (что сделано, что делается, что нужно сделать); обстоятельства, положение дел' - в процессах диалогического взаимодействия автора и адресата (читателя) посредством книги как семиотического феномена.

В первом случае (общенаучный взгляд)опорное интерпретирующее толкование базовой части семантики концепта «книга» может выглядеть так: «Книга - это особым (“книжным”) образом оформленный, преимущественно текстовой документ - носитель определенным образом организованной информации». Вэтом случае на первый план выходит техническая сторона оформления книги как документа - носителя информации. Исходя из этой формулировки, дальнейшие процедуры лингвоконцептуального анализа оказываются в «плане выражения», в «материальной телесности» книги связанными с издательскими и полиграфическими вопросами, в «плане содержания» - с семантикой лексем документи информация. С этой точки зрения назначение книги можно вскрыть на основе лингвокультурологического обращения к внутренней этимологической форме существительных документи информация[4, с. 9-10].

Внутренняя форма лат. существительного documentum`поучение, пример, образец; свидетельство, доказательство' представляется вполне ясной, ее вскрытие приводит к следующим этимонам: к лат. глаголу docere`учить; объяснять, показывать', родственному др.-гр. dokeo`полагать, думать'. Дальнейшая лингвогерменевтическая интерпретация назначения книги как документа - «делиться мыслями (деятельность автора) /будить мысль читателя (общая интенциональность книги) / размышляя над прочитанным, создавать (относительно) новые интеллектуальные построения (деятельность читателя)». Как видим, интерпретация достаточно банальна и в каких-либо дополнительных комментариях не нуждается.

Лат. глагол informare(с приставкой: in-formare) имеет следующий набор значений: 1) придавать вид, форму, формировать, создавать, делать; образовывать, лепить; устраивать, организовывать; 2) обучать, воспитывать; 3) строить, составлять; 4) мыслить, воображать. Как видим, в этом наборе отражены различные аспекты человеческой деятельности с общей семой `созидание' (ср. аналогичный подход [11, с. 203-212]): это любое ремесло, любое творческое дело (`создавать, делать'), в том числе труд гончара или искусство скульптора (`лепить'), работа руководителя (`устраивать, организовывать'), деятельность учителя, педагога по формированию ума и личности ученика (`обучать, воспитывать'), труд строителя (`строить, составлять'), размышления ученого или воображение поэта (`мыслить, воображать'). Этот ряд легко продолжить. По сути, он охватывает все сферы человеческой деятельности, требующие «привнесения формы», творческого созидательного усилия, преображающего исходный материал.

Основные значения отглагольного сущ. informatio: 1) разъяснение, изложение, истолкование; 2) представление, понятие; 3) осведомление, просвещение. Набор заметно беднее, чем у мотивирующего глагола. Но это несущественно, так как любое из исходных значений мотивирующего глагола так или иначе «просвечивает» (или, в зависимости от нашего воображения, может «просвечивать») в значении производного существительного. Наиболее важное - «придавать вид, форму», обусловливать и обеспечивать целостность, завершенность, способность к жизни и развитию. Именно это значение лежит в основе современного общенаучного (лингвистического и философского) понимания термина информация. Живые организмы, втом числе люди, «несут в себе информацию, которая управляет образованием и ростом самих организмов, происходящими вних процессами, их когнитивными способностями и поведением» [27, с. 311]. Информация созидает структуры человеческого «я» и социального бытия в целом, наделяя их специфическим оформленнымсмыслом.

Любой объект складывается из частей, определенным образом связанных. Содержание связей определяет смысл каждого элемента. Предназначение книги как документа, носителя информации - внесение новых содержательных элементов и/или переструктурация связей между существующими - как в индивидуальном внутреннем мире реципиента (читателя, слушателя), так и вобщем виртуальном или константном, «реальном» мире. Вэтом смысле каждая книга - очередная реализация логоса как упорядочивающего (или «раз-упорядочивающего») начала бытия, а ее автор - в буквальном смысле созидатель (или разрушитель)миров, что налагает особую ответственность как на самого автора, так и на тех, кто использует его произведения, его книги вкаких-либо целях.

Во втором, «узкокультурологическом» аспектенеобходимо трактовать содержание концепта «книга» через идентификатор духовная культура. В этом случае опорное интерпретационное толкование базовой части семантики концепта «книга» может выглядеть так: «Книга - это особым (“книжным”) образом оформленный, преимущественно текстовой документ - носитель определенным образом организованного содержания, представляющего культурную ценность». Техническая сторона, как и в предыдущем случае, сводится к издательским и полиграфическим вопросам, а вот вторая компактной, логически строгой интерпретации практически не поддается, как не поддается такой интерпретации само понятие «культура» - если, разумеется, не считать достаточной, например, распространную в научном дискурсе формулировку «культура - это совокупность всех богатств, которые выработало человечество», которая восходит к высказыванию В. И. Ленина («Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» [12, с. 305]), основывается на «идентификаторе бессилия» богатство, или «культура - это совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни» [16, с.480], которая основывается на столь же трудноопределимом идентификаторе достижения.

С культурологической точки зрения интуитивно-феноменологически ясно, что природа книги двуплановая: с одной стороны, это материальный объект, артефакт, с другой стороны, душевно-духовное (информационное) явление. Однако в академических словарях русского языка, аккумулирующих устойчивые обиходные представления о книге, специально зафиксирована лишь первая из этих сторон: сущ. книгатолкуется как «произведение печати в виде сброшюрованных, переплетенных вместе листовс каким-л. текстом» [Там же, с. 434],тоесть как предмет сугубо материальной культуры; соответственно, и книговедениетрактуется как «комплексная наука о книгах, произведениях печати как явлении культуры, предмете производства и распространения» [22, с. 343], далее, и книголюб, и книгочей, и даже книжникассоциируются через тесную связь (по параметрам `любить', `читать', `знать') с книгойименно как «произведением печати», то есть как с материальным объектом. Душевно-духовная составляющая книги, разумеется, вовсе не исключается такими прочтениями, но она пресуппозитивна, лишь «подразумевается», но не вербализуется в толкованиях явно.

В этом отношении словарные дефиниции книгисходны с секулярными толкованиями (а следовательно, и с обиходными представлениями носителей языка) существительного икона(ср.: «У православных и католиков: предмет поклонения - живописное изображение Бога, святого или святых…» [Там же, с. 295]), которые совершенно не отражают существа религиозного назначения иконы: во-первых, поклоняютсявовсе не иконекак артефакту, а тому, ктона ней изображен и чтоизображено; во-вторых, в религиозно-сакральном смысле икона - не просто «живописное изображение», но окно в «мир иной», с которым черезикону, благодаряиконе верующий может соприкоснуться. «Икона, - писал П. А. Флоренский в работе “Иконостас”, - и то же, что небесное видение, и не то же: это - линия, обводящая видение. Видение не есть икона, оно реально само по себе; но икона, совпадающая по очертаниям с духовным образом, есть в нашем сознании этот образ и вне, без, помимо образа, сама по себе, отвлеченно от него - не есть ни образ, ни икона, а доска» [23, с. 443]. Так и книга: если не видеть скрытого за ней особого душевно-духовного мира, она всего лишь сброшюрованные листы бумаги с каким-то текстом. Именно существо книги как «окна» в этот мир нуждается в особом внимании - не столько собственно книговедческом, сколько комплексном культурологическом.

Заметим, кстати, что в шутливо-ироническом словоупотреблении сущ. иконостас(о большом количестве правительственных наград, висящих у кого-либо на груди) прочитывается отчетливый мелиоративный оттенок: награды - лишь знаки того, что стоит заними, сами по себе награды вторичны и по большому счету особой ценности не представляют; важно иное - за чточеловек заслужил их. Аналогичной природы и коннотативная энантиосемия (совмещение в одном слове противоположных оценок) существительного библиоман: если, в соответствии с семантикой суффиксоида -ман, человек чрезмерноувлечен лишь внешней стороной книгособирательства, если его интересуют книги, прежде всего, как артефакты, то окраска, видимо, пейоративная или, как минимум, не лишена некоторой скептической иронии; если человек погружен вте культурные смыслы, которые несут в себе («внутри» себя) книги, то окраска - мелиоративная, и скорее такого человека назовут не библиоманом, а библиофиломили книжником, человеком книжной культуры - вкомплиментарном прочтении этого словосочетания. «Исходный пункт библиофилии, - писал специально исследовавший эти явления М.Н.Куфаев, - содержание, заполняющее всю книгу, выявляет затем самую книгу, как объект любви». Для библиомана же, как «выродившегося библиофила», важен сам факт обладания, «сознание, что книга - егу, для негу и второго его я - вот главное, что отличает библиомана как маньяка, как ненормального человека» [10, с.36, 54]. Библиофильство - примета принадлежности человека духовной культуре, библиомания - знак его приверженности исключительно материальным ценностям.

Продолжая аналогию книги с иконой, следует подчеркнуть их принципиальное различие: если икона - окно в «мир иной», то книга, если не иметь в виду издания типа Библии или Корана, - окно в «мир людей». Вкниге, основывающейся на аккумулятивной - «накопительной» функции языка как хранителя и средства передачи культурной традиции, сосредотачивается самое разнообразное знание. Эта ее особенность фиксировалась, в частности, в широко тиражировавшемся в советскую эпоху, приписываемом Н.Г.Чернышевскому высказывании «Литература - это учебник жизни». Революционно-демократический писатель, литературный критик и философ-утопист имел в виду, разумеется, художественную литературу, но этот афоризм приложим и к книжной культуре в целом.

В третьем аспекте, в современных обиходныхпредставлениях, в общем, наиболее типичном случае тяготеющих к утилитаризму, книга - это, прежде всего, (особым образом технически оформленный) материальный носитель информации, причем сущ. информациявоспринимается «наивным» сознанием не в рассмотренном выше глубинном культурологическом смысле, но в обиходном прочтении «сведения», «сообщения». В проекции, связанной с концептосферой «повседневность» [25], семантическое пространство концепта «Книга» разворачивается в таких типизированных словосочетаниях, которые чаще актуализируют представления о книге как именно материальном объекте - носителе информации. В частности, словосочетания ссущ.книгав качестве главного слова выражают следующие типовые семантико-синтаксические отношения (примеры по материалам Словаря сочетаемости слов русского языка [20, с. 226]): посессивные (отношения вещной принадлежности: книга сестры / друга / моего приятеля), агентивные (отношения субъекта, автора: книга Толстого / Горького / популярного писателя), атрибутивные («определительные»: книга большого формата / с картинками / в суперобложке; в том числе с отрицанием: без картинок / оглавления / переплёта), адресата (книга для дошкольников / специалистов / широкого круга читателей). Типизированные словосочетания, фиксирующие представления о содержании книги, выражают отношения самые простые атрибутивные (книга стихов / воспоминаний) и изъяснительные (отношения «предмета речи»: книга о разведчиках / про войну / по математике). Более подробная характеристика семантики типовых словосочетаний и предложений с сущ. книга, репрезентирующих «наивно-языковое представление о книге как материально-идеальной сущности», представлена в работе Н. В. Киреевой, группирующей их по ситуациям «предметным», «издательским» и «информационным», ср. в частности: «Ситуация предметногофрейма включает конституенты, репрезентирующие бытие книги в мире других вещей в качестве одного из фактов материальной культуры и вне ценностных характеристик: “бытующий объект” (например, книга 1, том); “атрибутивная позиция, объективная характеристикапредмета” (например, толстая, тонкая, дешевая); “бытийные предикаты” (быть, лежать, стоять); “акциональные предикаты, обозначающие действие с книгой как объектом” (например, брать, купить, порвать); “локативы, место бытия книги” (например, книжная полка, шкаф, стеллаж). Атрибутивные характеристики и оценки, сопровождающие предмет книга, объективны и основаны на эмпирических данных. При этом бытие книги в реальном мире всегда предполагает участие человека - каузатора/ликвидатора бытия и изменения местоположения книги и субъекта оценки. Например, положение дел - Книга лежит на столе - впресуппозиции содержит смысл Кто-то взял книгу, принес и положил на стол» [6, с. 312]. Ситуации «издательские» и «информационные» соотносятся с характеризуемыми нами в данной работе профессиональнокниговедческим и «общенаучным» аспектами комплексного рассмотрения концепта «книга», семантические основы и концептуальные структуры которых существенно отличаются от обиходных.

Следует заметить, что отображенные в лексикографическихисточниках и в высокочастотных выражениях обиходные представления об общем содержании и назначении книги оказываются в высокой степени диффузными, размытыми - вплоть до того, что в определенном смысле можно даже говорить о десемантизованностилексемы книга, об утрате ею существенной части своего сигнификативного содержания, при сохранении содержаний денотативно-референциальных и эмоционально-ценностных (коннотативных), что однозначно подтверждается, в частности, материалами «Русского ассоциативного словаря». Первый том словаря, отражающий путь обработки ассоциативного материала «от стимула к реакции», содержит следующие данные о реакциях на стимульное слово книга(приводим ассоциаты с частотой не менее двух): «Книга: интересная 12;знание, толстая 5;хорошая 4;жалоб, источник знаний, любимая, читать3;бумага, книг, непрочитанная, обложка, словарь, умная, фига, чтение2…» [19, с. 256]. Как видим, в данной ассоциативной группировке представлены реакции оценочного типа (интересная, хорошая, любимая, умная, фига), реакции на книгу как на артефакт (толстая, бумага, обложка), на типовое действие с книгой (читать, чтение) и, наконец, на ее назначение, культуродетерминированную социальную роль (знание, источник знаний).

«Семантический треугольник» (точнее, «семантическая трапеция», включающая денотат, сигнификат и коннотативные содержания [3, с. 71-80]) лексемы книгакак по структурно-семасиологическим, так и по психолингвистическим данным в рамках обиходных представлений оказывается деформированным: гигантски распухший денотат («предметное» содержание) при блеклом сигнификате (внутреннее, душевно-духовное,«информационное» содержание).

В четвертом аспектев основе профессионально-книговедческих представлений о книге - понятийно терминологическая система книжного делакак одной из сфер практической деятельности людей и книговедениякак науки, связанной с данной областью практической деятельности, нацеленной на разработку еетеоретических основ и теоретическое осмысление получаемых в ней результатов.

Основная категория книговедения - книга, производные категории связаны с задачами (принципами, закономерностями, «правилами») ее создания, хранения, распространения и предоставления возможностей использования. Книганаходит свою определенность в оппозиции произведению(письменного словесного творчества) по антонимичным семантическим параметрам «внутреннее» - «внешнее». Произведениесодержится «внутри» книги, застраницами книгикак своей оболочки подобно тому, как значение слова скрыто заего фонетической/графической оболочкой. Специально отметим омонимию (точнее, расходящуюся полисемию) существительного произведение, которое часто используется как синоним сущ. книга: с одной стороны, это произведение1как продукт интеллектуального или (шире) душевно-духовного творчества вообще (монография, уголовный кодекс, стихи, роман), с другой стороны, произведение2как продукт материального производства, как изделие (брошюра, подарочное издание, двухтомник). Именования первого из названных типов находятся в отношениях регулярного метонимического переноса (на грани омонимизации) с именованиями второго типа, но не наоборот, то есть именования типа монография, романмогут использоваться как в исходном значении «произведениеинтеллектуального/художественного творчества», так и в производном метонимическом значении «издание, содержащее произведениеинтеллектуального/художественного творчества». Обиходное (не профессиональнокниговедческое, филологическое) языковое сознание, как правило, эти два значения не различает.

Задачи созданияи хранениякниг как «оболочек» произведений находят свое отражение в родовом понятии книжное делои в производных от него видовых понятиях издательское делои библиотечнобиблиографическое дело. Дальнейшая разработка этих базовых категорий в рамках издательского дела осуществляется в таких специфических понятиях и терминах, как издание, текст, рубрикация, перечни, сокращения, аппарат изданияи др. [14; 19], в рамках библиотечно-библиографического дела - прежде всего вуниверсальной десятичной и библиотечно-библиографической классификациях [1], далее в технической стороне организации работы библиотек, включая работу с бумажными и электронными носителями [5], и др.

В пятом аспекте, в основе прагмалингвистического («прагмафилологического»)аспекта интерпретации концепта «книга» - вопрос о компактном именовании основного функционального назначениякниги. В случае лингвокультурологии обычный способ выявления главного предназначения чего-либо - обращение к этимологии. К примеру, обращение к этимологии сущ. человеквыявляет в качестве главного его предназначения - быть «членом рода» [9, с. 245-250]. Однако этимология сущ. книгапомочь не в состоянии. Этимологические словари не вносят никакой ясности относительно происхождения и возможных семантических этимонов сущ. книга. К примеру, П. Я. Черных прямолинейно подытоживал: «Происхождение не вполне ясное. На славянской почве объяснить невозможно» [24, с. 406]. Поэтому представляется небесполезным в поисках хотя бы «квазиэтимона» обратиться к древнегреческомумежъязыковому аналогу: гсбммб - «все начерченное: 1) письменный знак, буква; изображение, образ, рисунок, надпись; 2) все написанное: письмо, книга, сочинение, запись…» [2, стлб.278]. Как видим, логика семантического развития древнегреческого квазиэтимона следующая: от отдельного знака - к целому тексту (записи, книге и т.п.). Ситуация семиотического замкнутого круга: знак как «малый» артефакт (единица плана выражения) - книга как «большой» артефакт (запечатленная совокупность знаков), - назначение этих артефактов внутри них самих не выявляется. В пресуппозиции (в «подразумеваемом»): начертываем отдельные знаки, затем собираем все написанное под одной обложкой - ради чего? - для памяти, накапливая «кусочки памятного», мнемы[18, с. 95].Поскольку в основе концепта «память» - идея «связи времен», возможности поделиться информацией «сквозь время», то вторая (после памяти) основополагающая функция книги - возможность диалога, тоесть слова, logos'а - «сквозь (< др.-гр. dia`через') времена на основе книгикак запечатленной на бумаге памяти». С этой точки зрения, по библиопсихологической теории Н. А. Рубакина, «…книга есть лишь особый снаряд, цель которого состоит только в возбуждении психических переживаний. <…> Это переживание получаемых раздражений-возбуждений и называется передумыванием своих собственных дум над чужой речью» [Там же, с. 112]. Следовательно, книга - это «запечатленная, опредмеченная память», коллективная и индивидуальная, основа для диалогалюдей и поколений. С одной стороны, в ней запечатленадеятельность автора, связанная с созданием произведения; с другой стороны, деятельность читателя, связанная свосприятием, пониманием и интерпретацией читаемого.

Подведем итоги. Кратко охарактеризованными в данной работе пятью аспектами содержание и бытование концепта «книга», разумеется, не исчерпывается. В частности, в отношениях «наложения», пересечения со всеми указанными аспектами находятся коннотативные и «переносные»(метафорические и метонимические) аспекты восприятия феномена книги, в том числе ееаналогии с человеком, ср. характерные персонифицирующие глагольные или адъективные метафоры: книга разговаривает(с тобой) / шепчет, нашептывает, подсказывает(тебе), пророчествует, книга - живая/мудрая/спокойнаяи т.д. Суммарная интерпретация таких языковых/речевых единиц сводится к следующему. Книга как человек. У человека есть скелет, мышцы и кожа, но главное не в них, а в личности, которая облечена телесной оболочкой. Произнося слово человек, мы имеем в виду не только / не столько его скелет, мышцы и пищеварительный тракт, но прежде всего те его свойства, которые ассоциируются с понятием homo sapiens. Налицо регулярная метонимия по параметру «внешнее» - «внутреннее», когда именование «внешнего», «оболочки» выступает как обозначениетого, что находится внутри нее. Хрестоматийные примеры: выпил стакан, съел тарелку. За этими выражениями стоит представление о выпивании, разумеется, не стакана, а его содержимого. Прочитал книгу. Снимая метонимию, получаем: «прочитал произведение, содержащееся в книге». Данные метонимические значения сущ. книгав различных ситуациях его употребления постоянно перемешиваются, часто сливаясь до неразличимости. Так, выражение прочитал книгуодновременно означает и «воспринял зрительно текст, напечатанный на этих переплетенных страницах», и «понял содержание воспринятого зрительно текста». Заэтими разными прочтениями - гигантская психолого-педагогическая (по Н. А. Рубакину, основателю «библиологической психологии», «библиопсихологическая» [17]) и общекультурная проблема способности воспринимать, понимать и интерпретировать поступающую к человеку информацию. Можно читать,но не понимать. В этом случае «внутренняя» семантика существительного книгаоказывается неактуализованной.

За пределами внимания остались также философский и гендерный аспекты концепта «книга». Так, в аспекте философии книгиданный концепт целесообразно рассматривать на основе оппозиции бытия и существования. Книга - существует, заключенная в ней информация - пребывает. Книга - временна, заключенная в ней информация - вечна. Именно в этом смысле следует трактовать афоризм Книги не горят. «Сгореть» может тело книги, но не мысль, не душа, не дух, которые пользуются ее оболочкой в целях удобства диалогического приобщения к себе читателей. Гендерный аспект: библиотекари - преимущественно женщины, хранительницы телесности, авторы книг - чаще мужчины, открыватели новых горизонтов. Органичное для разных культур и цивилизаций общее распределение гендерных ролей отчетливо сказывается и в этом.

Это, разумеется, только часть вопросов, требующих особого дальнейшего исследования.

Список литературы

Библиотечно-библиографическая классификация: рабочие таблицы для массовых библиотек. М.: Либерея, 1997. 688 с.

Вейсман А. Д.Греческо-русский словарь. М., 1991. 1370 стлб.

Волков В. В.Филология в системе современного гуманитарного знания: учебное пособие / Тверской гос. ун-т. Тверь: Изд. Кондратьев А. Н., 2013. 220 с.

Волков В. В., Гладилина И. В.Художественный текст в преподавании русского языка как иностранного: учебное пособие / Тверской гос. ун-т. Тверь: Изд. Кондратьев А. Н., 2014. 156 с.

Волкова Н. В.Книга: бумажная или электронная? // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». 2010. № 5. С. 147-153.

Киреева Н. В.Книга // Антология концептов / под ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. Волгоград: Парадигма, 2009.

Т. 7. С. 307-321.

Колдобанова В. Б. Амбивалентность лингвокультурного концепта «Школа» в русской ментальности и языковом сознании школьников // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 2 (44): в 2-х ч. Ч. I. С. 111-113.

Красавский Н. А.Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. М.: Гнозис, 2008. 374 с.

Кретов А. А.Славянские этимологии. Воронеж: Изд-во Воронежск. гос. ун-та, 2009. 364 с.

Куфаев М. Н.Библиофилия и библиомания (психофизиология библиофильства): репродукционное издание. М.:Книга, 1980. 119 с.

Кушнир О. Н.Эволюция русской концептосферы на рубеже XX-XXI вв.: вопросы динамической лингвоконцептологии. Сыктывкар: КРАГСиУ, 2012. 347 с.

Ленин В. И.Полное собрание сочинений: в 55-ти т. М.: Политиздат, 1981. Т. 41. 696 с.

Лихачев Д. С.Концептосфера русского языка // Известия РАН. Серия лит. и яз. 1993. № 1. С. 3-9.

Мильчин А. Э., Чельцова Л. К.Справочник издателя и автора: редакционно-издательское оформление издания.

М.:ОЛМА-Пресс, 2003. 800 с.

Новейший большой толковый словарь русского языка/ гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб. - М.: Норинт; РИПОЛ классик, 2008. 1536 с.

Номенклатура специальностей научных работников[Электронный ресурс] //Высшая аттестационная комиссия (ВАК). URL: http://vak.ed.gov.ru/help_desk (дата обращения: 04.11.2014).

Основные стандарты по издательскому делу: сборник / сост. А. А. Джиго, С. Ю. Калинин. М.: Изд. дом «Университетская книга», 2009. 326 с.

Рубакин Н. А.Библиологическая психология. М.: Академич. проект; Трикста, 2006. 800 с.

Русский ассоциативный словарь: в 2-х т. / Ю. Н. Караулов, Г. А. Черкасова, Н. В. Уфимцева. М.: Астрель; АСТ, 2002. Т. 1. От стимула к реакции. 784 с.

Словарь сочетаемости слов русского языка/ под ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. М.: Рус. яз., 1983. 688 с.

Степанов Ю. С.Константы: словарь русской культуры. М.: Академич. проект, 2001. 990 с.

Толковый словарь русского языкас включением сведений о происхождении слов / отв. ред. Н. Ю. Шведова. М.:Изд. центр «Азбуковник», 2008. 1175 с.

Флоренский П. А.Сочинения: в 4-х т. М.: Мысль, 1996. Т. 2. 879с.

Черных П. Я.Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2-хт. М.: Русский язык, 2001. Т. 1. 624 с.

Чулкина Н. Л.Концептосфера русской повседневности как объект лингвокультурологии и лексикографии: дисс. … д. филол. н. М., 2005. 345 с.

Шейгал Е. И.Семиотика политического дискурса: дисс. … д. филол. н. Волгоград, 2000. 440 с.

Энциклопедия эпистемологии и философии науки/ гл. ред. и сост. И. Т. Касавин. М.: Канон+; Реабилитация, 2009. 1248 с.

Размещено на Allbest.ru