Достижение эквивалентности при переводе художественного текста (на основе опыта французской переводоведческой школы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

достижение эквивалентности при переводе художественного текста (на основе опыта французской переводоведческой школы) Алексеева Е. А., Велла Т. М., 2015

Алексеева Елена Альбертовна, д. филол. н., доцент

Велла Татьяна Михайловна, к. филол. н., доцент Воронежский государственный университет

france@rgph.vsu.ru

Статья посвящена проблеме достижения эквивалентности при переводе художественного текста. Трудность поставленной проблемы связана с тем, что художественный текст представляет собой сложный симбиоз индивидуального видения мира, философского подхода к осмыслению действительности, авторской эстетики и языкотворчества. Для решения задачи достижения эквивалентности предлагается использовать положения французской переводоведческой школы, а именно интерпретативной теории перевода, учитывающей не лингвистические, а смысловые основания для перевода.

Ключевые слова и фразы: интерпретативная теория перевода; понимание; девербализация; ревербализация; этапы процесса перевода; когнитивные дополнения.

художественный текст перевод смысловой

EQUIVALENCE ACHIEVING IN THE TRANSLATION OF A LITERARY TEXT (ON THE BASIS OF THE FRENCH TRANSLATING SCHOOL EXPERIENCE)

Alekseeva Elena Al'bertovna, Doctor in Philology, Associate Professor

Vella Tat'yana Mikhailovna, Ph. D. in Philology, Associate Professor

Voronezh State University france@rgph.vsu.ru

The article is devoted to the problem of the equivalence achieving in the translation of a literary text. The difficulty of the problem stems from the fact that the literary text is a complex symbiosis of individual vision of the world, philosophical approach to the reality understanding, the author`s aesthetics and language creation as well. For solving the problem of achieving equivalence the authors suggest using the statements of the French translating schools, namely, the interpretive theory of translation that takes into account not linguistic but semantic bases for translation.

Key words and phrases: interpretive theory of translation; understanding; deverbalization; reverbalization; stages of the translation process; cognitive additions.

Проблема интерпретации, понимания и достижения эквивалентности при переводе художественных текстов издавна вызывала у исследователей интерес, обусловленный их своеобразием. Размышляя об особенностях художественного текста, которые необходимо учитывать при его переводе, остановимся на следующих моментах. Часто при изучении отличительных черт художественного текста лингвисты обращаются как к его лингвостилистическим параметрам [5; 6], так и к анализу понятий « художественный текст», « художественное произведение», « художественный дискурс», которые в филологических трудах получили разнообразную трактовку [9; 10]. В этой связи нам представляется интересным отметить различия, которые обнаруживают между текстом и произведением М. М. Бахтин и Ю. М. Лотман. Так, М. М. Бахтин пишет: « Текст - печатный, написанный или устный - записанный - не равняется всему произведению в его целом (или Їэстетическому объекту?). В произведение входит и необходимый внетекстовый контекст его. Произведение как бы окутано музыкой интонационно-ценностного контекста, в котором оно понимается и оценивается (конечно, контекст этот меняется по эпохам восприятия, что создает новое звучание произведения)» [3, с. 135]. Ю. М. Лотман считает, что « надо решительно отказаться от представления о том, что текст и художественное произведение - одно и то же» [8, с. 24]. Таким образом, говоря о переводе художественного текста, следует его понимать как цельное произведение, как явление более масштабного и высокого порядка, чем текст как отдельный дискурсивный объект, несущий определенный информативный потенциал.

При исследовании особенностей художественного текста в аспекте перевода также следует учитывать, что языковые средства, система художественных образов, композиция художественного текста мотивированы особенностями авторского видения мира, речевого мышления, идейными установками, эстетическим представлениям художника слова. В соответствии с этим, можно заключить, что язык в творческой словесной деятельности писателя выступает в особой эстетической функции, которая накладывается на коммуникативную и когнитивную (автор - текст - внеязыковая действительность) функции языка. В этой связи можно говорить о языке художественного текста как о творчестве, креативном акте.

Таким образом, сложный симбиоз индивидуального видения мира, философского подхода к осмыслению действительности, авторской эстетики и языкотворчества делает художественный текст одним из самых трудных объектов для перевода.

Мы в своем исследовании рассмотрим подход к переводу художественного текста в свете интерпретативной теории перевода, ?предложенной французскими переводчиками и исследователями Д. Селескович и М. Ледерер [12], получившей широкое развитие в российском переводоведении [1]. В частности, наиболее релевантным моментом интерпретативной теории перевода нам представляется выделение этапов переводческой деятельности.

В рамках интерпретативной теории перевода постулируется тот факт, что переводятся не слова, а смысл высказывания. В связи с этим процесс перевода заключается в том, чтобы понять текст, затем, абстрагируясь от лингвистической формы понятого, выразить на другом языке понятые, усвоенные идеи, мысли, ощущения, смыслы. То есть теоретики интерпретативной теории перевода, опираясь на большой практический опыт, ратуют не за лингвистический перевод (передачу всех значений всех слов исходного текста), а за сохранение смысла на уровне высказывания.

Интерпретативная теория перевода устанавливает следующие этапы процесса перевода: понимание, девербализация, ревербализация.

На этапе понимания происходит вычленение смысла, рождаемого из сплава лингвистических значений слов и экстралингвистических знаний. То есть смысл формируется из языковых значений слов, актуализированных в речи, и « когнитивных дополнений» (термин Бодровой-Гоженмос) [4, с. 46] или « внесловесной действительности» [3, с. 132].

Девербализация, сопровождающая процесс извлечения смысла, состоит в полном абстрагировании от исходной языковой формы высказывания, « забывании» конкретных языковых единиц, которые способствовали порождению смысла. Так как понимание сводится не к значению отдельных слов, а к восприятию смысла, то и перевод не сводится к сохранению лексических значений или грамматических конструкций, а связывается с абстрагированием от словесно-грамматической формы исходного текста и сохранением смысла всего высказывания.

Девербализация способствует, с одной стороны, тому, чтобы вычлененный смысл сформировался наиболее отчетливо, прозрачно, приобрел очертания мыслительной субстанции, сущности, подлежащей впоследствии переводу; с другой стороны, ? тому, чтобы найти естественные, нормативные и разнообразные эквиваленты на языке перевода. Когда переводчик освобождается от влияния языковой оболочки исходных слов и выражений, перед ним не встает вопрос, как перевести конкретное слово, а у него возникает необходимость знать, о ч?м ид?т речь, понимать смысл высказывания, разобраться в сути излагаемой проблемы.

Ревербализация (или воспроизведение, восстановление, реституция смысла) - это свободное от языковой формы оригинала перевыражение ранее вычлененного смысла на языке перевода. На этом этапе происходит поиск выражений, передающих смысл оригинала, в соответствии с нормативными требованиями переводящего языка. При ревербализации переводчик имеет возможность выбирать варианты перевода из широкого набора эквивалентов. Контекст увеличивает возможности выбора лингвистических средств, которые переводчик имеет в сво?м арсенале для передачи на переводящий язык смысла оригинального сообщения. Этап ревербализации помогает удержаться от использования прямых соответствий, буквализмов, дословного перевода и избежать межъязыковых интерференций, которые всегда ведут к неудачному переводу. Процесс перевыражения значительно облегчается благодаря тому, что предварительно прош?л этап понимания и девербализации.

Как следует из вышесказанного, понимание является базовой частью процесса перевода, основой адекватности перевода. Лучшие образцы перевода - это не только точная передача некоторого содержания средствами языка, но и свидетельство глубокого понимания оригинала высказывания, различных внеязыковых контекстов высказывания, особенности личности автора, это обеспечение эквивалентности формы оригинала и перевода в широком понимании формы, а соответственно и эквивалентности их эмоционального, эстетического и прагматического воздействия. Таким образом, проблема перевода связана с пониманием функции текста, а не отдельных слов в языковом полотне текста.

Основные положения интерпретативной теории перевода распространяются в одинаковой степени на все виды перевода: устный и письменный перевод; перевод в рамках любых языковых комбинаций; перевод любой тематической направленности и жанровой принадлежности.

Рассмотрим функционирование и реализацию описанных этапов перевода при переводе художественных текстов.

Первый этап - понимание текста художественного произведения - происходит в предпереводческий период, когда переводчик выступает как читатель художественного произведения, и для него каждый значимый элемент является объектом интерпретации. Он воспринимает и оценивает систему художественных образов, композицию, используемые языковые средства, мотивированные особенностями авторского замысла, видения мира, речевого мышления, идейными установками. Переводчик сознательно и целенаправленно анализирует, как отбираются, а иногда и создаются автором те индивидуальные речевые средства, которые наиболее точно отвечают эстетическим представлениям художника слова. Результатом этого этапа являются текстовые рамочные нормы, тесно связанные с пониманием текста в целом, проникновением в его смысловую структуру, которые впоследствии должны обеспечить адекватность перевода. Переводчик художественного текста должен обладать особым пониманием прочитанного произведения. Здесь уместно процитировать М. М. Бахтина: « Понимать текст так, как его понимал сам автор данного текста. Но понимание может быть и должно быть лучшим. Могучее и глубокое творчество во многом бывает бессознательным и многоосмысленным. В понимании оно восполняется сознанием и раскрывается многообразием смыслов. Таким образом, понимание восполняет текст: оно активно и носит творческий характер. Творческое понимание продолжает творчество» [Там же, с. 19].

Установление взаимосвязей основных компонентов содержания является необходимой основой для представления полной « архитектуры» исходного текста, которая на следующем этапе должна быть сохранена в переводе.

Этап девербализации при переводе художественного текста связан с необходимостью для переводчика сконцентрироваться на понятых и усвоенных смыслах, эмоциональных и эстетических ощущениях от прочитанного. Именно на этом этапе у переводчика формируется ментальная репрезентация « понятого» [7, с. 21] на основе абстрагирования от словесно-грамматической формы исходного текста.

На этапе ревербализации происходит порождение нового текста, в котором переводчик с помощью создаваемого им арсенала художественных средств переводящего языка воссоздает образную структуру оригинального художественного произведения, сохраняя его художественные закономерности, лингвостилевую манеру писателя, маркеры его эстетической школы.

Проанализируем несколько примеров из перевода первого романа трилогии Э. Базена « Змея в кулаке», осуществл?нного Н. Немчиновой, сквозь призму описанных выше этапов переводческой деятельности [2; 11].

Пример 1:

Il portait un grand nez et des bottines а boutons [11, p. 30]. / У него был длинный нос и ботинки на пуговицах [2, с. 44]. Это первое описание Жака Резо, отца семейства, которого дети увидели после долгой разлуки. В оригинале ирония выступает очень ярко, так как при описании внешности выделяются две детали ? длинный нос и ботинки на пуговицах, ? которые в предложении являются однородными прямыми дополнениями к одному глаголу porter (носить). Этот глагол обычно сочетается с предметами одежды, в данном примере он сочетается только со вторым словом ? bottines (ботинки), а с первым существительным ? nez (нос) ? должен употребляться глагол avoir (иметь). Выбор автором одного глагола porter для двух существительных и его неожиданное сочетание со словом nez созда?т комический эффект. В переводе, на первый взгляд, комизм выражен слабее, так как глагольная конструкция « у него был» в значении « иметь» одинаково сочетается в русском языке с обоими существительными. Однако переводчику удается сохранить иронический настрой тем, что он сочетает существительные, которые не являются однопорядковыми, но в предложении грамматически выступают как однородные члены. Таким образом, нарушение содержательной рядоположенности слов в полной мере служит сохранению иронической тональности.

Пример 2:

Une heure aprиs, la priиre du soir expйdiйe, eut lieu notre premier deshabillage de conscience [11, p. 44]. / Через час после вечерней молитвы произош?л наш первый моральный стриптиз [2, с. 60].

В этом примере мы находим неожиданное сочетание двух существительных ? deshabillage (раздевание) и conscience (совесть). Учитывая, что фраза относится к сцене, когда дети должны были впервые покаяться прилюдно в своих грехах, переводчик трактует ее понятием « моральный стриптиз», которое адекватно передает денотативные семы оригинала. Отказ от дословного перевода усиливает художественность перевода, подчеркивает мастерство переводчика, владение техникой художественного письма. Пример 3:

Et la pistolйtade? Tu sais, Folcoche, la pistolйtade! [11, p. 53]. / А перестрелка взглядами! Помнишь, Психимора, эту перестрелку? [2, с. 70].

Неологизмом pistolйtade автор переда?т вызов, который дети бросают матери: за столом они пристально смотрят на мать, пока та не отвед?т глаза, как бы расстреливая ее взглядом. На основе анализа ситуации при переводе слова pistolйtade переводчик прибегает к выражению « перестрелка взглядами», которое переда?т ненависть детей к матери, желание противостоять ей. Особая смысловая и эмоциональная нагрузка понятия pistolйtade подчеркивается в оригинале курсивом, являющимся сигналом акцентного выделения.

Рассмотренные примеры, позволяющие понять « творческую лабораторию» переводчика и оценить индивидуальные приемы перевода, свидетельствуют о том, что для успешного перевода переводчик должен был пройти все упомянутые выше стадии процесса перевода, выделенные в интерпретативной теории перевода: понять, осмыслить текст художественного произведения; абстрагироваться от вербальной оболочки, сформировав у себя устойчивое восприятие произведения инонациональной культуры; и затем, обратившись к свободному перевыражению понятых эмоций, смыслов, ощущений, создать на языке перевода законченное речетворческое произведение, имеющее свою собственную внутреннюю содержательную и композиционную структуру. При этом процесс порождения художественного текста на языке перевода действительно является творческим, так как он опирается на нерегулярные, единичные, устанавливаемые только для данного высказывания эквиваленты, соотносимые со смысловыми элементами оригинала.

В заключение отметим, что интерпретативная теория перевода дает универсальную модель для процесса перевода художественного текста, позволяющую достичь максимальной эквивалентности переводимого произведения. Процесс перевода художественного текста (понимаемого как целое произведение) всегда предваряется процессом восприятия текста оригинала, который сводится не к восприятию отдельных слов, а смысла, тесно связанного с экстралингвистическими факторами. Конечная цель представлена творческим процессом порождения текста на языке перевода путем создания смысловых эквивалентов смысловым элементам языка оригинала. Поскольку текст всегда адресуется носителям определ?нной культуры, в задачу переводчика входит не только познакомить с содержанием книги, но и добиться получения читателем другой культуры того же художественного впечатления, что и читателем оригинала. Поэтому переводчик выступает как соавтор, ставящий перед собой цель передать авторскую эстетику и индивидуальный стиль, найти не столько формальные, сколько функциональные эквиваленты каждому авторскому при?му, достичь определенного художественного воздействия на читателя, создавая художественные образы.

Список литературы

1. Алексеева Е. А., Бодрова-Гоженмос Т. И. Перевод текста в свете интерпретативной теории перевода // Исследования в области французского языка и французской культуры. Текст: проблемы смыслопорождения, перевода, преподавания. Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2007. С. 205-215.

2. Базен Э. Семья Резо: роман: в 3-х кн. / пер. Н. Немчиновой. М.: Художественная литература, 1988. 558 с.

3. Бахтин М. М. Человек в мире слова. М.: Изд-во Российского открытого университета, 1995. 145 с.

4. Бодрова-Гоженмос Т. И. Интерпретативная теория перевода: основные положения, понятия, дефиниции // Социокультурные проблемы перевода. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2006. Вып. 7. Ч. 1. С. 42-51.

5. Булгакова С. Ю. Корреляция реалий и лакун при переводе художественного текста // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 2. С. 188-192.

6. Зинатуллина Г. Х. Ономастическое пространство художественных текстов // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 3. Ч. 2. С. 84-87.

7. Ледерер М. Актуальные аспекты переводческой деятельности в свете интерпретативной теории перевода / пер. с франц. Н. А. Фененко, Е. А. Алексеева. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2007. 223 с.

8. Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб.: Искусство, 1998. 702 с. 9. Мельничук О. А., Мельничук Т. А. Стратегии художественного дискурса // Вопросы когнитивной лингвистики. 2013. № 1. С. 125-135.

9. Меркулова Н. В. Текст, интертекст, художественное произведение как сферы функционирования эстетической ономастики // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 9. Ч. 2. С. 99-101.

10. Bazin H. Vipиre au poing. La mort du petit cheval. Cri de la chouette. М.: Editions du Progrиs, 1979. 527 р.

11. Seleskovitch D., Lederer M. Interprйter pour traduire. Paris: Didier Erudition, 1984. 311 р.

Размещено на Allbest.ru