Межъязыковая интерференция в художественном творчестве билингвов (грамматический уровень языка)

Размещено на http://www.allbest.ru/

МЕЖЪЯЗЫКОВАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ БИЛИНГВОВ (ГРАММАТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ЯЗЫКА)

Герасимова Наталья Ивановна

Переход к когнитивной парадигме исследования в современной науке позволил по-новому взглянуть на проблему языковой интерференции, которая в рамках нового научного направления оказалась тесно связанной с проблемой языкового мышления. Проблема интерференции не является новой для науки (У. Вайнрайх [2], Э. Хауген [9], В. Ю. Розенцвейг [8] и др.), и обращение ученых к «старой» проблеме во многом определяется практической потребностью в выявлении тех когнитивных механизмов, которые лежат в основе интерференции. Например, в теории перевода, для которой необходимость теоретического обоснования межъязыковой интерференции вызвана потребностями переводческой практики, где языковая интерференция выступает источником многих неточностей и переводческих ошибок.

Термин «языковая интерференция» пришел в переводоведение из контрастивной лингвистики. Под языковой интерференцией в науке понимается: 1) взаимодействие языковых систем в ситуации двуязычия, языковых контактов или индивидуального освоения неродного языка; 2) результат языкового взаимодействия, выражающийся в форме отклонения от нормы и системы второго языка под влиянием родного [5, с. 197]. Применительно к переводу межъязыковая интерференция определяется как «…проецирование специфических черт ИТ на ПТ1, результатом которого оказывается нарушение норм, конвенций и дискурса ПТ» [1, с. 170]. Отклонения от нормы в случае межъязыковой интерференции при переводе могут проявляться на всех уровнях системы языка.

Проблема межъязыковой интерференции в теории перевода многогранна, она включает такие аспекты исследования, как языковое мышление билингва, межъязыковая асимметрия, направленность связей при переводе и др. Среди них особый интерес представляет вопрос о возможности художественного творчества при переводе с родного языка на иностранный.

Пытаясь ответить на этот вопрос, ученые обращаются к творчеству писателей-билингвов, в сознании которых присутствует одновременно две языковых картины мира. Показательна в этом отношении монография Г. В. Денисовой «В мире интертекста: язык, память, перевод», в которой проблема межъязыковой интерференции рассматривается на материале переводческой деятельности В. В. Набокова и других этнически русских писателей, создающих свои произведения на неродном языке [4, с. 181-206].

В теории перевода принято считать, что интерференция на грамматическом уровне проявляется слабее, чем на других ярусах языковой системы [1, с. 170]. Возможно, интерференция на грамматическом уровне действительно выражена несколько слабее, чем на лексическом уровне языка, сравнительных исследований такого рода, насколько нам известно, в переводоведении не проводилось, однако, она довольно «рельефно» проявляется и при говорении на иностранном языке, и в практике перевода. Факт неустранимой интерференции на грамматическом уровне языка вполне объясним, учитывая, что грамматика и, в особенности, синтаксис родного языка тесно связаны с мышлением.

Грамматические ошибки, возникающие на формально-знаковом уровне перевода, относятся в первую очередь к случаям асимметрии грамматических систем языков. Существенно, что «давление» в группе контактирующих языков происходит, прежде всего, со стороны родного языка, а интерференция осуществляется как перенос грамматических особенностей доминантного языка в текст перевода. Для большей убедительности сошлемся на Р. К. Миньяр-Белоручева, который исследовал характер мыслительных операций при переводе. «…В сформированном навыке переключения, - пишет он, - связи, идущие в направлении от родного языка к иностранному, оказываются, как правило, более прочными, чем обратные связи…» [7, c. 120].

При изучении интерференции при переводе преимущество отдается переводам доминантной направленности, то есть переводам с родного языка на иностранный. В нашем случае интерференция исследуется на материале романа Андрея Макина «Французское завещание» («Le testament franзais») [11] и его перевода на русский язык (пер. Ю. Яхниной и Н. Шаховской) [6].

Творчество Андрея Макина представляет собой «особый случай» в культуре: романы А. Макина были написаны на неродном языке (французском), и лишь затем переведены на русский. Присуждение роману «Французское завещание» престижных литературных премий (Гонкуровская премия, премия Медичи, «Премия премий» и др.) свидетельствует о высокой языковой и культурной компетенции автора. Отдельные «неровности» текста, представляющие собой нарушение грамматической или узуальной нормы французского языка воспринимались читателями как особенности авторской манеры письма, та самая остраненность, которая так ценится в литературе ХХ века. Специалист по русской филологии Марсель Ферран пишет по этому поводу следующее: «Что касается языка, то он нас шокирует практически на каждой странице, и, если ранее к автору не проявили должной строгости, так это, несомненно, по причине высоких художественных достоинств романа» [10, p. 83].

Отмечая превосходный стиль романа в целом, французские и русские критики А. Макина сходятся на мысли, что погрешности и языковые ошибки в романе вызваны влиянием русской культуры. Последняя, считает французский лингвист Элен Мела, если не доминирует в языковом сознании автора, то, по крайней мере, существует наряду и наравне с французской культурой [12, p. 47]. Для иллюстрации грамматических ошибок в романе, вызванных влиянием русской культуры, мы приводим наиболее характерные для русских билингвов случаи нарушения нормы французского языка, выявленные М. Ферраном. В случае, когда отклонение от нормы французского языка является результатом калькирования грамматических структур русского языка, мы приводим не художественный [6], а буквальный перевод, при котором уподобление двух языков прослеживается наиболее отчетливо.

Предлоги составляют самую многочисленную группу ошибок французского текста романа. Например, замена предлога de предложным сочетанием: les moqueries de la part des autres [11, p. 59] / (буквально: «насмешки со стороны других») вместо les moqueries des autres / («насмешки других»).

К погрешностям, которых обычно не допускают носители французского языка, следует отнести замену неопределенно-личного местоимения on местоимением се.

Oh, comme c'est bien chez toi, Choura [Ibidem, p. 30]! / Ох, до чего же хорошо у тебя, Шура! Прямо будто на облаке лежишь [6, c. 25]… вместо: Comme on est bien chez toi, Choura…

Употребление деепричастия с частицей en не нарушает грамматической нормы, однако более естественно, по мнению М. Феррана [10], звучит в приведенном примере беспредложная форма деепричастия imitant: Nous nous installвmes а cфtй d'elle en imitant nos veillйes sur le balcon [11, p. 54]. / Мы расположились рядом с ней, как во время наших бдений на балконе [6, c. 35].

Многочисленные случаи ошибочного согласования глаголов в романе относятся к случаям, когда подобные грамматические явления не представлены в системе русского языка, а именно:

а) согласование глагола в придаточном предложении после союза si: вместо Et si c'йtait ma partenaire qui avait voulu... автор употребляет глагол в форме Prйsent: «Et si c'est ma partenaire elle-mкme, pensai-je subitement, qui a voulu me heurter exprиs?» [11, p. 207]. / «А что, если она сама, - вдруг подумалось мне, - сама, нарочно со мной столкнулась?» [6, c. 90];

б) при указании на предшествование одного действия другому:

Oui, c'йtait elle, cette femme que nous vоmes ce soir lа [11, p. 22]… / Буквально: Да, это была она, та женщина, которую мы видели в тот вечер. Определительное придаточное предложение «которую мы видели» требует употребления глагола voir (видеть) в plus-que-parfait для согласования с глаголом главного предложения в форме imparfait: que nous avions vue ce soir-lа;

в) употребление Passй simple вместо Imparfait:

Alors que je posai une question а Charlotte ma langue fourcha [Ibidem, p. 243]. / Буквально: «Когда я задавал вопрос Шарлотте, я оговорился». Одновременное действие (задавал вопрос) по отношению к другому завершенному действию в прошедшем в норме передается глаголом в форме Imparfait (posais), а не в форме

Passй simple (posai);

г) употребление глаголов aller-venir, amener-emmener, rentrer, retourner без учета направленности движения:

Un soldat blessй dans notre hфpital. Il avait peur de revenir au front [Ibidem, p. 19]. / Раненый солдат в нашем госпитале. Он боялся вернуться на фронт [6, c. 26]. В данном примере глагол revenir ошибочно употребляется вместо retourne;.

д) отсутствие возвратного местоимения перед конструкцией «глагол + а moi-mкme»:

Je ne sais pas comment expliquer tout cela а moi-mкme [11, p. 230] вместо m'expliquer а moi-mкme. / Я не знаю, как объяснить все это себе самому [6, c. 107].

Тот факт, что большая часть ошибок носит регулярный характер, убеждает нас в существовании параллелей между русскими грамматическими явлениями и их проявлениями в тексте на французском языке. Грамматические ошибки в романе, как показывает проведенный нами анализ, соответствуют всем основным случаям расхождений между грамматической системой русского и французского языков [3, c. 21-25] и, таким образом, не могут считаться выразительными средствами речи, которые автор намеренно использует для реализации художественного замысла в романе.

Сказанное не ставит под сомнение высокой уровень языковой компетенции Андрея Макина. Мы полагаем, что появление ошибок в его романе обусловлено самой природой творческого мышления: отбор языковых средств происходит интуитивно и соответствует тому характеру и стилю мышления, который базируется на грамматических структурах родного языка. Как показывает анализ отклонений от грамматической нормы языка в романе, творчество А. Макина на французском языке, по сути, представляет собой одну из разновидностей перевода с русского языка на иностранный, при котором интерференция проявляется в форме переноса базовых структур родного языка в текст перевода. Данное обстоятельство ставит под сомнение целесообразность перевода с родного языка на иностранный в художественном переводе, который представляет собой особый вид творчества и справедливо считается искусством.

грамматический французский проза интерференция

Список литературы

1.Алексеева И. С. Введение в переводоведение: учеб. пособие. СПб.: Филол. факультет СПбГУ; М.: Академия, 2004. 352 с.

2.Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие / пер. с англ. А. К. Жолковского // Новое в лингвистике / отв. ред. Ю. В. Розенцвейг. М.: Прогресс, 1972. Вып. 6. Языковые контакты. C. 25-60.

3.Гак В. Г., Григорьев Б. Б. Теория и практика перевода: Французский язык. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Интердиалект+, 1999. 460 с.

4.Денисова Г. В. В мире интертекста: язык, память, перевод. М.: Азбуковник, 2003. 298 с.

5.Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М.: Большая российская энциклопедия, 2002. 709 с.

6.Макин А. Французское завещание: роман / пер. с фр. Ю. Яхниной, Н. Шаховской // Иностранная литература. 1996. № 12. С. 18-127.

7.Миньяр-Белоручев Р. К. Общая теория перевода и устный перевод: науч. издание. М.: Воениздат, 1980. 237 с.

8. Розенцвейг В. Ю., Уман Л. М. К проблеме грамматической интерференции // Проблемы структурной лингвистики. М.: АН СССР, 1962. С. 60-72.

9. Хауген Э. Языковой контакт / пер. с англ. А. К. Жолковского // Новое в лингвистике / отв. ред. Ю. В. Розенцвейг. М.: Прогресс, 1972. Вып. 6. Языковые контакты. С. 61-80.

10.Ferrand M. Le franзais d'un prix Goncourt vu par un russisant // La Revue russe. 2001. № 20. P. 83-97.

11.Makine A. Le testament franзais. Paris: Mercure de France, 1995. 309 р.

12.Mйlat H. Andreп Makine: Testament franзais ou testament russe? // La Revue russe. 2002. № 21. P. 46-47.

Размещено на Allbest.ru