Прагмалингвистический аспект речевого общения в эпосе "Беовульф"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет

Прагмалингвистический аспект речевого общения в эпосе "Беовульф"

Третьякова Татьяна Петровна, д. филол. н., профессор

Цвинариа Марина Евгеньевна, к. филол. н., доцент

В соответствии с принципами исторической прагматики, трактующей тексты письменных памятников как единственные доступные для исследования образцы речи того или иного периода истории языка [5, р. 5-6], речевые эпизоды в англо-саксонском эпосе «Беовульф» рассматриваются в данном исследовании как примеры вербальной коммуникации. Особенностью данного памятника, вызывающей определенные трудности для его изучения в плане прагматической трактовки, является известный дуализм, или двуголосье поэтического слова, вызывающее возможность его неоднозначной смысловой трактовки [2, р. 17; 9, р. 29]. Идейная двойственность поэмы отражает исторически переходный в сознании и культуре англосаксов период создания письменного текста (вторая половина X века), долгие века до этого существовавшего в изустной форме как общегерманский героический эпос. С одной стороны, в диалогах, монологах, а также авторских комментариях, обращенных к слушателям / читателям поэмы, можно найти черты, уходящие корнями в героическую эпоху с соответствующими ей ценностями, а с другой, признаки новой, зарождающейся в недрах англо-саксонского общества и отвечающей его потребностям христианской культуры.

Отличительной чертой содержания и способов презентации речей персонажей поэмы является их ритуальный характер. «Ритуал ? это, с одной стороны, система речевых действий, совершаемых по строго установленному порядку, традиционным способом и в определенное время; с другой, главный механизм коллективной памяти, регулирующий социальную жизнь общества. Основные функции ритуала связаны со снятием агрессии, обозначением круга «своих» и отторжением круга «чужих». Ритуал ? важное средство поддержание общих норм и ценностей народа» [1, c. 60]. Ритуальные речи в «Беовульфе», такие как похвальба (gylpword? букв. хвасторечь), словесное превознесение вождя или героя, воспевание доблести предков, формальные приветствия, обращения и пожелания пропитаны духом языческой эпохи. В них отражены ее основные аспекты: культ личной славы, жажда наград, восхищение силой, благородством и щедростью вождей, оправдание справедливой мести, обязательное исполнение своего предназначения (wyrd? судьба) и тому подобные ценности, составляющие ткань героического эпоса. Вплетенные в эпическое повествование, они являются благодатным материалом для исследования речевого поведения говорящих и их взаимодействия с адресатом с точки зрения выявления как устойчивых языковых компонентов их построения, так и прагматического наполнения, характеризующего тот или иной вербальный ритуал.

Интерпретация ритуала предполагает создание проекции коммуникативной ситуации удаленной от нас эпохи и учет на основании существующих текстов возможной интерактивной схемы. Например, в англосаксонском обществе возможно выделить несколько социокультурных доминант ритуала, главной из которых является общение с вождем. Специфика этого вида коммуникации заключается в обязательном внесении в систему номинаций высокопоставленного лица его ценностных характеристик. Признавая, что эта традиция во многом определяется жанром героического эпоса, полагаем, что она дает возможность выявить также и элементы англосаксонской культуры общения. К ценностным номинациям относятся например,такие характеристики вождя как beaga brytta (352), beag-gyfa (1102); sinces brytta (1170) с общим значением «даритель сокровищ» [3, р. 16, 46, 50]; goldwine gumena (1171) ? «щедрый друг людей» [Ibidem, р. 50]; snotor guma (1384), se wisa (1698)? «мудрый человек» [Ibidem, p. 59, 71]; wisa fengel (1400) ? «мудрый господин» [Ibidem, p. 59] и др. В современном для создания поэмы мире, где на смену родовым связям постепенно приходит понятие не только родовой, но и дружеской и вассальной привязанности, актуальными терминами, отражающими положение человека в военноаристократической среде, являются eorl (6) ? «благородный воин» [Ibidem, р. 1]; mжg (408), hyse (1217), сniht (1219)? «молодой человек, воин» [Ibidem, p. 18, 52]; cempa (1312), oretta (1532), oret-mecg (332), wiga (2395), wigend (3099) ? «герой, воин» [Ibidem, p. 15, 56, 64, 104, 132]; gesiр (29), рegn (194), mago-рegn (408) scealc (918), gжdeling (2617) ? «соратник, товарищ, союзник, тан» [Ibidem, p. 2, 9, 18, 38, 112].

В то же время в тексте поэмы встречаются не только идентификационные номинации родовой или вассальной принадлежности, сопровождающие ритуалы общения, но и лексические единицы выражения дружеского расположения. Лексемы freond (915) ?«друг» [Ibidem, p. 38] и wine (30) ?«друг и господин» [Ibidem, p. 2] употребляются соответственно для обозначения позитивных, дружеских отношений среди сородичей и вне родовых связей. Так, Хродгар обращается к прибывшему к нему на помощь и службу Беовульфу wine min Beowulf (457)?«друг мой Беовульф» [Ibidem, p. 20] (а также wine min (2047) [Ibidem, p. 87]), где присутствие притяжательного местоимения min ?«мой» подчеркивает личное расположение говорящего к адресату. Интересно, что различие понятий «freond»и «wine» отражено в производных от последнего wine-magas (65) ? «друзья-сородичи, родственники и друзья, верные подданные» [Ibidem, p. 4]; wine-dryhten / drihten (360, 862, 2722) ? «друг и господин» [Ibidem, p. 16, 36, 116]; freo-winefolca (430) ? «благородный друг людей» [Ibidem, p. 19]. Наличие номинаций, связанных с дружеским расположением, позволяет говорить о том, что в коммуникативной норме англосаксонской эпохи появляется особый тип кодификации положительной тональности общения [11, p. 242].

Коммуникативно-прагматический анализ ритуальных номинаций в обращениях демонстрирует нарочито почтительное отношение говорящего к собеседнику как обязательное в ситуации официального общения проявление вежливости. Их использование способствует установлению позитивной тональности общения, выполняя, таким образом, не только идентификационную, но и регуляторную функцию в акте коммуникации. Таким образом, можно говорить о, в определенной степени, переключении фокуса внимания с чисто героических аспектов содержания известных номинаций к проявлению почтительного, «вежливого» оттенка общения, передающегося через вербальный ритуал восхваления героя или вождя, типичный для церемониальных приветствий, обращений или пожеланий в «Беовульфе». Выражение meюelwordum frжgn (236) ? «спросил церемонными словами» [3, р. 11] (meюel-word? «формальное слово» [Ibidem, p. 203]) является подтверждением того, что в англо-саксонском обществе, в котором создается письменный текст эпоса, уже существует представление о неком этикете вербального общения, например, в ритуальной ситуации формальной встречи знатных чужеземцев:

Gewat him юa to waroрe wicge ridan / юegn Hroрgares, юrymmum cwehte / mжgen-wudu mundum, meюelwordum frжgn: / «Hwжt syndon ge searo-habbendra / byrnum werede, юe юus brohte ceol / ofer lagu-strжte lжdan cwomon/ hider ofer holmas hringed stefnan» (234-240) [Ibidem, p. 10-11]. / Приблизился к ним тогда к берегу верхом на коне тан Хродгара, мощно копье потрясал в руке, церемонными словами спросил: «Кто вы из в броню одетых воинов, дружина в кольчугах, которые большое судно привели, через морские пути пришли сюда, по волнам проведя украшенный золотыми кольцами корабль» (здесь и далее перевод автора ? М. Ц.).

Обратим внимание на своеобразие данного приветствия, в котором наряду с определенной суровостью тона, соответствующей ситуации ? страж берега датчан обязан проявить ее при встрече с незнакомым ему военным отрядом ? присутствует почтительная интонация, выраженная в нарочитом, обдуманном упоминании о великолепии их корабля и военного снаряжения, их силе и смелости в преодолении трудностей морского похода. В самом вопросе, по сути, содержится ответ ? на датский берег прибыли важные и благородные воины. Таким образом, тан датского конунга идентифицирует их как людей, имеющих высокую общественную ценность и заслуживающих соответствующего их статусу обращения. Цена человека, соответствующая его рангу, в англо-саксонском обществе имела важное значение для обеспечения, как пишет Д. Конен, «относительно нормального сосуществования» [7, р. 142].

Подобные примеры в терминах современной коммуникативной лингвистики могут быть описаны как «положительная вежливость», включая случаи нарочитого принижения себя при общении с вышестоящим лицом, или проявления «отрицательной вежливости» [4]. В историко-прагматическом аспекте более отвечающими положению дел в описываемый период являются, на наш взгляд, термины «почтительная вежливость» / eference politeness и «распознавательная вежливость» / discernment politeness, предложенные А. Юкером [6], в которых отражены соответственно «вежливый» и идентификационно-регулятивный оттенки ритуального общения в диахронии.

Помимо номинативной идентификации собеседника как вышестоящего или равного по статусу себе лица и выражения подобающего ему почтения и дружеских чувств с помощью указания на его могущество, славу, мудрость, щедрость и другие соответствующие героической эпохе достоинства и добродетели, в тексте «Беовульфа» можно выделить целые речевые эпизоды со сложной прагматической структурой, где наряду с обильным употреблением положительных номинаций адресата участвуют глагольные единицы, семантика и прагматика которых также способствуют реализации дружественно-почтительной тональности общения в контексте обращения с просьбой, дачи разрешения или обещания и произнесении пожеланий.

Одним из ярких примеров речевой реализации учтивого поведения Беовульфа и его дружины в начальных эпизодах поэмы, когда они ищут допуска ко двору датского конунга Хродгара, служит состоящий из нескольких этапов ритуал представления просьбы. Сначала Беовульф говорит о причине своего желания видеть Хродгара равному себе по положению датскому тану Вульфгару. Беовульф не скупится на похвалы в адрес предводителя датчан, а просьба о встрече с ним обставляется глаголами, передающими почтительно-смиренный характер обращения (geunnan / «пожаловать, желать»; willan / «хотеть»; motan / «разрешать»):

Wille ic asecgansunu Healfdenes / mжrum юeodne, min жrende, / aldre юinum, gif he us geunnan wile, / южt we hineswa godnegretanmoton (344-347) [3, р. 15]. / Я хотел бы рассказать сыну Блистательных Данов, могучему правителю, о своем поручении, если он пожалует нас милостью, чтобы мы его, такого доброго (человека), приветствовать могли бы.

Второй ступенью ритуала представления прибывших в страну знатных и дружественных датчанам воинов является передача их просьбы Вульфгаром самому правителю датчан. При этом вежливость ее тона даже усиливается. Сообщая Хродгару о прибытии высоких гостей, Вульфгар одобрительно отзывается об их блестящем внешнем виде и хороших манерах и просит своего господина проявить ответное великодушие и учтивость, дав свое согласие на встречу: Выражение Hy benan synt / «Они смиренно просят» призвано показать, что пришельцы ведут себя в соответствии с правилами речевого этикета, принятого при обращении к старшему или стоящему выше на иерархической лестнице лицу:

Hybenan synt, / южt hie,юeoden min, wiр юemoton / wordum wrixlan. No рuhim wearne geteoh / рinra gegncwida,glжdman Hroрgar (364b-366) [Ibidem, р. 16]. / Oни смиренно просят, мой господин, чтобы они могли бы словом перемолвиться с тобой. Не откажи им в своем ответе, великодушный (учтивый) Хродгар.

Кульминацией сложного и искусного риторического построения просьбы в третьей, завершающей ритуал приема высоких гостей сцене, является прямое обращение Беовульфа к Хродгару. В нем отмечается наибольшее обилие хвалебных номинаций в его адрес и использование глагольных и именных единиц, соответствующих передаче одновременно просительного и настойчивого тона прошения (icbiddan wile… anre bene / «я просить / умолять бы хотел… об одной милости»; южt рu me ne forwyrne / «чтобы ты не отказал бы»):

Ic юe nu рa, / brego Beorhtdena, biddan wille, / eodor Scyldinga, anre bene / южt рu me ne forwyrne, wigendra hleo, / freowine folca, nu ic юus feorran com, / южticmoteana ond minra eorla gedryht, / юes hearda heap, Heorot fжlsian (426b-432) [Ibidem, p. 19]. / Я тебя теперь, вождя Блистательных Данов, хотел бы просить, предводителя Скильдингов, обо одной милости, чтобы ты мне не отказал бы, воинов хранитель, благородный друглюдей, теперь, когда я из такого далека пришел, чтобы я мог бы один с моей дружиной, отрядом смельчаков, Хеорот очистить.

Заметим, что выделенный в перечисленных выше примерах глагол motan / «разрешать» в косвенных вопросах после глаголов волеизъявления признается лексически избыточным [12, p. 1972] и, следовательно, может рассматриваться скорее как маркер вежливой просьбы, чем полнозначная лексема [11, p. 257]. Таким образом, его присутствие в единственном в поэме прямом речевом акте разрешения может быть признано как выражение учтивости:

Nu ge moton gangan in eowrum guрgeatawum / under heregriman Hroрgargeseon (395-396) [3, p. 18]. / Теперь вы можете идти в ваших доспехах, под шлемами встретиться с Хродгаром.

Здесь вежливо-уважительная тональность ритуала приема почетных гостей подкрепляется и когнитивным контекстом высказывания. Героям разрешается при первой встрече с правителем датчан войти в его тронный зал во всем блеске их великолепных доспехов, чтобы наглядно показать всем присутствующим свой высокой статус и что они достойны высокого приема. Доказательством дружеского расположения и почтения к ним служат и предшествующие строки, где Хродгар отдает распоряжение Вульфгару принять благородных геатов: «...gesaga him eac wordum южt hie sint wilcuman / Deniga leodum» (387-389a) [Ibidem, p. 17]. / «...скажи им также, что они желанные гости для датчан». Таким образом, отпущенное разрешение принимает характер вежливого приглашения. Сравните это высказыванием с совершенно другой по тональности следующей за приглашением фразой: «...lжtaр hildebord her onbidan»(397) [Ibidem, p. 18] /«...оставьте ваши копья и щиты здесь ожидать», где форма императива выражает безоговорочное требование, также связанное с определенным ритуалом общения при соблюдении правил обеспечения безопасности.

Давая характеристику речевого поведения Беовульфа в описанных выше эпизодах поэмы, Л. Ленгерс отмечает, что его приветствие береговому стражу было учтивым и вежливым и, несмотря на то, что смелость и сила были важными качествами героя, выступающего в роли друга и союзника, учтивость или правильное поведение также вызывали восхищение [8].

Принимая во внимание, что героические кодекс и умонастроения все еще были живы в среде благородных семейств англо-саксонского общества, образ Беовульфа как воплощения языческого героя-воина / hжleр, жизнь которого была посвящена проявлению силы / mжgen, добыче славы / dom и похвалы / lof от современников и потомков [10], можно предположить, что и соблюдение им и другими статусными персонажами норм этикетного поведения и ритуала учтивого общения в том виде как они представлены в поэмe должно было заслуживать одобрения и подражания.

В заключение следует отметить, что проведенный прагмалингвистический анализ примеров вербальной коммуникации с положительной тональностью в «Беовульфе» позволил выделить целый ряд языковых средства ее выражения, которые по бульшей части отражают идеологические критерии героической эпохи. Рассмотренные речевые ритуалы (представление, обращение к равному себе или вышестоящему лицу, представление просьбы и т.п.) здесь фактически неотделимы от ритуализированных действий, регулирующих социальную жизнь общества и определяющих его ценности, наиболее важные для социума в определенный период его развития. В то же время материал речевых эпизодов «Беовульфа» как произведения переходной эпохи позволяет делать выводы о развитии некоторых форм «вежливого» общения в англо-саксонском раннесредневековом обществе. Под вежливостью понимается определенным образом организованное общение, имеющее целью установить положительный контакт между говорящими, способствующий их взаимопониманию при одновременном продвижении коммуникативной цели без проявления агрессии и настойчивости в строгом соответствии со статусными ролями собеседников и с обязательным эксплицитным выражением дружеского расположения, восхищения, уважения и почтения к адресату. Не претендуя на то, чтобы считать приведенные примеры устойчивым набором этикетных формул вежливости в древнеанглийском языке, мы предлагаем рассматривать их как образцы специфического для изучаемой эпохи речевого ритуала, представляющего собой сложное переплетение героической и англо-саксонской культур общения.

Список литературы

прагмалингвистический речевой общение древнеанглийский

1. Баева Г.А., Третьякова Т.П. Развитие средств речевого этикета и ритуала // Очерки по исторической прагматике германских языков / отв. ред. проф. Г.А. Баева. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2012. Ч. III. Речевой ритуал и этикет в диахронии германских языков. С. 55-68.

2. Barmina Yel.G. The Pragmatic Paradigm in Beowulf // Semantic, Lexical, Pragmatic and Cultural Studies of Old English and Anglo-Saxon England. Essays by Finnish and Russian Scholars Published in the Wake of the Post-Symposium of ISAS 2001. St.-Petersburg: St.-Petersburg University, 2002. P. 17-24.

3. Beowulf / edited with textual footnotes, index of proper names and alphabetical glossary by A. J. Wyatt. Cambridge: University Press, 1894. 242 p.

4. Brown P., Levinson S.C. Politeness: Some Universals in Language Usage (Studies in interactional sociolinguistics). Cambridge: Cambridge University Press, 1987. Vol. 4. 345 p.

5. Jaсobs A., Jucker A.H. The Historical Perspective in Pragmatics // Historical Pragmatics: Pragmatic Developments in the History of English. New Series 35. Pragmatics and beyond / ed. by A.H. Jucker. Amsterdam ? Philadelphia: Benjamins, 1995. P. 3-37.

6. Jucker A.H. Changes in Politeness Cultures // The Oxford Handbook of the History of English / ed. by T. Nevalainen and E. Traugott. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 422-433.

7. Kohnen Th. Linguistic Politeness in Anglo-Saxon England? A study of Old English Address Terms // Journal of Historical Pragmatics 9.1. 2008. P. 140-158.

8. Lengers L. The Death of Beofulf [Электронный ресурс]. URL: http://www.ethesis.net/beowulf/beowulf_inhoud.htm (дата обращения: 11.07.2015).

9. Robinson F.C. Beowulf and Appositive Style. Knoxville: The University of Tennessee Press, 1985. 120 p.

10. Tolkein J.R. R. Beowulf: The Monsters and the Critics // Proceedings of the British Academy. Detroit: Gale, 2003. Vol. XXII, 1936.

11. Tretyakova T., Tsvinaria M. Context Pragmatics of Samples of Social Discourse in «Beowulf». Ex Philologia Lux: Essays in Honour of Leena Kahlas-Tarkka // Mйmoires de la Sociйtй Nйophilologique de Helsinki XC / ed. by J. Tyrkkц, O. Timofeeva and M. Salenius. Helsinki: Sociйtй Nйophilologique, 2013. P. 241-260.

12. Visser F.Th. An Historical Syntax of the English Language: in 3 vol. Leiden: Brill Academic pub., 1973. Vol. 3. 2631 p.

Размещено на Allbest.ru