Инновации гибридного синтаксиса в аспекте своеобразия языковой личности автора (на материале художественной прозы Каринэ Арутюновой)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Воронежский государственный педагогический университет

Инновации гибридного синтаксиса в аспекте своеобразия языковой личности автора (на материале художественной прозы Каринэ Арутюновой)

Арзямова Ольга Витальевна, к. филол. н., доцент

Специфика языковой личности проявляется на всех уровнях: семантико-стилистическом, лингвокогнитивном, коммуникативно-прагматическом, этническом, лингвокультурологическом, гендерном и т.д., при этом каждый из них обнаруживает антропоцентрический характер и является по-своему знаковым и уникальным.

В художественном тексте уровень синтаксиса непосредственно связан с процессами мышления и речевой коммуникации. Следует учитывать тот факт, что из всех уровней языка именно синтаксический ближе всего к конкретным формам высказывания (то есть максимально приближен к речи), однако в условиях художественной коммуникации синтаксис высказывания / фразы не всегда непосредственно связан с реальными моделями говорения. Именно поэтому в лингвистике текста по-прежнему остаются актуальными исследования, связанные с изучением динамических синтаксических процессов с учетом репрезентации феномена языковой личности автора.

Так, О.В. Марьина, исследуя основные процессы, происходящие в синтаксисе текстов современной русской прозы конца XX - начала XXI века, отмечает, что данный период характеризуется синтезом синтаксических приемов, в результате реализации которых обнаруживается соединение как показателей слияния (интеграции), так и показателей расчленения [4, с. 27-28].

О.В. Шаталова подчеркивает, что обращаясь к так называемой «грамматике личности», можно установить состав синтаксических конструкций, являющихся базовыми в речи того или иного субъекта и отражающих интеллектуальный уровень и эмоциональное состояние личности [5, c. 29].

В процессе описания языковой личности, как отмечает В.И. Карасик, «можно выделить единицы, специализированно обозначающие и выражающие определенный признак, единицы, в содержании которых этот признак представлен в связанном виде с другими признаками, и единицы, окказионально приобретающие этот признак в особых обстоятельствах» [3, с. 110].

Обратимся к прозе Каринэ Арутюновой, которая обнаруживает характерные особенности проявления языковой личности автора и при этом демонстрирует такие актуальные черты развития синтаксиса художественной речи, в которых наблюдается как расчлененность, так и слияние текстовых структур. Особо следует отметить, что прозаические тексты автора изобилуют синтаксическими конструкциями, в которых только пунктуационно-графический критерий позволяет установить смысловые границы монологических и диалогических структур и охарактеризовать их предикативные части. При этом семантическая характеристика данных предложений, приобретающих характер высказывания, выводит данные структуры за традиционные рамки синтаксиса текста. В результате приёмы нерегламентированного синтаксиса становятся всё более разнообразными, активно используется контаминация конвенциональных и неконвенциональных пунктуационных и синтаксических средств.

Так, в рассказах Каринэ Арутюновой авторская речь может разбиваться на отдельные сегменты, которые, как правило, вводятся в структуру абзаца при помощи тире. При этом функционально-смысловой тип речи «описание», максимально приближенный по информационной насыщенности к сообщению, контаминирует с прямой речью персонажа:

Хрусталёв и Марго были не то чтобы счастливой парой, но вполне состоявшейся - общие друзья, общие беды, общие обеды и ужины, стирка по четвергам и понедельникам, забитая окурками пепельница, старый пес с выдающейся родословной, - Джаки хороший, умница Джаки, - пожалуй, именно этот случай сводил их ладони в любовном поглаживании, - Хрусталёв, не забудь слабительного для Джаки, - на мгновение отрываясь от телефонной трубки, кричала Марго в могучую хрусталёвскую спину, - спали они в разных комнатах, а по утрам сходились на тесной кухоньке - окутанная струйками дыма, Марго близоруко гремела посудой и, по обыкновению, поругивала Хрусталёва, пока ни за что, а так, по привычке («Новая жизнь Хрусталева») [2, с. 5].

В композиционно-речевой структуре абзаца между традиционными типами речи «рассуждение» и «описание» может устанавливаться семантическая и ассоциативная связь, которая, в свою очередь, осложняется формально неоформленной конструкцией с прямой речью (Иди, киця, дам рыбки. Рыбки, рыбки). При этом ведущим синтаксическим приемом становится парцелляция, которая, в свою очередь, позволяет соединить черты разговорной и экспрессивной речи:

Если с собакой - взаимопонимание, то с кошкой - необъяснимое, инфернальное. Кошки - это Подол, подвалы, богомольные старушки в черном, огурчики из сладкого текста. Трамвай. Красный. Дом на Притиско-Никольской. Иди, киця, дам рыбки. Рыбки, рыбки. Тарань. Много тарани. Острое. Соленое. Серое. В полоску. Белое с рыжим хвостом. С пятнышками. Сибирский. Ангорская. Соседская. Не моя («Кошки») [Там же, с. 248].

В речевой структуре текстового фрагмента авторская монологическая речь может занимать «кольцевое» положение, при этом осложняясь нерегламентированной прямой речью, внутренней и несобственно-прямой речью: То есть «лучшей» она становилась уже после, а тогда сидела где-то сбоку, с краешку - мышка молчаливая, с глазками, с зубками, которые нет-нет да показывала, - тогда еще никто не видел в ней лучшую, - ну ты, старик, выдал, - хлопали по плечу, хмыкали одобрительно, с удивлением, - да как же он разглядел? каким таким нюхом учуял чудо, одно на миллион, - чудо чудное, гибкое, в свитерке под горло, в старых джинсах, вроде и мышку тихонькую, а прыткую, - он улыбался расслабленно, польщенно, - он всегда уходил с лучшей, с лучшей девушкой сезона, с некоронованной королевой («Большая перемена») [Там же, с. 11].

В прозе Каринэ Арутюновой тире объединяет так называемое «авторское слово» с голосами персонажей и становится характерной чертой гибридного синтаксиса, одновременно и соединяющего (по смысловому критерию), и расчленяющего (по формально грамматическому критерию) синкретичную композиционноречевую структуру текста:

Для него все упиралось в непреодолимые сложности - визы, билеты, границы, паспорта, но для нее все было решаемым - упрямая, посмеивалась над его оторопью, нерешительностью - она уже все продумала, придумала - ошеломительную стратегию побега, муравьиную тактику, шаг за шагом, пометив флажками ходы и выходы, отбросив сомнения, все эти страшные «потом», - ей было не впервой, - не волнуйся, я все понимаю, мне есть, где… куда…(«Большая перемена») [Там же].

Одной из наиболее характерных инноваций, репрезентирующих стилистические и синтаксические приоритеты автора, становятся конструкции, вводящие прямую речь в структуру абзаца линейно, - только при помощи тире, формально не отделяя речь автора и речь персонажа.

Так, в текстах Каринэ Арутюновой в одном весьма развернутом абзаце могут соединяться разные «голоса» и формы повествования (от первого лица («я») и от третьего лица («он / она / они»)). Прямая речь, оформленная нетрадиционным способом, - без вводящих слов автора, но при помощи тире, становится на пересечении этих «голосов», и тем самым объединяет то, что формально (графически) оказывается расчлененным:

Обошлось без затрещин, я все-таки гениальный стратег, дома были гости и все сошло под шумок всеобщего воодушевления напополам с волнением, помню, как таял снег на лице и как сушились варежки на батарее, помните запахи мокрой шерсти, снега, влюбленности, праздника, чувства вины и одновременно счастья в ту ночь мы пили шампанское, глядя друг другу в глаза, и, бог свидетель, ничего больше не было и быть не могло, разве что когда его мама внесла раскладушку, а сама закрыла дверь с другой стороны, а друзья, понимающе улыбаясь, заторопились куда-то, и мы остались одни но и тогда ничего не было, ничего такого, о чем я могла бы рассказать маме или еще кому-нибудь, я шла по мосту в легкой шубке, из которой уже несколько выросла, легкая «импортная» шубка на искусственном меху, моя гордость с девятого класса, я отчаянно мерзла в ней, но ни за что не соглашалась променять на добротное пальто, о чем сокрушалась бабушка у ребенка нет пальто качала головой она, сидя на кухне у ребенка нет пальто повторяла она как мантру, как заклинание и добавляла еще что-то, несколько слов на другом языке, и вот в них-то и была вся соль, все ее босоногое детство, и юность, и эвакуация, и все, что было потом, и тут, на тебе, ребенок вырос, не сглазить бы, у ребенка есть мальчик, а пальто, приличного теплого пальто с каким-нибудь бобровым воротником так-таки нет («Время перемен») [1].

Приведенный пример демонстрирует, что знаковой синтаксической конструкцией, отражающей особенности и синтаксического, и стилистического проявления языковой личности автора, становится тире. Именно этот пунктуационный знак соединяет в пределах абзаца разные композиционно-речевые структуры, помогает их интенсифицировать и формально обозначить.

Данные нерегламентированные синтаксические явления также свидетельствуют о контаминации композиционно-речевых структур «гибридного» синтаксиса и конструкций экспрессивной / разговорной речи и позволяют говорить о консолидации синкретических и аналитических тенденций в текстах русской новейшей прозы.

Список литературы

гибридный синтаксис речевой проза

1. Арутюнова К. Другой жанр [Электронный ресурс] // Журнальный зал. URL: http://magazines.russ.ru/znamia/ 2015/11/17a.html (дата обращения: 05.01.2016).

2. Арутюнова К. Скажи красный. М.: Астрель; СПб.: Астрель-СПб, 2012. 408 с.

3. Карасик В.И. Языковая личность как предмет изучения антропологической лингвистики // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2011. Т. 62. № 8. С. 109-115.

4. Марьина О.В. Интеграционные и дезинтеграционные процессы в синтаксисе русской художественной прозы 1980-х - 2000-х гг.: автореф. дисс. … д. филол. н. Барнаул, 2012. 35 с.

5. Шаталова О.В. Синтаксическая характеристика языковой личности: автореф. дисс. … д. филол. н. Елец, 2012. 51 с.

Размещено на Allbest.ru