Когнитивная функция авторской пунктуации в поэтическом тексте эпохи модернизма

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Поэзия Средневековья была преимущественно устным жанром. Характерным явлением того времени было творчество миннезингеров, поэтому основными критериями поэзии были мелодия и рифма, которые давали возможность исполнять поэтические произведения как песни. Большое значение фонетическому звучанию стиха придавалось вплоть до начала XX века, в тот период огромной популярностью пользовались поэтические вечера, где поэт читал собственные стихи. Однако постепенно поэтические вечера были вытеснены другими способами проведения досуга, такими как кино, телевидение, популярная музыка и др. Развитие и удешевление технологий книгопечатания уже в начале XX века привели к тому, что печатная книга стала доступна широкому кругу читателей.

До конца XIX века пунктуация не была строго нормирована, и автор (или редактор) мог сам решать, как употреблять знаки препинания. Пунктуация выполняла, прежде всего, синтактико-грамматическую, риторико-диалектическую, пневматико-физиологическую и фонетико-просодическую функции [10, S. 13]. К началу ХХ века была принята письменная языковая норма, регулирующая орфографию и пунктуацию. Использование вопросительного и восклицательного знаков, двоеточия, тире, многоточия и других знаков препинания регламентировалось правилами и в лирическом тексте. Существование строгих норм дало возможность поэтам достигать эффекта экспрессии, нарушая их. И именно в это время авторский отход от пунктуационных норм делает пунктуацию проявлением индивидуального стиля.

Оптический образ стиха стал таким же важным параметром, как и его акустическое звучание. Как и звукосимволизм, символизм графической формы обретает содержание. Связано это, в первую очередь, с тем, что устоявшиеся грамматические и пунктуационные нормы языка стали нарушаться авторами сознательно. Нарушая норму, авторы декларировали это нарушение как художественный прием, наделяя его экспрессивностью. Х. Фридрих называет данный механизм диссонантным напряжением и считает его целью современного искусства [4, S. 15]. С течением времени жесткие каноны классического искусства, в том числе и поэзии, привели к тому, что написанные по всем канонам произведения стали восприниматься как скучные и банальные. Поэтому эстетика модернизма провозглашает новый тезис «отход от нормы становится нормой» [Ibidem, S. 18], который отражается и в поэтическом языке. Поэты декларируют “befreite Wortkunst”, освобожденное искусство слова [3, S. 335], а поэзия следует «закону форсирования инноваций» [11, S. 32]. Отход от всех существовавших норм характеризует новую поэзию. Поэтический язык становится «затемненным», его основная задача теперь - не «высказать», а «скрыть», смысл поэтического текста с помощью сложного синтаксиса, необычной пунктуации и лексической многослойности отчуждается от читателя. Поэт не оставляет почти никаких ключей для понимания читателем текста. Отход от пунктуационных норм также вписывается в концепцию отчуждения читателя.

Вопреки мнению Х.Г. Гадамера, полагавшего, что пунктуация не является частью субстанции поэтического слова, а скорее является помощью для читателя и, тем самым, частью интерпретации [5, S. 284], поэты-модернисты начала XX века вовсе не стремятся помочь читателю, а, напротив, уводят его как можно дальше от понимания, очаровывая сложностью и диссонансностью звучания. В эпоху модернизма эстетика сложного синтаксиса довлеет над смысловым наполнением стиха. Тяготение к сложным и необычным синтаксическим конструкциям мы наблюдаем у Р.М. Рильке, Г. Гофмансталя, Ш. Георге, Г. Тракля.

В циклах «Дуинские элегии» и «Новые стихотворения» Р.М. Рильке мы наблюдаем отход от языковой пунктуационной нормы, очень наглядно он проявляется в использовании риторических оборотов. Функционирование риторических оборотов в поэзии Р.М. Рильке в корне отличается от основной устоявшейся в языке функции риторических оборотов - создания диалогичности в тексте. Особенность риторических вопросов у Р.М. Рильке состоит в отсутствии «напряжения реципиента» („Hцrerspannung“) [7, S. 66] в вопросительных конструкциях. У Р.М. Рильке вопросы не адресованы конкретному реципиенту и уже в своей развернутой синтаксической конструкции содержат ответ, поэтому зачастую в конце риторического вопроса отсутствует вопросительный знак: Ist die Sage umsonst, daЯ einst in der Klage um Linos wagende erste Musik dьrre Erstarrung durchdrang; daЯ erst im erschrockenen Raum, dem ein beinah gцttlicher Jьngling plцtzlich fьr immer enttrat, das Leere in jene Schwingung geriet, die uns jetzt hinreiЯt und trцstet und hilft [12, S. 924]. / Говорит нам сказанье, что плач о божественном Лине / Музыкой первой потряс оцепенелую глушь. / Юного полубога лишилось пространство, и в страхе / Пустота задрожала той стройною дрожью, / Которая нас утешает, влечёт и целит [1].

Отсутствие вопросительного знака редуцирует вопросительную интонацию фразы и превращает вопросительное предложение в утверждение, которое за счет вопросительной конструкции звучит тем более экспрессивно. Экзистенциальным вопросом, приведенным в данном примере, оканчивается первая элегия; благодаря вопросительной форме фигура юноши Лина оказывается максимально экспрессивно выделенной интонацией. Далее мы наблюдаем постепенное ослабевание напряжения стиха и замедление стихового ритма в перечислительном ряду из трех весомых глаголов. Даже в тех случаях, когда риторические вопросы в поэтических текстах Р. М. Рильке формально соответствуют вопросу и оканчиваются вопросительным знаком, они не имеют «напряжения реципиента». Такие конструкции звучат экспрессивно, волнующе за счет того, что являются частью диалектического процесса размышления и познания и основаны на внутренних противоречиях автора. Поэт вопрошает к собственному внутреннему миру и в нем же пытается найти ответ.

Подобный эффект мы наблюдаем и в использовании Р. М. Рильке восклицаний. Восклицание обычно сопровождается повышением каденции и, соответственно, ускорением стихотворного ритма. В «Дуинских элегиях» мы встречаем конструкции, сходные с восклицаниями, но не сопровождающиеся повышением каденции. Вместо восклицательного знака на конце фраз, начинающихся междометием «О», Р.М. Рильке ставит точку. Само междометие «О» также не обособляется:

O des Blutes Neptun, o sein furchtbarer Dreizack.

O der dunkele Wind seiner Brust aus gewundener

Muschel [12, S. 927]. / О Нептун кровеносный, о жуткий трезубец его,

О тёмный ветер груди его из ракушки витой [2]. O wie blьht mein Leib aus jeder Ader duftender, seitdem ich dich erkenn [12, S. 725]… / О как расцветает мое тело из каждой жилки / ароматное, с тех пор как я познал тебя… риторический диалогичность поэзия средневековье

O sьЯes Lied [Ibidem, S. 722]. / О сладостная песнь (дословный перевод - наш).

Это придает таким фразам скорее характер размышления, созерцания, чем восклицания. Р.М. Рильке с помощью данных необычных конструкций заостряет внимание на образе, приостанавливая движение стиха, создавая элегический неспешный ритм. Как и риторические вопросы, восклицания у Р.М. Рильке не предполагают направленности на некоего адресата, они направлены вглубь души самого поэта. Подобные явления мы наблюдаем и у Г. Тракля. Его стихотворение „Nдhe des Todes“ полностью построено на повторе таких обращений: O der Abend, der in die finsteren Dцrfer der Kindheit geht. <…>

O der Wald, der leise die braunen Augen senkt, Da aus des Einsamen knцchernen Hдnden

Der Purpur seiner verzьckten Tage hinsinkt.

O die Nдhe des Todes. Las uns beten… [13, S. 15]. / О вечер, сходящий на темные деревни детства. / <…> / О лес, тихо опускающий долу карие очи, / Когда из костлявых рук одиночества / Дней восторженных пурпур падает вниз. / О близость смерти. Будем молиться (дословный перевод - наш)…

Изучая различные авторские редакции стихотворений, мы можем наблюдать изменение звучания стиха с заменой знаков препинания или опущением их. Так, например, в более ранней авторской редакции стихотворения „Psalm“ Г. Тракль выделяет восклицание «О» с помощью восклицательного знака:

…Wenn das Meer singt. O! unser verlorenes Paradies [Ibidem, S. 201]. / …Когда море поет. О! наш потерянный рай.

В более поздней редакции восклицательный знак отсутствует:

…Wenn das Meer singt. O unser verlorenes Paradies [Ibidem, S. 31]. / …Когда море поет. О наш потерянный рай (дословный перевод - наш).

Следует отметить, что опущение восклицательного знака во второй редакции замедлило ритм стиха и сделало его более монотонным, затухающим. В более позднем варианте тоска по утраченному раю поэта звучит наиболее неизбывно и безнадежно. Г. Тракль использует данный стилистический прием не во всех случаях, довольно часто встречается и вариация с использованием восклицательного знака. Ср.: O, der schwarze Engel, der leise aus dem Innern des Baums trat [Ibidem, S. 64]… / О, черный ангел, тихо вышедший из чрева дерева, или O, der Wahnsinn der groЯen Stadt, da am Abend [Ibidem, S. 68]… / О, безумие большого города, там вечером (дословный перевод - наш)… Такая свобода авторской пунктуации объясняется тем, что поэзия Г. Тракля не имеет своей целью «высказать», донести информацию до читателя. М. Хайдеггер, характеризуя поэзию Г. Тракля, отмечает эту «невысказанность». По мнению М. Хайдеггера, язык поэзии Г. Тракля «многозначен, и эта многозначность проявляется совершенно по-особому. Мы не слышим ничего из сказанного поэзией до тех пор, пока пытаемся воспринимать ее однобоко, видеть в ней только однозначное мнение… Многозначность стихотворения Тракля возникает из совокупности, многотонального созвучия, которое, являясь сказанным для себя, всегда остается невысказанным» [8, S. 70]. Необычное пунктуационное оформление риторических оборотов затрудняет интерпретацию стиха, смысл оказывается спрятанным за причудливыми переплетениями синтаксиса, поэт оставляет свои слова «невысказанными». В этом аспекте «затемненную» поэзию по механизму эстетического воздействия можно сравнить с музыкой.

«Затемненный» стиль поэзии в эпоху модернизма уже не является интуитивным, как, например, ранее у Ф. Гельдерлина, поэты-новаторы декларируют его как художественную основу поэзии. Примером одного из самых экстремальных проявлений скрытости и «затемненности» поэтического текста является полный отказ от использования знаков препинания в поэтическом тексте, который мы можем наблюдать в поэзии Штефана Георге. Отказ Ш. Георге от пунктуационных норм является поэтическим манифестом автора, который стремится уйти от повседневного языка, противопоставить язык поэзии языку обыденности. Отказ от нормативной пунктуации Ш. Георге становится эстетическим каноном его поэтического кружка и обосновывается в теоретических трудах поэта.

Komm in den totgesagten Park und schau:

Der Schimmer ferner lдchelnder Gestade

Der reinen Wolken unverhofftes blau

Erhellt die Weiher und die bunten Pfade [6, S. 15]. / Приди в тот парк, что объявлен мертвым и посмотри: / Мерцание улыбающихся вдали берегов · / И чистых облаков нежданная лазурь / Освещает пруд и пестрые тропинки.

Ш. Георге противопоставлял авторскую пунктуацию всеобщему буму книжного потребления [9, S. 307], затрудняя прочтение и понимание широкими массами читателей. Это была попытка поэта идентифицировать «мыслящих подобно себе», при этом не получая в результате одинаковые мысли [Ibidem, S. 309]. Его поэтическое творчество дистанцировало поэта от массы, позиционировало его как «чужестранца» („Fremdling“) в обществе обывателей, и, чем необычнее был синтаксис, чем более «затемнен» язык с помощью авторской пунктуации, тем больше декларировались величие и особое положение поэта среди людей.

Таким образом, мы видим, что поэзия эпохи модернизма стремится выделиться в особую эстетическую категорию, искусство, доступное для понимания одними лишь поэтами. Стремясь достичь этой цели, авторы используют весь имеющийся арсенал языковых средств. Авторская пунктуация является одним из мощных средств создания индивидуального стиля поэта.

Список литературы

1. Рильке Р.М. Элегия первая [Электронный ресурс]. URL: http://www.askbooka.ru/stihi/rayner-mariya-rilke/elegiyapervaya.html (дата обращения: 15.03.2016).

2. Рильке Р.М. Элегия третья [Электронный ресурс]. URL: http://www.askbooka.ru/stihi/rayner-mariya-rilke/elegiyatretya.html (дата обращения: 15.03.2016).

3. Dencker K.P. Optische Poesie: von der prдhistorischen Schriftzeichen bis zu den digitalen Experimenten der Gegenwart. Berlin - New-York: De Gruyter, 2011. 971 S.

4. Friedrich H. Die Struktur der modernen Lyrik: von der Mitte des neunzehnten bis zur Mitte des zwanzigsten Jahrhunderts. Neuausgabe / hrsg. von B. Kцnig. Hamburg, 2006. 328 S.

5. Gadamer H.G. Poesie und Interpunktion // Gadamer H.G. Gesammelte Werke. Tьbingen: Mohr, 1993. Bd. 9. Дsthetik und Poetik II, Hermeneutik im Vollzug. 479 S.

6. George S. Gedichte. Eine Auswahl / hrsg. von R. Boehringer. Ditzingen: Philipp Reclam, 1993. 86 S.

7. Hardцrfer L. Formanalytische Studien zu Rainer Maria Rilkes Duineser Elegien: Diss. Mainz, 1954. 131 S.

8. Heidegger M. Die Sprache im Gedicht. Eine Erцrterung von Georg Trakls Gedicht // Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. 2. unverдnd. Aufl. Pfullingen: Neske, 1960. S. 35-82.

9. Martus S. Georges Punkte // Die Poesie der Zeichensetzung: Studien zur Stilistik der Interpunktion / hrsg. von A. Nebrig, C. Spornhase. Berlin, 2012. S. 295-329.

10. Nebrig A., Spornhase C. Fьr eine Stilistik der Interpunktion // Die Poesie der Zeichensetzung: Studien zur Stilistik der Interpunktion / hrsg. von A. Nebrig, C. Spornhase. Berlin, 2012. S. 11-33.

11. Plumpe G. Epochen moderner Literatur: ein systemtheoretischer Entwurf. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1995. 274 S.

12. Rilke R.M. Gedichte und Prosa. Kцln: Parkland-Verlag, 1998. 999 S.

13. Trakl G. Dichtungen und Briefe. 5. Auflage / hrsg. von W. Killy und H. Szklenar. Salzburg: Otto Mьller Verlag, 1987. 374 S.

Размещено на Allbest.ru