Инвективная лексика как средство выражения языковой агрессии (на материале дагестанских периодических изданий)

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Языковая агрессия и языковое насилие рассматриваются как формы речевого поведения, негативно воздействующие на коммуникативное взаимодействие людей, поскольку они всегда направлены на минимизацию языковой личности адресата, на его подчинение, манипулирование им в интересах автора высказывания [2, с. 28].

Цель данной статьи - выявить инвективные единицы, используемые в периодических изданиях, определить их семантику и структуру, средства создания речевой агрессии в тексте, а также раскрыть семантические и коммуникативные аспекты использования и образования инвективы на страницах дагестанских газет.

Под речевой агрессией понимается использование языковых средств для выражения неприязни, враждебности, манера речи, оскорбляющая чье-либо самолюбие, достоинство, а также выражение прямого призыва адресата к агрессивным действиям, поддержание агрессивного тонуса собеседника (читателя, слушателя) предметом и структурой речи. Речевая агрессия носит конфликтогенный характер и обнаруживает себя в фатических жанрах и жанрах публицистического дискурса. По общему признанию ученых, речевая агрессия выполняет в современном обществе интолерантную функцию, разрушая гармонизирующий тип речевого поведения [1, с. 21].

Как при языковой агрессии, так и при языковом насилии мы сталкиваемся с явлением языковой (вербальной, речевой) инвективности [2, с. 28].

В.И. Жельвис понимает инвективу как «способ существования словесной агрессии, воспринимаемый как резкоотрицательный в определенной группе» [3, с. 109]. Это выражается в активном использовании инвективной лексики как при непосредственном общении, в художественной литературе, так и в СМИ.

На усиление отношения враждебности, агрессивности между участниками общения в современном пространстве межличностной коммуникации обращают внимание многие исследователи (Е.В. Кокорина, А.А. Гоменюк, Г.В. Кожевникова, В.И. Жельвис, Т.В. Гамалей, И.Т. Вепрева и другие).

Г.В. Кожевникова под языковой агрессией понимает «любые некорректные высказывания в адрес этнических и конфессиональных групп или их представителей» [4, с. 97].

Высказывания эти варьируются от самых жестких (по сути криминальных призывов к насилию, дискриминации) до наиболее мягких. В ряде случаев журналисты используют инвективную лексику необдуманно. Приведем безобидный, скорее даже курьезный пример подобного высказывания. Журналист, рассуждая о допустимой форме ксенофобии, спрашивает эксперта об уместности «анекдотов про хохлов, или, извините, евреев» [Там же], то есть он совершенно не задумывается об унизительном оттенке слова «хохол» по отношению к украинцам и при этом почему-то извиняется перед тем как произнести слово «еврей», видимо, считая его имеющим какой-то негативный смысл. Здесь мы наблюдаем сохранившееся в сознании (или подсознании) журналистов отрицательное отношение к евреям («дело врачей», «дело ленинградских писателей»), в результате которого евреи были вынуждены скрывать свою национальную принадлежность, менять фамилии и т.д.

Или: часто мы читаем в газетах о том, что «магазин ограбили москвич и два таджика», или о том, что «кавказцы-налетчики были в масках». Откуда журналисту известно, что это были таджики или кавказцы, тем более, что они, согласно их же сообщению, были в масках [Там же, с. 98]?!

Подобного рода «конфликтогенные» высказывания, вызывающие оценочную реакцию и коммуникативное напряжение, могут являться одним из возможных оснований для судебных разбирательств [Там же, с. 95-96].

Разнузданность журналистов также является одной из причин увеличения использования инвективной лексики.

Наиболее активно инвективная лексика используется в публицистике. На стилистику публицистической, прежде всего, газетной речи сильное влияние оказывает массовый характер коммуникации. Газета - одно из наиболее основных, доступных и потому распространенных средств массовой информации, массовой пропаганды. Здесь массовым оказывается и адресат, и автор.

В языке СМИ речевая агрессия находит своим объектом образ врага. В российской прессе, по наблюдениям Л.В. Ениной, это властные структуры в целом, конкретные политики и чиновники, входящие в оппозицию «народ - власть», этнические «чужие» на фоне доминирующей этнической группы русских, оппозиция «Россия - Запад», оппозиция «богатые - бедные» и другие [Цит. по: 1, с. 21-22]. Одни и те же поступки «своих» и «чужих» меряются разными мерками. Этот принцип узаконен в прессе. «Своя» информация противопоставляется «чужой», в результате тексты этих газет отличаются повышенной речевой агрессией [4, с. 95]. Все, что делает «свой», хорошо и благородно, а поступки «чужого» фальшивы и неблаговидны.

Из сказанного выше становится очевидным, что основной функцией инвективной лексики является коммуникативная. Это свидетельствует о том, что для существования инвективы необходимо наличие адресата, адресанта речи и определенной ситуации между ними, то есть необходим процесс коммуникации, отражающий их целенаправленную связь.

Инвектива также обладает номинативной функцией, то есть называет объективное и субъективное действие. Оскорбляющий, то есть «инвектор», как лицо, использующее инвективное выражение в отношении своего собеседника - инвектума (оскорбляемого), тем самым дает характеристику, которая может быть как субъективной, так и объективной по его действиям.

«Откажемся от ЛДПР и Жириновского раз и навсегда, не отдадим ни одного голоса за политическую проститутку» [6, с. 32].

Политическая проститутка (презр.) - беспринципный и продажный политик [7, с. 621].

Слово «проститутка» обозначает негативно оцениваемую реалию: негативная оценка усиливается при сочетании с относительным прилагательным (политическая), конкретизирующим сферу общественной деятельности. Инвективность создается адресантом речи применительно к публичному лицу - лидеру партии ЛДПР Владимиру Жириновскому, известному своими не менее грубыми выражениями в адрес публичных людей.

Другая функция инвектив - эмотивно-экспрессивная, которая выражается в том, что с помощью инвективных образований может происходить выражение чувств и переживаний человека в процессе его речи.

«Господа дагестанцы, вам не надоело видеть сытые физиономии и выбирать одних и тех же трепачей депутатами в Народное Собрание, Госдуму и т.д.? Этот кошмар, мне кажется, никогда не закончится, пока глава Дагестана не подберет чистых людей» [8, с. 24].

Трепач (прост.) - человек, который треплется (в 3 знач.), враль [7, с. 810].

Трепаться - 3. То же, что трепать языком (разг.) [Там же].

Трепать языком (разг.) - заниматься пустой болтовней [Там же].

Кошмар - 1. Тяжелое, гнетущее сновидение. 2. Нечто тягостное, ужасное. 3. О чем-нибудь проявляющемся сильно или о большом количестве кого-чего-нибудь, ужас (в 5 знач.) (прост., обычно неодобр.) [Там же, с. 302].

Физиономия (разг.) - то же, что лицо (в 1 и 2 знач.) [Там же, с. 851].

В приведенном этюде использованы разнообразные инвективные средства: словообразовательные - «трепач» от «трепаться» в метафорическом значении. Возможно толкование этого существительного с помощью фразеологизма «трепать языком».

Употребленные слова «трепач» и «физиономия» носят разговорный и просторечный характер. Синонимическая замена нейтрального слова «лицо» стилистически снижено - «физиономия». Это экспрессивная оценка личности, причем резко негативная по отношению к определенным лицам (депутатам Народного Собрания и Госдумы). Также используется оценочное слово «кошмар» как показатель явной инвективной ситуации.

Фатическая функция - функция установления и поддержания с собеседником контакта.

В британской газете «The Guardian» за 17 января 2011 года русский журналист Алексей Ковалев написал статью «Русские не расисты: мы просто хотим, чтобы с нами обращались по справедливости». В этой статье написано, что даги совершают большинство преступлений в Москве!» [9, с. 24].

Обращаясь к жителям республики Дагестан, пишущий использует усеченное разговорное «даги», хоть и обращается с уважением. Данный пример - яркий образец низкой культуры речи автора высказывания, когда он не ощущает разницы между разговорным и нейтральным словом и использует его, не осознавая, что оно может обидеть или оскорбить читателей газеты.

Кроме того, инвектива может выполнять суггестивную функцию (от лат. suggestio - внушение, намек), когда она выступает как средство влияния на поведение другого человека [3, с. 109-110].

Доминантой в инвективной лексике выступает оскорбление, поскольку оно наиболее ярко демонстрирует специфику коммуникативной цели автора инвективного высказывания.

Коммуникативной целью оскорбления является умышленное создание автором (инвектором) речи негативного, противоречащего правовым нормам имиджа адресата и нанесение ему тем самым морально-психологической травмы [5, с. 6].

Одним из способов осуществления вербальной агрессии можно быть вербальное оскорбление, которое воспринимается в определенной семиотической группе как резкое или табуированное [Там же, с. 7].

Прагматика оскорбления обусловлена также гендерным, возрастным, профессиональным и национально-культурным факторами.

Следует заметить, что вербальная агрессия не всегда имеет форму прямого оскорбления, что находит отражение в виде различных намеков, аллюзий, колкостей.

Абсолютная «свобода слова», наблюдающаяся в современном обществе, обусловила ситуацию вседозволенности использования инвективы и ее массового употребления в практике межличностной коммуникации.

Таким образом, инвектива как речевое явление - это вербальная атака, нападки, не всегда выражающиеся в форме брани или сквернословия, но реализующие языковую агрессию. Речевая агрессия носит конфликтогенный характер, разрушая тем самым установленный тип речевого поведения.

Список литературы

инвектива языковой агрессия

1. Гамалей Т.В. Речевая агрессия в Дагестане // Повышение культуры русской речи в поликультурной среде. Махачкала, 2006. С. 21-22.

2. Гоменюк А.А. Инвективность как языковая агрессия в речевой коммуникации. Горловск, 2004. 28 с.

3. Жельвис В.И. «Грубость»: проблемы классификации лексики. Ярославль, 2002. С. 109-110.

4. Кожевникова Г.В. Язык вражды: Типология ошибок журналиста // Прикладная конфликтология для журналистов. М., 2006. С. 95-98.

5. Курьянович А.В. Инвективные речевые жанры в пространстве современной межличностной коммуникации // Вестник ТГПУ. Серия гуманитарные науки (филология). Томск, 2005. Вып. 3 (47). С. 6-7.

6. Новое дело: еженедельник. 2011. 4 февраля. № 4 (992).

7. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. 4-е издание, дополненное. М.: ООО «ИТИ Технологии», 2008. 943 с.

8. Черновик: общественно-политический еженедельник. 2011. 14 января. № 1. 9. Черновик: общественно-политический еженедельник. 2011. 21 января. № 2.

Размещено на Allbest.ru