Оним как средство передачи имплицитной информации

Размещено на http://www.allbest.ru/

Южный федеральный университет

ОНИМ КАК СРЕДСТВО ПЕРЕДАЧИ ИМПЛИЦИТНОЙ ИНФОРМАЦИИ

Яковенко Татьяна Игоревна, к. филол. н.

Аннотация

имя собственный оним семантика

В статье исследуется возможность имени собственного (онима) нести дополнительную смысловую нагрузку в рамках лингвопрагматического подхода. Автор анализирует особенности семантики онима; доказывает, что ониму присущи особые смыслы-знания, относящиеся к области социо-культурно-исторического наследия; оним выступает как носитель особой прагматической информации. Автор приходит к выводу, что оним представляет собой лингвистическую универсалию, базирующуюся на способности человека закреплять в собственных именах типовые экстралингвистические значения.

Ключевые слова и фразы: оним; имплицитный смысл; прецедентность; прагматический элемент; экстралингвистический компонент; фоновая информация; контекст.

Annotation

ONIM AS THE MEANS OF IMPLICIT INFORMATION TRANSFER Yakovenko Tat'yana Igorevna, Ph. D. in Philology

Southern Federal University

The article studies the possibility of a proper name (onim) to carry extra meaning in the context of a linguo-pragmatic approach. The author analyzes the semantic features of onim; proves that special meanings-experiences related to the sphere of social-cultural and historical heritage are peculiar to onim; and onim acts as a carrier of particular pragmatic information. The author concludes that onim is a linguistic universal, based on a person's ability to fix the typical extra-linguistic meanings in proper names.

Key words and phrases: onim; implicit meaning; precedence; pragmatic element; extra-linguistic component; background information; context.

Основная часть

Имплицитность понимается как кардинальное свойство языка, что предполагает наличие внутренних системных отношений между способами выражения имплицитного смысла. В рамках данной работы исследуется отдельный лексический класс имен собственных как носителей экстралингвистической, невыраженной смысловой нагрузки.

Следует отметить, что до сих пор нет единства в характеристике природы имени собственного (онима). В лингвистическом энциклопедическом словаре находим предельно общее определение: «Собственное имя (оним) - слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя данный объект» [9, с. 341].

Признаки онима как языкового знака следующие: он имеет особенность аккумулировать в себе широкую, энциклопедическую информацию; неспособен вступать в отношения синонимии, антонимии и т.п.; у онима отсутствуют парадигмы морфологтческих форм (в частности, категории числа); оним характеризуется ограниченностью процессов деривации; непереводимостью. Имя как лингвистический знак имеет план выражения (означающее) и план содержания (означаемое). Следовательно, в семантике онима выявляется и так называемый обязательный бытийный компонент, который корреспондирует с предметностью имени нарицательного. Наряду с бытийным, в семантической структуре онима выделяется классифицирующий элемент, определяющий денотат имени, а также характеризующий компонент, помогающий распознавать референта в определенной речевой ситуации.

В рамках лингвопрагматического подхода существует возможность трактовать оним как единицу, имеющую в своем составе ряд определенных ассоциативных связей, осуществляющихся в рамках коммуникативной деятельности. В семантике онима могут реализовываться следующие составляющие: прецедентность, оценочность, лингвокультурологические фоновые знания, причем данные смыслы выражаются в ониме имплицитно и требуют от коммуникантов определенных усилий для их декодирования.

Л. А. Исаева [5, с. 7] особо выделяет имена собственные как знаки, указывающие на существование несобственно языковых имплицитных смыслов. Их подтекстовые значения могут возникать с опорой на языковую природу имени (так, например, в поэзии Б. Пастернака его фамилия представляется как нечто живое для усиления его «соприродности» всему живому - природе, травам, цветам и т.п.) [Там же, с. 9], на экстралингвистические ассоциации, связанные с именами и т.д. И. Ю. Мысоченко [10, с. 32] отмечает, что эксплицитность авторской оценки в художественном тексте выражается лексическими единицами, организующими речевой контекст, а имплицитность - особенностью организации текста, главным образом - внедрением средств лексико-семантического уровня - тропов.

Р. К. Потапова и В. В. Потапов [12, с. 37], вслед за Е. В. Владимировой [4, с. 8], указывают на то, что имена собственные являются носителями особых смыслов-знаний, являющихся частью социо-культурноисторического наследия разных временных периодов, в том числе современности. Такие смыслы-знания присутствуют в именах собственных выдающихся личностей или персонажей художественных произведений, в известных по той или иной причине географических обозначениях и названиях различных исторических событий, памятников культуры и т.д., то есть во всем, что является культурной памятью. Подобные имплицитные «смыслы-знания» характеризуются как общечеловеческой, так и идиоэтнической значимостью, причем они нередко порождают выводные имплицитные смыслы, различные импликации. Ср., как в примере имя Гастингс (Hastings) вызывает у героини немедленную ассоциацию с битвой при Гастингсе - значимым для истории Англии событием. Таким образом, читатель улавливает имплицитный смысл - девушка не так легкомысленна и суперсовременна, какой кажется с первого взгляда.

* Зачем же пса держать, а лаять самому? - не без ехидства посочувствовала Ник. - Да, кстати, кто же пес? Я полагаю, доктор Ватсон?

* Моя фамилия Гастингс. - сказал я сухо.

* Битва при... - подхватила Ник. 1066 год. Кто сказал, что я необразованна? [7, с. 28].

Е. В. Владимирова [4, с. 17] отмечает, что такие имплицитные смыслы в условиях коммуникации сохраняют определенную автономность: взаимодействуя с контекстом ситуации, они не всецело зависят от него, не создаются им. Отличительным признаком подобных смыслов-знаний является широкий временной диапазон (от культурно-исторического наследия древности до наших дней), поэтому возможна их временная типология. Оним может заключать в себе, помимо указания на географический объект, дополнительную прагматическую информацию, которая бывает чрезвычайно важна в процессе межкультурной коммуникации. Эта прагматическая информация диахронически изменчива: Madison Square в произведениях О'Генри - символ финансовой стабильности, богатый жилой район Нью-Йорка; на сегодняшний день это средоточение рекламных компаний в США, символ американских СМИ.

Мы согласны с утверждением Л. А. Исаевой [6, с. 70], что явные (выраженные) смыслы вытекают из взаимосвязи элементов текста, при этом сами элементы (слова, словоформы, словосочетания, предложения) не подвергаются никаким изменениям, за исключением тех изменений, которые естественно происходят при интеграции единицы более низкого уровня языковой системы в более сложную структуру. Явные смыслы исходят из универсальных пресуппозиций, т.е. той информации, которой обладает «средний» носитель языка. В этом отношении эксплицитные смыслы сближаются со словарными значениями, т.к. являются носителями информации, доступной любому носителю данного языка или, по крайней мере, достаточно большой их группе. Подобные смыслы адресат воспринимает автоматически. Скрытые смыслы не заложены непосредственно в регулярных значениях слов, они актуализируются различного рода изменениями «неуниверсального» характера (различными контекстуальными приращениями значений), а также с помощью привлечения внетекстовых понятий - так называемых частных пресуппозиций - к пониманию текста.

Итак, онимы есть ничто иное как лингвистическая универсалия. Основой для формирования ономастических универсалий служит способность человека отбирать и закреплять в собственных именах типовые экстралингвистические явления [13, с. 98].

Оним, функционирующий в лингвокультуре как эталон каких-либо качеств, наиболее емко передает прецедентную информацию, которая будет традиционно декодироваться реципиентами. В основном это свойственно мифонимам, библионимам (Каин, Иуда, Аполлон, Геркулес), которые используются в метафорическом смысле: Иудой звали апостола, который предал Христа, следовательно, иуда - это предатель. Причем отметим, что в подобных случаях наблюдается полная апеллятивация онима: иуда - это предатель, отелло - ревнивец, цицерон - оратор. Таким образом, степень имплицитности у подобных единиц нулевая. Высокая же степень имплицитности наблюдается тогда, когда у коммуникантов есть свои собственные, непрогнозируемые ассоциации, связанные с прецедентными именами. Так, для мистера Рэфьела, персонажа романа А. Кристи, богиня справедливости Немезида ассоциируется с мисс Марпл, старушкой в розовой пушистой шали, которая пришла к нему и потребовала справедливости:

* Я вижу вас так же ярко, как и в ту ночь, когда вы разбудили меня и сказали, что вы Немезида. Тогда на вас было что-то из розовой шерсти [8, с. 17].

Непрецедентные онимы, как правило, передают окказиональные имплицитные смыслы, степень их репрезентации зависит от участников коммуникации.

* Кузнецов? Николай Иванович?

* Цецилия Абрамовна рассмеялась, словно Ника остроумно пошутил.

* Нет, не так романтично.

* А что романтичного в имени «Кузнецов Николай Иванович?» - удивился Ника.

* Ваше поколение совсем не помнит героев войны. Ну как же, легендарный Николай Кузнецов, который убивал фашистских генералов. Помните «Подвиг разведчика?» [1, с. 96].

Для одного из коммуникантов, пожилой интеллигентной женщины, имя Кузнецов Николай Иванович звучит романтично, так как это имя героя войны и имя героя литературного произведения, в то время как для другого - тридцатилетнего Николаса Фандорина, родившегося и выросшего в Англии, это всего лишь распространенное русское мужское имя. Из примера видно, что наиболее явным имплицитный смысл слова или словосочетания становится, конечно, в тексте, однако этот имплицитный смысл уже потенциально присутствует в слове. Ср. примеры:

1) Надеюсь, вы не станете поднимать шум из-за этой маленькой неприятности, господин реалист?

Как вас зовут?

2) Э...Эраст.

3) Прелестное имя, сразу видно, что вы не из кухаркиных детей [2, с. 87].

4) Плохо мне, пацанок. Совсем кранты. Трубы горят. - Миха похлопал себя по груди [Там же, с. 24].

Трудно раз и навсегда четко разграничить понятия «фоновая информация» и «имплицитность» в отношении онимов. Однако, на наш взгляд, об имплицитных компонентах в семантике онима можно говорить в том случае, если в условиях контекста они актуальны, необходимы для понимания общего смысла текста. Однако и эта «значимость» не всегда признается, поскольку «языком чаще всего пользуются так, что его семантические возможности эксплуатируются далеко не полностью» [3, с. 169]. И если интерпретировать текст только одномерно и упрощенно, глубина имплицитных смыслов действительно может оказаться невостребованной.

Итак, имплицитный смысл отдельного слова наиболее тесно сближается с прагматическим созначением. Первым ученым в отечественной лингвистике, открывшим способность слова, помимо своего лексического значения, выражать нечто большее, был А. М. Пешковский [11, с. 232]. Именно он рассматривал слово как неизмеримо емкую единицу, содержание которой гораздо больше, чем совокупность значений его составных частей. Слову, даже в изолированном употреблении, может быть свойственна прагматика новизны, традиционности, иноязычности, даже экзотичности и т.п. Однако в контексте, особенно - в широком контексте ситуации - эти имплицитные смыслы становятся ощутимыми и даже могут выступать на передний план.

Онимы являются неотъемлемым элементом так называемого «вертикального», то есть историкофилологического, контекста. Будучи языковой универсалией, онимы в наибольшей степени отражают все обстоятельства жизни и культуры носителей языка и потому обладают потенциальной способностью передачи имплицитных смыслов.

Список литературы

1. Акунин Б. Внеклассное чтение. М.: Захаров, 2007. 654 с.

2. Акунин Б. Детская книга. М.: Захаров, 2005. 287 с.

3. Вейнрейх У. О семантической структуре языка / пер. с англ. // Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1970. С. 159-173.

4. Владимирова Е. В. Фоновые знания как семантическая категория в коммуникативно-прагматическом аспекте: автореф. дисс. … к. филол. н. М., 2003. 23 с.

5. Исаева Л. А. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте: автореф. дисс. … д. филол. н. Краснодар, 1996. 44 с.

6. Исаева Л. А. Смысловой потенциал художественного текста // Потенциал русского языка: проблемы и решения. Краснодар: Изд-во КубГУ, 1997. С. 66-90.

7. Кристи А. Загадка Эндхауза. М.: Эксмо, 2012. 273 с.

8. Кристи А. Немезида. М.: Эксмо, 2003. 250 с.

9. Линвистический энциклопедический словарь / под ред. В. Н. Ярцевой; Ин-т языкознания АН СССР. М.: Советская энциклопедия, 1990. 682 с.

10. Мысоченко И. Ю. Лингвостилистические реалии комического в произведениях О. Генри (в подлиннике и переводах): автореф. дисс. … к. филол. н. Краснодар, 2007. 46 с.

11. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1938. 511 с.

12. Потапова Р. К., Потапов В. В. Язык, речь, личность. М.: Языки славянской культуры, 2006. 496 с.

13. Руденко Д. И. Имя в парадигмах «философии языка». Харьков: Изд-во «Основа» при Харьковском государственном университете, 1990. 302 с.

Размещено на Allbest.ru