Метафорическая мотивация и ее основные типы (на материале русской художественной метафорики)

Анотація

Дата надходження статті до редколегії 13.05.2014 р.

КРАВЦОВА Юлія Валентинівна - доктор філологічних наук, доцент, професор кафедри російської мови Національного педагогічного університету імені М. П. Драгоманова, м. Київ.

Коло наукових інтересів: лінгвістична і когнітивна семантика, лінгвометафорологія.

Статтю присвячено проблемі метафоричної мотивації. Коротко викладено існуюючі точки зору на її сутність, подано обґрунтування авторської концепції. Представлено опис основних мотиваційних ознак метафоризації (семантико-когнітивних формантів) і відповідних типів метафоричної мотивації, встановлених у результаті семантико-когнітивного аналізу метафорики російських поетів-прозаїків першої половини XX ст.

Ключові слова: метафора, метафоризація, метафорична мотивація, мотиваційна ознака, семантико-когнітивний формант.

Аннотация

метафорический мотивация прозаик русский

Статья посвящена проблеме метафорической мотивации. Кратко изложены имеющиеся точки зрения на ее сущность, дано обоснование авторской концепции. Представлено описание основных мотивационных признаков метафоризации (семантико-когнитивных формантов) и соответствующих типов метафорической мотивации, установленных в результате семантикокогнитивного анализа метафорики русских поэтов-прозаиков первой половины XX в.

Ключевые слова: метафора, метафоризация, метафорическая мотивация, мотивационный признак, семантико-когнитивный формант.

Annotation

The article is devoted to the problem of metaphorical motivation. The existing points of view of its essence are summarized, the substantiation of the author's concept is given. A description of the main motivational features of metaphorization (semantic and cognitive formants) and appropriate types of metaphorical motivation, established by semantic and cognitive analysis of the metaphors of Russian poetry and prose writers of the first half of the XXth century, is set forth.

Key words: metaphor, metaphorization, metaphorical motivation, motivational sign, semantic and cognitive formant.

Постановка проблемы. Определение сущности и характера мотивационных отношений в семантической (в том числе метафорической) деривации является одной из актуальных проблем современной лингвистики (Л. А. Кудрявцева, Г. И. Кустова, М. Н. Лапшина, Е. В. Падучева, О. Б. Пономарева, Н. П. Тропина и др.). Семантическая мотивация, отражающая связь производного и производящего значений, лежит в основе вторичной номинации и развития полисемии. Однако до настоящего времени нет единого понимания семантической мотивации (Г. И. Кустова, Е. А. Селиванова, Н. П. Тропина и др.), как и общеупотребительного термина для обозначения смысловых элементов, связывающих мотивирующее и мотивированное значения слова («семантический мотивирующий признак» (Э. В. Васильева), «ассоциативный признак» (Л. А. Новиков, Т. А. Кукса), «смысловой посредник» (Ж. А. Вардзелашвили), «семантический формант» (Н. П. Тропина) и др.), что свидетельствует о нерешенности данной проблемы и необходимости ее дальнейшей разработки. Понятие метафорической мотивации, до сих пор рассматриваемое, как правило, в морфологической дериватологии, также нуждается в существенном уточнении. Исследование метафоры, которая «прочно утвердилась в системе языка и речи, восполнив пробелы в механизмах словообразования и интерпретации явлений действительности» [3, с. 178], требует новых подходов к изучению метафоризации и метафорической мотивации.

Анализ последних исследований и публикаций. Метафорическая мотивация до недавнего времени рассматривалась как один из видов мотивационных отношений в морфологической деривации, хотя взгляды на ее сущность значительно разнились. Она трактовалась либо как образование производных слов на основе метафорического значения производящего слова: к примеру, обезьяна ^ обезьянничать, ишак ^ ишачить (Е. А. Земская); либо как возникновениепереносного смысла у мотивированного слова на базе непереносного (прямого) значения мотивирующего слова: например, еж ^ ежиться, камень ^ каменеть (В. В. Лопатин). Таким образом, сущность метафорической мотивации определялась как соотношение производного и производящего слов, при котором производное слово приобретает переносный (метафорический) смысл, однако наблюдались разногласия по поводу характера производящего слова.

В современной специальной литературе, как и ранее, существует противоречивость толкования метафорической мотивации. «Под метафорической мотивацией предлагается понимать такое мотивационное отношение между производным и производящим словами, при котором семантика производного слова опирается на ассоциативную, потенциальную семантику производящего, причем в самом процессе словопроизводства происходит смена ранга мотивационно актуальной семы: потенциальный компонент значения становится ядерным или, по крайней мере, дифференциальным» [8, с. 174]. Или: «Под метафорической мотивацией понимается извлечение из лексического значения производящего (производящих - при сложении) одного семантического компонента при нейтрализации остальных сем и формирование нового, образного смысла производного» [11, с. 61]. Следовательно, метафорическая мотивация по-прежнему рассматривается как отношение производящего и производного слов (не значений!) в морфологическом словообразовании, результатом которого является возникновение так называемой словообразовательной метафоры (С. Б. Козинец).

При семантической деривации мотивационные отношения между мотивирующим и мотивированным значениями не имеют формального выражения, что «резко отличает их от мотивационных отношений в морфологическом словообразовании, которые предполагают не только смысловую связь и смысловые различия между объединенными мотивационными отношениями единицами, но и материальное выражение этой связи и различий» [9, с. 108]. Однако сущность семантической мотивации остается невыясненной. Понятие же метафорической мотивации как разновидности семантической мотивации практически не рассматривалось, хотя необходимо отметить, что мотивационные признаки (основания метафорического переноса) неоднократно привлекали внимание разных исследователей (В. Н. Телия, Г. Н. Скляревская, В. Н. Прохорова, О. И. Усминский, Ж. А. Вардзелашвили, О. Н. Лагута и др.).

Цель статьи - изложить авторскую концепцию метафорической мотивации и описать ее основные типы, установленные в результате проведенного семантико-когнитивного анализа метафорики русской поэзии и прозы первой половины ХХ в.

Изложение основного материала. В данной работе метафора рассматривается как ментальновербальный конструкт, предназначенный для характеризации и номинации какого-либо объекта и созданный на основе его аналогии или ассоциативного подобия с другим объектом, уже имеющим наименование, в процессе метафорогенной деятельности человека. Соответственно метафоризация - это семантико-когнитивный механизм, позволяющий обнаруживать общность у различных объектов действительности на основании аналогово-ассоциативных комплексов, существующих в сознании представителей той или иной этнокультуры. Метафорическая мотивация понимается нами как отношение исходной понятийной сферы (первичного значения) и новой понятийной сферы (вторичного значения), основанное на общности семантико-когнитивного признака (признаков) у разных объектов объективной действительности, сходных в аналогово-ассоциативном плане.

При описании результатов метафоризации для обозначения смыслового компонента, связывающего производящее и производное значения и выражающего мотивационные отношения исходной и новой понятийных сфер, нами вводится термин «семантико-когнитивный формант». Он трактуется как понятийно-смысловой элемент, который интегрирует разные сущности, сходные в каком- либо отношении, и выступает мотивирующим признаком метафорической проекции из исходной понятийной сферы в новую в процессе образной ментально-вербальной деятельности человека [4, с. 102]. Семантико-когнитивный формант, связывающий понятийные сферы производящего и производного метафорического значений, отражает системные отношения языковых и когнитивных структур. Данное терминологическое обозначение актуализирует содержательную характеристику форманта (понятийные сферы образующих сем), элиминируя формальную его характеристику (иерархический статус сем), и подчеркивает сущность метафоры как явления языка и мышления. Семантико-когнитивный формант формулируется в наиболее общем виде как «форма», «звук», «цвет», «динамика» и др., т. е. он представляет собой наиболее существенный мотивирующий признак, лежащий в основе метафорической проекции.

Изучение результатов метафоризации на том или ином материале, как показывает анализ отдельных работ по данной проблеме, часто оставляет за рамками исследования сам механизм метафоризации, принцип формирования регулярных ассоциаций, семантическое основание такого переноса. «Недостаток многих подобных исследований состоит в том, что метафора принимается за конечный продукт лингвистического анализа, собственно семантическая мотивация того, почему та или иная метафора ассоциируется с тем или иным основным субъектом, отсутствует» [1, с. 29].

В процессе метафоризации, как считают некоторые ученые (И. А. Стернин, О. Н. Лагута и др.), актуализируются «условно присутствующие», не реализованные в номинативном значении семы. «Метафорические значения представляют собой самостоятельные значения, содержащие семы производящих значений (но не полностью!) и так называемые “актуализированные потенциальные семы”» [5, с. 48]. Другие ученые (Л. А. Кудрявцева, Ж. А. Вардзелашвили, Н. П. Тропина, О. А. Лапшина и др.) утверждают, что в метафорическом значении могут актуализироваться не только потенциальные семы мотивирующего прямого значения. «При метафорической мотивации происходит образование новых слов на основе какой-либо семы в значении производящего на основании подобия, сравнения определенных свойств денотатов. Нельзя говорить о переносе только ассоциативных сем во всех ситуациях метафорической мотивации» [6, с. 15]. Мы также считаем, что в основе метафоризации может быть аналоговое (актуализация сем номинативного значения) или ассоциативное (актуализация потенциальных сем) образное представление о реалиях носителей данного языка. Например, метафорические семемы лексемы струя «узкий поток воздуха, света и т. п.» (воздушная струя) и «направление, сторона, черта в ч.-л.» (струи юмора) являются проекцией номинативного значения «узкий поток текущей воды, жидкости» (струя воды), однако в первом случае метафоризация осуществляется вследствие актуализации интегральной семы «узкий поток», во втором - потенциальной семы «движущийся в каком-л. направлении, в какую-л. сторону». Метафорические значения слова крик «сильное, бурное проявление какого-л. чувства» (узуальное: крик души) и «громкие звуки, издаваемые чем. -л.» (окказиональное: крик паровоза (В. Инбер) мотивированы прямым значением «громкий, напряженный звук голоса; очень громкое восклицание» (крик женщины), но в языковой метафоре актуализируется потенциальная сема «сильный, бурный», а в речевой - интегральная сема «громкие звуки». Для языковой (узуальной) метафоризации характерным является в большей мере перенос значения по аналогии, а для речевой (окказиональной, художественной) - на основе ассоциаций, что подтверждают результаты нашего исследования. Таким образом, значение слова выступает как обобщенное отражение обозначаемого им объекта, что подразумевает фиксированность в значении не всех признаков и свойств, присущих или приписываемых носителями языка определенной реалии, а только наиболее существенных, основных, чаще употребляемых; при метафоризации могут выявляться как основные, так и несущественные (периферийные, потенциальные) признаки предмета или явления. Следовательно, семная структура производного метафорического значения детерминирована характером образующих сем производящего номинативного значения и спецификой их актуализации в процессе метафорообразования.

Большинство лингвистов считают, что самой регулярной и универсальной является метафоризация по сходству формативных, метрических, консистенциальных и хроматических признаков. Так, О. Н. Лагута, анализируя русские субстантивные метафоры на материале современных толковых словарей, отмечает, что «такие дифференциальные семантические признаки (семы), как «особенность», «оценка», «наличие/ отсутствие» и, особенно, «положительность/ отрицательность», «признак», «специфика», являются универсальными среди мотивирующих перенос наименования и имплицитно присутствуют в структурах большинства значений метафоризаторов и ЛСВ-метафор» [5, с. 134]. Она выделяет целый ряд сем, лежащих в основе метафоризации:

1) формативные (величина, высота, глубина, длина, полнота, размер, рост, форма, ширина);

2) одоративные (запах);

3) цветовые (масть, окраска, тон, цвет);

4) вкусовые;

5) весовые (вес, масса, объем);

6) звуковые (громкость, диапазон, тембр);

7) временные (возраст, время, длительность);

8) температурные;

9) тактильные (твердость, мягкость);

10) консистенциальные (заполненность, система организации, состав, состояние, строй, сущность, уклад, материал);

11) функциональные (предназначение, цель, причина использования);

12) реализационные, характеризующие проявления объекта (активность, интенсивность, значение, реакция, режим, результат, сила, следствие);

13) динамические, отражающие протекание действия (ритм, темп);

14) квантитативные, указывающие на дискретность объединения соотносимых объектов (доза, калибр, мера) или их синкретичность (количество);

15) реляционные, характеризующие общность отношений соотносимых объектов (место, положение, соотношение, направление, близость, порядок);

16) субъективно-психологические (чувство, переживание). Данная классификация представляется достаточно полной и отражает наиболее характерные аналогово-ассоциативные связи производящего и производного значений при узуальной метафоризации. Кроме того, автор считает, что в ее основе чаще всего лежит не один, а несколько мотивирующих признаков.

Некоторые лингвисты (В. Н. Прохорова, О. И. Усминский и др.) также отмечают, что мотивация может быть неодноаспектной. Так, О. И. Усминский провел эксперименты с информантами и выявил наиболее частотные мотивирующие признаки тропов (метафор, сравнений и др.): слуховые; комбинированные; вкусовые; относительные; с логико-сенсорной модуляцией; визуальные по цвету; тактильные; относительные, построенные на пересечении валентностей; визуальные по форме; визуальные по динамическому признаку; относительные, без логико-сенсорной модуляции [10]. Однако он обращает внимание на то, что визуальные признаки, сочетаясь с другими, могут над ними доминировать при декодировании, например, авторских метафор.

Проведенный нами анализ художественной метафорики русских поэтов-прозаиков первой половины ХХ в. - А. Ахматовой, А. Белого, З. Гиппиус, В. Инбер, М. Кузмина, Б. Пастернака, И. Сельвинского, М. Цветаевой - позволил установить общие закономерности метафоризации в художественном тексте. Полученные данные опровергают сложившиеся представления о том, что «метафоризация номинаций в художественной речи протекает достаточно алогично, произвольно» [5, с. 134] и «метафорический перенос совершается в определенных направлениях только в узусе» [7, с. 20]. Считаем, что образование речевых (окказиональных, авторских) метафор также подчинено системным закономерностям, и, хотя установление и описание этих процессов сложнее узуальной метафоризации, оно не выходит за рамки общеязыковой системности. При этом необходимо отметить, что такие идеи высказывались и ранее: «индивидуальная метафора строится по правилам языка, механизм ее возникновения обусловлен самой природой языка, следовательно, к ней можно подходить не только как к средству создания художественной образности, но и с точки зрения объективных законов, действующих в языке» [2, с. 72]. Дело в том, что языковые и речевые метафоры имеют не только отличительные черты (языковым метафорам присуща общепринятость употребления, общедоступность понимания и соответственно фиксированность в толковых словарях, что свидетельствует о наличии коллективно осознанных денотативно-понятийных связей; к характерным признакам речевых метафор относятся контекстуальная обусловленность, отражающая индивидуальное восприятие мира, и сохранение «авторства»), но и общие свойства, основными из которых являются семантическая двуплановость и образность (при утрате образного элемента языковая метафора становится прямой номинацией). Следовательно, речевая (окказиональная) метафоризация так же системна, как и языковая.

Анализ собранного нами фактического материала (метафор из художественных текстов) позволил установить наиболее характерные семантико-когнитивные форманты (далее СКФ), участвующие в метафоризации:

1) форма (очертания; структура);

2) цвет (тон; оттенок; окраска);

3) звук (высота; сила; темп; ритм; качество звучания);

4) динамика (движение; действие; перемещение; развитие);

5) проявления объекта (обнаружение; интенсивность; активность; реакция на ч.-л.; реализация);

6) количество (множество; малое количество; совокупность);

7) мера (размер; степень ч.-л.);

8) корреляция (порядок; расположение; связь);

9) консистенция (плотность; прозрачность; твердость);

10) состояние (вид; характер);

11) оценочность (позитивная/негативная оценка);

12) время (последовательность; длительность; непрерывность);

13) функциональность (цель; предназначение).

Результаты нашего анализа во многом совпадают с данными, полученными разными лингвистами, что свидетельствует об объективности проведенных исследований. Следует также отметить, что при метафоризации в произведениях русских поэтов-прозаиков чаще всего используются семантико - когнитивные форманты «проявления объекта» (23 %), «звук» (18 %), «динамика» (14 %), «форма» (12 %), «цвет» (11 %), т. е. преобладает зрительное и слуховое метафорическое восприятие действительности.

На основании выявленных семантико-когнитивных формантов (мотивационных признаков метафоризации) можно выделить такие типы метафорической мотивации, как:

1) формативная (СКФ «форма»): бледные кудри березы; липа кудрявая (З. Гиппиус); сосен розовое тело; елей искалеченные руки; лунный лик (А. Ахматова); сосновый стан; руки плюща; пенный холм; под крыльями раскинутых бровей (М. Цветаева); головы берез; пальцы пальмовой руки; к туловищу башни; на бедре башни; грива зеленых или синих волн (В. Инбер); старый шрам туч (Б. Пастернак); мочало желтой бороды; шапка курчавых волос; на башнях облаков; под куполами облаков (А. Белый);

2) колоративная (СКФ «цвет»): туман седовласый; седых облачков; закатное злато; свинец облаков; из мглы свинцовой; во серебряных росах; в снежном серебре (А. Белый); мороз седой; медь рук; по золоту листвы осенней; медью ветвей (В. Инбер); зари румянец златист, ал (М. Кузмин); пенная проседь; седина морей; очей свинец; золото волос (М. Цветаева); седая льдина; золотом волос (И. Сельвинский); в кровоподтеках заря; золото берез (Б. Пастернак);

3) акустическая (СКФ «звук»): лепет берез; охрипшая галка; ветерок шушукал (А. Белый); голосистая пила; бормотание сонной гагары; шепчут колосья (В. Инбер); шепотливы дождевые голоса; травы шепчутся; говор моря (З. Гиппиус); звучали голоса ветров; в крике ветра (М. Цветаева); голос ветра; вихрь кричит; колокол заговорил (А. Ахматова); шепот пены; грассирует ручей; гортанные ручьи; закартавила труба (И. Сельвинский); ручей твердит то тише, то звончей; речь волн; голос рояля (Б. Пастернак); рожок говорит; хриплы пастушьи трубы (М. Кузмин);