Пространство и время в рассказах И.М. Костякова

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ В РАССКАЗАХ И.М. КОСТЯКОВА

Таскаракова Наталья Николаевна, к. филол. н., доцент

Чугунекова Алена Николаевна, д. филол. н., доцент

Хакасский государственный университет имени Н. Ф. Катанова, г. Абакан

Аннотация

В данной статье предпринята попытка анализа двух базовых категорий (пространства и времени), которые определяют основные параметры существования мира в рассказах хакасского писателя Ивана Мартыновича Костякова. Главная проблема, которую он пытается передать в своих охотничьих рассказах, - это «человек и природа».

Ключевые слова и фразы: пространство и время; естественное время; суточный цикл времени; природное пространство и природное время; хакасский язык; рассказы И. М. Костякова.

Изучение моделей пространства и времени, выявляемых в художественных текстах, является одной из актуальных и перспективных задач в филологии. По мнению исследователей, «время и пространство - одни из самых значимых элементов художественной концептосферы, важные фрагменты языковой картины мира, своеобразные ментальные структуры» [6].

Интерес к творчеству и языку писателей разных народов проявляют многие исследователи [1; 4; 6]. Что касается хакасских писателей, то язык их произведений не привлекал до настоящего времени особого внимания исследователей. Жизнь и творчество Ивана Мартыновича Костякова (1916-1983 гг.) изучены гораздо больше (например, одним из ярких исследователей его творчества является молодой ученый Ю. И. Чаптыкова [7]), чего нельзя сказать о языке его произведений (в лингвистическом плане его рассказы исследованы очень мало). Нас Иван Мартынович заинтересовал тем, что он является одним из тех хакасских писателей, в рассказах которого категории пространства и времени стали основной чертой. Его рассказы пронизаны любовью к родной природе, необъятной хакасской тайге, их обитателям, а также временем, проводимым его героями в таежных местах, а именно: времена года, суточный отрезок времени и т.п.

По мнению Р. Т. Саковой, «сознание хакаса - синктретично, для него природа не успела стать чужой, он видит себя частью природы, его органическим продолжением» [5, с. 58]. Возможно, поэтому И. М. Костяков, по традиции своих предков, стал пристально всматриваться в природную даль, в небесную голубизну, в тасхыльные вершины, соизмеряя сквозь них пространство и время. Только природные объекты дают ему возможность показывать и чувствовать пространство и время.

Объектом нашего внимания стали рассказы писателя, включенные в сборники 1960, 1971 гг. Всего было проанализировано 10 рассказов, в текстах которых присутствуют слова, номинирующие «природное пространство» и «природное время».

Понятия «природное пространство» и «природное время» пронизывают смысл многих слов (глаголы движения, состояния, послелоги, служебные имена с пространственным и временным значением), а предметом нашего исследования стали имена существительные с семантикой пространства и времени, а также наречия темпоральной семантики.

Таким образом, в рассказах И. М. Костякова в ядре пространственной субстанции сосредоточены такие основные слова, называющие природные объекты открытого пространства, как чазы - «степь», та? - «гора», тасхыл - «высокие горы», тай?а - «тайга».

Например: Че хачан чазылар тоозылып, хойы? а?ас аразына кіргенібісте, Ахтцс улам на чапча? пол?ан: пірде а?аста одыр?ан тиинні таапча, пірде сымначахтар ццрін кцдірче [2, с. 10]. / «Но как только кончилась степь и мы въехали в высокий лес, поддался охотничьему азарту: то сидящую в траве белку спугнет, то стаю рябчиков поднимет» (перевод материала с хакасского языка на русский язык осуществлялся авторами статьи); Чазычахты? ортызында ікі дее узун сыбылар тур?аннар [Там же, с. 7]. / «В центре поляны росли две высокие ели».

Тайга у писателя характеризуется высокими горами. В Хакасии самыми высокими считаются тасхылы - «высокие безлесные горы; цепь высоких гор в тайге, вершины которых обычно покрыты альпийской растительностью»:

- Тігіне, тігі халхайыс тур?ан чалаас тасхылларны? ол саринда «Сор су?» тіп аал пар. Ол аалда прай ла а?чылар чуртапчалар [3, с. 10]. / «- Вон на той стороне, между голых тасхылов, аал “Сор суг” есть. В той деревне все жители - охотники»; Кииктер хараа-кянцрте тасхыл ястянде оттапчалар [2, с. 22]. / «Олени день и ночь пасутся у заснеженной кромки тасхыла».

Тасхылы ассоциируются со снегом, на их вершине круглый год лежит снег: Хайда ах тасхыллар, пулут чіли, хазарыс турчалар, анда, А?бан чо?ар, халын тай?алы? чирде, А?зас улу? аал пол?ан [Там же, с. 49]… / «Там, где тасхылы белеют своими вершинами, подпирая высокие прозрачные облака, там, где густая тайга покрывает горы, раскинулся большой поселок Анзас»; Тігіне, тігі халхайыс тур?ан ах тасхылларны? ол саринда «Сор су?» тіп аал пар [Там же, с. 7]. / «Вон на той стороне, между белых тасхылов, аал “Сор суг” есть».

Активна в употреблении у Ивана Мартыновича и лексема та? - «гора»: Сала-сула ла хапланып алып, са?олда одырар?а пар?абыс. Мині та? олиинда одырт сал?аннар [Там же, с. 25]. / «Мы быстро перекусили и пошли на охоту. Меня посадили в засаду на склоне горы»; Олар чцрібіскен соонда, Мачо? пасха та?зар чцр сыхтыр [Там же, с. 26]. / «Когда они ушли, Мачон пошел в другую гору» и др.

Тайга - это то место, где охотятся герои писателя. Данная лексема в текстах рассказов встречается в разных падежных формах (именительный - показатель - 0, местный - =да, направительный - =зар и др.).

Например: Ибде? сы?арыбыста? а?чы адай Ахтцс, тай?азар парчатханына црініп, алны-кистібісте аар-тцдір ойлап чцрген [Там же, с. 27]. / «Ахтёс, радуясь тому, что собирается на охоту в тайгу, кружил вокруг коней туда-сюда»; Хайди мында, тай?ада чцрчеткен хоосха полча? тіп, аны атпин даа мылты?ым сал салып, а?ас чо?ар пас сыххам [Там же, с. 32]. / «Как здесь, в тайге, кошка живет. Не стал стрелять, положил ружье на землю и полез на дерево».

В тайге охотники живут во временных жилищах (отах - «шалаш»), которые в рассказах И. М. Костякова также занимают особое место среди объектов, служащих пространственным ориентиром: Ікі сыбыны? тцзінде а?ас чарып иткен отах пол?ан [3, с. 77]. / «Возле двух елей был шалаш, сделанный из стволов деревьев»; - Отах хуру? нимес, пилен отха килдібіс, - теен пабам… [Там же, с. 78]. / «- Шалаш не пустой, на готовый огонек пришли, - сказал отец».

Чтобы передать красоту тайги, автор использует метафоры: Атта? тязіп, отах ізігін азарыбыста? тай?а тадии - ізіг ыс пурун?а кире тартыл?ан [2, с. 20]. / «Как только открыли дверь шалаша, я сразу же почувствовал вкус тайги» и др.

В тайге всегда встречаются ручейки, текущие с гор (чулат). О них автор тоже не забывает: Чулаттар хар сууна кяялес тур?аннар [Там же]. / «Ручейки от снежной воды шумели» и др.

В рассказах И. М. Костякова часто встречается существительное ирет - «южная (солнечная) сторона горы», где появляются первые цветочки и обычно собираются косули, чтобы полакомиться первой зеленой травкой.

Например: Кцрзем, пір иретте кииктер чцрчелер [Там же]. / «В одном месте на солнцепеке увидел косуль»; Иреттерде, кцк порчолар алчазып, хандых сабы илееде тобыр килген пол?ан. Ол туста кииктер иретке порчолир?а сы?адырлар, иртен паза иирде иретке тол пар?ан полчалар [Там же]. / «На солнцепеках разноцветные цветы глаз радовали. Стебель кандыка уже вытянулся. В это время косули выходят на солнечную сторону горы, чтобы полакомиться вкусными подснежниками. Утром и вечером их на солнцепеке много бывает».

В ходе нашего исследования и анализа авторского описания окружающей действительности стало очевидным, что в целом окружающая среда в рассказах И. М. Костякова - это труднопроходимая тайга и растущие там деревья, высокие горы, хребты, широкие степи.

Далее рассмотрим описание «природного времени», которое представлено темпоральной лексикой, выражающей времена года и суточный цикл времени. Повторяемость временного и суточного циклов характерна для всех народов мира, и, как правило, она связана с природой и солнцем.

В своих рассказах Иван Мартынович Костяков уделяет большое внимание таким временам года, как весна и осень. Представлены они разными словами. Например, часхыда - «весной», хар хайылып - «снег растаял», чу?а харча - «по тонкому снегу», иреттер - «проталины», чулаттар - «ручейки», чай?ыда - «летом», кяскяде - «осенью» и др.

Приведем примеры: Часхыда кииктер, хар хайылып пастазох, чу?а харча иреттер пастада ыраххы тай?азар ма?зырап парчалар [3, с. 55]. / «Весной, когда только начинает таять снег, вдоль проталин спешат косули в далекую тайгу»; Часхы тус пол?ан. Хар, тізе?, тире? цзеннерде ле хал?лаан [Там же]. / «Весною это было. Снег оставался только в лощинах»; Чай?ызын олар, пирік тай?аларда, кізі удаа полбас чирлерде палаларын цскіріп алып, кяскязін олох чолна? айланчалар [Там же, 78]. / «Летом они торопятся укрыться в тайге, куда человек не ходит, чтобы выкормить своих детенышей. Осенью же, чуть выпадет первый снег, идут обратно с окрепшим потомством».

Интересно то, что время года осень Иван Мартынович передает (кроме наречия кяскя - «осень») сочетанием тиин тузы - «сезон охоты на белок». Как правило, на диких зверей охотятся осенью, когда они уже упитаны.

Например: Пабамна? хада кічігде а?нап пар?ам, анда тиин тузы пол?ан [2, с. 27]. / «В детстве вместе с отцом поехал на охоту, тогда было время охоты на белок»; Пірсінде піс ар?ызымна? хада тай?ада а?нап чцрчеткебіс. Тиин тузы пол?ан: час хар ча?лап, хар сах андох хайыл парчатхан… [Там же]. / «Однажды мы с товарищем охотились в тайге. Был сезон охоты на белок: свежий снег, падая на землю, тут же таял».

Суточный цикл представлен наречиями иртен - «утром» и существительным та? - «заря»: Иртен, та? наа ла чарып, кян та?лар кистіне?, сусталып, сы?ар туста, Пирік чул чо?ар, а?ас тартча? улу? чолча субалдыра ол?аннар парчатханнар [Там же]. / «Рано утром, когда солнышко только выглядывало из-за гор, по лесовозной дороге гуськом шли ребятишки. ІІІли они от Бирикчуля на запад»; Иртен, та? наа ла чарыпчатханда, мин а?чыларна? хада азах узында пол?ам [Там же]. / «Утром, когда только-только начало светать, я вместе с охотниками уже был на ногах»; Иртен пабазы, хон?ых кізі Хыстайны хы?ырып алып, а?нап парар?а тимненібістір [Там же]. / «Утром отец [его] позвал соседа Хыстая и собрался на охоту».

Вечернее время представлено существительным иир - «вечер» и наречием иирде - «вечером»: Иир полыбысханда ла пір хорлап ахчатхан чулычахты чохтап парчатханыбыста, улу? нимес чазычах кцрінген [Там же]. / «Только под вечер, когда мы шли вверх по звонкому ручью, показалась небольшая поляна». пространство время языковый лексика

Обобщая все вышесказанное, можно предположить, что время и пространство в рассказах Ивана Мартыновича Костякова представлены как единая категория пространственно-временной локализации, которая эксплицируется лексическими единицами, свободными словосочетаниями. Самыми многочисленными в выражении категории пространства являются имена существительные, а самым ярким способом реализации темпоральности автора являются наречия с временной семантикой, затем имена существительные и свободные словосочетания.

Список источников

1. Аюпова С. Б. Категория пространства и времени в языковой художественной картине мира (на материале художественной прозы И. С. Тургенева): автореф. дисс. … д. филол. н. Уфа, 2012. 52 с.

2. Костяков И. М. А? чолларынча (Звериными тропами): рассказы для детей. Абакан: Хакасское отделение Красноярского книжного издательства, 1960. 59 с.

3. Костяков И. М. Минi? нанчыларым (Мои друзья): рассказы. Абакан: Хакасское отделение Красноярского книжного издательства, 1971. 119 с.

4. Кужугет Ш. Ю. Лексико-семантическое поле «Природное время» в прозе К.-Э. К. Кудажы: автореф. дисс. … к. филол. н. М., 2014. 25 с.

5. Сакова Р. Т. Человек и природа в словесной культуре хакасов // Вопросы развития хакасской литературы. Абакан: Хакасское книжное издательство, 1990. С. 58-66.

6. Салимова Д. А., Данилова Ю. Ю. Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М. И. Цветаевой и З. Н. Гиппиус) [Электронный ресурс]: монография. М.: Флинта: Наука, 2009. 312 с.

7. Чаптыкова Ю. И. Фольклорно-поэтические истоки прозы И. Костякова: автореф. дисс. … к. филол. н. Улан-Удэ, 2011. 27 с.

Размещено на Allbest.ru