Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ ОБ ОПИСАНИИ ИСПАНСКИХ И ИТАЛЬЯНСКИХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С КОМПОНЕНТАМИ-ФИТОНИМАМИ (НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА СИМВОЛИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ КАШТАНА)

Сухих Дарья Дмитриевна

Санкт-Петербургский государственный университет

Настоящая статья посвящена описанию испанских и итальянских фразеологизмов с компонентами фитонимами, а именно - овощами. Особое внимание уделяется презентации единиц с символьным компонентом «каштан». На примере анализа отобранных единиц делается попытка выявления культурной коннотации и символического значения каштана в испанской и итальянской культурах, кроме того, описываются связи между предметными областями культуры и их отражением в языковой картине мира.

Ключевые слова и фразы: фразеология; языковая картина мира; фитонимы; культурная коннотация; язык и культура.

испанский итальянский фразеологизм каштан

The article is devoted to describing the Spanish and Italian phraseologisms with the components-phytonyms, in particular - vegetables. Special attention is paid to the presentation of units with the symbolic component “chestnut”. Analyzing the chosen units the author tries to discover cultural connotation and symbolic meaning of chestnut in the Spanish and Italian cultures. The paper identifies the relations between the thematic spheres of culture and their representation in the linguistic worldview.

Key words and phrases: phraseology; linguistic worldview; phytonyms; cultural connotation; language and culture.

Как известно, в настоящее время в лингвистике наблюдается повышенный интерес к отражению национальной ментальности в языке, к отдельным фрагментам языковой картины мира, успешное выделение и исследование которых возможны в первую очередь в рамках межъязыкового сопоставления лексики и фразеологии.

В настоящей статье мы рассматриваем фразеологизмы испанского и итальянского языков с компонентами фитонимами, обращая особое внимание на символическое значение плодов каштанового дерева.

Неслучайно нами выбрана именно фразеология: по замечанию В. Н. Телия, именно «фразеологический состав языка - ценнейшее лингвистическое наследие, в котором отображается культурно-историческое мировидение народа, обычаи, верования», он же и «наиболее культуроносный состав языка, служащий своего рода транслятором культуры, единицы фразеологии как межпоколенно (или в масштабе эпохальноисторического времени) воспроизводимые языковые микротексты являются благодатной почвой (и своего рода “эпистемической моделью”) для исследования взаимодействия языка и культуры» [2, с. 11].

Думается, что особый интерес представляет попытка описания культурной коннотации, содержащейся во фразеологизмах как особых, возникающих на стыке языка и культуры единицах. Процитируем М. Л. Ковшову: «Используемый в речи для непрямого, образного означивания мира, для выражения оценки происходящего в мире, фразеологизм оживляет в сознании говорящего/слушающего и транслирует ту свою суть, которая является истоком самого его создания. Совершается своеобразный круг фразеологизма в культуре - от культурно обусловленного его зарождения до актуализации его культурных смыслов в процессе культурной интерпретации фразеологизма, понимаемой как референция к предметной области культуры» [1, с. 148].

Для нашего исследования были выбраны фразеологические единицы с компонентами-фитонимами, а именно - овощами. Мы рассматриваем термин «овощи» как кулинарный, а не ботанический, относя к овощам съедобную часть растений, которую принято употреблять в пищу в основном в несладких блюдах, за исключением грибов, бобовых и злаков.

Стоит отметить, что фитонимы, и в первую очередь злаки, бобовые, фрукты и овощи, представляют особый интерес для исследования, поскольку, будучи употребляемыми в пищу, они располагаются на пересечении вегетативного и пищевого культурных кодов. Как известно, в мифологии часто прослеживается тесная связь растительной сферы и еды: «она отражается не только в тяготении элементов пищевого кода к соответствующим элементам вегетативного и анимального кодов и в языковых особенностях (часто название конкретного вида пищи отличается от названия соответствующего растения или животного только грамматическим родом или словообразовательным элементом), но и в целой серии мифов, “культурных” преданий, этиологических легенд и сказок о происхождении отдельных культурных растений, которые используются в пищу <...>, и самой пищи. Растение, из которого происходит данная пища, как и сама пища, нередко персонифицируется и обожествляется (напр., в рукописях майя - в виде юноши с головой, переходящей в початок кукурузы). Сюда же относится широкая сфера метафоризации разных видов еды (напр., бобы как образ смерти и воскресения, ср. образ бобового царя и бобовой царицы в “Сатурналиях” и бобового шута; близкие аналогии даёт чечевица, горох, каша, похлёбка, т.е. то, что приготовлено из чего-то размельчённого, растёртого и т.п.) и персонификации её - чаще всего в форме фарса» [3, с. 428]. Обратим внимание на то, что отмеченное В. Н. Топоровым лингвистическое разграничение между съедобным плодом и растением, на котором он произрастает, путем изменения грамматического рода как раз наблюдается в испанском и итальянском языках.

Также В. Н. Топоров отмечает особую образность и метафоричность еды и растений: «не случайно, что на основе разных видов еды развилась очень разветвлённая “пищевая” образность, начиная от сравнений, уподоблений, метафор <...>, и вплоть до мотивов и микросюжетов (разного рода “прения”, поединки, диалоги, в которых могут участвовать вода, вино, молоко, хлеб, овощи, закуски и т.п.; ср. их использование в мотиве скандального пиршества)» [Там же].

Обратимся к испанскому и итальянскому языковому материалу. В первую очередь отметим, что фразеологизмы с элементами растительного мира и, в частности, овощами активно задействованы в характеристике человека, его внешних и внутренних качеств. Приведем лишь несколько примеров (здесь и далее перевод автора статьи - С. Д.):

Испанский язык

Итальянский язык

Очевидно, что некоторые компоненты фразеологических единиц и, соответственно, присущие им культурные коннотации оказываются более значимыми для определенных лингвокультурных сообществ. Среди различных овощей, в частности, особым значением для культуры и языка Испании и Италии обладает каштан. Об особой культурной и символической нагруженности каштана свидетельствует и тот факт, что во фразеологическом фонде итальянского и испанского языков присутствуют более шестидесяти различных фразеологизмов с компонентом «каштан». Приведем несколько примеров:

Испанский язык

Итальянский язык

Обратим внимание на большое количество поговорок, связанных с урожаем каштанов и их употреблением в пищу. Неслучайно для испанской и итальянской кулинарных культур так важен каштан: до появления привнесенных из Америки картофеля и кукурузы каштаны (наряду со злаковыми) являлись основой рациона. Известно, что каштаны употреблялись в пищу с древнейших времен, в Древнем Риме они поедались в большом количестве: Марк Порций Катон в трактате «О земледелии» называет их «голыми орехами»; римский поэт Марк Валерий Марциал упоминает о присутствии в конце трапезы неаполитанских «каштанов, поджаренных на медленном огне»; Плиний в «Естественной истории» описывает способы приготовления каштанов, говоря о том, что наиболее вкусны жареные каштаны, хотя они используются и молотые (в виде муки) для приготовления хлеба [5, р. 129-130].

Начиная со Средних веков, каштаны употребляются и как ритуальная «пища мертвых» (наряду с бобами и горохом). В Пьемонте и Венеции каштаны готовили и ели особым образом в День всех усопших верных (2 ноября); в Валле-д'Аоста накануне этого дня посетителям таверн предлагались жареные каштаны, в Лигурии же их было принято есть вареными. На севере Испании и в Каталонии каштаны также были традиционно связаны с поминовением усопших, там их принято есть на День всех святых (1 ноября).

В Ферраре на дне святого Иосифа (19 марта) невестам дарили гиацинт и омлет с каштанами как символы начала весны, а на дне святого Мартина (3 ноября) ели каштаны в честь женатых мужчин [6, р. 28].

Об автохтонности каштанов в Италии до сих пор нет точных сведений, но мнение ученых сходится в том, что каштан известен в этом регионе с древнейших времен, в Испанию же каштан был привнесен позднее римлянами, но и там он получил большое распространение и воспринимается как исконное растение.

В честь сбора урожая каштанов в конце октября - начале ноября в Италии проводятся традиционные ярмарки «castagnate», аналогом которых является празднуемый в особенности на севере Испании «magosto», или «castaсada». Связь жареных каштанов с загробным миром можно объяснить и тем, что на этих традиционных праздниках принято готовить каштаны в больших барабанообразных клетях на кострах, и дым от их жарки большим столбом поднимается в небо, достигая, таким образом, и находящихся в заоблачном мире усопших.

Присутствие каштана как одного из основных продуктов на осенних праздниках отражается в многочисленных поговорках: исп. Castaсas, nueces y vino son delicias por San Martino (каштаны, орехи и вино - традиционные лакомства на праздновании дня св. Мартина); En Todos los Santos la castaсa es el mejor bocado (на праздновании Дня всех святых каштан - наилучшее угощение); Por San Eugenio, pon las castaсas al fuego (готовь каштаны на св. Евгения, 15 ноября); итал. Oca castagne e vino, si passa tutto il San Martino / Гусь, каштаны и вино - традиционные лакомства на праздновании дня св. Мартина; Il pasto del giorno di S. Martino и costituto da caldarroste e vino (обед на праздновании дня св. Мартина состоит из жареных каштанов и вина); Per San Martino castagne e buon vino (на св. Мартина - каштаны и хорошее вино).

Общее для итальянской и испанской культур особое внимание к правильному созреванию и потреблению каштанов отражается в метафорическом переосмыслении этих процессов во фразеологизмах temprana es la castaсa que por mayo regaсa (ран каштан, который в мае созрел) и vino, donne e marroni bisogna goderli nelle loro stagioni (женщинами и каштанами следует наслаждаться в период их созревания) со значением «все необходимо делать вовремя».

Римляне называли каштан «желудь Зевса» («Iovis glandes»), мощный ствол и роскошная крона каштанового дерева символизировали силу и величие бога-громовержца. Обратим внимание на то, что в испанском и итальянском языках есть фразеологические единицы, связывающие каштаны с физической силой, мощью либо даже насилием: исп. dar para castaсas (избить кого-нибудь), darse (pegarse) una castaсa (un castaсazo) (о сильном ударе), dar a alguien la castaсa (обманывать кого-нибудь, задираться, мешать кому-нибудь), итал. avere la castagna (о футболисте либо боксере с сильным ударом).

Присутствует в итальянском и испанском языках и фразеологическая единица, пришедшая из басни Лафонтена «Обезьяна и кот»: исп. sacar las castaсas con la mano del gato; итал. levare le castagne dal fuoco con la zampa del gatto со значением «добиваясь собственной цели, подвергать опасности другого». По сюжету басни, обезьяна Бертран уговаривает кота Ратона достать ей из огня каштаны, а, как известно, каштаны принято жарить на открытом огне в специальных сковородах с дырявыми днищами; кот вытаскивает из огня каштаны, а обезьяна их ест, таким же образом, пишет Лафонтен, и князья подвергают себя опасности ради выгоды своего короля [4, р. 79].

Говоря о внешнем виде каштана, напомним, что он представляет собой колючую шишку с острыми шипами, в которой заключены три ореха в довольно плотной скорлупе; стоит отметить, что столь необычный вид этого плода повлиял и на связь в христианской символике каштана с истязаемым Христом. Каштан же является и символом Девы Марии и ее непорочного зачатия: словно гладкие орехи, «рожденные» внутри колючей шишки, рождена и Дева Мария без первородного греха [5, р. 130].

В испанской и итальянской фразеологии особенности внешнего вида каштана и связанная с ними невозможность знать заранее, насколько хороши плоды внутри, переосмысляются либо в негативном, либо в ироническом аспектах: итал. La donna и come la castagna, fuori и buona e dentro nasconde la «magagna» / Женщина, как каштан: снаружи красивая, а внутри порченая, и краткий вариант, относящийся уже к обоим полам: essere come la castagna; Sei come le castagne, ogni tre un bacaticcio / Ты - как каштан, каждый третий порченый); исп. parecerse como un huevo a una castaсa (о двух совершенно непохожих вещах.

Итак, на примере испанских и итальянских фразеологических единиц с элементом «каштан» мы попытались проследить, как символическое значение этого плода в культуре данных народов отображается во фразеологии соответствующих языков. Прослеживая связь между предметными областями культуры и их отражением в языке, мы сделали попытку, конечно же, лишь фрагментарно, описать испанские и итальянские фразеологизмы и их культурную коннотацию, непосредственно связанную с передаваемым из поколения в поколение ценнейшим лингвистическим и культурологическим наследием.

Список источников

1. Ковшова М. Л. Лингвокультурологический метод во фразеологии: коды культуры. М.: ЛИБРОКОМ, 2013. 456 с.

2. Культурные слои во фразеологизмах и дискурсивных практиках / отв. ред. В. Н. Телия. М.: Языки славянской культуры, 2004. 344 с.

3. Топоров В. Н. Мировое дерево. Универсальные знаковые комплексы: в 2-х т. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2010. Т. 1. 448 с.

4. Quartu M., Rossi E. Dizionario dei modi di dire della lingua italiana. Milano: Editore Ulrico Hoepli, 2012. 522 p.

5. Sebastiani A. Simbologia ed esoterismo della natura. Foggia: Bastogi, 2010. 266 p.

6. Vanninetti S. La castagna in Valtellina. Recco: Arti Grafiche Me.Ca, 2012. 33 p.

Размещено на Allbest.ru