Использование устойчивых выражений в рамках институционального типа дискурса является одним из важнейших способов реализации доступа к векторам развертывания дискурса в рамках социальной работы с населением, в то же время выбор адекватной фразеомы в вертикальном контексте - это сложнейшая задача для специалиста. Особенности индивидуального восприятия, колорита, равно как и несоответствия в концептуально-валерной системе продуцента и реципиента, создает множество амфиболичных обертонов смысла в ситуации институционального общения.

Целью настоящего исследования является выявление взаимосвязи фразеологического оформления высказывания в реализации высокой степени влияния на направление развития дискурса при ответах на обращения граждан в социальные институты, в рамках чего решаются задачи определения семантики и прагматики конфликтогенов и синтонов, репрезентированных в устойчивых выражениях социального работника, имеющих особый лингвокультурологический статус в силу яркого отражения в них синтеза языкового и лингвокультурного значений. Эмпирическим материалом исследования послужили стереотипные ситуации, возникавшие в практике работы специалистов Комитета труда и социальной защиты населения администрации г. Ставрополя (в период с 2014 по 2016 г.), а также некоторые записи разговоров служб социальной поддержки США (Social Security Administration, Денвер, Колорадо) и ФРГ (Die Gewerkschaft Цffentlicher Dienst (GЦD), Ганновер, Нижняя Саксония).

Несмотря на то, что фразеологическая система контркоммуникантов в одной лингвокультуре языка государственного общения является единой, отдельные единицы (фразеомы, пропозеомы и т.п.) понимаются поразному ввиду подверженности разным влияниям интра- и экстралингвистического характера (фоновые знания участников коммуникации, личный опыт в рамках его влияния на формирование концептуальновалерной системы, психотип контркоммуникантов, ситуация ноэзиса и т.д.). Определение конкретного эффекта в рамках иллокуции и перлокуции зависит от «по-нимания и в-живания в мир смыслов, бытующий и создающий собой ткань рефлексивной и текстовой реальности» [2, c. 123].

Конфликтно-синтонные аспекты институциональной коммуникации можно разделить на два основных типа: первый определяется социально-экономическими и политическими параметрами, а второй - традициями и концептуально-валерной системой контркоммуникантов, которые свидетельствуют о наличии или отсутствии культуры согласия в обществе. Именно второй аспект относится к собственно процедурным факторам, и он, в свою очередь, во многих аспектах характеризует ориентацию на совместные или односторонние решения. В данном случае субъективные (в первую очередь социокультурные и социально-психологические) основания коммуникации оказываются встроенными в структуру объективных отношений, что и обусловливает невозможность их автономного исследования [4, c. 72].

Следует принять к сведению, что самые главные и общие причины конфликтов в институциональном дискурсе могут присутствовать в форме конфликтогенных факторов - это своеобразное транспонирование основных источников любого противостояния (состоятельности, власти, авторитета) на определенные коммуникативные условия. Частотна ситуация экспликации неудовлетворенности отсутствием возможности изменить какой-либо аспект своего положения (в системе «власть - подчиненный»). Отсутствие равных возможностей в распределении уровней влияния на ситуацию смыслопорождения, а также неравном доступе к средствам аргументации на сегодняшний день могут быть рассмотрены как важнейшие в рамках институционального дискурса, который «представляет собой семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, совокупным денотатом которых является мир» [5, c. 9] социального взаимодействия, сонм вербальных взаимодействий с набором моделей речевых актов и жанровой специфики коммуникации в данной сфере.

Специфические для социальной работы стимуляторы гармоничного/деструктивного образуют особую группу синтонных/конфликтогенных факторов. Речь идет, в первую очередь, о неких негативных стереотипах, строящихся в традиционно-устоявшемся выражении, которые проявляются в отношении представителей иного статуса в общении, а также приписывании им недоброжелательных установок в отношении себя. В рамках следующей группы синтонов и конфликтогенов - социально-психологических - особую роль играют гендерно-психологические. Психологические особенности возраста, пола влияют на все аспекты речевого поведения, в том числе и на использование тех или иных единиц фразеологического состава языка.

Институциональное общение порождается различными группами факторов, при этом ни одна из них не занимает приоритетного положения. Данные факторы, которые определяют как социальную основу, так и собственно предмет коммуникации, действуют в теснейшей взаимосвязи с социально-психологическими факторами, что и определяет не только статусные роли, но и степень доступа к регулированию дискурса.

Устойчивые выражения как в неизмененном виде, так и в трансформированной форме в ситуации социальной работы необходимо использовать с особой осторожностью, так как в определенных случаях экспликация индивидуально-личностного колорита, по сути, не являясь определяющим аспектом, потенциально способна оттеснять на второй план передачу генерализованного смысла, нивелируя при этом примарную иллокутивную цель и достигая обратного перлокутивного эффекта.

Например:

Keine Notwendigkeit, hier zu drдngen, nehmen Sie, bitte, Plдtze, werd' doch ordnungsgemдЯ abfertigen! Hoffen und Harren macht manchen zum Narren [6]! / (досл. Надежда и упорное ожидание делают иного дураком) Нет нужды здесь толпиться, присядьте, пожалуйста, я обслужу всех в порядке очереди! Чего вы все ждете-то! (здесь и далее перевод авторов статьи - Б. С., Б. Ю.).

В рамках вертикального контекста ожидания (достаточно частой ситуации в государственных учреждениях) этот путь вербализации эмотивного обертона «раздражение» ведет к разрушению дискурса и порождает неадекватный перлокутивный эффект. Упрощенные элиптические конструкции придают динамику,

которая параллельно с использованием разговорной лексики и форм резко контрастирует с ситуацией предписанного актами внутреннего этикета уважительного общения, в данном случае речь идет о некоем стандарте поведения, которому, в свою очередь, свойствен определенный набор типичных для данной сферы речевых событий, типичных моделей речевого поведения при исполнении тех или иных социальных ролей, типичной тематики общения [3, c. 44]. Вербализуется не только генерализованный смысл «усталость», но, сохраняя в своей структуре и денотативные ноэмы «дурак», связывая данный обертон смысла с процессом ожидания, данный фразеологизм служит конфликтогеном и меняет вектор институционального дискурса в направлении усиления противостояния. Данный факт в ситуации «подчиненного» положения «клиентапросителя» не дает возможности реципиенту высказывания адекватно прореагировать и вынуждает к градационному нарастанию вербальной экспликации недовольства. Власть сотрудников государственного учреждения проявляется не только в осуществлении контроля над временем и порядком оказания социальных услуг, но и в лишении «клиентов» доступа к специфическим ресурсам, обладающим определенной ценностью в концептуально-валерной системе сообщества в положении «подчинения», которыми сами сотрудники обладают. Здесь принципиальное значение имеет степень доступа к регулированию дискурса как одному из ценных ресурсов. Это обосновывает преимущественное построение коммуникации по следующему речевому образцу: «приказ» (сотрудник) - «выполнение требуемого действия» (клиент). Такое речевое взаимодействие отражает реализацию отношений «власть -подчинение». Однако отношения могут быть построены и следующим образом: «власть - сопротивление». Например: - All of you, get back in line!

– We'll move when the temperature situation is rectified [7].

– Так, все быстро в очередь! - Мы сдвинемся с места, только когда ситуация вернется в норму.

Занимаемая позиция «сопротивления» также эксплицируется устойчивой пропозеомой характерного сниженного обиходного стиля общения для обеспечения адекватного конфликтной ситуации восприятия обертонов «бунт», «революция».

Другой интересной темой для анализа служит экспликация конфликтогенных способов повышения степени доступа к управлению дискурсом со стороны «клиента», которые в некоторых случаях гармонизируют коммуникацию и действуют в качестве синтонов, при этом «личностные смыслы последнего являются базовой конструкцией, на различных уровнях которой и размещены доминантные, культурные и контекстуальные смыслы» [1, c. 13]. Данная ситуация возможна в условиях разделяемой концептуально-валерной системы и сходном психотипе контркоммуникантов. Например:

– Я сама решу, какие копии Ваших документов можно принять, а какие нет! - Ну, ничего, мир тесен, придёте и Вы ко мне на прием… - Конечно… а где Вы работаете?

– Да Ваши соседи, в «пенсионном», могли бы и по упрощенке сделать.

– Ну, ладно, рука руку моет… [материал собственной картотеки].

Одним из главных достоинств устойчивого выражения в качестве приема описания общей коммуникативно-эмотивной ситуации является максимальная экономия языковых средств и одновременная информационно-эмотивная насыщенность, что в вышеописанном примере приводит к смене вектора развития институционального дискурса и порождению единой степени доступа к регулированию коммуникации, смене статусных ролей и гармоничному равноправному общению.

Итак, экспликация степени доступа к регулированию дискурса производится на различных уровнях текстовой иерархии, и одним из наиболее действенных средств конфликто- или синто-генеза в институциональном дискурсе является адекватное, построенное на феноменологической рефлексии третьего уровня абстракции введение в высказывание неизмененных или трансформированных устойчивых выражений. Это ведет к более точной вербализации мысли в рамках осложненного институционального общения, что, в свою очередь, дает возможность реализации адекватного перлокутивного эффекта посредством облегчения декодирования генерализованного смысла в рамках ассоциированного стереотипного восприятия.

Список источников

дискурс вербальный фразеома пропозеома

1. Бредихин С. Н. Сдвиги в семантических полях при актуализации периферийных ноэм как способ порождения многомерного смысла // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Филологические науки. 2014. № 2 (87). С. 12-16.

2. Бредихин С. Н., Аликаев Р. С. Стратегии усмотрения и распредмечивания смысловых конструктов в аспекте понимания и в-живания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2016. № 2 (47). С. 123-128.

3. Кунцевич С. Е. Психологические аспекты политического дискурса // Вестник Минского государственного лингвистического университета. Серия 1. Филология. 2005. № 4 (20). С. 37-50.

4. Муравьева Н. В. Язык конфликта. М.: Школа, 2002. 105 с.

5. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: дисс. … д. филол. н. Волгоград, 2000. 431 с.

6. Das offizielle Portal der Region und der Landeshauptstadt Hannover [Электронный ресурс]. URL: http://www.hannover.

de/Leben-in-der-Region-Hannover/Soziales/Sozialleistungen-weitere-Hilfen/Sozialhilfe-und-Grundsicherung/Sozialhilfe (дата обращения: 03.05.2017).

7. Social Security Administration (US) [Электронный ресурс]. URL: https://www.ssa.gov/ssnumber/#issnrc_4797847ic24 (дата обращения: 03.05.2017).

Размещено на Allbest.ru