Экспликация концепта Creative Spirit в романе ДЖ. Лондона "Мартин Иден"

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЭКСПЛИКАЦИЯ КОНЦЕПТА CREATIVE SPIRIT В РОМАНЕ ДЖ. ЛОНДОНА «МАРТИН ИДЕН»

Каменская Ирина Борисовна

Художественное сознание, проникающее в сущность бытия не только мыслью, но и чувством, часто вскрывает тревожные тенденции и противоречия человеческой цивилизации раньше и ярче сознания обыденного или научного. Отсюда и кризис смысла жизни, погубивший многих художников слова ХХ в. [1, с. 4], и необходимость исследования концептуальных координат художественного мира литературного произведения.

Структура категории «художественный мир» включает в себя то, что Н. Е. Гурина и М. А. Вершинина называют компонентами изобразительности [3, c. 259]: поведенческую и портретную характеристики персонажей, их мировоззрение и психологию, социально-историческую характеристику окружающей героев среды, а также взаимообусловливающее и взаимопроникающее единство пространственно-временных параметров, или хронотоп произведения [5, с. 325].

Современное антропоцентрическое литературоведение, интегрирующее герменевтические методы исследования с лингвокогнитивными, «сосредотачивается на когнитивных составляющих авторской и читательской деятельности» [7, с. 3], что диктует необходимость осмысления этически и эстетически значимых закономерностей в реализации хронотопа и системы персонажей произведения, а также авторской позиции как образующего начала художественного целого в категориях концептологии с целью объективизации определения концептуальных основ художественного мира литературного произведения и более полного и точного прочтения авторского замысла.

Художественный концепт трактуется как репрезентированная при помощи вербальных средств в литературном произведении аксиологически релевантная ментальная единица индивидуально-авторской картины мира, детерминированная в значительной степени национальной картиной мира и вместе с тем модифицируемая особенностями отражения реальной действительности в конкретном художественном сознании [8, с. 141].

Выделение концепта Creative Spirit (творческий, созидательный [2, т. 1, c. 321] дух [Там же, c. 504]) в качестве одного из ключевых концептов романа Дж. Лондона «Мартин Иден» обосновано анализом проблематики и хронотопа произведения. Особенности проблематики романа обусловлены цивилизационным подходом автора к решению проблемы «человек и общество» [6, с. 285], конкретизируемой в романе как взаимодействие цивилизации и культуры. Дж. Лондон решает эту проблему через раскрытие природы конфликта художника и общества. Определяющей для автора остается морально-нравственная сторона конфликта, несмотря на параллельную разработку социально-философских идей ницшеанского индивидуализма, спенсеровского эволюционизма и социализма.

А. Франс отмечал, что гуманизм Дж. Лондона основан на убеждении в том, что «нравственность - единственная форма ценностного сознания, которая объединяет людей независимо от их каких бы то ни было мировоззренческих и поведенческих различий» [9, с. 235]. Проблемами морально-нравственного плана, помогающими раскрыть основной конфликт произведения во всей его гуманистической полноте, выступают проблемы сущности таланта, культуры, образования, истинной красоты, любви, доброты, духовности. Противостояние художника и социума решается в трагическом ключе как мировоззренческий кризис художника, осознавшего неразрешимый конфликт между собственными идеалами и реальной картиной мира.

Хронотоп романа организован вокруг образа главного героя как носителя основного конфликта и ведущей идеи произведения и включает признаки художественного времени и пространства, доминирующие в восприятии Мартина Идена, оцениваемые и осмысливающиеся им в причинно-следственной связи событий. Аксиологические параметры романа заданы психологическим хронотопом талантливой творческой личности, характерной чертой которого является доминирование мотива жажды творчества, что позволяет предположить, что источник противоречий между героем и социальной средой заключается в творческом духе Мартина Идена и его незаурядности.

В концептуальных координатах художественного мира романа ведущая роль принадлежит ключевым концептам Mind (ум, разум [2, т. 2, c. 48]), Sensibility (чувствительность, восприимчивость [Там же, c. 423]), Creative Spirit и Loneliness (одиночество [Там же, т. 1, c. 811]), трактуемым как комплексная экспликация основных концептуальных признаков макроконцепта Creative Genius (творческий, созидательный [Там же, c. 321], гений [Там же, c. 575]): исключительных врожденных способностей, острой потребности в самовыражении, неутолимого стремления к пониманию.

Концепт Creative Spirit связан с концептами Mind и Sensibility как их деятельностный результат: Мартин Иден ощущает острую потребность не только понять и прочувствовать жизнь во всей ее полноте, но и передать результат своего художественного осмысления реальности.

Ключевой концепт Creative Spirit номинируется одноименным словосочетанием, которое, будучи свободным, все же обладает референтной целостностью, означая некое присущее творческой личности свойство. В синонимическом ряду creative spirit ближайшими синонимами, согласно Roget's 21st Century Thesaurus [10], выступают лексемы-дериваты creativeness, creativity (творческие способности, творческая деятельность [2, т. 1, c. 321]). Остальные синонимы позволяют раскрыть дополнительные признаки концепта Creative Spirit, входящие в его понятийное ядро и имеющие семантику: новизны и необычности (newness - новизна [Там же, т. 2, c. 92], novelty - новизна [Там же, c. 109], imagination - воображение [Там же, т. 1, c. 689], originality - самобытность, оригинальность [Там же, c. 138], freshness - свежесть, оригинальность [Там же, c. 554]; individuality - индивидуальность [Там же, c. 708]); выдающихся умственных способностей (brilliance - блеск ума [Там же, c. 189], cleverness - одаренность [Там же, c. 267], ingenuity - искусность [Там же, c. 714]); независимости, бесстрашия и дерзости (boldness - храбрость [Там же, c. 174], daring - бесстрашие [Там же, c. 340], spirit - моральная сила, энергия [Там же, т. 2, c. 514], unconventionality - чуждость условностям [Там же, c. 688]).

В романе словосочетание creative spirit встречается дважды, и оба раза автором дается его предикативная характеристика как сильного внутреннего импульса, настойчиво побуждающего к действию, творчеству, воссозданию красоты: the creative spirit was restive and urgent [11, р. 23] («неугомонный дух его не знал покоя» [4, c. 28]). The creative spirit in him flamed up at the thought and urged that he recreate this beauty [11, р. 76]. / «Творческое начало вспыхнуло в нем, побуждая воссоздать эту красоту» [4, c. 70].

Еще ярче непреодолимая потребность Мартина Идена в творчестве эксплицируется в образном слое концепта: a myriad maggots of desire gnawing in his brain [11, р. 50] («разжигало аппетит, и голод усиливался» [4, c. 48]); the violent heat of creative fever that burned in him [11, р. 77] («в нем пылала яростная жажда творчества» [4, c. 71]); And he felt the stir in him, like a throe of yearning pain, of the desire to paint these visions that flashed unsummoned on the mirror of his mind [11, р. 87]. / «Взволновало, мучительной тоской отозвалось желание нарисовать те картины, что, незваные, вспыхивали в зеркале памяти» [4, c. 79]; He ached with desire to express [11, р. 90]. / «Он жаждал высказать себя» [4, c. 81]; the cosmic thrills that made him ache [11, р. 111] («его до боли потрясали грандиозные открытия» [4, c. 98]); I am stifled with desire to tell [11, р. 115] («невысказанное меня душит» [4, c. 102]); Swept away by the creative impulse [11, р. 211] («Увлеченный творческим порывом» [4, c. 181]); His face was bright with the creative glow [11, р. 267]. / «Лицо Мартина горело жаждой творчества» [4, c. 228].

Показательно, что второй компонент словосочетания - номинатора концепта заменяется на имя существительное с более выраженной семантикой интенсивной модальности: desire (сильное желание, страсть [2, т. 1, c. 368]), fever (жар [Там же, c. 597]), impulse (порыв [Там же, c. 697]), thrill (глубокое волнение [Там же, т. 2, c. 625]), glow (сильный жар, накал [Там же, т. 1, c. 590]), pain (боль, страдание [Там же, т. 2, c. 159]). В предикативной позиции по отношению к концепту Creative Spirit ставятся глаголы gnaw (терзать [Там же, т. 1, c. 590]), burn (пылать [Там же, c. 199]), sweep away (сметать [Там же, т. 2, c. 582]), flash (сверкать [Там же, т. 1, c. 524]), ache (жаждать [Там же, c. 46]), stifle (душить [Там же, т. 2, c. 543]), в атрибутивную - именное словосочетание violent heat (жестокая жара [Там же, c. 740]), предложное словосочетание bright with (сияющий от [Там же, т. 1, c. 189]), имена прилагательные cosmic (грандиозный [Там же, c. 312]), yearning (тоскующий, жаждущий [Там же, т. 2, c. 816]). Интенсивность creative spirit подчеркивается архетипическими ассоциациями с высокой температурой и ярким светом, вызывающими боль.

Интенсивность импульса, чувства, состояния оценочно нейтральна, но контекстуальная синонимия определяет аксиологический компонент концепта Creative Spirit как положительный: …unending creation. There was the romance, and the wonder, and the glory [11, р. 119]. / «…нескончаемого созидания. Вот она, романтика, и чудо, и творчество» [4, c. 105]; The creative joy in its noblest form [11, р. 239]! / «Высочайшая творческая радость» [4, c. 205]! Лексемы romance (романтика [2, т. 2, c. 362]), wonder (чудо [Там же, c. 891]), glory (слава, триумф, красота [Там же, т. 1, c. 589]), joy (радость [Там же, c. 753]), noble (благородный, величественный [Там же, т. 2, c. 98]) указывают на высочайшую степень морального удовлетворения, получаемую творцом от самого процесса творения.

Brilliance, cleverness как концептуальные признаки концепта Creative Spirit пересекаются с содержанием ключевого концепта Mind.

Концептуальный признак новизны и необычности вводится автором в ядерную область концепта Creative Spirit лексемами newness, novelty, imagination, vision (видение, проницательность [Там же, c. 741]), insight (проницательность [Там же, т. 1, c. 720]), inner (внутренний, сокровенный [Там же, c. 717]), originality, freshness, individuality и их дериватами. Прослеживается доминирование в романе двух синонимических рядов, с доминантами соответственно newness и imagination, эксплицирующими сущность рассматриваемого признака. Первый синонимический ряд передает следующие признаки концепта Creative Spirit:

-свежесть и нестандартность восприятия, жажду новых впечатлений (he was thrilling to the first new impression [11 р. 11] («ощутил радостное волнение» [4, c. 19]); the glamour of the unknown, the lure of romance [11, р. 25] («очарование неведомого, прелесть тайного» [4, c. 30]); the fresh sea-breeze of his personality [11, р. 70] («исходящее от этого человека дыхание свежего морского ветра» [4, c. 65]); had he been less strongly individual he would have accepted the general opinion [11, р. 106] («не обладай он таким самостоятельным умом, он согласился бы с общим мнением» [4, c. 94]); originality and genius [11, р. 240]) («незаурядность и талант» [4, c. 206]));

-стремление осмыслить все новое (This new concept was a perpetual amazement to Martin, and he found himself engaged continually in tracing the relationship [11, р. 104]. / «Это новое представление не переставало изумлять Мартина, и он ловил себя на том, что постоянно ищет связь между всем и вся» [4, c. 93]).

Второй синонимический ряд, наиболее частотными представителями которого в романе являются лексемы imagination и vision, вербализирует следующие признаки концепта Creative Spirit:

-силу и активность творческого воображения: his imagination, pitched high, was ever at work [11, р. 11] («живое воображение не знало покоя» [4, c. 19]); I have had a great visioning [11, р. 88] («Я грезил наяву» [4, c. 80]); his intense power of vision [11, р. 93] («могучая сила воображения» [4, c. 84]); his splendid power of vision [11, р. 128] («при его редкостной силе воображения» [4, c. 111]);

-богатство внутреннего мира героя: She lent wings to his imagination, and great, luminous canvases spread themselves before him [11, р. 15]. / «Он воспарил на крылья воображения, и огромные сияющие полотна раскинулись перед его мысленным взором» [4, c. 22]; I see visions that arise in my brain somehow out of the scent of the grass [11, р. 115]. / «…в мозгу рождаются картины, они родились, уж не знаю как, из дыхания травы» [4, c. 102]; an inner life of communion with beauty and knowledge [11, р. 238] («очищенное и облагороженное общение с красотой и знанием» [4, c. 204]);

-способность к проникновению в суть вещей, художественному познанию истины: …his swift imagination throwing the whole scene and atmosphere upon a vast screen along with a thousand other scenes from his life [11, р. 81]. / «…вся эта сцена, самый дух ее, тотчас высветились на широком экране воображения рядом с другими сценами его жизни» [4, c. 74]; His mirror of vision was silver-clear [11, р. 145]. / «Ясней ясного стало зеркало внутреннего зрения» [4, c. 125]; flashing insight and perception [11, р. 267] («поразительная чуткость и прозорливость» [4, c. 215]); He, by some wonder of vision, saw beyond the farthest outpost of empiricism [11, р. 251]. /

«Каким-то чудесным прозрением он проникал за пределы обыденного и осязаемого» [4, c. 215].

Концептуальный признак дерзости находится в области пересечения интерпретационных полей микроконцептов Mind и Imagination и вербализируется лексемами dare (сметь, отваживаться [2, т. 1, c. 340]), daring (бесстрашие, дерзание [Там же]) и convention (условность [Там же, c. 305]) (последняя в отрицательных структурах): His romance and adventure were battering at the conventions [11, р. 26]. / «Его необыкновенные приключения и постоянный риск сокрушали условности» [4, c. 31]; what his imagination dared, it objectified in some sublimated and magic way [11, р. 28] («воображение, разыгрываясь, дерзко воплощало их в нечто возвышенное, волшебное» [4, c. 32]); his daring flights of comprehension, whose orbit-path was so wide among the stars [11, р. 69] («дерзкий полет мысли уносил его в такие звездные дали» [4, c. 64]). Атрибутивные словосочетания magic way, orbit-path, предикат wide among the stars подчеркивают дерзость ума и воображения, способность к нестереотипизированному мышлению и видению, которые лежат в основе творческой когниции и позволяют Мартину Идену достигать таких высот творческого познания, постичь которые не в силах окружающие его люди.

Содержательная динамика ключевого концепта Creative Spirit в романе демонстрирует тенденции упадка. В последних главах произведения концепт Creative Spirit лишается своего основного компонента - творческого импульса, вербализируемого лексемами синонимического ряда urge (побуждение, стремление [2, т. 2, c. 618]), desire, stir (волновать, возбуждать [Там же, c. 545]), surge (нарастать [Там же, c. 577]), yearning, hunger (голод, сильное желание [Там же, т. 1, c. 628]), passion (страсть, пыл [Там же, т. 2, c. 175]), thirst (жажда, тоска [Там же, c. 621]). Мартин Иден, с его аналитическим умом и неспособностью к самообману, ясно понимает причину своего пассивного состояния: I have always been unafraid of life, but I never dreamed of being sated with life. Life has so filled me that I am empty of any desire for anything [11, р. 54]. / «Я никогда не боялся жизни, но у меня и в мыслях не было, что могу ею пресытиться. А теперь я сыт по горло и ничего больше не хочу» [4, c. 299]. Исчерпанность Creative Spirit подчеркивается узким контекстом лексемы desire, по сути антонимичным контекстам, описанным выше: …how much he desired to sleep. Of old, he had hated sleep. It had robbed him of precious moments of living [11, р. 359]. / «…как все время хочет спать. Прежде сон был ему ненавистен. Сон отнимал драгоценные моменты жизни» [4, c. 304].

Для Мартина Идена жизнь и творчество были неразделимы: он страстно любил жизнь (precious moments of living) и столь же страстно стремился ее воспеть во всей ее полноте и глубине. Жизнь была для него синонимична любви и красоте (it was good to be alive and to love [11, р. 114] («как замечательно жить на свете и любить» [4, c. 101]); the mystery of beauty was no less than that of life [11, р. 180] («тайна красоты не менее глубока, чем тайна жизни» [4, c. 155])).

Разительность перемен, произошедших с главным героем к концу романа, выражается помещением лексем life (жизнь, энергия [2, т. 1, c. 798]), beauty (красота [Там же, c. 145]), hurt (причинять боль [Там же, c. 680]), pangs (муки [Там же, т. 2, c. 163]) в контекст с диаметрально противоположным оценочным компонентом. В начале повествования: He was tortured by the exquisite beauty of the world [11, р. 75-76]. / «Несказанная красота мира томила его душу» [4, c. 70]. Позже Бриссенден говорит Мартину: Beauty hurts you. It is an everlasting pain in you, a wound that does not heal [11, р. 258]. / «Красота ранит. Это непреходящая боль, неисцелимая рана» [4, c. 220]. Слова tortured, hurts, pain, wound в своем метафорическом значении несли положительную коннотативную оценку, означая сверхвосприимчивость героя к красоте и гармонии, лежащую в основе любого творчества.

В конце романа автор так описывает состояние духа своего героя: Now it was life he grudged. Life was not good; its taste in his mouth was without tang, and bitter. This was his peril. Life that did not yearn toward life was in fair way toward ceasing [11, р. 359]. / «А теперь его злит жизнь. Она потеряла вкус, в ней не стало остроты, она отдает горечью. И это - гибель. Кто не стремится жить, тот на пути к концу» [4, c. 304]. Мартину изменила любовь к жизни, что эксплицировано предельно однозначно предикатами not good, without tang, and bitter; peril; did not yearn toward life. Герой принимает сознательное решение: такая жизнь не имеет смысла (in fair way toward ceasing). В финале романа лексемы hurt и pang употреблены в своем первичном значении, с резко отрицательной коннотацией: Death did not hurt. It was life, the pangs of life [11, р. 367]. / «Смерть не страдание. Это страшное удушье - жизнь, муки жизни» [4, c. 310]. Смерть, эта антитеза жизни с ее более не переносимой болью, стала желательной - и поэтому закономерной.

Таким образом, понятийное ядро концепта Creative Spirit, образованное семантикой одноименного словосочетания-номинатора, его синонимическим рядом и суммарной семантикой его компонентов, и ассоциативный слой включают признаки свежести и нестандартности восприятия, жажды новых впечатлений, стремления осмыслить новое, силы и активности творческого воображения, богатства внутреннего мира, выдающихся умственных способностей, способности к художественному познанию истины, способности к нестереотипизированному мышлению, императивность внутреннего творческого импульса. В образном слое концепта преобладает семантика непреодолимой потребности в творчестве. Аксиологический слой концепта указывает на высочайшую степень морального удовлетворения творца, получаемого от процесса творения, и функционирование рассматриваемого концепта как отражения смысла жизни в художественном сознании. Последнее подтверждается и динамикой содержания концепта Creative Spirit, с угасанием которого из жизни художника уходят и цель, и смысл, и радость.

концепт лондон мартин иден

Список источников

1.Бердяев Н. А. Кризис искусства. М.: Интерпринт, 1990. 48 с.

2.Большой англо-русский словарь: ок. 150000 слов: в 2-х т. / сост. Н. А. Амосова, Ю. Д. Апресян, И. Р. Гальперин и др.; под ред. И. Р. Гальперина. 3-е изд., стер. М.: Русский язык, 1979. Т. 1. A-L. 864 с.; Т. 2. M-Z. 824 с.

3.Гурина Н. Е., Вершинина М. А. Семантический диапазон понятия «художественный мир произведения» в литературоведении // Научный альманах. 2016. № 3-4 (17). С. 257-260.

4.Лондон Дж. Мартин Иден / пер. Р. Облонской // Лондон Дж. Мартин Иден. Рассказы / пер. с англ.; вступ. ст.

Г. Злобина. М.: Худож. лит., 1986. С. 17-310.

5.Лотман Ю. М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия // Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. С. 325-348.

6.Лунина И. Е. Проблема «человек и цивилизация» в автобиографической книге Дж. Лондона «Джон - Ячменное зерно» // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2008. № 4 (60). С. 280-285.

7.Макерова С. Р. Когнитивный механизм импликации и грамматические способы его реализации в художественном тексте: автореф. дисс. … д. филол. н. Ростов-на-Дону, 2016. 49 с.

8.Петрова Л. А. Художественный концепт в современной лингвокогнитологии // Вісник Дніпропетровського університету. 2011. Т. 19. Вип. 17 (3). С. 137-145.

9.Франс А. Собрание сочинений: в 8-ми т. / пер. с фр. Е. Гунст. М.: Гослитиздат, 1960. Т. 8. 894 c.

10.Creative Spirit [Электронный ресурс] // Roget's 21st Century Thesaurus. 3rd ed. URL: http://www.thesaurus.com/browse/ creative%20spirit?s=t (дата обращения: 31.03.2017).

Размещено на Allbest.ru