Коннотативные особенности вокативов в дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Коннотативные особенности вокативов в дискурсе

Леонтьева Людмила Евгеньевна, к. филол. н.; Яковлева Олимпиада Валерьевна, к. пед. н.; Чебоксарский институт (филиал) Московского политехнического университета

Аннотация

В данной работе рассматриваются вокативы, выраженные средствами эмоционально-экспрессивной лексики, на материале таких разноструктурных языков, как русский, чувашский и английский. Особое внимание уделяется семантическим, синтаксическим и морфологическим способам выражения эмоциональной оценки. В статье анализируются мелиоративные и пейоративные вокативные высказывания. Сопоставление языков дает возможность определить их общие и этноспецифические черты.

Ключевые слова и фразы: вокатив; коннотация; лингвокультура; эмоциональная оценка; мелиоратив; пейоратив; дискурс.

Abstract

The paper examines vocatives expressed by emotional-expressive vocabulary. The study is executed by the material of such differently structured languages as Russian, Chuvash and English. Special attention is paid to the semantic, syntactical and morphological means to express emotional evaluation. The author analyzes meliorative and pejorative vocative statements. A comparative linguistic analysis allows identifying their common and ethno-specific features.

Key words and phrases: vocative; connotation; linguo-culture; emotional evaluation; meliorative; pejorative; discourse.

Ырг сгмах лайгх кун пек.

Сивe сгмах зулла та сивe. /

Доброе слово, что ясный день.

Неприветливое слово и летом студит

(Пословицы чувашского народа).

Известно, что в процессе диалогического общения говорящий не только передает информацию, но и выражает свое отношение к предмету сообщения или к своему собеседнику. Оценочный компонент необходим в дискурсе, так как мы не только отражаем окружающий нас мир, но и оцениваем его. Оценка неразрывно связана с основной целью акта коммуникации.

Анализ языкового материала показал, что положительное отношение адресата к адресанту демонстрируют мелиоративы, которые можно охарактеризовать как «коммуникативные единицы, ориентированные на собеседника с целью оказания на него положительного эмоционально-оценочного воздействия» [3, с. 14]. Их основной прагматической целью является оказание эмоциональной поддержки собеседнику, проявление доброжелательности, признательности, симпатии, личной заинтересованности, например: рус. Вахид. Ну скажи еще раз, прелесть моя! <…> Улыбнись мне, моя звездочка [2, с. 36]!..

Вахид. Иди ко мне, моя жизнь, мой микромир!.. Звезда моя [Там же, с. 34-35]… Курбатов. Радость ты моя! Счастье ты мое [4, с. 42]!.. чув. - Саншгн тем тума та хатeр, чунгм [6, с. 97]. /

– Я все готов для тебя сделать, душа моя (здесь и далее перевод авторов статьи. - Л. Л., О. Я.).

– Итлетeп, чунгм, ман уйгхгм… ман зглтгргм… телейeм [Там же, с. 128]... /

– Слушаю, душа моя, месяц мой, звездочка моя, счастье мое…

– Зина, есe мангн пурнгз, хeвелeм!.. Эсe - кeтнe телейeм [Там же, с. 196]… / - Зина, ты моя жизнь, солнышко мое!.. Ты - долгожданное счастье… англ. - Oh, no, my love; but you will soon be tired [13, p. 158]. /

– О, нет, любовь моя; но скоро ты устанешь.

– Time, my dearest Emma, time will heal the wound [Ibidem, p. 321]. / - Время, моя драгоценнейшая Эмма, время вылечит раны.

В проиллюстрированных примерах содержащаяся в мелиоративах коннотация свидетельствует о любви, симпатии, позитивном отношении к коммуниканту, расположенности к нему. Можно утверждать, что данные речевые единицы употребляются в дискурсе не только с целью установить контакт, но и характеризуются стремлением говорящего вызвать положительную реакцию партнера диалогического общения, поддержать и углубить позитивные взаимоотношения.

Примечательно, что в анализируемых высказываниях существенное эмоционально-оценочное значение имеют притяжательные местоимения, которые демонстрируют включение говорящего в личное пространство собеседника.

Подчеркнем, что в чувашском языке значение притяжательности может выражаться при помощи суффиксов принадлежности -м, -гм, -eм, например: чун-гм - душа моя, телей-eм - счастье мое, а также посредством двойных суффиксов принадлежности -eм / -гм + -зeм, использование которых придает значение большей ласкательности, например:

– Чунгмзeм, мeншeн халe те пырса каймастгн [8, с. 192]? / - Душенька моя, почему до сих пор не приходишь?

Отметим, что мелиоративы часто коррелируются с притяжательными местоимениями и прилагательными.

Такое сочетание повышает степень эмоционального воздействия на коммуниканта, например: рус. Мефодьев. Глаша, Глаша, огонек мой далекий, что же ты с собой сделала [12, с. 267]? чув. - Люда, Люда, эсех-и ку, ман с?нмен зглтгргм [6, с. 185]. /

Люда, Люда, ты ли это, моя недогоревшая звезда. англ. Louise. Walter, my dear, I do hope I didn't disturb your lesson [18, p. 56-57]... / Уолтер, мой дорогой, надеюсь, не помешал твоему уроку…

Как видно из вышеприведенных примеров, распространенные мелиоративы сочетают в себе наименование адресата речи с его развернутой характеристикой и демонстрируют эмоционально-психологический контакт между коммуникантами.

Анализ языкового материала показал, что особенностью английской лингвокультуры является широкое использование прилагательных в превосходной степени в качестве обращений, например:

“My dearest Emma”, said he, “for dearest you will always be… my dearest, most beloved Emma…” [13, p. 325]. /

«Моя дорогая Эмма, - сказал он, - ты всегда будешь самой дорогой… моя самая дорогая, самая любимая Эмма…».

Особо следует подчеркнуть, что мелиоративы особенно присущи для обращения с детьми. Нельзя не отметить того, что, формируя эмоциональное состояние детей, они способствуют их духовному развитию, например: рус. Моника. (Ребенок начинает плакать.) Миленький мой! Ты плачешь? Не плачь, мое солнышко, не плачь, мой сахарный [7, с. 215].

Мария Кирилловна (причитая). Доченька ты моя, ягодка ты моя [4, с. 66]!.. чув. Савни (ачине сиктерет). У-у-у! Мeн пулчe-ха eнтe пeчeк гмгрт кайгкгма? <…> Кам к?рен-тернe пeчeк аргслангма? <…> Тем пулчe мангн пeчeк пепкене… Чаргнчe те вгл, пeчeк гмгрт кайгкгм [10, с. 137-138]! /

Любимая (качает ребенка). У-у-у! Что же случилось с маленьким орленком? <…> Кто обидел маленького львенка? <…> Что же случилось с моим маленьким ребенком… Вот и успокоился, маленький орленок! англ. - Oh, my sweet, my sweet, my darling boy [15, p. 520]! / - О, мой сладкий, мой сладкий, мой дорогой мальчик!

Mrs. M. Come along, my little girl - mother will look after you. Mother will put you into bed [14, p. 189]. /

Пойдем, моя маленькая девочка, - мама позаботится о тебе. Мама уложит тебя в постель.

В рамках настоящей работы рассматривается эмоционально-оценочная лексика, сообщающая не только о положительном отношении коммуникантов друг к другу. Несомненный интерес представляют также пейоративы, которые демонстрируют неприятие говорящим своего собеседника и приобретают оттенки презрения, пренебрежения, неодобрения, издевки и укора, например: рус. Людмила. Почему ты здесь? Неужели?.. Почему ты здесь? (Вдруг размахивается и отпускает Ермакову сильную пощечину.) Негодяй! Подлец [5, с. 322]!..

Калиберов (задыхаясь от гнева). И ты… ты ее выпустила? Растяпа! И чем только господь твою голову набил?!.. (Хрипит.) Дура! Дура! Чертова кукла [4, с. 60-61]!..

чув. Лиля. Мeн с?пeлтетен эс, Анюта?! Эс, эс - ухмах [11, с. 170]! / Лиля. Чего ты болтаешь, Анюта?! Ты, ты - дура!..

Вгргмми. С?тeк [Там же, с. 156]! / Длинный. Тупица!.. англ. - Mutton-head! - exploded Thomas [16, p. 106]. /

– Дурак! - взорвался Томас.

– Open up, idiot! - shouted Thomas angrily [Ibidem, p. 75]. / - Открой, идиот! - крикнул Томас сердито.

Как видно из приведенных примеров, анализируемые речевые единицы используются адресатом с целью воздействовать на собеседника, а именно - вывести его из состояния эмоционального равновесия. Подчеркнем также, что данными пейоративными высказываниями нельзя привлечь внимание, они служат, прежде всего, средством характеристики собеседника и имеют коннотативное значение.

Следует заметить, что нередко в диалогическом общении используются вокативы с наибольшей инвективой нагрузкой, направленные на то, чтобы еще больше оскорбить и унизить коммуниканта, более ярко выразить свою ненависть и ярость, например: рус. Нурдин. Отстань от меня, негодяй!..

Голос Масадыка. Ну и сволочь же ты, Нурдин.

Голос Нурдина. Это я сволочь?! Так вот же тебе, изменник. [1, с. 226]!.. чув. Люда. Мeн тгван эсe? Вгл тарпа, юнпа илнe медальсене тeкeнме сана зылгх. Лаппи. А-а, проститутка! (Запать). Люда. Э-э, тeрме пыйти [6, с. 176]. /

Люда. Что ты делаешь? Грех брать медали, заслуженные кровью и потом. Лаппи. А-а, проститутка! (Бьет). Люда. Э-э, тюремная вошь.

англ. - You're an ass! - said Thomas rudely.

– Ass yourself! - returned Charles, hurt [16, p. 45]. /

– Ты - осел! - сказал Томас грубо.

– Сам осел! - ответил Чарльз обиженно.

В приведенных микродиалогах можно наблюдать, как агрессия, направленная на адресата, возвращается в такой же экспрессивной форме адресанту, что свидетельствует о достижении перлокуции.

Анализ фактического материала показал, что наиболее отрицательными, уничижительными считаются вокативы, структура которых расширяется за счет включения имен прилагательных, усиливающих эмоциональное значение. Подобные выражения приобретают иной уровень экспрессивно-оценочной коннотации, например: рус. Шакарлинский. Сиди, болван! Взяточник какой, негодяй, грязный пес [2, с. 41]!

чув. Зинаида Егоровна. Эсир элекзe! Эсир путсeр зын [9, с. 63]! / Зинаида Егоровна. Вы клеветник! Вы гнусный человек!

англ. Edmund (indignantly). Shut up, you damned fool [17, p. 117]! / Эдмунд (возмущенно). Заткнись ты, проклятый дурак!

– The damned old scoundrel! The dirty blackguard [Ibidem, p. 23]! /

– Проклятый старый негодяй! Грязный мерзавец!

В подобных случаях мы имеем дело с инвективной градацией, которая передает наивысшее возбуждение говорящего, усиливает степень воздействия оскорбления на собеседника. Интенсивность в них выражается в использовании более экспрессивных речевых единиц вокативного типа, в перечислении инвективов, имеющих эмоциональную окраску. Прагматическая цель исследуемых вокативов состоит в стремлении сделать речевое высказывание точным и убедительным и усилить его перлокутивный эффект.

Таким образом, эмоционально-оценочное значение вокативов выражается различными способами. Перечисленные в данной работе способы передачи коннотативного значения вокативов в дискурсе не исчерпывают все возможные варианты, так как рассматриваемые лингвокультуры обладают богатством языковых ресурсов. Однако изучение иллюстративного материала дает возможность утверждать, что, в отличие от английского языка, для носителей которого характерна сдержанность и большее однообразие в выборе вокативов, русский и чувашский языки, напротив, отличаются экспрессивностью в выражении эмоций, а также частотностью употребления мелиоративов и пейоративов в речи.

Итак, проведенное исследование показывает, что вокативы с коннотативным значением широко используются для выражения оценки собеседника. Контрастивный анализ речевых единиц вокативного типа позволяет выявить их общие черты, а также национально-культурные особенности функционирования в дискурсе представителей названных лингвокультурных социумов.

контрастивный вокатив дискурс лингвокультурный

Список источников

1. Абдумомунов Т. Обжалованию не подлежит // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1974. Т. 4. С. 197-254.

2. Ибрагимов М. Деревенщина // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1974. Т. 5. С. 5-62.

3. Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Языки славянских культур, 2009. 512 с.

4. Макаенок А. Извините, пожалуйста // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1972. Т. 1. С. 7-70.

5. Мдивани Г. Твой дядя Миша // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1974. Т. 5. С. 299-346.

6. Никитин Е. Н. Ватг чeре - замргк чун: пьесгсем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 1999. 240 с.

7. Приеде Г. Лето младшего брата // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1972. Т. 1. С. 205-260.

8. Сидоров Н.И. Пуза килсен - пузана // Гзта эс, зглгнгз?..: пьесгсем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 2005. С. 176-226.

9. Терентьев Н.Т. Манаймастгп сана // Гзта эс, зглгнгз?..: пьесгсем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 2005. С. 50-96.

10. Туркай В.В. Гзта эс, зглгнгз? // Гзта эс, зглгнгз?..: пьесгсем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 2005. С. 98-139.

11. Туркай В.В. Казар мана // Гзта эс, зглгнгз?..: пьесгсем. Шупашкар: Чгваш кeнеке изд-ви, 2005. С. 140-174.

12. Чепурин Ю. Мое сердце с тобой // Пьесы советских писателей: в 6-ти т. М.: Искусство, 1975. Т. 6. С. 245-295.

13. Austen J. Emma. Claremont: Penguin Group, 1994. 367 p.

14. Brand M. Plays. Moscow: Progress publishers, 1965. 232 p.

15. Dreiser Th. The Financier. Moscow: Foreign languages publishing house, 1954. 566 p.

16. Michael M. Timpetill. L.: Oxford University Press, 1959. 208 p.

17. O'Neill E. Long Day's Journey into Night // Three American Plays. Moscow: Progress Publishers, 1972. P. 10-127.

18. Shaffer P. Five Finger Exercise // Modern English Drama. Moscow: Raduga Publishers, 1984. P. 33-156.

Размещено на Allbest.ru