Образная составляющая концепта "долг" в текстах русской художественной литературы

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Кубанский государственный технологический университет

Образная составляющая концепта "долг" в текстах русской художественной литературы

Степанова О.В.

oxochka@mail.ru

Аннотация

В статье рассматривается метафорически-образная составляющая концепта «долг» в текстах русской художественной литературы. Выявлено, какие образные ассоциации возникают с именем «долг», обозначающим моральную норму, и именем «обязанность» в русском языковом сознании.

Ключевые слова и фразы: метафорически-образная составляющая; концепт «долг»; тексты русской художественной литературы; образные ассоциации; русское языковое сознание.

Abstract

FIGURATIVE COMPONENT OF THE CONCEPT "DUTY" IN THE TEXTS OF RUSSIAN FICTION

Stepanova O. V.

Kuban State Technological University oxochka@mail.ru

Metaphorical-figurative component of the concept "duty" in the texts of Russian fiction is examined in the article. It is revealed which figurative associations arise with the name "duty" designating a moral standard, and with the name "obligation" in the Russian language consciousness.

Key words and phrases: metaphorical-figurative component; concept "duty"; texts of Russian fiction; figurative associations; Russian language consciousness.

Долг - одна из основных категорий этики, отражающая особое моральное отношение. Нравственное требование, распространяющееся на всех людей (норма моральная), принимает форму долга, когда оно превращается в личную задачу определенного индивида применительно к его положению и какой-либо конкретной ситуации. Личность выступает здесь как активный субъект морали, который сам осознает и своей деятельностью осуществляет моральные требования [ФС, 1975, с. 121].

Для семантического описания лингвокультурного концепта в его составе выделяются три составляющие: понятийная, отражающая его признаковую и дефиниционную структуру, образная, фиксирующая когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании и значимостная, определяемая местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматической системе конкретного языка, куда войдут также этимологические и ассоциативные характеристики этого имени [Воркачев, 2002, с. 6]. долг художественный литература семантический

Образность - это реальное свойство языковых единиц, проявляющееся в способности вызывать в нашем сознании «картинки». Существуют также мыслеобразы, т.е. обобщенные и абстрагированные представления, которые продолжают оставаться картинкой [Маслова, 2001, с. 45]. Метафора пронизывает нашу повседневную жизнь, и не только язык, но и мысль, и действие. Наша обычная концептуальная система, в терминах которой мы думаем и действуем, является метафорической по своей природе [Лакофф-Джонсон, 1980, с. 3].

Для того чтобы глубже понять, что стоит за вербальной объективацией языковой личностью окружающего мира, несомненно, следует окунуться и исследовать этот мир чувственных образов, составляющих метафорическую компоненту концепта. Для этого были взяты тексты художественной литературы русских авторов 19-20 веков.

Формальной характеристикой лингвокультурного концепта является так называемая «номинативная плотность» [Карасик, 2004, с. 111] или «номинативная дробность» [Попова, Стернин, 2001, с. 98] - наличие в языке целого ряда одно- или разноуровневых средств его реализации. Совокупность синонимических средств языкового воплощения концепта можно представить в виде поля - лексического, лексикограмматического, лексико-фразеологического и пр., ядро которого передается именем концепта или «ключевым словом» [Там же, с. 97].

При исследовании «номинативной дробности» [Там же, с. 98] концепта «долг» в лексикографии русского языка выяснилось, что именем исследуемого концепта является двандва долг-обязанность [Степанова, 2006, с. 48-50].

Как представляется, первой особенностью вербализации концепта «долг» в текстах русской художественной литературы является то, что лексема «обязанность» употребляется значительно чаще лексемы «долг», которая в лексикографических источниках в качестве отдельной статьи иногда вовсе отсутствует и приводится лишь в статье «обязанность» как его производное [Баханьков, 1999; СРЯ XI-XVII вв., вып. 12, 1987].

Анализ образной компоненты концепта «долг» можно проводить по нескольким параметрам: степени специфичности-универсальности конкретных способов метафоризации, их частотности, по типу «вспомогательного субъекта» [Москвин, 1997, с. 13] - прямого, непроизводного значения лексической единицы, которой уподобляется долг, по основанию уподобления - признаку, задающему область сходства субъектов метафоры и, наконец, по степени названности «вспомогательного субъекта» - присутствует ли в тексте его имя или же его приходится восстанавливать по косвенным, сочетаемостным признакам.

Имя «долг», обозначающее моральную норму, в текстах русской художественной литературы чаще всего ассоциируется с человеком, играющим различные роли:

1. Долг - господин, который повелевает, велит: «Зато как убивалась моя Кассандра, как страдала она, вдруг известившись, что воинский долг повелевает мне отбыть в окопы Салоникского фронта» (Пикуль); «Алеша, а будете ли вы мне подчиняться? Это тоже надо заранее решить.

- С большою охотой, Lise, и непременно, только не в самом главном. В самом главном, если вы будете со мной не согласны, то я все-таки сделаю, как мне долг велит» (Достоевский).

2. Долг - начальник. Он обязывает и подсказывает: «Алексей Александрович долго колебался. Столько же доводов было тогда за этот шаг, сколько и против, и не было того решительного повода, который бы заставил его изменить своему правилу: воздерживаться в сомнении; но тетка Анны внушила ему через знакомого, что он уже компрометировал девушку, и что долг чести обязывает его сделать предложение» (Л. Н. Толстой); «Нас волнует вредное направление, на которое Иван Павлович толкает школу, и только поэтому мы должны поступить так, как нам подсказывает педагогический долг - "долг лояльных советских граждан"» (Каверин).

Долг обладает человеческими качествами. Он угрюмый и неустанный: «Что для других лишь обещание, то для нее вековечный, тяжелый, угрюмый, может быть, но неустанный долг» (Достоевский).

Очень часто долг исполняет роль бенефицианта - лица, получающего что-либо в результате действия. Долгу можно быть верному, послушному. К нему можно проникнуться преданностью и всю жизнь подчинить: «Но август 1914 года убедил весь мир в том, что Россия свято верна союзническому долгу» (Пикуль); «В этот канунный вечер, в час обстрела, мил сердцу ровный тон исполнительного Корзуна. И опять вера - вера в своих солдат, послушных долгу, порядку, дисциплине, - подкатывает горячей волной к горлу» (Бек); «Он был доволен. Все высказывания были проникнуты преданностью родине и долгу. Его беседы о героическом прошлом русских моряков, его система воспитания на боевых традициях адмирала Ушакова не пропали даром» (Новиков-Прибой); «Я завидую тому, что он лучше меня, - улыбаясь, сказал Левин. - Он живет не для себя. У него вся жизнь подчинена долгу» (Л. Н. Толстой).

В русской художественной литературе также встречается пространственная метафора, но значительно реже. Долг может быть высоким (превыше всего), большим: «Нет, товарищ Гнетов, так не пойдет, об нас крепко заботятся, и никто нас не понуждает в обносках бэ-у свой высокий долг выполнять» (Герман); «Он еще юношей полюбил Чернышевского. И любил всю жизнь. Чернышевский вывел образ революционера, для которого превыше всего долг» (Бек); «То, что ты не принял большой крестной муки, послужит только к тому, что ты ощутишь в себе еще больший долг и этим беспрерывным ощущением впредь, во всю жизнь, поможешь своему возрождению, может быть, более, чем если б пошел туда» (Достоевский).

Иногда долг реифицируется, уподобляясь неживым предметам и явлениям, таким как:

1) ноша, которая может быть тяжелая: «Что для других лишь обещание, то для нее вековечный, тяжелый, угрюмый, может быть, но неустанный долг» (Достоевский); «Сам Каренин был, по петербургской привычке, на обеде с дамами во фраке и белом галстуке, и Степан Аркадьич по его лицу понял, что он приехал только чтоб исполнить данное слово, и, присутствуя в этом обществе, совершал тяжелый долг» (Л. Н. Толстой);

2) предмет, который можно отдать: «Ваш вопрос до дела не относится, а все, что до дела не относится, есть моя частная жизнь! Долг хотел отдать, долг чести хотел отдать, а кому - не скажу» (Достоевский).

С именем «обязанность» в русской художественной литературе чаще всего можно наблюдать реиморфную метафору. Обязанность уподобляется неживым предметам и явлениям, таким как:

1) кровать, на которой лежат: «И вот я переселился из большого грязного подвала в маленький почище, - забота о чистоте его лежала на моей обязанности» (Горький); «На его обязанности лежало успокаивать людей» (Новиков-Прибой);

2) ноша, которая может быть тяжелой; ее несут: «И Борис, видимо, свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен» (Л. Н. Толстой); «Там, в домашнем хозяйстве, Ральф уже давно нес обязанности по доставке провианта» (Куприн);

«Сам командир, вахтенные начальники, штурманы более или менее добросовестно несли свои обязанности» (Новиков-Прибой);

3) товар, который взвешивают: «И он не делал предложения, все откладывал, к великой досаде директорши и всех наших дам; все взвешивал предстоящие обязанности и ответственность и между тем почти каждый день гулял с Варенькой, быть может, думал, что это так нужно в его положении, и приходил ко мне, чтобы поговорить о семейной жизни» (Чехов);

4) тропинка, по которой ходят: «Среди суровых, напряженно скучных педагогов, которые и на имениныто ходят по обязанности, вдруг видим, новая Афродита возродилась из пены: ходит подбоченясь, хохочет, поет, пляшет» (Чехов);

5) окно, которое открывают: «И счастье прощения открыло мне мою обязанность. Я простил совершенно» (Л. Н. Толстой);

6) повязка, которую можно наложить: «Как бы не было тяжело для меня, но если всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого он мне даст в супруги» (Л. Н. Толстой);

7) роса, которая выпала: «Таким образом, к великому удовольствию Александрова, на него выпала добровольная обязанность таскать на место съемки и обратно довольно тяжелый кипрегель-дальномер с треногою и стальную круглую рулетку для промеров на ровных плоскостях» (Куприн); «На мою долю выпала приятная обязанность помочь вам в одном вашем полезном предприятии» (Чехов).

Редко обязанность персонифицируется. Подобно человеку, она бывает скучной, печальной: «И рабочие, и подрядчики всячески старались обмануть меня, украсть что-нибудь, делая это почти открыто, как бы подчиняясь скучной обязанности, и нимало не сердились, когда я уличал их, но, не сердясь, удивлялись:

- Стараешься ты за пять-то целковых, как за двадцать, глядеть смешно» (Горький); «Признаюсь Вам, я начал читать не без страха, нам редакторам журналов выпадает так часто на долю печальная обязанность разочаровывать молодых, начинающих писателей, присылающих нам свои литературные опыты на оценку» (Белов).

Крайне редко обязанность выступает в роли бенефицианта. Ей подчиняются: «И рабочие, и подрядчики всячески старались обмануть меня, украсть что-нибудь, делая это почти открыто, как бы подчиняясь скучной обязанности, и нимало не сердились, когда я уличал их, но, не сердясь, удивлялись:

- Стараешься ты за пять-то целковых, как за двадцать, глядеть смешно» (Горький).

В результате анализа образных ассоциаций долга выявилось, что в текстах русской художественной литературы широко используется реиморфная и антропоморфная метафоры, иногда встречается пространственная метафора.

Список литературы

1. Баханьков А. Е. и др. Толковый словарь русского языка. Мн.: Парадокс, 1999.

2. Воркачев С. Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа: монография. Краснодар, 2002.

3. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.

4. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2001.

5. Москвин В. П. Русская метафора. Семантическая, структурная, функциональная классификация. Волгоград: Перемена, 1997.

6. Попова З. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.

7. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1987. Вып. 12.

8. Степанова О. В. «Номинативная дробность» долга в лексикографии русского языка: имя концепта // Язык и национальное сознание: проблемы сопоставительной лингвоконцептологии: материалы Межрегиональной школы-семинара молодых учёных (г. Армавир, 25-27 октября 2006 г.). Армавир: РИЦ АГПУ, 2006. Философский словарь / под ред. М. М. Розенталя. М., 1975.

9. Lakoff J., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago-L., 1980.

Размещено на Allbest.ru