Размещено на http: //www. allbest. ru/

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт языкознания Российской академии наук (Москва, Россия)

До потолка прыгать: лексико-грамматические изменения идиом семантического поля "радость и удовольствие"

Дронов Павел Сергеевич (2018),

кандидат филологических наук, научный сотрудник

nord. dronov@gmail.com.

Аннотация

orcid.org/0000-0002-7533-7420, SPIN-code 88557415, Researcher ID R-9396-2017, Scopus Author ID 54899006800, Рассматриваются особенности употребления русских идиом, относящихся к семантическому полю «Радость / удовольствие».

На основании анализа идиоматических выражений (в том числе речевых формул, в значении которых содержится отсылка к ситуации общения), отобранных из лексикографических источников (идеографических словарей), автор выделяет основные именные компоненты (соматизмы, существительные радость и удовольствие в своем прямом значении и т. д.), элементы образной составляющей (состояния, воздействия, физиологические реакции и пр.) поля «Радость / удовольствие». Путем анализа примеров употребления фразеологизмов в текстах, извлеченных из Национального корпуса русского языка, выявляются наиболее характерные лексико-грамматические изменения идиом, а именно: синтаксические трансформации (инверсия и топикализация), лексические модификации (замена компонента), лексико-синтаксические модификации (ввод определения). Автор приходит к следующим выводам: с одной стороны, лексико-грамматические изменения идиом непосредственно обусловлены семантикой идиомы (например, при такой морфологической модификации, как изменение глагольного вида); с другой стороны, эти изменения сами могут обусловливать трансформации значения идиомы для ее актуализации в контексте. Кроме того, отмечается тенденция к генерализации: на основе идиом данного семантического поля появляются фразеосхемы-интенсификаторы, которые реализуются и в других полях (в частности, в поле «Страх»).

Ключевые слова: фразеология; эмоции; семантическое поле «Радость / удовольствие»; лексико-грамматические изменения; модификации идиом.

Введение

Эмоции свойственны носителю любого языка и представителю любой культуры, однако описание эмоций в разных лингвокультурах имеет свои особенности: ср. лингвоспецифичность и труднопереводимость рус. тоска или обида [Зализняк и др. 2005; Wierzbicka 1993], а также различия метафор удивления в русской и вьетнамской фразеологии [Ковшова и др., 2014]. Как известно, при изучении лексики и фразеологии можно пользоваться или интроспективным, или сопоставительным подходом. В данном исследовании мы руководствуемся интроспективным подходом. Статья посвящена русским идиомам, относящимся к семантическому полю «Радость / удовольствие» (анализ номинаций этого семантического поля см., например, в работе [Иоанесян, 2017]). На этом материале мы рассмотрим лексико-грамматические изменения идиом, возможное варьирование их формы и значения.

Следует сделать оговорку: очевидно, что радость и удовольствие неравнозначны с языковой и с психологической точек зрения. В связи с этим приведем развернутую цитату из работы А. Б. Пеньковского: «РАДОСТь абсолютно бесплотна, и тем не менее для языка она абсолютная реальность. УДОВОЛьСТВИЕ имеет несомненную материальную -- физическую и физиологическую -- основу, и тем не менее для языка оно фикция. Радость имеет бытие, существует, живет… Радость есть. Можно сказать: У меня (у него, у нас.) -- (была, будет) радость; Там, -- радость. Ср.: Окна в сад открыты… В саду -- радость, зелень, птицы, прекрасное летнее утро…(Бунин). Удовольствие лишено возможности соединяться с предикатами бытия: *У меня (у него, у нас…) -- (было, будет) удовольствие; *Там -- удовольствие. Радость можно возбудить (а также разбудить и пробудить) и вызвать. И это еще одно свидетельство того, что она есть. <…> УДОВОЛьСТВИЕ с точки зрения языка не более чем иллюзия и химера. УДОВОЛьСТВИЕ -- это сиюминутное “я ощущаю, что мне хорошо”. РАДОСТь же -- это непреходящее “я знаю (понимаю), что это хорошо”. Библейское “И увидел Бог, что это хорошо” (Быт., I, 26) говорит не об удовольствии -- о радости» [Пеньковский, 2004, с. 37--38]. Тем не менее далее в той же работе А. Б. Пеньковский говорит о семантическом поле «Удовольствие -- радость» как о едином целом [Там же, с. 65].

1. Фразеология радости и удовольствия в словаре и тексте: характеристика материала

В «Словаре-тезаурусе современной русской идиоматики» поле «Радость / удовольствие» представлено следующими таксонами: 25.1.1. РАДОСТь, УДОВОЛьСТВИЕ; СЧАСТьЕ

ловить балду жарг.; бальзам на (чьё-л.) сердце/(чьи-л.) раны/(чью-л.)

душу; греть душу (кому-л.); отвести душу; всё калина-малина (кому-л.) народн.; ссать кипятком [на батарею] неприл., писать кипятком [на батарею] снижен. эвф.; писать в потолок снижен.; маслом по сердцу [... п'осирцу]; на седьмом небе [от счастья] [быть...]; седьмое небо; на десятом небе [от счастья] [быть...]; не чуять / чувствовать [под собой] ног; рад / счастлив без памяти; прыгать до потолка; именины сердца; тащиться... как уж по стекловате жарг.; [все] тридцать три удовольствия; радости (--) полные штаны (у кого-л.) груб.; от радости полные штаны (у кого-л.) груб.; полные штаны удовольствия (у кого-л.) груб.; сыт, пьян и нос в табаке

25.1.1.1. успокоение, избавление от тревог, опасений; облегчение

на радость яйцам (имеет место нечто) неприл.;

речевые формулы

благодаренье богу / господу книжн.; слава богу; и слава богу; слава

всевышнему высок.; слава тебе господи!; слава яйцам неприл.; хвала господу книжн.

25.1.2. СМЕх -- СЛЁЗЫ

25.1.2.1. смех, улыбка

хвататься за бока; надорвать животы / животики / живот [от смеха]; хвататься за животы / животики [от смеха]; скалить зубы; смеяться / хохотать до колик(ов) (над кем-л. / чем-л.); [лежать] в лёжку; только пальчик покажи (кому-л.); сиять как медный пятак; улыбаться… во весь рот; рот до ушей [, хоть завязочки пришей] (у кого-л.); смеха ради; покатываться / падать со смеху; умирать со смеху; помирать со смеху прост.; смешинка в рот попала (кому-л.); хохотать/веселиться до упаду; от уха до уха; хихоньки-хахоньки прост.; хихоньки да хахоньки прост.; лыбиться как майская роза прост.; цвести... как майская роза» [Тезаурус].

Необходимо пояснение: как известно, значительная, если не большая, часть идиом относится к разговорному стилю [Шмелев, 1977, с. 289; Баранов и др., 2008], поэтому «стилистическим нулем» в данном тезаурусе является именно он; помимо этого, в данном словаре широко представлены идиомы нейтральные, возвышенные и даже грубо-просторечные.

Под речевыми формулами в приведенном выше примере понимаются идиомы разных типов, в плане содержания которых содержится отсылка к ситуации общения. Следует отметить, что рад / счастлив без памяти следует, скорее, отнести к коллокациям, как и любить без памяти; в обоих случаях предложная группа без памяти является интенсификатором значения (лексическая функция Magn по И. А. Мельчуку).

Все перечисленные идиомы зафиксированы в Национальном корпусе русского языка (далее -- НКРЯ), за исключением тащиться как уж по стекловате. Однако в газетном корпусе НКРЯ выявляется пример сравнения, схожего по своей абсурдности и комическому эффекту с указанной идиомой: «Я ТАЩУСЬ ОТ ТЕБЯ, КАК УДАВ ОТ ПАЧКИ ДУСТА!» (Ю. Корлыханова. У Орловой, Муравьевой, Дроздовой мечта одна -- непьющий инженер! // Комсомольская правда, 2002.10.11) [НКРЯ].

Ср. также переть (кого-л. с / от чего-л.) как слона на повороте (в НКРЯ не зафиксировано, но выявляется 132 примера в поиске Google); предположительно из жаргона наркоманов: Доктор-вы, главное на себе не пробуйте. Я-то видел как с грибов прет. Как слона на повороте [Речевое общение Интернета]. Собственно, стилистически сниженные глаголы переть (кого-л.) (безличный) и тащиться сами по себе относятся к семантическому полю «Радость / удовольствие».

радость грамматический фразеология идиома

2. Анализ употребления и лексико-грамматических изменений идиом поля «Радость / удовольствие»

Среди идиом, принадлежащих данному семантическому полю, выделяются такие, в основе которых лежат ориентационные метафоры (по Дж. Лакоффу и М. Джонсону [Лакофф и др., 2004]): М-модель СЧАСТьЕ ОРИЕНТИРОВАНО НАВЕРх, НЕСЧАСТьЕ ОРИЕНТИРОВАНО ВНИЗ /

HAPPY IS UP, UNHAPPY IS DOWN. Так, для обозначения радости эта модель используется в следующих идиомах: на седьмом / десятом небе [от счастья] [быть...] / седьмое небо; не чуять / чувствовать [под собой] ног; прыгать до потолка; лететь… [как] на крыльях.

В качестве образной составляющей данных идиом могут быть эксплицированы физические и соматические реакции наподобие смеха или улыбки, ср.: хвататься за бока; надорвать животы / животики /живот [от смеха]; хвататься за животы / животики [от смеха]; скалить зубы; смеяться / хохотать до колик(ов) (над кем-л. / чем-л.); [лежать] в лёжку и т. д.

Именными компонентами идиом поля «Радость / удовольствие» часто оказываются соматизмы: сердце, рот, зубы, уши, живот. Заметим, что сердце, как правило, является компонентом идиом поля «Печаль», ср. с легким сердцем (и легкой душой) vs. с тяжелым сердцем, скрепя сердце, сердце / душа разрывается / рвется на части и т. д.; преобладание идиом поля «Печаль» хорошо заметно в таксоне «Эмоции -- состояние» «Словаря образных выражений русского языка» [СОВ, с. 68--90]. Встречается также ироническое осмысление физиологической реакции: кипятком писать, радости / счастья / удовольствия полные штаны. В последнем случае необузданная реакция уподобляется поведению, скорее, маленьких детей, еще не умеющих себя контролировать.

В НКРЯ зафиксированы следующие именные компоненты: радости полные штаны (5 примеров в основном корпусе, 4 -- в газетном подкорпусе, из них один без инверсии: полные штаны радости); счастья полные штаны (3 -- в основном корпусе, 2 -- в газетном подкорпусе); полные штаны удовольствия (два примера в основном корпусе за авторством братьев Стругацких, метаязыковое употребление; см. пример 5); смеху полные штаны (2 -- в основном корпусе, 4 -- в газетном); полные штаны страха (представлено только в основном корпусе, 4 примера); полные штаны / с полными штанами (без заполнения валентности именным компонентом, указывающим на эмоцию; 14 -- в основном корпусе, 4 -- в газетном). Употребляются также прототипические свободные словосочетания (физиологическая реакция на страх).

Как уже было сказано, возможно заполнение валентности словосочетания полные штаны словом страх: Ї Чего-чего, а гормонов стресса и страха в моей крови сейчас полные штаны (Т. Соломатина. Большая собака, или «Эклектичная живописная вавилонская повесть о зарытом», 2009) [НКРЯ].

Во всех перечисленных вариантах словосочетание полные штаны выступает в роли интенсификатора значения соответствующего существительного (в терминах И. А. Мельчука [Мельчук, 2012] -- лексической функции Magn), однако при незаполненной атрибутивной валентности оно указывает на страх, то есть с точки зрения теории лексических функций может быть записано как Magn (страх) = полные штаны (4a, b). (ср. также немецкую идиому die Hosen voll haben с тем же значением). Приведем несколько примеров: У меня сразу полные штаны, в голове одна мысль: «Все, забирают» (М. Сафонова. И девчонки, и свинюшки любят разные татушки // Комсомольская правда, 2001.03.23) [НКРЯ]. Потому что перед тем, как вывалиться из самолета, женщина-парашютистка прошла состояние «ломки перед боем». У женщин это остается навсегда. Последующие прыжки выполняются в рабочем режиме, и даже с удовольствием. В отличие от некоторых мужиков, которые каждый раз приземляются с полными штанами (Женщина против пистолета // «Боевое искусство планеты», 2004.12.09) [НКРЯ].

Найден один явно нестандартный, однако вполне объяснимый пример семантического переноса: `высокая степень чего-л.' > `большое количество': В любом из них наличие в квартире дизайнерского столика за семь тысяч долларов подается как вопрос жизни и смерти. Поездка зимой на Карибы Ї как обязательный маршрут цивилизованного человека. Или, например, такой пассаж: «Пришла пора обновлять гардероб, но если у вас совсем туго с деньгами, мы предлагаем вам недорогой, но удачный ансамбль Ї брюки за 280 долларов и блузку за 350». У нас таких журналов примерно столько же, сколько реально состоятельных людей, и в каждом издании этого «гламура» полные штаны (О. Бакушинская. Нужен ли старушке чемодан с тремя миллионами? // Комсомольская правда, 2003.02.14) [НКРЯ].

Обнаружены два примера метаязыкового употребления -- по одному в каждом подкорпусе, причем в первом примере фразеологизм помещен в контекст, предполагающий внутри- и межъязыковую рефлексию (в данном случае -- попытку объяснить иностранцу образную составляющую и актуальное значение ряда идиом и коллокаций): А предстоит мне объяснить, да еще в письменном виде, да еще японцу, что означают такие, например, выражения: «хватить шилом патоки», «цвести как майская роза», «иметь попсовый вид», «полные штаны удовольствия», «начистить ряшку», и «залить зенки» … Но все это было еще полбеды, и не так уж, в конце концов, трудно было объяснить японцу, что «банан» на жаргоне школьников означает «двойку как отметку, в скобках, оценку», а «забойный» означает всего-навсего «сногсшибательный» в смысле «великолепный» (А. Стругацкий, Б. Стругацкий. хромая судьба, 1982) [НКРЯ].

Во втором примере фразеологизм, буквально и грамматически неправильно переведенный на немецкий язык, вводится с помощью метакоммуникативной заставки (или hedge, по Дж. Лакоффу [Lakoff, 1973]) что в неточном переводе на русский язык означает (как было упомянуто выше, нем. die Hosen voll haben в принципе не подразумевает радости): Как говорят сами немцы, такой вид порубки новогодней елки приносит им «volle Hosen Freude», что в неточном переводе на русский язык означает: «полные штаны радости» (И. Ясюков. Под самый корешок // Труд-7, 2003.01.13) [НКРЯ].

Одним из распространенных видов трансформаций у идиом является инверсия: почти каждый третий контекст употребления идиомы содержит перемену мест глагольного и именного компонентов, которая приводит к изменению актуального членения (топикализации) и эмфазе. Приведем в качестве примера современную идиому ловить балду `получать удовольствие; находиться в состоянии наркотического опьянения': Даже в отпусках, куда она ездила всегда одна, без Сени, и то были какие-то постоянные докуки: очереди, место на пляже, выяснение отношений с кавалерами… Сибаритка. Лежи себе… Лови балду, как говорит Юрка (С. Каледин. Записки гробокопателя, 1987Ї1999) [НКРЯ]; Ї Недели через две, не раньше… Ї Юрка виновато взглянул на нее. Ї А вы это… Балду ловите. Я завтра приду. Отпрошусь и приеду. Юрка поставил чайник на плиту: воды Ї на одну чашку, и помешал макароны на сковороде (С. Каледин. Записки гробокопателя 1987Ї1999) [НКРЯ]; Отхохотавшись, Достаевский сказал: Ї Ну, мужики! Давно я такой балды не ловил! Спасибо! Берите, все ваше Ї заработали! (А. Слаповский. День денег, 1998) [НКРЯ].

В последнем примере инверсия приводит к топикализации и одновременно к увеличению экспрессивности идиомы. Кроме того, в состав идиомы вводится дейктический компонент -- указательное местоимение такой, дающее дополнительную отсылку к ситуации общения (лексикосинтаксическая модификация).

В определенной степени продуктивной для русских идиом является такая морфологическая модификация, как изменение глагольного вида. Ср. валять дурака `дурачиться, шутить' (процесс) и свалять дурака `совершить глупость' (результат или однократное действие). Последняя модификация по сути является отдельной идиомой. Продуктивность этой модели зависит от значения самой идиомы, точнее, от того, что она описывает -- процесс, его начало или результат. Ср. ловить балду (процесс) vs. словить балду (инхоатив, в данном случае передающий значение `начало перехода в измененное состояние'; обнаружен один пример в НКРЯ при невозможности прыгать до потолка vs. *прыгнуть до потолка).

Выводы

Анализ употребления идиом поля «Радость / удовольствие» позволяет сделать следующий вывод: лексико-грамматические изменения идиомы непосредственно обусловлены ее семантикой (например, при такой морфологической модификации, как изменение глагольного вида); они способны актуализировать ее значение в контексте (например, при инверсии как средстве эмфазы, усиления экспрессии, а также при контекстно-зависимых модификациях наподобие описанных нами ранее в [Дронов, 2012]).

Кроме того, наблюдается тенденция к генерализации: идиомы поля «Радость / удовольствие» могут обозначать иные эмоции и относиться и к другим полям (в частности, к полю «Страх»). Можно говорить (например, в случае с X'а полные штаны) о появлении фразеосхем (по Д. Н. Шмелеву [Шмелев, 1977]), играющих роль интенсификатора.

Источники и принятые сокращения

1. НКРЯ -- Национальный корпус русского языка. -- Режим доступа : http:// ruscorpora.ru.

2. СОВ -- Словарь образных выражений русского языка / Т. С. Аристова, М. Л. Ковшова, Е. А. Рысева, В. Н. Телия, И. Н. Черкасова ; под ред. В. Н. Телия. -- Москва : Отечество, 1992. -- 368 с.

3. Тезаурус -- Словарь-тезаурус современной русской идиоматики / под ред. А. Н. Баранова, Д. О. Добровольского. -- Москва : Мир энциклопедий Аванта+, 2007. -- 1136 с.

Литература

1. Баранов А. Н. Имя им легион vs. их как грязи : устная и книжная идиоматика в сопоставлении / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский // Язык современного города : тезисы докладов международной конференции «Восьмые Шмелевские чтения». -- Москва : Институт русского языка им. В. В. Виноградова, 2008. -- С. 18--20.

2. Дронов П. С. О вводе контекстно-зависимого определения в состав идиомы / П. С. Дронов // Логический анализ языка. Адресация дискурса / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. -- Москва : Индрик, 2012. -- С. 50--61.

3. Зализняк Анна А. Ключевые идеи русской языковой картины мира : сборник статей / Анна А. Зализняк, И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев. -- Москва : Языки славянской культуры, 2005. -- 544 с. -- (Язык. Семиотика. Культура).

4. Иванова Н. Н. Словарь языка русской поэзии (образный арсенал русской лирики конца XIX -- начала XX в.) / Н. Н. Иванова, О. Е. Иванова. -- Москва : АСТ : Астрель : Русские словари : Транзиткнига, 2004. -- 668 с.

5. Иоанесян Е. Р. Удовольствие : способы номинации в языке / Е. Р. Иоанесян // Вопросы психолингвистики. -- 2017. -- № 3 (33). -- С. 156--169.

6. Ковшова М. Л. Эмоция «удивление» и способы ее концептуализации в русской и вьетнамской фразеологии / М. Л. Ковшова, хоанг Тхи Фыонг ха // Язык. Сознание. Коммуникация. Вып. 50. -- Москва : Изд-во МГУ, 2014. -- С. 159-- 166.

7. Мельчук И. А. Язык : от смысла к тексту / И. А. Мельчук. -- Москва : Языки славянской культуры, 2012. -- 176 с. -- (Studia philologica).

8. Пеньковский А. Б. Радость и удовольствие в представлении русского языка / А. Б. Пеньковский. -- В книге : Пеньковский. А. Б. Очерки по русской семантике / А. Б. Пеньковский. -- Москва : Языки славянской культуры, 2004. -- С. 37--38.

9. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика / Д. Н. Шмелев. -- Москва : Просвещение, 1977. -- 335 с.

10. Lakoff G. Hedges : A study in meaning criteria and the logic of fuzzy concepts /G. Lakoff // Journal of Philosophical Logic. -- Vol. 2. -- No. 4 (Oct., 1973). -- Pp. 458--508.

11. Wierzbicka A. Duљa (`soul'), toska (`yearning'), sud'ba (`fate') : Three Key Concepts in Russian Language and Russian Culture / А. Wierzbicka // Saloni Z. (ed.). Metody formalne w opisie jкzykуw sіowiaсskich. -- Biaіystok : Dzial Wydawn. Filii UW w Biaіymstoku, 1990. -- Pр. 13--36.

Material resource

1. NKRYa -- Natsionalnyy korpus russkogo yazyka. Available at: http://ruscorpora.ru. (In Russ.).

2. SOV --Aristova, T. S., Kovshova, M. L., Ryseva, E. A., Teliya, V. N., Cherkasova, I. N. (1992). Slovar' obraznykh vyrazheniy russkogo yazyka. Moskva: Otechestvo. (In Russ.).

3. Tezaurus --Baranov, A. N., Dobrovolskiy, D. O. (eds.) (2007). Slovar'-tezaurus sovremennoy russkoy idiomatiki. Moskva: Mir entsiklopediy Avanta+. (In Russ.).

References

1. Baranov, A. N., Dobrovolskiy, D. O. (2008). Imya im legion vs. ikh kak gryazi: ustnaya i knizhnaya idiomatika v sopostavlenii. In: Yazyk sovremennogo goroda. Tezisy dokladov mezhdunarodnoy konferentsii Vosmyye Shmelevskiye chteniya. Moskva: Institut russkogo yazyka im. V. V. Vinogradova. 18--20. (In Russ.).

2. Dronov, P. S. (2012). O vvode kontekstno-zavisimogo opredeleniya v sostav idiomy. In: Arutyunova, N. D. (ed.) Logicheskiy analiz yazyka. Adresatsiya diskursa. Moskva: Indrik. 50--61. (In Russ.).

3. Ioanesyan, E. R. (2017). Udovolstviye: sposoby nominatsii v yazyke. In: Voprosy psikholingvistiki, 3 (33): 156--169. (In Russ.).

4. Ivanova, N. N., Ivanova, O. E. (2004). Slovar' yazyka russkoy poezii (obraznyy arsenal russkoy liriki kontsa XIX -- nachala XX v.). Moskva: OOO «Izdatelstvo AST»: OOO «Izdatelstvo Astrel'»: «OOO Izdatelstvo «Russkiye slovari»: «OOO Tranzitkniga».(In Russ.).

5. Kovshova, M. L., Khoang Tkhi Fyong Kha (2014). Emotsiya «udivleniye» i sposoby yeye kontseptualizatsii v russkoy i vyetnamskoy frazeologii. In: Yazyk. Soznaniye. Kommunikatsiya, 50. Moskva: Izd-vo MGU. 159--166. (In Russ.).

6. Lakoff G. (1973). Hedges: A study in meaning criteria and the logic of fuzzy concepts. Journal of Philosophical Logic, 2 (4): 458--508.

7. Melchuk, I. A. (2012). Yazyk: ot smysla k tekstu. Moskva: yazyki slavyanskoy kultury, (In Russ.).

8. Penkovskiy, A. B. (2004). Radost' i udovolstviye v predstavlenii russkogo yazyka. In: Ocherki po russkoy semantike. Moskva: Yazyki slavyanskoy kultury. 37-- 38. (In Russ.).

9. Shmelev, D. N. (1977). Sovremennyy russkiy yazyk. Leksika. Moskva : Prosveshcheniye. (In Russ.).

10. Wierzbicka, A. (1990). Duљa (`soul'), toska (`yearning'), sud'ba (`fate'): Three Key Concepts in Russian Language and Russian Culture. In: Saloni, Z. (ed.). Metody formalne w opisie jкzykуw sіowiaсskich. Biaіystok : Dzial Wydawn. Filii UW w Biaіymstoku. 13--36. (In Polish).

11. Zaliznyak, Anna A., Levontina, I. B., Shmelev, A. D. Klyuchevye idei russkoy yazykovoy kartiny mira. Moskva: Yazyki slavyanskoy kultury, 2005. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru