НаучНый диалог. 2016 Выпуск № 3 (51) / 2016

Размещено на http://www.allbest.ru/

130

10.02.00 ЯЗЫКОЗНАНИЕ / LINGUISTICS № 3 (51) / 2016

117

Волгоградский государственный университет

Лексико-семантические и прагматические особенности текстов политического дискурса

Эйсфельд Евгений Александрович, аспирант,

кафедра немецкой филологии

Аннотация

Исследуются особенности текстов в политическом дискурсе немецкого языка. На основе классификации А. Буркхардта автором предлагается собственная концепция анализа фактического материала. Источниками эмпирического материала послужили веб-сайты «Deutscher Bundestag» (www.bundestag.de) и «Spiegel online» (www.spiegel.de). Актуальность исследования определяется сопоставительным аспектом анализа особенностей текстов, относящихся к разным источникам. Выявляются особенности критического анализа языка политического дискурса. Выполняется детальный лексико-семантический анализ языкового материала. Устанавливаются закономерности выбора говорящим определенного набора языковых средств. Выявляются основные признаки ключевых слов, используемых в текстах политического дискурса. Особое внимание уделяется изучению функционирования эвфемизмов в рамках исследуемого фактического материала. Выполняется анализ прагматических особенностей политических текстов. Исследуются условия создания политических текстов. Анализируются отличительные черты адресанта и адресата текста. Выявляется структурное своеобразие текстов, относящихся к разным источникам. Определяется характер оказываемого прагматического воздействия на рецепиента. Полученные результаты анализа имеют важное научно-исследовательское значение и могут быть использованы в дальнейшей разработке проблематики политического дискурса. В перспективе видится проведение компаративного анализа политических текстов в немецком и русском языках.

Ключевые слова: политическая коммуникация; политический дискурс; политическая речь; лексико-семантический анализ; прагматический анализ; эвфемизмы. эвфемизм текст политический дискурс

Annotation

Lexical-Semantic and Pragmatic Characteristics of Texts of Political Discourse

Eysfeld Yevgeniy Aleksandrovich (2016), post-graduate student, Department of German Philology, Volgograd State University (Volgograd, Russia)

Peculiarities of the texts in German political discourse are studied. Based on the classification by A. Burckhardt the author proposes his own conception of the analysis of factual material. Sources of empirical data were the websites such as “Deutscher bundestags” (www.bundestag.de) and “Spiegel online” (www.spiegel.de). The relevance of the study is determined by the comparative aspect of the analysis of characteristics of the texts belonging to different sources. The features of critical analysis of the language of political discourse are revealed. Detailed lexical-semantic analysis of linguistic material is made. Regularities of a speaker's choice of certain language features are revealed. The main characteristics of the key words used in the texts of political discourse are identified. Special attention is paid to the study of the functioning of euphemisms in the context of the investigated factual material. The analysis of the pragmatic aspects of political texts is made. The conditions for the creation of political texts are studied. The characteristics of the sender and the addressee of the text are analysed. The structural uniqueness of texts belonging to different sources is revealed. The nature of the pragmatic influence on the recipient is determined. The results of the analysis have important research value and can be used in the further development of the political discourse problematics. In the long term the comparative analysis of political texts in German and Russian languages seems to be needed.

Key words: political communication; political discourse; political speech; lexical and semantic analysis; pragmatic analysis; euphemisms.

Вводные замечания

Развитие языковой системы предполагает разработку концепций критического исследования языкового материала, позволяющего выявить лингвистические особенности в зависимости от дискурса, а также языковой и внеязыковой специфики текстов. В рамках настоящего исследования особый интерес для нас представляет язык политического дискурса.

Критика политического языка ориентируется на нормы, традиционно не являющиеся предметом исследования в языкознании [Roth, 2004, с. 53], и находится также в вйдении ряда других дисциплин, таких как политология, социология или политическая лингвистика [Bandhauer, 1990, с. 232]. Поскольку критика языка не входит в сферу исключительно дескриптивной лингвистики, она может рассматриваться как раздел прикладной лингвистики, исследующий научно обоснованную рефлексию идей и концептов, функционирующих в языке [Spitzmьller, 2002, с. 6].

Ввиду того, что большинство политических действий носят языковой характер, их результат напрямую зависит от состава используемых языковых средств. В рамках настоящей статьи мы проведем критический анализ политических текстов, отобранных с официального веб-сайта Бундестага (www.bundestag.de) и веб-сайта онлайн-издания журнала «Spiegel» (www. spiegel.de), а также представим результаты компаративного анализа использованных языковых средств в указанных источниках материала. Для исследования привлечены наиболее яркие примеры, отражающие значимые языковые особенности анализируемых текстов.

Методология исследования политических текстов

Основу методологии работы составляет предложенная А. Буркхардтом и дополненная нами классификация методов исследования политических текстов, а именно лексико-семантический и прагматический анализ [Burkhardt, 2002, с. 75--114]. В рамках лексико-семантического анализа А. Буркхардт предлагает изучить контекстуально обусловленные ключевые слова [Burkhardt, 2002, с. 78], которые в свою очередь делятся на одно- и межпартийные, нейтральные или эмоционально окрашенные, положительные или отрицательные и т. д. Кроме того, А. Буркхардт подчеркивает, что к значимым элементам политической речи относятся эвфемизмы, выполняющие двойственную функцию. С одной стороны, они служат для более щадящего восприятия информации получателем, с другой стороны, они позволяют говорящему соблюдать принцип политкорректности [Burkhardt, 2002, с. 91]. А. Буркхардт выделяет два основных вида эвфемизмов в зависимости от формы: лексические и синтаксические. На наш взгляд, такая классификация не является исчерпывающей. Представляется необходимым различать эвфемизмы не только по уровням речи, но и по значению: метафоры, литоты, оксюмороны и т. д. Кроме того, как показывает наш эмпирический материал, эвфемизмы могут появляться в результате изменения интонации и применения иных способов. Отдельно А. Буркхардт рассматривает метафору как категорию ключевых слов в политическом дискурсе [Burkhardt, 2002, с. 85]. Однако мы полагаем, что метафора является частным случаем эвфемизмов, то есть должна рассматриваться как составляющий элемент эвфемистических средств.

В основе прагматического анализа политического текста лежит исследование взаимосвязи языковых форм, действий и общественных условий.

Научный интерес для нас представляют следующие аспекты:

1. условия создания текста;

2. адресант и адресат текста;

3. цель послания;

4. оказываемое воздействие на получателя;5) структура текста.

Лексико-семантический анализ политических текстов

Для проведения лексико-семантического анализа нами был использован метод сплошной выборки практического материала. В процессе установления ключевых слов в текстах с официального веб-сайта Бундестага (далее -- 1) и онлайн-издания Spiegel (далее -- 2) было установлено, что наиболее значимые для реализации коммуникативных целей слова относятся к политической и общественно-политической терминологии. Например: Migrantenpolitik (миграционная политика), Flьchtlingskrise (кризис беженцев), Asylanten (беженцы), Nachhaltigkeitsstrategie (стратегия продолжительного развития), CSU (нем. Christlich-Soziale Union in Bayern = ХСС -- Христианско-социальный союз в Баварии), CDU (нем. Christlich Demokratische Union Deutschlands = ХДС -- Христианско-демократический союз Германии) и т. п. Использование такой лексики позволяет реализовать информативную и апеллятивную функции политического текста. Отметим, что для текстов 1 характерно применение лексики официального стиля, например, Flьchtlingsursachen (причины появления беженцев), Rentenpolitik (пенсионная политика), Migrantenintegration (интеграция мигрантов). Напротив, в текстах 2 используются общественно-политические термины разговорного стиля (например, Multikulti вместо Multikulturalism или Flьchtlingsdrama (драма беженцев) вместо Flьchtlingskrise (кризис беженцев)), что особенно ярко проявляется в политических заголовках (например, Deutschlands Alleingang (самостоятельные действия Германии) вместо individuelle politische Tдtigkeit Deutschlands (индивидуальная политическая деятельность Германии) или Hippie-Staat (государство хиппи) вместо Bundesrepublik Deutschland (Федеративная республика Германия)). Такая разница обусловлена необходимостью соблюдения политическими деятелями действующих политических установок, внутрипартийной дис циплины, социальных, культурных, моральных норм, а также языковых и стилистических норм, присущих политическому дискурсу. В то же время авторы публицистических статей пытаются привлечь внимание читателей за счет перефразирования, придания дополнительных семантических оттенков нейтральным лексемам или использования эмоционально окрашенной лексики.

Большинство используемых в обоих типах текстов лексем являются «многопартийными», то есть могут использоваться представителями различных партий. Однако, на наш взгляд, в политическом дискурсе могут встречаться «однопартийные лексемы», которые носят дискредитирующий характер, например, Ferkel (поросенок) вместо Merkel. Вследствие соблюдения авторами текстов социальных, культурных, лингвистических, стилистических норм в исследуемых нами источниках 1 и 2 указанные примеры зафиксированы не были. Явная дискредитация оппонента может прослеживаться в негосударственных печатных изданиях, в меньшей степени зависящих от государственной цензуры. Кроме того, в качестве «однопартийных» выражений следует рассматривать политические лозунги, например, Nie wieder Deutschland (Нет повторению фашизма). Подобные примеры могут встречаться в обоих типах текстов.

Большинство используемых политических терминов являются нейтральными, например, Energiewirtschaft (энергетическая экономика) или Verwaltungsbehцrde (административное учреждение). При этом в текстах 2 нами были выявлены случаи использования эмоционально окрашенной лексики, например, sinnloser Aktionismus а la CSU (бессмысленный акционизм а ля ХСС) или fundamentaler Angriff auf das Menschenrecht auf Asyl (фундаментальное нападение на человеческое право на убежище). Использование эмоциональной лексики позволяет говорящему оказать влияние на восприятие информации адресатом. Позитивная или негативная оценка происходящего выражается в обоих типах текстов с помощью: а) глаголов говорения, например, bestдtigen, (подтверждать), widersprechen (возражать), б) прилагательных, выражающих коннотативный признак, например, rational (рациональный), sinnlos (бессмысленный), vernьnftig (здравомыслящий), в) существительных, например, Verbrechen gegen Humanitдt (преступление против гуманности) или Einstimmigkeit (единогласие). Одобрение или неодобрение происходящих событий также может выражаться посредством междометий (например, Ach, Europa...). Конкретная коннотация понятий определяется контекстом. Отметим, что, по нашему мнению, в рамках политического дискурса ключевые слова преимущественно выражаются существитель ными. Однако в заголовках статей источника 2 нами обнаружены случаи использования авторами глаголов в роли ключевых слов, например, Krise bewдltigen (преодолеть кризис). В данном случае употребление глагола позволяет заменить составное существительное Krisebewдltigung (преодоление кризиса). Анализ фактического материала позволяет сделать вывод о том, что в оригинальном выражении автор использует предикат, поскольку в дальнейшем он описывает возможные варианты преодоления кризиса, а заголовок ориентирован на выполнение действий в будущем, в то время как использование существительного Krisebewдltigung подразумевает перечисление уже выполняемых мер и ориентируется на настоящее.

Рассмотрим состав эвфемистических средств, используемых в текстах 1 и 2. Опираясь на предложенную Буркхардтом концепцию критического анализа политических текстов, мы установили, что в обоих типах текстов в целях эвфемизации автор (или говорящий) употребляет следующие языковые средства:

а) метафоры, позволяющие иносказательно передать скрытые смыслы, например, das schцnste Weihnachtsgeschenk: Hoffnung (самый прекрасный рождественский подарок: надежда) (1) вместо das Wichtigste ist Hoffnung (Самое важное -- это надежда) или Putin hдtte die Bьhne (Путин взошел на сцену) (2) вместо Putin hдtte eine Mцglichkeit (у Путина была возможность);

б) обобщенные слова и выражения, передающие скрытые смыслы в общих чертах, без акцентирования внимания на деталях, например,...weil die Lдnder unter Nachhaltigkeit etwas Unterschiedliches verstehen (потому что земли понимают под продолжительным развитием что-то другое) вместо...nicht eine globale nachhaltige Entwicklung (не глобальное продолжительное развитие) (1) или den Einsatz sehen wir anders (ввод войск мы видим подругому) вместо den Einsatz sehen wir als VerstoЯ gegen Staatshoheit (ввод войск мы воспринимаем как преступление против государственного суверенитета) (2);

в) литоты, намеренно снижающие уровень конфликтогенности ситуации посредством редуцирования предмета конфликта, например,...eine Erwerbstдtigenversicherung lцst nicht alle Probleme. Trotzdem ist sie … der richtige Weg. (Страхование работников не решит все проблемы. Но оно является правильным путем) (1) или Aus dem Kreml gibt es bislang keine offizielle Antwort. Lukjanow hдlt aber fьr gut mцglich, dass Putin nach Mьnchen reist (Кремль не предоставил официального ответа, но Лукьянов считает возможным приезд Путина в Мюнхен) (2);

г) оксюмороны, представляющие собой противопоставления, способ ные отвлечь слушателя от скрытых смыслов, например, Die Entwicklung ist rьcklдufig (Развитие возвратно) (1) или Nordkorea als feindlicher Partner (Северная Корея как вражеский партнер) (2);

д) заимствования и нововведения, интерпретирование которых может быть затруднено в результате отсутствия необходимых фоновых знаний, благодаря чему происходит сокрытие нежелательной информации, например, voluntaristische Das-will-ich-so-Sprьche (волюнтаристские изречения Я-хочу-это-так (1) или Highlight des Atomtests (изюминка атомного теста) (2);

е) умалчивания, позволяющие избегать использования нежелательной информации, например, Bekдmpfung von Fluchtursachen (устранение причин бегства) (1) вместо Bekдmpfung von Fluchtursachen durch Intervention (устранение причин бегства посредством интервенции) или ohne «hohle diplomatische Phrasen» (без пустых дипломатических фраз) (2) вместо ohne «hohle diplomatische Phrasen», die kaum helfen kцnnen (без пустых дипломатических фраз, которые едва ли могут помочь);

ж) сокращения, способствующие более щадящему усвоению информации, например, IS (Игил) вместо Islamischer Staat (Исламское государство) (1) или H-Bombe вместо Wasserstoffbombe (водородная бомба) (2).

Кроме того, в целях передачи скрытых смыслов оратор может изменить речевой стиль, например, Der soziale Wohnungsbau wurde vor der Ankunft der Flьchtlinge kurz und klein frikassiert (социальное строительство перед приездом беженцев было урезано в пух и прах) (1) вместо...stark reduziert (сильно снижено) или ьbermдЯiges Hцflichkeitsgetue (чрезмерное жеманство) (2) вместо Zeit verlieren (потеря времени)) или использовать интонационное выделение (например, Sie sagen, das sei „nachhaltig“ (1) (Вы говорите, это было «продолжительно») или „Erfolgreicher“ Test einer Wasserstoffbombe («успешный» тест водородной бомбы) (2).

Результаты проведенного анализа фактического материала позволяют сделать вывод о том, что в рамках текстов 1 говорящий чаще использует эвфемизмы для украшения речи, поскольку передача скрытых смыслов даже с помощью риторических средств ограничена экстралингвистическими факторами -- этическими, культурными и социальными нормами и внутрипартийной дисциплиной, например, eine gesegnete und friedvolle Weihnacht (благословенное и мирное рождество) или fruchtbare Diskussionen (плодотворные дискуссии).

Тексты 2 характеризуются использованием эмоционально окрашенных эвфемизмов, нередко с использованием понижения регистра речи и употреблением обсценных лексем, что создает наибольший резонанс в рамках публицистического текста, например, schwule Kommunistensau (гомосексуальная коммунистическая свинья). Основное различие между исследуемыми текстами, по нашему мнению, заключается в отсутствии четких норм, регламентирующих содержание текстов 2, что в свою очередь отображается в выборе лексических средств.

Прагматический анализ политических текстов

Дальнейшее сравнение особенностей исследуемых текстов 1 и 2 касается их прагматической специфики. Поводом к созданию текстов в обоих случаях являются политические события, происходящие на внутренней и международной арене и сопровождаемые текстовым выражением политических фактов. Основная идея текста, как правило, отображается в его заголовке, например, Bericht ьber Fцrderung der Kulturarbeit (1) (Отчет о финансировании культурной деятельности) или Missionen in Mali und Irak: Kabinett beschlieЯt Ausweitung von Bundeswehr-Einsдtzen (Миссии в Мали и Ираке: Парламент принимает решение об усилении ввода войск) (2).

Авторами текстов 1 являются политики -- члены Бундестага, чьи высказывания фиксируются стенографистами в ходе пленарных выступлений, в то время как авторы текстов 2 -- редакторы и журналисты издания. Поэтому основное различие между текстами заключается в наличии авторских комментариев в текстах 2, например, Grьnen-Fraktionschefin Katrin Gцring-Eckardt warf der CSU Populismus vor (Руководитель партии Зеленых Катрин Геринг-Екардт упрекнула ХСС в популизме). Это позволяет автору давать личную оценку происходящему. Необходимо подчеркнуть, что авторы текстов 2 являются связующим элементом между субъектом текста (политиком) и реципиентом текста (читателем), что оказывает огромное прагматическое воздействие на слушателя.

Реципиентами текстов 1 являются лица, обладающие достаточными политическими знаниями, знакомые с общепринятыми политическими терминами и использующие данные тексты для информирования, переработки, аналитического анализа и т. д., в то время как тексты 2 ориентированы на широкую аудиторию, нацеленную на получение уже обработанной автором информации. В известной мере интерпретирование текстов 2 представляется в упрощенном виде, поскольку автор выражает свою точку зрения. Читателю остается согласиться с предлагаемой точкой зрения или не принять ее, например, die Wirtschaftskrise in Russland habe den Druck auf den Kreml erhцht, Hoffnungen auf Hilfe aus China hдtten sich bislang nicht erfьllt (экономический кризис в России увеличил давление на Кремль, надежды на помощь из Китая до сих пор не увенчались успехом). В указанном примере речь идет о последствиях экономического кризиса в России. Точка зрения автора является субъективной, а читатель вправе сделать собственные выводы на основании прочтенного.

Целью послания является информирование читателя о происходящих событиях, например, Nachhaltige Entwicklung in Deutschland (продолжительное развитие в Германии) (1) или Rede vor Sicherheitskonferenz: Putin reagiert bislang nicht auf Einladung nach Deutschland (Речь перед конференцией по безопасности: Путин до сих пор не отреагировал на приглашение в Германию) (2). Однако в ходе исследования текстов 2 нами была установлена дополнительная цель, а именно привлечение внимания читателя к проблеме, которая достигается за счет использования экспрессивной лексики, например, Angeblicher Atomtest: Nordkorea provoziert seine Nachbarn (Показательный атомный тест: Северная Корея провоцирует своих соседей).

Формой реализации обоих типов текстов является электронное издание. Основная разница заключается в том, что тексты 1 представляют собой обсуждение актуальных политических фактов, объединенных по одному поводу в рамках конкретного заседания и, соответственно, в рамках одного текстового документа, загружаемого в текстовый архив Бундестага. Электронное издание Шпигель в свою очередь представляет собой собрание разрозненных статей, написанных разными авторами и объединенных в одном номере журнала по признаку времени написания текста. Данное отличие проявляется, к примеру, в использовании в текстах 2 обзорных исторических экскурсов. Так, в статье «TV-Doku ьber Erdbeben in Japan» (Телевизионный документальный фильм о землетрясении в Японии) речь идет о землетрясении, произошедшем в Японии в 1923 году, а также о его экономических и политических последствиях. В текстах 1 историческая рекурсия может встречаться лишь по поводу событий, носящих важное политическое значение. Характерным примером этого является ежегодное предновогоднее выступление федерального канцлера, включающее в себя перечисление основных событий прошедшего года (Neujahrsansprache 2015 von Bundeskanzlerin Dr. Angela Merkel am 31. Dezember 2014 ьber Hцrfunk und Fernsehen). Исторические предпосылки создания текстов 1 и 2 при этом являются идентичными, то есть в обоих случаях электронные ресурсы отражают важнейшие события, происходящие на политической арене. Наряду с этим отметим однотипные интертекстуальные особенности, выражаемые схожим набором общественно значимых вопросов, исследуемой проблема- тикой и т. д.

Исследуемые тексты обладают рядом структурных особенностей. Тексты 1 имеют циклическое строение, что выражается в последовательном обсуждении ряда ключевых вопросов, в то время как тексты 2 посвящены исключительно одному поводу. Кроме того, обсуждение конкретного события в текстах 2 имеет традиционную линейную структуру (введение -- основная часть -- заключение), а тексты 1 представляют собой набор реплик и ремарок, относящихся к данному событию и принадлежащих представителям различных политических партий.

Основу прагматического анализа составляет выявление степени оказываемого воздействия на читателя. Как показывают результаты проведенного анализа фактического материала, основной функцией исследуемых текстов является информирование читателя о происходящих событиях, а также о мерах, принимаемых в связи с этим. Однако, обладая большей эмоциональностью, тексты 2 могут побуждать читателя к совершению определенных действий (например, поддержка определенного политического курса). Используемые в заголовках текстов 2 риторические вопросы имеют определенное назначение: они взывают к чувствам реципиента. Например, коммуникативное намерение высказывания Wer noch kцnnte es schaffen (Кто еще способен на это) заключается в пробуждении чувства гордости (выполняет апеллятивную функцию).

Выводы

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:

-- к числу основных лексико-семантических черт текстов 1 можно отнести использование общественной и общественно-политической терминологии, а также нейтральных, «многопартийных» лексем, относящихся к официальному стилю;

-- среди характерных лексико-семантических особенностей текстов 2 следует назвать употребление общественной и общественно-политической терминологии, а также эмоционально окрашенных, «одно- и многопартийных» лексем, относящихся как к официальному, так и к разговорному стилям;

-- в текстах обоих типов используются эвфемизмы, выражаемые метафорами, обобщенными словами, литотами, оксюморонами, заимствованиями, нововведениями и умалчиваниями. Однако если в текстах 1 эвфемизмы используются преимущественно для соблюдения общественных и этических норм, то в текстах 2 они применяются также и для эскалации эмоционального напряжения;

-- с точки зрения прагматического анализа тексты 2 (в отличие от текстов 1) обладают большей субъективностью, обусловленной наличием комментариев автора; реципиенты текстов 2 не обладают обширными политическими знаниями; тексты 2 можно охарактеризовать как более простые для восприятия; структура таких текстов является линейной, а не цикличной; наряду с информационной функцией тексты 2 выполняют апеллятивную функцию.

Нами было установлено, что тексты 1 и 2 при сходстве поводов к их созданию имеют большое количество лингвистических и экстралингвистических различий. В перспективу данного исследования входит компаративный анализ текстов немецкоязычного и русскоязычного политических дискурсов.

Литература

1. Ворожбитова А. А. Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты: автореферат диссертации … доктора филологических наук / А. А. Ворожбитова. Краснодар: КубГУ, 2000. 48 с.

2. Катаева С. Г. Немецкий политический язык: основные направления и тенденции развития (на материале политической лексики): автореферат диссертации … доктора филологических наук / С. Г. Катаева. Москва, 2009. 42 с.

3. Комиссаров В. Н. Теория перевода / В. Н. Комиссаров. Москва: Высшая школа, 2004. 253 с.

4. Кубрякова Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике / Е. С. Кубрякова // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: сборник обзоров / С. А. Ромашко (отв. ред.). Москва: [б. и.], 2000. С. 7--22.

5. Паршина О. Н. Российская политическая речь: теория и практика / О. Н. Паршина. Москва: ЛКИ, 2007. 232 с.

6. Паршина О. Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России: автореферат диссертации … доктора филологических наук: 10.02.01 / О. Н. Паршина. Саратов, 2005. 48 с.

7. Прядильникова Н. В. Эвфемизация речи в социокультурном аспекте / Н. В. Прядильникова // Вестник Самарского государственного аэрокосмического университета им. С. П. Королева. 2006. Выпуск 3 (11). С. 143--149.

8. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка / Г. Н. Скляревская. СанктПетербург: Изд-во СПбГУ, 2004. 166 с.

9. Шамне Н. Л. Речевая агрессия как нарушение экологичности политического дискурса / Н. Л. Шамне, А. В. Карякин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2. Языкознание. 2011. № 1 (13). С. 204--208.

10. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса / Е. И. Шейгал. Волгоград, 2000. 431 с.

11. Bandhauer W. Kritik der Kritik. Anmerkungen zur politischen und ideologischen Dimension des Sprechens ьber die Sprache der Politik / W. Bandhauer // Sprache in der Politik -- Politik in der Sprache. Analysen zum цffentlichen Sprachgebrauch. Klagenfurt: Drava, 1990. S. 232--239.

12. Burkhardt A. Politische Sprache. Ansдtze und Methoden ihrer Analyse und Kritik / A. Burkhardt // Streitfall Sprache. Sprachkritik als angewandte Linguistik? -- Bremen: Hempen-Verlag, 2002. S. 75--114.

13. Roth S. K. Politische Sprachberatung als Symbiose von Linguistik und Sprachkritik. Zu Theorie und Praxis einer kooperativ-kritischen Sprachwissenschaft / S. K. Roth. Tьbingen: Max Niemeyer Verlag, 2004. 304 S.

14. Spitzmьller J. Einleitung / J. Spitzmьller // Streitfall Sprache. Sprachkritik als angewandte Linguistik? Bremen: Hempen-Verlag, 2002. S. 1--15.

Размещено на Allbest.ru