Этнокультурная специфика значений и употребления русских терминов родства в восприятии корейцев

Научная новизна работы заключается в постановке проблемы и предлагаемых вариантах решения сформулированных задач.

1. Осуществлен системный функциональный анализ соотносимых микросистем родства в русском и корейском языках, в пространстве "своей" (параметр А) и "чужой" (параметр Б) культур, комплексно рассмотрен их семантический, прагматический и лингвокультурологический статус.

2. Выявлены и стратифицированы основные типы терминов родства в составе микросистемы номинаций человека с точки зрения их коммуникативной значимости и национально-языковой специфики. Анализ коммуникативно-прагматической актуализации этноспецифичных единиц языка в конкретно-речевых условиях соотносится как с фактором субъекта, так и адресата речи.

3. Типизированы социолингвистические признаки (квази)синонимичных номинаций адресата и лингвокультурные условия переключения кода при их выборе.

4. Предложена авторская методика выявления и описания инофоновой информации в параллельных разноязычных текстах.

Положения, выносимые на защиту:

Апробация. Ход и результаты работы обсуждались на заседании кафедры общего и русского языкознания Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина, а также были представлены на шести международных и всероссийских конференциях с публикацией тезисов или текста доклада: Москва, Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина, 1996, 1997 гг., МГИМО, 1997 г., ДА МИД РФ, 1998 г., ТГУ, 1998г., МГУ им. М.В. Ломоносова, 1998 г.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы исследования, отмечаются её актуальность и новизна, формулируются основная цель и задачи исследования, определяются основные положения, выносимые на защиту, раскрываются теоретическая значимость и практическая ценность проведённого исследования.

В первой главе "Традиционная семья в зеркале системы терминов родства русских и корейцев" рассмотрена номенклатура русских и корейских терминов кровного родства и свойства, вычленена иерархия дифференциальных признаков в них, описаны социолингвистические причины эволюции подсистемы терминов свойства в русском языке.

При отборе номинаций для первичного списка русских терминов родства принят критерий наличия толкования в "Толковом словаре русского языка" Ожегова С.И. и Шведовой Н.Ю. При отборе единиц корейского языка (вторичный список) в качестве критерия была принята эквивалентность термина/терминов номинациям из первичного списка и их наличие в "Словаре современного корейского языка" языка" ("New Аce" Korean Language Dictionary). Списки русских и корейских терминов кровного родства и свойства представлены в работе в виде таблиц с указанием словарных толкований классов родства, к каждому из них приведены обозначения посредством кода Левина [Левин 1974], в котором родитель обозначен Р, дитя - Д, супруг - С, эго - Э, мужской и женский пол - соответственно м и ж, старший и младший - соответственно "+" и "-".

Для выявления принципов, мотивирующих подсистемы, и установления в них контрастирующих значений выделены дифференциальные переменные (семы): 4 релевантных признака (14) в русском языке и 8 признаков (1 - 8) в корейском языке. Типологическому принципу анализа на едином основании удовлетворяет рассмотрение указанных восьми признаков в качестве сетки-модели, включающей максимальное количество (общих) признаков.

Приводим общий для обоих языков список этих признаков:

1) поколение (принадлежность альтера к генеалогическому поколению),

2) генеалогическое расстояние между эго и альтером (ранг цепочки),

3) прямое / непрямое (боковое) родство (линейность),

4) пол альтера,

5) пол эго,

6) родство по отцовской / материнской линии (латеральность),

7) старшинство альтера среди родственников его поколения (относительный возраст альтера в пределах генеалогического поколения),

8) пол связующего родственника/родственников (коннектора/коннекторов).

При наложении корейской матрицы на исходную русскую обнаруживаются четыре различные конфигурации по признаку симметрии/ асимметрии языков/языка и четыре вида отношений по признаку степени эквивалентности.

1. Группа Т = Т (эквивалентность, совпадение ячеек). Симметрия языков. Равное количество ячеек, при наложении матриц пустые ячейки отсутствуют, исходное слово имеет один эквивалент, по 4 термина в русском и корейском языках: отец, мать, сын, дочь. Релевантными являются 4 признака: поколение, генеалогическое расстояние, прямое / боковое родство, пол альтера.

2. Группа Т ? Т (частичная эквивалентность, незаполненные участки в ячейках корейской матрицы). Асимметрия языков + асимметрия в подсистеме корейского языка. При наложении корейской матрицы на исходную русскую ее полностью заполненным ячейкам соответствуют ячейки с незаполненными участками, по 2 термина в русском и корейском языках: правнук, правнучка.

3. Группа Т = ТТ (симметричная многоэквивалентность, подробно разработанные ячейки корейской матрицы). Асимметрия языков + симметрия в подсистеме корейского языка. При наложении корейской матрицы на исходную русскую ее простым ячейкам соответствуют ячейки с подробно разработанными участками: дед (2), бабка (2), дядя (4), тетка (2), племянник (2), племянница (2), брат (5), сестра (7), двоюродный брат (4) / двоюродная сестра (4), внук (3), внучка (3). Это самая многочисленная группа, в которой представлены максимально контрастирующие термины, что дает основания на основе их анализа делать более общие выводы о различиях в представлениях о традиционной семье корейцев и русских, 12 терминов в русском языке и 36 в корейском.

4. Группа Т ? ТТ (асимметричная многоэквивалентность, частично заполненная несколькими (двумя или более) терминами ячейка вторичной матрицы). Асимметрия языков + асимметрия в подсистеме терминов кровного родства корейского языка. При наложении матриц исходной ячейке соответствует частично заполненная несколькими (двумя или более) терминами ячейка вторичной матрицы, по 2 термина в русском и корейском языках: прадед, прабабка.

В аналогичной последовательности с применением метода наложения матриц с целью выявления мотивирующих оснований в работе рассматриваются термины свойства русских и корейцев. Вычленяются три конфигурации по признаку симметрии/асимметрии языков/языка, три вида отношений по степени эквивалентности.

1. Группа Т = Т (эквивалентность, совпадение ячеек). Симметрия языков. Равное количество ячеек, при наложении матриц пустые ячейки отсутствуют, русскому термину соответствует семантически тождественный корейский эквивалент, по 8 терминов в русском и корейском языках: муж, жена, свекор, свекровь, тесть, теща, шурин, золовка.

2. Группа Т ? Т (частичная эквивалентность, незаполненные участки в ячейках корейской матрицы). Асимметрия языков + асимметрия в подсистеме корейского языка. При наложении матрицы на исходную полностью заполненным ячейкам соответствуют ячейки с незаполненными участками, одному русскому термину соответствует частично эквивалентный корейский термин, по 2 термина: сват, свояк.

3. Группа Т = ТТ (симметричная многоэквивалентность, подробно разработанные ячейки корейской матрицы). Асимметрия языков + симметрия в подсистеме корейского языка. При наложении корейской матрицы на исходную ее ячейкам соответствуют полностью заполненные несколькими терминами корейские ячейки, одному русскому термину соответствует от двух до семи корейских, 6 терминов в русском языке и 22 в корейском языке: зять, (сноха) невестка, деверь, свояченица, сватья.

Анализ структурных особенностей подсистем терминов свойства позволяет выявить причины их неустойчивости/устойчивости в русском/корейском языках. Оппозиция языков ярко проявляется в наличии маркированных по признаку актуальности терминов свойства в современном русском языке, в нем выделяются три подгруппы по данному признаку: пассивно употребляющиеся устаревшие (словарная помета устар.) свояк, свояченица, сват, сватья; теряющие актуальность уходящие (помета уходящ.) золовка, шурин, деверь, сноха, свойственник и активно употребляющиеся актуальные (без пометы) тесть, теща, свекровь, свёкор, зять, невестка.

В реферируемой работе эволюция подсистемы терминов свойства в русском языке представлена в виде цепи нарушения/восстановления симметрии. Нумерация явлений не отражает хронологически-адекватный сценарий, сравнимые с фотографическими снимками №№ 1, 4, 6, 8 фиксируют статическую асимметрию, в то время как сравнимые с кинофильмами №№ 2, 3, 5, 7, 9 называют динамические процессы.

0. Макротенденция: исторические изменения в функции вещей (эволюция института семьи).

1. Асимметрия структуры означающее/означаемое (многозначные члены).

2. Переход на периферию вариативных, смешиваемых единиц с максимальным количеством парадигматических противочленов (первая серия терминов невестка, зять).

3. Перекодировка на периферии (архаизация маргинальных единиц, появление вакантных мест и заполнение их мотивированными аналитическими номинациями.

4. Асимметрия системы, асимметрия периферии по отношению к центру (сосуществование аналитических и синтетических форм в системе).

5. Выравнивание асимметрии, перекодировка в центре (появление аналитических мотивированных единиц в центре (вторая серия терминов тесть, теща, свекор, свекровь).

6. Асимметрия системы (сосуществование коннотирующих и нейтральных номинаций).

7. Выравнивание асимметрии (эвфемизация коннотирующих форм).

8. Асимметрия структуры означающее/означаемое (отсутствие вакантных мест, появление альтернативных аналитических форм, сосуществование аналитической и синтетической форм у единиц второй серии).

9. Выравнивание асимметрии (дополнительное распределение в терминах второй серии, функционально-стилистическое расслоение лексических единиц).

Таким образом, в русском языке подсистема терминов свойства, так же, как и подсистема терминов кровного родства, имеет более широкий классифицирующий характер, она строго симметрична (социальные связи супругов, равное количество терминов для родственников женского и мужского пола). При этом она неустойчива, часть терминов подвергается архаизации, эволюция подсистемы терминов свойства обусловлена разноуровневыми причинами интра- и экстралингвистической природы.

В системе терминов родства зеркально отражается этнокультурная модель прототипической семьи, традициионная семья русских и корейцев.

По данным русского языка, семейная группа русских строго симметрична, в ней нет более или менее ценных (престижных) родственников, равнозначимы в ней предки и потомки, мужчины и женщины, родственники по линии отца и матери, со стороны жены и мужа. Данная социальная группа нестабильна в количественном отношении, за ее пределами остаются свойственники, оформлена их оппозиция к кровным родственникам в виде "родственники - родные", что говорит об эволюции структуры семьи в целом и изменении соответствующих участков в этническом сознании русских.

Данные корейского языка показывают, что прототипическая семья корейцев более многочисленна, устойчиво-асимметрична, в ней представлено демонстрирующее семейные ценности корейцев членство престижных предков (ориентация в прошлое), старших, патрилинейных (патронимия) и мужских родственников (андроцентризм). При этом семейная группа в целом мыслится как более многочисленная и существующая на большем отрезке времени, а ее жизнедеятельность регулируется более сложными правилами взаимозависимостей. Относительный характер конституирующих систему признаков (значимость относительного возраста альтера, специализированная двоичность гендерного признака) показывает выраженность идентификации "я" через принадлежность к социальной (микро)группе в пределах семьи, путем взаимоидентификации в данной микрогруппе ("сканирование").

Минимальной единицей идентификации в семье русских является личность. Минимальной единицей идентификации в корейской семье является (микро)группа.

Во второй главе "Выбор номинации адресата: нормы русского рече-вого этикета в восприятии носителей корейского языка" рассматриваются условия сдвига при выборе ты- и Вы-форм общения и личных имен в рус-ском языке с позиции носителей корейского языка.

Различия языков в употреблении ты- и Вы-форм общения связаны с несколькими взаимосвязанными разноуровневыми причинами, главная из которых - системные отличия категории лица.

В русском языке лиц три: 1-е, 2-е, 3-е. Это грамматическая словоизменительная категория глагола, обозначающая отношение субъекта действия (процесса, качества) к говорящему лицу, и местоимений, где эта категория представлена набором лексем.

В корейском языке это "грамматические формы, которые выражают категории, близкие к категории лица", связанные с передачей социальных отношений говорящего соответственно к собеседнику и к лицам, о которых говорится, соотносящиеся с двумя линиями вежливости в корейском речевом этикете: субъектной и объектной вежливости. Указанные средства одновременно выражают два значения: вежливость / нейтральность по вежливости и первое / "непервое" лицо.

В русском языке существует одно местоимение 1-го лица ед.ч.- я, обозначающее говорящего, относительно фигуры которого ведется отсчет времени и пространства акта коммуникации, оппозиция я - не я лежит в основе главной дейктической оппозиции - проксимального и экстремального дейксиса. родство корейский термин восприятие

В корейском языке в значение местоимения 1-го лица обязательно инкорпорируется информация об относительных социальных рангах говорящего и адресата (значимым может быть и относительный ранг того, о ком ведется речь), при равном или низшем ранге адресата употребляется я обычное ("на"), при высшем - я скромное ("чо"). Таким образом, если в русском языке я определяется дейктической процедурой и именно говорящий задает место здесь и время сейчас, то в корейском языке при выборе ранга местоимения я говорящий идентифицирует себя как одного из членов минимальной группы (пары), определяет места обоих членов пары на социальной шкале и устанавливает соотношение мест адресата и говорящего. Данная процедура, названная в работе сканированием, не собственно дейктическая, а социально-дейктическая.

В русском языке представлены два ранга личного местоимения 2-го лица. Н.И. Формановской предложена упрощенная матрица ты и вы-форм общения, в которой представлены оппозиции признаков степени знакомства адресата (незнакомый, малознакомый / хорошо знакомый), обстановки (официальная / неофициальная), отношения к адресату (подчеркнуто вежливое, сдержанное/дружеское, фамильярное, интимное), возраста и положения адресата (равный или старший/равный или младший). Границы дизъюнктивных подмножеств ты- и Вы-адресатов определяются предложенной Ю.Д. Апресяном категорией "личной сферы говорящего".

В отличие от русского, в корейском языке регистр ты-/Вы- и тип обращения для данной пары носителей является переменным: ты-сфера значительно уже, из нее, например, исключаются: 1) все, кто старше говорящего по возрасту, включая родителей, братьев и сестер (значимая разница в этом случае может составлять несколько минут в случае близнецов), 2) такие "фиктивные собеседники", как Бог, умерший, 3) муж для жены. При этом в ты-сферу входят дети, младшие братья и сестры, жена для мужа. Рангу ты примерно соответствует ты обычное ("но"), которое асимметрично употребляется к детям и тем взрослым, к которым относятся "как к детям" (значимое понятие в сознании и поведении корейцев): ученикам, подчиненным, слугам, жене. В симметричных парах употребляется между детьми или очень близкими друзьями.

По правилам русского речевого этикета коммуниканты сохраняют взаимное ты на протяжении жизни (устойчивость ролевой симметрии), успешность коммуникативного акта достигается при четком, недвусмысленном построении высказывания и текста (постулат манеры речи), что при выборе языковых средств обозначает, в частности, прямую номинацию коммуникантов (и третьих лиц).

В корейском языке устойчиво воспроизводимой номинации нет. Все номинации характеризуются сдвигом, условиями переключения кода могут выступать различные ситуативные переменные, важнейшими из них являются: две гендерные оппозиции (первая из них - принадлежность адресата к противоположному / одинаковому полу, вторая - принадлежность / непринадлежность к мужскому полу), семейное положение (адресат женат / замужем, имеет / не имеет детей) и присутствие третьих лиц (социальный контроль). Инвариантным признаком является непрямой характер номинации, прямого указания стараются избегать за счет использования вербального или ситуативного контекста, замещающих паралингвистических средств. В речевом поведении корейцев предусматривается расчет на интуицию собеседника, взаимосвязанные в сознании и поведении сердечность и вежливость, его эмпатию (постулат вежливости).

Приведенный в работе перечень номинаций адресата свидетельствует о том, что большинство перечисленных форм специализированы по социальным (групповым) признакам возраста, пола, семейного положения, профессии и т.п. Выбор номинации предусматривает двучленную социально-дейктическую процедуру: сканирование внутри ролевой пары участников коммуникативного акта (минимальная группа) и идентификацию говорящего и адресата в пределах их (различных) референтных групп. Одни и те же номинации (их эквиваленты) употребляются в русском языке апеллятивно, в корейском языке - апеллятивно и в качестве (замещающей) номинации адресата, что отражает оппозицию русского и корейского языков по признаку "три грамматических лица - два грамматических лица, первое и "непервое".

В работе рассмотрены интра- и экстралингвистические факторы, определяющие национальную специфику русских и корейских личных имен.

Процедура выбора личного имени в русском и корейском лингвокультурном пространстве носит яркие черты национальной специфики. Личное имя в русском культурном пространстве выбирается, на "чистом листе" задается судьба личности. При выборе личного имени корейцев на готовой родовой матрице определяется место нового члена рода в соответствии с его соположением в семейной и родовой матрице, все ячейки этой матрицы (потенциально) заполнены. Таким образом, русское личное имя - это имя личности, корейское личное имя - это имя члена рода.

В русском языке личные имена-апеллятивы частотны, представлен богатый репертуар средств для выражения субъективной оценки и эмоций в обращениях. В единицах русского языка закодировано установление о равенстве личностей независимо от пола и семейного положения. Выбор апеллятивной номинации связан с индивидуализацией адресата и свободным прямым выражением личного отношения к нему адресанта. В рассмотренных единицах нет информации о социальной роли адресата. В этих знаках закодированы важные для русской культуры ценности - значимость и необходимость прямого и точного выражения личной эмоциональной оценки.

Современный русский язык переживает эволюцию антропонимической системы: сужается сфера употребления отчества, изменяется прагматическая характеристика и локализация в матрице общения полного имени. Языковые изменения происходят в различных ситуативных сферах функционирования разных форм имени, в правилах речевого этикета в целом.

В корейском языке выбор обращения обязательно связан с идентификацией социальных ролей адресата и адресанта; в правилах выбора: поддержание престижа наличия у адресата семьи и детей, статусное превосходство мужчины, соблюдение дистанции между микрогруппами мужчин и женщин, сохранение асимметрии в них, соположение социальных позиций говорящего, слушающего и наблюдателя. Личное имя адресата в составе апеллятивной парадигмы можно считать обозначением социальной роли адресата и (косвенно) адресанта. В рассмотренных нами единицах корейского языка закодирована значимость обозначения социальной группы адресата и его места в ней.

В третьей главе "Термины родства в парадигме номинаций адресата в русском языке и их корейские эквиваленты" рассмотрено их функционирование в семейной и внесемейной сфере. В работе проанализированы термины родства в составе парадигм семейных апеллятивов по материалам, полученным в 1999-2003 гг. в ходе эксперимента (включенного наблюдения).

При типизации данных вокативных единиц предлагается использовать оппозицию стандарт / нестандарт в трех парах релевантных признаков: а) стандартность / нестандартность формы, б) стандартность / нестандартность коннотирующих значений, в) стандартность / нестандартность при идентификации адресата (при предъявлении формы носителям языка). Выявлена низкая частотность стандартных вокативов (СВ) с общепонятным прагматическим содержанием в сравнении с "авторскими парадигмами" вокативов с нестандартными формами и/или коннотациями, индивидуально моделирующими коммуникативное пространство и служащими "охраняемыми границами" ареала конкретных адресанта и адресата (СКОВ и СИВ, семейно-конвенциональные оценочные и семейные игровые вокативы).

При типизации форм применена метафора карт и карточной игры. Выделены следующие классы вокативов:

1. Стандартные вокативы (СВ): "некраплёные карты", количество карт в игре N.

2. Нестандартные вокативы СКОВ-1: "краплёные карты", количество карт в игре N.

3. Внестандартные вокативы СКОВ-2: сверхкомплектные "дорисованные карты", количество новых карт в игре Х.

4. Внестандартные вокативы СКОВ-3: сверхкомплектные "перерисованные карты", количество новых карт в игре Y.

5. Внестандартные игровые вокативы СИВ: сверхкомплектные "карты из чужих колод", количество новых карт в игре Z.

Таблица. Распределение аномальных компонентов в стандарте и в классах вокативов нестандартной и внестандартной парадигм *

Выбор номинации в корейском языке связан с идентификацией роли адресата в рамках семейной (социальной) группы, в русском языке - с идентификацией его личной роли в зоне личных отношений коммуникантов.

Функционирование терминов родства во внесемейной сфере рассматриается в связи со значительными изменениями инвентаря языковых единиц, неизбежными прагматическими перестройками данного репертуара в русле "социальных и культурных явлений конца ХХ столетия, заслуживающих название карнавализации" [Костомаров 2006].

Обращение товарищ и его прагматический двойник господин, бывшие ядерными в разные периоды развития русского языка номинациями, перемещаются на языковую периферию. Вакантные места в апеллятивной парадигме занимают другие единицы, в том числе и актуализирующие нагруженные коннотациями потенциальные семы термины родства во вторичной номинации: отец, папаша, мать, мамаша, дед, дедуля, дедок, бабка, бабуля, бабулёк, дочка, сынок, брат, браток, братишка, братан, братанец, сестренка, сеструха, дядя, дяденька, дядечка, тетя, тётенька, тётечка.

Выделяются главные отличия русского и корейского языков в функционировании терминов родства в качестве номинаций адресата. Субъектом самоидентификации в русском языке является личность, в корейском языке - социальная (микро)группа, минимально - пара (актантов). Единой процедуре самоидентификации личности в русском языке противопоставлена дуальная процедура самоидентификации в корейском языке: а) идентифицируется соотносительное положение актантов в паре (первая микрогруппа); б) определяются две референтные группы, говорящего (вторая (микро)группа) и слушающего (третья (микро)группа). Для описания явлений корейского языка в качестве аналога понятия личной сферы говорящего, актуального для русского языка, предлагается определение "групповые сферы говорящего и слушателя" (ГСГС).

В четвертой главе "Социолингвистические условия сдвига при выборе форм общения (на примере текста пьесы А.П. Чехова "Вишневый сад" и его корейского перевода) рассмотрены ты- и Вы-формы общения и обращения в первичном русском и вторичном корейском переводном текстах пьесы.

Анализ данных единиц показывает не только их ключевую роль в моделировании коммуникативного пространства [Кронгауз 2006], но и высокую степень их культуроспецифичности.

Разнообразие ролевых конфигураций представлено в виде матриц общения (приведены в таблицах). Все пары, в которых отмечен сдвиг, в оригинале пьесы являются симметричными с взаимными ты-формами общения. В переводном тексте последовательно сохраняются соответствующие оригиналу ты-формы общения только в асимметричных парах с менее престижным адресатом по поколению и относительному возрасту (младший сиблинг, дочери, племянницы). Менее последовательно сдвиг отмечается в однополой (женской) паре сиблингов с непрестижным (молодым) абсолютным возрастом и семейным статусом.

Для характеристики условий сдвига в употреблении вокативных форм в параллельных текстах был применен следующий подход.

1. Составлен сплошной список форм обращений из оригинального текста пьесы. Все формы были сведены в 12 таблиц (по количеству адресатов), где зафиксированы все номинации с указанием адресантов, в скобках указана встречаемость каждой формы в данном ролевом отношении.

2. Затем из текста перевода был выбран параллельный сплошной список вокативов и составлены 12 таблиц с фиксацией тех же признаков.

3. Для каждого из 12 адресатов приведены параллельные списки вокативов с указанием адресантов и встречаемости каждой формы Типизацию сдвигов в переводном тексте в порядке возрастания вариативности можно представить в трехчленном виде: а) эквивалентные номинации; б) дополнительно-распределенные номинации (прямое и обратное направление); в) пересекающиеся номинации, комбинации (а) и (б).

Рисунок. Пересечение классов номинаций при трансформации вокативов в матрице адресанта Фирса (адресанты: Д - Дуняша, Р - Раневская, Г - Гаев, В - Варя, Я - Яша).

На рисунке показаны сложные трансформации при пересечении классов номинаций (тип в) в матрице Фирса (повторная дистрибуция форм по взаимодействующим признакам относительного социального статуса и абсолютного возраста).

В заключении "Терминологии родства и механизм самоидентификации: Я, ты и мы в лингвокультурном пространстве русских и корейцев" подводятся итоги проведенного исследования.

В системе терминов родства зеркально отражается этнокультурная модель прототипической семьи русских и корейцев.

Семейная группа русских строго симметрична, в ней нет более или менее ценных (престижных) родственников, при этом она нестабильна в количественном отношении, за ее пределами оказываются свойственники, оформлена их оппозиция к кровным родственникам в виде "родственники - родные", эволюция структуры семьи сопровождается изменениями соответствующих участков в этническом сознании русских.

Данные корейского языка показывают, что прототипическая семья корейцев более многочисленна, в ней представлено членство престижных предков, старших, патрилинейных и мужских родственников. С указанной асимметрией связана устойчивость системы терминов родства корейцев. Относительный характер конституирующих систему корейских терминов родства признаков показывает выраженность идентификации "я" через принадлежность к социальной (микро)группе в пределах семьи, путем взаимоидентификации в данной микрогруппе ("сканирование").

В единицах русского языка закодировано установление о равенстве личностей независимо от пола и семейного положения. Выбор апеллятивной номинации связан с индивидуализацией адресата данным адресантом, вычленением ареалов пар коммуникантов, свободным прямым выражением личного отношения к адресату. В рассмотренных единицах необязательна информация о социальной роли адресата. В этих знаках русского языка закодирована важная для русской культуры ценность - значимость личного, индивидуального, субъектом самоидентификации является личность.

В корейском языке выбор обращения обязательно связан с идентификацией социальных ролей адресата и адресанта; в правилах выбора: поддержание престижа наличия у адресата семьи и детей, статусное превосходство мужчины, соблюдение дистанции между микрогруппами мужчин и женщин, сохранение асимметрии в них, соположение социальных позиций говорящего, слушающего и наблюдателя. Личное имя адресата в составе апеллятивной парадигмы можно считать обозначением социальной роли адресата и (косвенно) адресанта. В рассмотренных нами единицах корейского языка закодирована конституирующая культуру корейского этноса значимость социального, субъектом самоидентификации является социальная (микро)группа, минимально - пара (актантов).

Единой процедуре самоидентификации личности в русском языке противопоставлена дуальная процедура самоидентификации в корейском языке. Для описания явлений корейского языка в качестве аналога понятия личной сферы говорящего, актуального для русского языка, предлагается определение "групповые сферы говорящего и слушателя" (ГСГС).

Анализ национально-культурной специфики значений и употребления русских терминов родства в восприятии носителей корейского языка позволяет вычленить в качестве суперсегментных единиц этнокультурный инвариант "Я личное" в русском языке/культуре и "Я коллективное" в корейском языке/культуре.

Публикации по теме диссертации

1. Пягай Н.В. О влиянии национальных лингвистических традиций на изучение русского языка в Корее // Русский язык в общении и образовании: Сб. тез., докл. и сообщ. междунар. конф., 22 28 июня 1996 г. М.: Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина, 1996. С. 94-96.

2. Пягай Н.В. Национально-своеобразное в значениях и употреблении личных местоимений (русский язык в восприятии корейцев) // Теория и практика русистики в мировом контексте: Междунар. конф., посв. 30-летию МАПРЯЛ, 28-30 октября 1997 г. М.: Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина, 1997. С. 168-170.

3. Пягай Н.В. Как и почему изучают русский язык в Корее // Русская речь. 1997. № 3. С. 60-65.

4. Пягай Н.В. Национальные традиции и изучение русского языка корейцами // Теория и практика преподавания русского языка иностранным учащимся в вузе: Тез. докл. на межвуз. науч.-практ. семинаре, 14 мая 1997 г. М.: МГИМО, 1997. С. 47 - 49.

5. Пягай Н.В. Национально-культурная специфика самоидентификации личности (русские и корейцы) // Проблемы обучения общению на иностранном языке: Тез. межвуз. науч.-метод. чтений. М.: ДА МИД РФ, 1998. С. 52 - 55.

6. Пягай Н.В. Русский речевой этикет в восприятии корейцев (значения и употребление личных местоимений) // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Лингвистика: Материалы XIII Тверской межвуз. конф. ученых-филологов и школьных учителей, 10-11 апреля 1998 г. Тверь, 1998. С. 132-134.

7. Пягай Н.В. Русский язык в корейской аудитории: национально-направленные пособия для преподавателя // Формы обучения РКИ в современных условиях: Материалы междунар. научно-практ. конф., 10-12 ноября 1998 г. М.: Диалог-МГУ, 2000. С. 293-294.

8. Пягай Н.В. Антропоцентризм в языке, сознании и поведении корейцев и русских // Ли Г.Н. и др. Энциклопедия корейцев России. 140 лет в России. М.: РАЕН, 2003. С. 440-456.

Размещено на Allbest.ru