Системно-языковая и речевая омонимия в русском языке XI-XVII вв.

Размещено на http: //www. allbest. ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Специальность 10.02.01 - Русский язык

Системно-языковая и речевая омонимия в русском языке XI-XVII вв.

Шелкова Ирина Александровна

Москва 2011

Работа выполнена на кафедре общего и русского языкознания

Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Лаптева Ольга Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент Григорьев Андрей Владимирович

кандидат филологических наук, доцент Козлова Анна Юрьевна

Ведущая организация: Московский городской педагогический университет

Защита состоится «5» октября 2011 года в «10» ч. на заседании диссертационного совета Д 212.047.01 Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина по адресу: 117485, Москва, ул. Академика Волгина, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина.

Автореферат разослан «5» сентября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент И.И. Бакланова

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

На протяжении всего времени существования русского языка в нем были распространены омонимы разных типов. Его насыщенность омонимами по сравнению с другими языками ученые оценивают неодинаково. Л.А. Булаховский считает, что «русский язык не принадлежит к числу богатых омонимами» [Булаховский 1949: 54]. По наблюдениям О.М. Жиляевой, «русский язык, с его ярко выраженным флективным строем и фонетической организацией, представляет собой наиболее благодатную почву для развития... омонимии» [Жиляева 2002: 3].

Роль омонимов в коммуникации может быть различной. Обычно омонимия проясняется в контексте и не препятствует общению (так считают Б.Н. Головин, А.М. Бабкин, Е.М. Галкина-Федорук, Л.А. Булаховский, Р.А. Будагов, О.С. Ахманова, Н.М. Шанский), хотя в некоторых случаях она и затрудняет понимание текста - это ее свойство дает ряду исследователей (А.А. Реформатскому, А.Н. Гвоздеву, Н.П. Колесникову) основания считать омонимию отрицательным явлением, мешающим общению людей.

Л.В. Малаховский полагает, что «наличие омонимов в естественных языках обязательно и закономерно» [Малаховский 1990: 9]. Б.А. Плотников включает омонимию в категорию неоднозначности, относительно устойчивую и принадлежащую языку [Плотников 1989: 134]. Н.М. Шанский подчеркивает, что исчезновение одних омонимов уравновешивается появлением других [Шанский 2009: 54]. Н.А. Павлова видит в омонимии проявление внутреннего развития (саморазвития) языка [Павлова 2008: 7]. Само явление омонимии неизменно и неизбежно присутствует в языке - меняется только состав омонимов.

Актуальность работы определяется интересом современной лингвистики к явлению омонимии на разных уровнях системы языка и в различных сферах его существования (литературном языке, диалектах), а также к изучению лексики в историческом аспекте.

Объектом изучения явились омогруппы и омокомплекты, извлеченные из «Словаря русского языка XI-XVII вв.», и факты речевой омонимии в памятниках деловой письменности.

Предметом изучения стали отдельные особенности этих языковых фактов: происхождение и исторические изменения омогрупп, грамматические характеристики омокомплектов, механизмы возникновения и прояснения речевой омонимии.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней предпринимается попытка систематического анализа лексических омонимов, омоформ, омографов и фактов речевой омонимии, представленных в русском языке XI-XVII вв. омоним лингвистика лексика язык

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что предлагаемое в нем изучение материалов русского языка XI-XVII вв. по словарям и памятникам письменности позволяет выявить характерные для того времени типы омонимов и их исторические изменения, сделать выводы об основных тенденциях развития омонимии и проследить влияние омонимии на лексический состав и грамматику.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования результатов исследования при анализе памятников письменности, в преподавании курса исторической грамматики русского языка, при создании исторического словаря омонимов.

Методологической основой диссертации послужили теоретические разработки В.В. Виноградова, А.Н. Тихонова, Л.А. Булаховского, Л.В. Малаховского, О.С. Ахмановой, П.А. Соболевой, О.А. Лаптевой, Н.П. Колесникова, посвященные явлению омонимии, а также труды по исторической грамматике русского языка В.И. Борковского и П.С. Кузнецова, В.В. Иванова, В.М. Маркова, В.В. Колесова, А.А. Зализняка, Т.П. Ломтева.

Положения, выносимые на защиту:

1. В русском языке XI-XVII вв. были распространены все основные типы омонимов: полные и неполные лексические омонимы, омоформы, омографы, функциональные омонимы, а также факты речевой омонимии.

2. Среди лексических омонимов преобладают омогруппы, возникшие в результате словообразовательных процессов; второе место занимают омонимы фонетического происхождения; на третьем месте стоят бывшие значения полисемичных слов; меньше всего омогрупп образовалось вследствие заимствования иноязычной лексики.

3. Большинство омогрупп разрушилось или исчезло из языка; немногочисленны примеры сохранения, расширения и сужения омогрупп, замены членов омогруппы, возникновения потенциальных омонимов.

4. Омоформы и омографы омоформного характера образовывали в русском языке XI-XVII вв. сложную систему, специфика которой состояла в значительной роли форм аориста и двойственного числа.

5. Речевая омонимия была представлена в памятниках деловой письменности разнообразными типами и прояснялась общим смыслом контекста; также устранению двусмысленности способствует сопоставление анализируемого документа с другими по содержанию или форме.

Материал исследования состоит из двух частей: 1) материал, иллюстрирующий системно-языковую омонимию; 2) материал, иллюстрирующий омонимию речевую. Первая часть материала извлекалась из «Словаря русского языка XI-XVII вв.» (выпуски 1-5) методом сплошной выборки. Для уточнения данных о времени функционирования слов и об их произношении были использованы другие исторические словари: «Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.», «Словарь древнерусского языка» И.И. Срезневского, «Словарь русского языка XVIII в.», «Словарь живого великорусского языка» В.И. Даля. Вторую часть материала составляют памятники деловой письменности: «Закон Судный людем», «Повесть временных лет» по Лаврентьевской летописи 1377 г. с продолжением по Ипатьевской летописи, новгородские грамоты, акты Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI в., писцовая книга Московского уезда XVI в., «Правда Русская», «Судебник Царя и Великого Князя Ивана Васильевича», таможенные книги Устюга, Сольвычегодска и Тотьмы за 1633-1636 гг.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на IV Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» в МГУ в марте 2010 г., на Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной Дню славянской письменности и культуры, в МГОСГИ в мае 2010 г. и в мае 2011 г., на II Всероссийской научной конференции «Слово и текст в культурном сознании эпохи» в ВГПУ в сентябре 2010 г., на Международной научной конференции «Современная славистика и научное наследие С.Б. Бернштейна» в МГУ в марте 2011 г.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.

2. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность и научная новизна диссертации, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования, указываются источники материала, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава «Лексические омонимы в русском языке XI-XVII вв.» состоит из 5 разделов.

В первом разделе дается общая характеристика рассматриваемого материала. Из 5 выпусков «Словаря русского языка XI-XVII вв.» были извлечены 338 омогрупп. Среди них преобладают двучленные; 24 омогруппы содержат по 3 омонима и всего 6 омогрупп - по 4 омонима. С точки зрения часте-речного статуса омонимов выделены 199 субстантивных омогрупп, 73 глагольные и 66 адъективных. Случаи неполной лексической омонимии немногочисленны: это существительные 2 скл. м. р. мягкого варианта и 4 скл. ж. р. (боль1, ж. - 1) ?болезнь?; 2) ?горе, скорбь?; 3) ?беспокойство, забота? и боль2, м. ?больной? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 284]) и глаголы с одинаковыми основами инфинитива, но разными основами наст. вр. (замерзати1, замержу ?остано-виться из-за замерзания рек? и замерзати2, замерзаю ?покрываться льдом, за-мерзать? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 238]).

Во втором разделе обозначены основные проблемы изучения истории слов (неопределенность лексического значения, неустановленная или спорная этимология) и показаны пути формирования омогрупп.

155 из них имеют словообразовательное происхождение. Среди этих омогрупп выделены: а) случаи отраженной омонимии - 38 омогрупп: варитися1 - страд. к варити1 - 1) ?быть вначале, сделать что-л. до чего-л.; пред-варить?; 2) ?опередить?; 3) ?дождаться, подстеречь кого-л.? и варитися2 - страд. к варити2 - 1) ?варить (о пище, напитках)?; 2) ?кипятить?; 3) ?получать, изготовлять что-л. посредством варки, кипячения, плавления (о предметах производства)?; 4) ?обжигать, делать что-л. путем обжига? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 20-21]; б) омонимы, образованные на базе созвучных слов, основы которых совпали при словообразовании, - 21 омогруппа, например: затокъ1, м. / затока, ж. ?залив; излучина? (от затечи), затокъ2 - действие по глаг. заточити1 ?сослать? и затокъ3 ?полоса материи с вытканным узором, служащая украшением одежды? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 322] (от заткати); в) омогруппы из производных от бывших значений одного слова - 30 омогрупп, например: годный1 - прил. к годъ - 1) ?время, пора?; 2) ?год?; 3) ?возраст? и годный2 ?годный, нужный? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 57] (по мнению П.Я. Черных, эти слова восходят к общеславянскому *godъ, причем старшее значение слова годный - ?подходящий по времени, своевременный? [Черных 2: 199]); г) случаи словообразовательной омонимии - 49 омогрупп, например: главникъ1 ?убийца? и главникъ2 ?оглавление; список, перечень чего-л.? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 24]; д) пары случайно совпавших в написании и звучании слов, имею-щих разный морфемный состав, - 10 омогрупп, например: гривенный1 - прил. к грива (грив- + -енн-) и гривенный2 (гривьньный) - прил. к гривна - 1) ?металлическое украшение (или знак отличия), которое носилось на шее?; 2) ?весовая и денежная единица? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 135] (гривен- + -н-).

73 омогруппы появились в результате различных фонетико-графи-ческих изменений в материальном облике слов: замены звуков (боровъ1 - 1) ?боров?; 2) ?баран; мелкий рогатый скот?; 3) ?туша? и боровъ2 - то же, что буравъ ?бурав? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 294]), выпадения звуков (веска1 ?дере-вушка, небольшое селение? и веска2 - то же, что в?стка ?известие, уведомление? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 113]), вставки звуков (голубецъ1 ?голубая краска? и голубецъ2 - 1) ?ларец для хранения священных предметов (ковчег)?; 2) ?часть церковного помещения, служащая усыпальницей?; 3) ?подземный резервуар? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 69] (второе из этих слов возникло в результате трансформации слова голбецъ - 1) ?пристройка или ларь у русской печи?; 2) ?под-вальная часть церковного здания, использующаяся как помещение для хранения товаров? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 60]), усечения звуков в начале или конце слова (вертъ1 - то же, что вертепъ в значениях ?склеп, гробница? и ?сад? и вертъ2 ?мелкая монета? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 97]), отвердения согласных (закалати1 ?закалывать, убивать? и закалати2 - то же, что закаляти - несов. к закалити ?закалить? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 208]), смягчения согласных (гусарь1 - то же, что гусаръ ?гусар? и гусарь2 ?тот, кто пасет гусей? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 160]), озвончения согласных (дубленый1 ?дубленый? и дубленый2 - то же, что дупленый - 1) ?пустой внутри, полый?; 2) ?имеющий дупло (о дереве)?; 3) ?долбленый? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 369]), оглушения согласных (душка1 - уменьш. к душа и душка2 - то же, что дужка ?рукоятка в форме дуги? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 391-392]) и т. д.

В значениях членов 38 омогрупп имеются общие семы, что позволяет говорить о возникновении этих омонимов в результате распада структуры полисемичных слов. В русском языке XI-XVII вв. были представлены различные типы образования новых значений, расходившихся далее до самостоятельных лексем: метафорический перенос (грабити1 ?грабить? и грабити2 ?сгребать, собирать? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 113]), метонимический перенос (дернъ1 ?дерн? и дернъ2 ?присяга? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 229]: перенос названия М. Фасмер объясняет «обычаем класть кусок дерна на голову при принесении присяги» [Фасмер 1: 504], а П.Я. Черных - «обычаем возложения дерна на голову при передаче земли в вечное владение новому владельцу» [Черных 1: 244]), функциональный перенос (банникъ1 - то же, что банщикъ ?служитель при бане; содержатель или хозяин бани? и банникъ2 ?специальная щетка для чистки ствола пушек? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 70]).

14 омогрупп образовались в результате заимствования иноязычных слов, например: гранатъ1 - 1) ?гранат (дерево и плод)?; 2) ?драгоценный камень, гранат?; 3) название сорта сукна и гранатъ2, м. / граната, ж. - 1) ?раз-рывной снаряд?; 2) ?артиллерийское орудие для стрельбы разрывными снарядами? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 122] - слова заимствованы из латинского языка через немецкий [Фасмер 1: 452].

Описаны также омогруппы, возникшие комбинированными способами, спорные случаи и некоторые омонимы, заслуживающие особого упоминания.

В третьем разделе рассматриваются семантические и словообразовательные особенности лексикализованных форм мн. ч., находящихся в отношениях неполной лексической омонимии с существительными (вила ?ми-фическое существо в образе девы у славянских народов? и вилы ?вилы? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 178]).

В четвертом разделе речь идет об исторической судьбе омогрупп, установленной по «Словарю современного русского литературного языка» и «Большому толковому словарю русского языка». Рассматриваются следующие явления: а) сохранение (все члены омогруппы сохранились без фонетико-графических изменений или претерпели одинаковые изменения) - 39 случаев, например: грохотъ1 ?шум, грохот? и грохотъ2 ?решето, грохот? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 142]); б) замена (вместо исчезнувших членов омогруппы появились новые) - 6 случаев; возможны следующие разновидности замены: а) неполная замена - 4 случая, например: голь1, ж. ?голая ветка, сук (без листьев)? и голь2, м. ?бедняк, нищий? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 71] (ср. совр. голь1 - 1) ?бедность, нищета?; 2) ?местность, лишенная растительности? и голь2 (устар.) ?китайская шелковая ткань? [ССРЛЯ 3: 248-249]); б) полная замена - 2 омогруппы, например: запускъ1 ?заговенье? и запускъ2 ?один из способов бега лошади? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 281] (ср. совр. запуск1 - действие по глаг. запускать1 ?заставлять подняться в воздух? и запуск2 - действие по глаг. запускать2 ?оставлять без внимания, надзора? [ССРЛЯ 4: 821]); в) расширение (число членов омогруппы увеличилось: при полном сохранении добавились новые омонимы) - 3 случая (ср.: волчокъ1 - уменьш. к волкъ ?животное? и волчокъ2 ?юла (игрушка)? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 14], в современном языке есть также слово волчок3 - уменьш. к волк2 ?машина для приготовления торфяной подстилки? [ССРЛЯ 2: 628]; г) сужение (некоторые из членов омогруппы исчезли из языка, а некоторые сохранились, оставшись омонимами) - 6 случаев, например: затопити1 ?разжечь топливо, затопить?, затопити2 - 1) ?за-лить, покрыть водой, затопить?; 2) ?заставить погрузиться в воду, потопить? и затопити3 ?заварить? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 323]: в современном русском языке имеются лишь первые два омонима; д) разрушение (члены омогруппы перестали быть омонимами или исчезли все, кроме одного) - 156 случаев, например: достояние1 - 1) ?наследие, наследственное имение; то, чем кто-л. владеет?; 2) ?состояние, положение, сан, достоинство, заслуги? и достояние2 ?стояние? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 339] - в современном языке присутствует лишь первый член этой омогруппы; е) исчезновение (все члены омогруппы исчезли из языка) - 113 случаев, например: варовитый1 ?приготовленный на закваске из хмеля? и варовитый2 ?осмотрительный, благоразумный? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 22]; ж) возникновение потенциальных омонимов (омонимы, имевшиеся в древнерусском языке, исчезли, а в современном русском языке присутствует слово, совпадающее с ними в фонетико-графическом оформлении, но обладающее совершенно иным значением, то есть способное при функционировании на одном историческом этапе быть их омонимом) - 7 случаев, например: блесна1 - то же, что плесна - 1) ?нижняя часть стопы, подошва, а также стопа вообще?; 2) ?след? и блесна2 - название пищали [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 237], ср. совр. блесна ?приманка в виде блестящего металлического овала или рыбы, применяемая при ловле крупной рыбы на крючок? [ССРЛЯ 1: 505].

В пятом разделе содержатся выводы.

Вторая глава «Другие типы омонимов в русском языке XI-XVII вв.» состоит из 7 разделов.

В первом разделе представлена внутрилексемная омоформия в парадигмах склонения существительных и прилагательных и спряжения глаголов. Показано, что омонимия форм у слов всех основных частей речи была распространена широко и в значительной мере связана с категорией двойственного числа.

Второй раздел посвящен описанию межлексемной омоформии в русском языке XI-XVII вв. Для удобства рассмотрения этого явления выделены два подтипа: омонимия аффиксов и конверсия. Омонимия аффиксов приводит к случайному совпадению форм, тогда как конверсия - переход слов из одной части речи в другую, следствием которого является изменение морфологической парадигмы. Таким образом, при широком понимании омоформии к ней следует отнести функциональные омонимы.

Проблема различения омонимии аффиксов и конверсии решается сопоставлением лексических значений слов: смысловая связь между значениями свидетельствует о конверсии, отсутствие же такой связи - о том, что совпадение вызвано омонимией аффиксов. Особый случай представляют собой названия букв (например, азъ1 - название первой буквы славянского алфавита и азъ2 ?я? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 23] и т. д.): при таких совпадениях говорить о смысловых связях не приходится, так как названия букв не имеют лексических значений; тем не менее это особые случаи конверсии: названием буквы слово или словоформа становится потому, что начинается с нее.

Типы межлексемной омоформии были весьма разнообразны. В качестве основных следует назвать:

1) формы существительных, принадлежащих к разным типам склонения и имеющих омонимичные основы: елинъ ?эллин? и елина ?ель? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 46];

2) омонимичные субстантивные и адъективные формы: существительное гн?въ и членная форма от гн?вый ?охваченный гневом, гневный? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 41-43]; агатовъ1 - Р. п. мн. ч. от агатъ [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 20] и агатовъ2 - прил. к агатъ;

3) формы аориста и повел. накл. 2 и 3 л. ед. ч. на -и, совпадающие:

а) с формами инфинитива: вымыти1-4 - от вымытити ?взять в аренду? и вымыти5 - 1) ?вымыть?; 2) ?размывая, подмывая, удалить, унести? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 227];

б) с субстантивными формами на -и: богослови1-4 - от богословити ?проповедовать учение церкви; славить Бога?, богослови5 - от богословъ [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 266-267]; волгости1-4 - от волгостити ?увлажнять?, волгости5-12 - от волгость ?влажность, сырость? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 313];

в) с адъективными формами на -и: готови1-4 - от готовити, гото- ви5 - от готовый [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 110-111];

4) формы аориста 2 и 3 л. ед. ч. на другие гласные, совпадающие:

а) с субстантивными формами на -а: вылома1-2 - от выломати ?выло-мать?, вылома3-5 - от выломъ ?вывих, перелом? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 219]; выдра1-2 - от выдрати - 1) ?с силой вырвать?; 2) ?с трудом получить? и выдра3 ?выдра? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 199];

б) с субстантивными формами на -?: вдов?1-2 - от вдов?ти и вдо- в?3-6 - от вдова [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 37-38];

в) с формами 1 л. ед. ч. и субстантивными формами на -у: дерну1-3 - от дернути, дерну4-6 - от дернъ1, дерну7-9 - от дернъ2 ?присяга? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 229];

г) с адъективными формами на -а: дарова1-2 - от даровати, даро- ва3-9 - от даровой - 1) ?полученный даром, бесплатный?; 2) ?бесполезный? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 173];

д) с адъективными формами на -у: грязну1-3 - от грязнути - 1) ?по-гружаться; утопать, увязать в чем-л.?; 2) ?погрязать?, грязну4-12 - от грязный - 1) ?грязный, покрытый грязью?; 2) ?испачканный, нечистый?; 3) ?илистый, топкий? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 149-150];

е) с наречиями: довл?1-2 - от довл?ти - 1) ?хватить, быть достаточным?; 2) ?надлежать, следовать?, довл? ?довольно, достаточно? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 275-276];

5) формы аориста 1 л. ед. ч. и формы М. п. мн. ч. сущ. 2 скл.: глаголахъ1 - от глаголати - 1) ?говорить (произносить что-л. вслух)?; 2) ?назы-вать?; 3) на кого ?наговаривать на кого-л.? и глаголахъ2 - от глаголъ ?слово, речь? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 25-26];

6) формы инфинитива, совпадавшие:

а) с субстантивными формами: гагати ?кричать по-гусиному, гоготать? и гагати - от гагатъ ?черный янтарь (особый вид каменного угля, богатого серой и водородом)? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 5];

б) с адъективными формами: виновати1 ?быть причиной чего-л.?, виновати2 - от виноватый - 1) ?являющийся причиной, источником чего-л.?; 2) ?виновный в чем-л.; провинившийся?; 3) ?осужденный, признанный виновным? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 183].

В большинстве случаев омонимичными оказывались формы однокоренных слов, случайные совпадения встречались значительно реже.

В русском языке рассматриваемого нами исторического периода были представлены различные виды конверсии:

1) субстантивация:

а) прилагательных: долгий - 1) ?длинный?; 2) ?продолжительный?; 3) ?большой по размеру?, долгая - название денежной единицы и долгое ?дли-на? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 296-298];

б) местоимений: етеръ1 - 1) ?некий, некоторый?; 2) ?кто-то, кто-либо? и етеръ2 ?товарищ, спутник? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 64];

в) причастий с суффиксом -л-: в?яло1 ?лопата?, в?яло2 от в?яти - 1) ?дуть (о ветре)?; 2) ?отделять на ветру зерно от мякины, веять? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 138];

г) форм повел. накл. глаголов: заворуй1 ?смельчак, шалун, повеса; ловкий, хитрый человек? и заворуй2-3 - от заворовати - 1) ?нарушить обязательства по отношению к государю, господину; изменить?; 2) ?начать мятежные, противоправительственные действия? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 158-159];

д) некоторых других форм: есть1-3 - форма 3 л. ед. ч. от быти, название буквы «Е» и существительное мужского рода есть ?наличие, присутствие; то, что есть? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 64];

2) адвербиализация:

а) субстантивных форм: досталь1 ?то, что осталось; последки, остаток? и досталь2 - 1) ?совсем?; 2) ?окончательно? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 333];

б) адъективных форм: вселично1-2- от вселичный ?различный, всевозможный? и вселично3 ?всемерно, всячески? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 124];

в) форм числительных: девятью ?девять раз? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 200]; десятью ?десятикратно? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 236];

3) предикативация и модализация адъективных форм на -о: досад- но1-2 - от досадный - 1) ?оскорбительный; вызывающий неудовольствие, досаду?; 2) ?тягостный? и досадно3, нареч. безл. в знач. сказ. ?досадно? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 327-328]; в?стимо1 - 1) безл. в знач. сказ. ?известно?; 2) в знач. ввод. сл. ?конечно, понятно, разумеется?, в?стимо2-3 - от в?стимый ?извест-ный? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 117];

4) переход различных самостоятельных частей речи в служебные: акъ1, акый (ацый) - 1) относительное местоимение; 2) неопределенное местоимение (ср. совр. какой), акъ2, союз ?как? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 25].

В третьем разделе прослеживается историческая судьба омоформ. Специфика ее описания обусловлена существенным различием между лексическими омонимами и омоформами: лексические омонимы имеют разные лексические значения (грамматические свойства у них чаще всего совпадают), главный же признак омоформ - разные грамматические характеристики (даже при одинаковом лексическом значении). Поэтому, говоря об исторической судьбе омоформ древнерусского языка, следует решить вопрос о сохранении в языке или исчезновении из него не слов, образовывавших омонимичные формы, а самих форм.

Современная система грамматических форм в русском языке отличается от описываемой нами не только составом грамматических категорий (например, в современном русском языке не представлены аорист и двойственное число, которые являлись едва ли не основными источниками омоформии в русском языке XI-XVII вв.), но и флексиями, которые служат средствами их выражения: например, формы императива не могут совпадать с формами И. п. мн. ч. сущ. 1 скл. м. р., так как субстантивное окончание -и сменилось бывшим окончанием винительного падежа -ы (др.-рус. вози1 - вози2, но совр. вози - возы).

Если большинство типов омоформии (преимущественно в сфере субстантивных и адъективных форм и наречий) сохранилось, то все типы, связанные с формами аориста, исчезли. Возможно также видоизменение типов омоформии: так как инфинитив в современном русском языке заканчивается чаще на -ь, чем на -и, он совпадает с начальной формой сущ. ж. р. с нулевым окончанием, а не с формами, имеющими окончание -и: знать - знать и т. п.

В четвертом разделе приводятся рассуждения об омографии. Для удобства описания омографы разделены на два типа: 1) омографы омонимного характера - слова одной части речи, у которых все формы совпадают в написании и различаются только местом ударения (збмок - замук, пбрить - пар?ть; 2) омографы омоформного характера - случайно совпадающие на письме формы слов одной или разных частей речи (стрйлок - стрелук, су-рок - сорук) [Шанский 1972: 42]. При выяснении места ударения в словах учитывались данные не только «Словаря современного русского языка» и «Большого толкового словаря русского языка», но и «Словаря русского языка XVIII в.» (выпуски 1-8), «Словаря живого великорусского языка» В.И. Даля (т. 1), «Акцентологического словаря XIV века» В.Е. Ушакова, «Словаря русских народных говоров» (выпуски 1-11). Одинаковые по написанию слова, которые могут быть идентифицированы либо как лексические омонимы, либо как омографы, обозначаются здесь термином гиперомографы, созданным по аналогии с терминами гиперфонема, гиперлексема и пр. В нашем исследовании омографами признавались лишь гиперомографы, однозначно идентифицируемые в качестве омографов, то есть слова, для которых можно с большой степенью точности установить, что ударение в них в эпоху создания исследуемых нами текстов стояло на разных слогах. Например, из членов омогруппы багоръ1 - 1) ?багровый цвет?; 2) ?ткань багрового цвета; одежда из этой ткани?; 3) ?багряница, порфира? и багоръ2 - 1) ?багор?; 2) ?металличес-кий наконечник багра? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 63] первый восходит к старославянскому багръ (ббгоръ) ?пурпур, пурпурная раковина? [Фасмер 1: 103], ?красная краска? [Федорова, Щеглова 2007: 33], ?темно-красный цвет? [Преображенский 1958: 11(49)], а второй дан не только в «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера, но и в «Словаре русского языка XVIII в.» с ударением на втором слоге [Фасмер 1: 102], [СлРЯ XVIII в. 1: 125]. Если же весомых оснований для вывода об омографии не обнаруживалось или наблюдалась вариативность ударения, вопрос условно решался в пользу лексических омонимов.

В пятом разделе проводится анализ происхождения и исторической судьбы омографов омонимного характера. Из 5 томов словаря было извлечено 57 омогрупп: 30 глагольных, 22 субстантивных и 5 адъективных.

Большинство из них (39 из 57) возникло в результате словообразовательных процессов. В рамках этого явления выделяются следующие типы графических совпадений: однокоренные слова (25 случаев): вытягбти1 ?вы-тягивать? и вытягати2 ?отсудить, отобрать судом? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 270]; слова, образованные от омонимичных корневых морфов (12 случаев): до-рож?ти - 1) ?назначать высокую цену за что-л.?; 2) чем ?дорожить чем-л., относиться бережно, внимательно? (от дорогой) и доружити ?делать желобки (на досках)? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 325] (от дорога); слова, имеющие различное морфемное членение (3 случая): вуинство1 - 1) ?военные силы, войско?; 2) ?военные действия? (от вой1 - 1) мн. ?воины?; 2) ед. ?войско?: (вой + + -инъ) + -ств-о) и во?нство2 ?повторение; постоянство? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 308] (от воину, въину ?вечно, постоянно?: (во- + -ин-) + -ств-о). Среди однокоренных омографов преобладают глаголы (17 из 24 омогрупп), причем 5 из них представляют собой видовые пары: выр?зати1 - 1) ?вынуть, отрезав?; 2) ?сделать посредством резьбы? и выр?збти2 - несов. к выр?зати12 [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 242].

10 омогрупп возникли вследствие различных фонетических изменений в облике слов: булдырь1 ?человек, родители которого принадлежат к раз-ным национальностям? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 278] (Фасмер сравнивает это слово с калмыцким baldr ?ублюдок, незаконнорожденный? [Фасмер 1: 187]) и болдырь2 (булдырь) ?плохо построенный и отдельно от других стоящий дом? [CлРЯ XI-XVII вв. 1: 323] (это слово Фасмер возводит к чувашскому peldд?r ?шалаш, летняя кухня?, p?l ?деревянный дымоход? [Фасмер 1: 238]).

Происхождение остальных 7 омогрупп установить затруднительно, так как в их состав входят так называемые темные в этимологическом отношении слова.

Историческая судьба омографов омонимного характера описана при помощи тех же терминов, что и судьба лексических омонимов: сохранение (17 случаев): запаст?1 ?запасти, приготовить? и запбсти2 - 1) ?лечь, спрятавшись, залечь (в укрытии)?; 2) ?обвалиться, рухнуть (о постройке)?; 3) ?быть засыпанным, заваленным чем-л. падающим?; 4) ?зайти, скрыться; погаснуть (о небесных светилах)? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 260]; неполная замена (2 случая): збпахъ1 ?запах? и запбхъ2 ?запашка, вспашка? [CлРЯ XI-XVII вв. 5: 260]: в современном языке омографом первого из данных слов является запбх ?за-ход одной полы платья на другую? [Большой толковый словарь русского язы-ка 2008: 336]; разрушение (26 случаев): доит?1 - 1) ?дойти, попасть куда-л.?; 2) ?прийти, наступить (о времени, сроке)?; 3) ?достигнуть чего-л.?; 4) безл. с отрицанием ?поступить в качестве дохода?; 5) безл. ?прийтись, довестись, случиться? и до?ти2 - 1) ?кормить грудью?; 2) ?доить? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 289-290]; исчезновение (9 случаев): завудца1, м. ?тот, кто заводит, устраивает что-л.? и збводца2, ж. - уменьш. к заводь - 1) ?заводь?; 2) ?залив?; 3) ?род рыболовного закола из кольев и плетня? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 155]; расширение (2 случая): выметбти1 - 1) ?отбрасывать, отметать?; 2) ?преждевременно рожать? и выметати2 - 1) ?выбросить в несколько приемов?; 2) ?отделить, выделить? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 222]; в «Большом толковом словаре русского языка» под редакцией С.А. Кузнецова приведены слова выметать1 - 1) ?от-ложить икру для воспроизведения потомства?; 2) ?выпустить наружу (побег, росток, соцветие и т. п.)? и выметать2 ?обшить особым швом, отметить?, а также выметбть - несов. к вымести ?подметая, удалить, убрать; очистить от сора, мусора? [Большой толковый словарь русского языка 2008: 175]; появление потенциального омографа (1 случай): вылбзити1 - несов. к выл?з- ти - 1) ?выйти?; 2) ?сделать вылазку?; 3) ?прийти, явиться (о свидетелях)? и вылазити2 (м?дъ, борть) ?вырезать и выкрасть содержимое борти? [CлРЯ XI-XVII вв. 3: 216] (ср. современное вылазить ?облазить какое-л. место со всех сторон? [ССРЛЯ 2: 1090]; омографов в литературном языке данный глагол не имеет).

В шестом разделе описывается система омографов омоформного характера и определяются их исторические изменения.

Омографы омоформного характера были менее распространены в русском языке XI-XVII вв., чем омоформы, причем наборы грамматических форм часто совпадали. Появление омографов омоформного характера было обусловлено омонимией флексий. Первоначально упомянутые формы были омонимичными, а впоследствии стали произноситься с ударением на разных слогах (о повышении функциональной нагрузки ударения как о явлении, характерном для восточного типа акцентной эволюции, который лежит в основе современной литературной акцентуации, пишет А.А. Зализняк [Зализняк 1985: 371]). Омография омоформного характера - явление не столь древнее, как омонимия форм.

Порядок описания омографов омоформного характера в диссертационном исследовании аналогичен порядку описания омоформ.

В седьмом разделе формулируются выводы о явлениях, смежных с лексической омонимией. В системе омоформ были широко распространены многочленные омокомплекты, возникшие в результате омонимизации флексий. Основу омоформии в русском языке в рассматриваемый нами период составляли собственно древнерусские формы, прежде всего формы дв. ч. существительных, прилагательных и глаголов, а также глагольные формы аориста 2 и 3 л. ед. ч., совпадавшие с самыми разными словоформами (порой несколькими сразу).

В ходе развития русского языка трансформировались средства выражения количественных и временных отношений. Главные причины этой трансформации связаны с развитием представлений о прошедшем времени и множественности. Однако результаты нашего исследования дают основания предположить, что одной из причин исчезновения категорий аориста и двойственного числа из грамматической системы русского языка явилась омонимия (и омография) форм.

Омография была распространена в русском языке XI-XVII вв. меньше, чем лексическая омонимия и омоформия. Это может объясняться тем, что омография слов и форм - явление исторически более новое, чем лексическая омонимия и омоформия, и в рассматриваемый период оно только складывалось на базе омонимичных слов и форм.

Третья глава «Речевая омонимия в деловых памятниках» состоит из 10 разделов.

В первом разделе определяется понятие речевой омонимии и соотношение этого явления с омонимией системно-языковой. Под речевой омонимией понимается возможность двоякой интерпретации предложений (и более сложных отрезков текста). В современной лингвистике признано, что «примеры тождества обозначающих при различии обозначаемых обнаруживаются на всех уровнях языковой системы, начиная с... морфем и кончая предложениями» [Кобозева 2007: 35]. Однако общепринятого термина для обозначения двусмысленности предложений не существует.

Выделены следующие факторы омонимизации текста: а) омонимы разных типов: На столе лежит наряд - 1) ?одежда?, 2) ?документ? (лексические омонимы); Прекратилась публикация данных опросов общественного мнения [Лаптева 2003: 71] - 1) ?информации, собранной посредством опросов?, 2) ?упомянутых опросов? (омоформы); б) местоимения с неясной отнесенностью: Хозяйка поставила чайник на самовар, наполнив его водой - 1) ?наполнив водой самовар?, 2) ?наполнив водой чайник?; в) двусмысленность синтаксических связей: Еще до вселения в квартиру Ивановой Петров поссорился с братом - 1) ?Иванова вселилась в квартиру?, 2) ?Петров все-лился в квартиру Ивановой? [Колесников 1981: 18], то есть словоформа Ивановой может быть отнесена как к форме (до) вселения, так и к форме (в) квартиру; г) не проясненность грамматического значения отдельных словоформ: Сейчас в Москве... проходит выставка художественной фотографии Литвы [Лаптева 2003: 272] - имеются в виду либо работы литовских фотографов, либо фотографические изображения Литвы; д) смысловая неясность высказывания в целом: Европа хочет дружить с Россией, но не открывать ей свой рынок [Лаптева 2003: 207] - 1) ?дружить, а не открывать свой рынок?, 2) ?дружить и при этом не открывать свой рынок?. Итак, системно-языковая омонимия не является единственным источником омонимии речевой.

Во втором разделе анализируется речевая омонимия, обусловленная особенностями орфографической и пунктуационной системы: Иродъ же, се слышавъ, посла, рекъ: «Избийте младенца сущая 2 л?т» [Повесть временных лет 1996: 47]; Они же, шедше, избиша младенца [Повесть временных лет 1996: 47]. И общий смысл контекста, и форма мн. ч. сущая, согласующаяся с формой младенца, указывают на то, что речь идет об избиении не одного младенца, а многих. Совпадение же формы В. п. мн. ч. с формой В. п. ед. ч. может объясняться путаницей в написании окончания: в тексте стоит младенца (или младенця) вместо положенного младенц?.

В третьем разделе освещается омонимия, вызванная двусмысленностью прочтения слова и словоформы: Генваря в 20 день колмогорец Богдан Миронов Котельников приехал на лошаде... А недельную медь не продал, с тою медью и с рожью и с крупою весною сплыл к Колмогорам на Кириловских судах [Таможенные книги 1: 32] - может подразумеваться как весная крупа (в?сный товаръ - ?продаваемый на вес? [CлРЯ XI-XVII вв. 2: 115]), так и отплытие весной, тем более что в записи говорится об уплате Богданом Котельниковым амбарного за 12 недель, а истечение этого срока, начинающегося с 20 января, приходится на 14 апреля.

Четвертый раздел содержит описание двусмысленности частей речи (омонимии категориального значения): Аще кто до клюцар? ласкавъ || и възметь что любо ? него [Закон Судный людем 1961: 38] - неразличение адъективной формы и частицы любо: 1) ?возьмет что-либо, что-нибудь?; 2) ?возьмет то, что ему понравится?.

В пятом разделе говорится о фактах двусмысленности лексического значения: отняли де есте у них пожни на реке на Шексне в Чюровских в Суд-бицах и покосили де вы есте сильно [АСВР 2: 184]; да ту, г(осподи)не, Качевинскую розс?чь пос?ял ?всом силно [АСВР 2: 193]; посекли у нас л?с манастырьскои силно, да и р[о]жью посеяли [АСВР 2: 329] - в этих случаях мож-но предположить употребление наречия как в значении ?сильно, очень, весьма, в большой степени?, так и в значении ?самоуправно, своевольно, незаконно? [CлРЯ XI-XVII вв. 24: 142] (речь идет о самовольном распоряжении чужими угодьями). Там же приведены контексты, где возможна двоякая трактовка имен собственных: Пустошь Гриши Филина: пашни перелогомъ худые земли 30 четьи въ пол? [Писцовыя книги XVI в. 1: 4]; Филинъ здесь - скорее фамильное прозвание, чем индивидуальное прозвище.

В шестом разделе рассказывается о двусмысленности отнесения местоимения (омонимии референциального значения): И гостиной сотни Калина Ревякин товар у него, Дмитрея, взял, а сказал, что это его товар. Платил пошлин с продажи и с купли по 8 д. с рубля, анбарного 7 д., приезду 8 ал. 2 д., и всего 4 р. 9 ал. 3 д. [Таможенные книги 1: 72]. Местоимение его может указывать как на Дмитрия Иванова, так и на Калину Ревякина. Если бы Калина Ревякин назвал товар своим, авторам таможенной книги не могло бы быть известно о принадлежности товара Дмитрию Иванову.

В седьмом разделе исследуется двусмысленность пространственной ориентации синтаксических элементов и связей: Аще кто | дасть другу сребро· или и|ное что скрыти· а оукраде|ть его кто изъ дому его [Закон Судный людем 1961: 41] - 1) ?украдет из его дома?, 2) ?кто-нибудь из его дома?. Более вероятен первый вариант: важна не личность вора, а сам факт похищения вверенного имущества.

В восьмом разделе описаны случаи двусмысленности синтаксического значения словоформ: А дал есми Серку на той земли два рубля да пополнка овцю [АСВР 2: 19] - омонимия объектного и обстоятельственного значения: 1) ?находясь на той земле?, 2) ?за ту землю?. Разумеется, объект покупки имеет гораздо большее значение, чем место передачи денег.

В девятом разделе перечислены разновидности омонимии, не препятствующей пониманию смысла контекста: А щт пути и щт ямы и щт елеи болотом кладены грани к Медв?жью мху [АСВР 2: 208] - употреблена форма И. п. мн. ч. от гранъ или грань ?знак (владельческий, межевой, порубежный), высекаемый на какой-л. поверхности? [CлРЯ XI-XVII вв. 4: 121-122], то есть от одного из морфологических вариантов.

В десятом разделе суммируются наблюдения над случаями речевой омонимии, представленными в памятниках деловой письменности.

В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшего изучения омонимии на историческом материале.

Приложение представляет собой указатель анализируемых слов.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНЫ В ПУБЛИКАЦИЯХ

1. Шелкова И.А. Системная омонимия в русском языке XI-XVII вв. // IV Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность»: Труды и материалы. М., 2010. С. 338.

2. Шелкова И.А. Проблема разграничения омографов и лексических омонимов в русском языке XI-XVII вв. // Материалы Всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной Дню славянской письменности и культуры. Коломна, 2010. С. 155-163.

3. Шелкова И.А. История омогруппы голубецъ1-2 // Русский язык за рубежом. № 3 / 2010 (220). С. 83-91.

4. Шелкова И.А. История омогруппы еловецъ1-2 // Слово и текст в культурном сознании эпохи: Сб. научных трудов. Часть 4. Вологда, 2010. С. 92-96.

5. Шелкова И.А. Омогруппа д?ль в русских диалектах // Современная славистика и научное наследие С.Б. Бернштейна. Сб. тезисов. М., 2011. С. 194-196.

6. Шелкова И.А. Лексико-семантическое словообразование в русском языке XI-XVII вв. // Материалы Третьей всероссийской научной конференции молодых исследователей, посвященной Дню славянской письменности и культуры. Коломна: МГОСГИ, 2011. С. 248-256.

7. Шелкова И.А. О трудностях восприятия древнерусских текстов // Русская речь. № 4 / 2011. С. 80-86.

Размещено на Allbest.ru