Языковая лояльность в контексте глобализационных процессов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Языковая лояльность в контексте глобализационных процессов

Трошина Н.Н. Трошина Наталья Николаевна - к.ф.н., с.н.с., в.н.с. ИНИОН РАН. Область профессиональных интересов: лингвокультурология, социолингвистика, стилистика немецкого языка. E-mail: troshinat@mail.ru

Ключевые слова: языковая лояльность; этнический язык; коммуникативно мощный язык; глобализация; заимствование; языковая ситуация; национальная идентичность; дискуссия об англицизмах; государственный/официальный язык.

В «Словаре социолингвистических терминов» приведены два определения языковой лояльности: 1) «Совокупность внутренних оценок членов языкового коллектива коммуникативной пригодности и престижности языка своего этноса, которая определяет степень их приверженности к данному языку. Я.л. проявляется, в частности, в признании родным своего этнического языка, в выборе его в качестве языка обучения, языка общения. Я.л. может изменяться во времени под воздействием социальных факторов - языковой политики, изменения демографической ситуации и пр. …; 2) То же, что языковая терпимость» Словарь социолингвистических терминов / Отв. ред. Михальченко В.Ю. - М., 2006. - С.261-262.. Отметим все же, что в первом случае речь идет об отношении к языку своего этноса, а во втором - к чужому языку. В балансе/дисбалансе этих двух видов лояльности проявляется специфика языкового сознания этноса и изменения в этом сознании.

Эти изменения становятся особенно заметны и нередко воспринимаются болезненно в периоды глубоких социокультурных перемен под влиянием экономических и политических факторов. К таким периодам, безусловно, относится современная эпоха глобализации, охватившая и лингвосферу Глобализация в языковой сфере не есть феномен сегодняшнего дня, указывает К. Штейнке: Европа пережила эпоху «эллинизации, латинизации, балканизации или арабизации большого гетерогенного ареала в древности и в Средневековье» [Штейнке, 2006, с. 252; см. также: Яковлева, 2019, с. 4]., когда английский язык стремительно устанавливает отношения иерархического преимущества над другими языками. Не случайно в специальной литературе появилось понятие «лингвистический империализм», которое ввел Р. Филлипсон Phillipson R. Linguistic imperialism. - Oxford, 1992. - 190 p. , имея в виду доминирование, обусловленное постоянной поддержкой структурного и культурного неравенства между английским и другими языками.

По отношению ко многим европейским коммуникативно мощным языкам, т.е. «разработанным языкам с высоким коммуникативным рангом и значительным числом говорящих, имеющим давнюю письменную традицию» Кирилина А.В. Сходства в развитии коммуникативно мощных языков в эпоху глобализации // Вопр. психолингвистики. - М., 2015. - № 2 (24). - С. 77., английский стал де-факто языком-донором, а они - языками-рецепиентами, испытывающими влияние английского языка на всех уровнях своих систем: фонетическом, морфологическом, синтаксическом, а не только на лексическом, как принято думать: это объясняется тем, что лексическое заимствование происходит быстрее и более заметно.

Наибольшее влияние английского языка из всех коммуникативно мощных языков (немецкого, русского, французского, испанского, итальянского) испытывает на себе немецкий язык - многие носители этого языка воспринимают ситуацию как англизацию (американизацию) немецкого языка, и это не проходит бесследно для их национальной идентичности, языкового самочувствия и языковой лояльности.

Близкое генетическое родство немецкого и английского языков обусловливает легкость проникновения, укоренения заимствований и проникновения их во все сферы коммуникации, включая официальную. Однако особенно этому подвержены сферы бизнеса, науки, СМИ и массовой культуры. Что же касается возрастных и социальных страт, то здесь, в первую очередь, следует назвать молодежь и элиту Германии: высокая насыщенность молодежного дискурса англицизмами во многом объясняется ее высокой Интернет-активностью; элиту Германии есть все основания упрекнуть в том, что она придает английскому языку исключительно важное значение, оценивая его явно выше, чем родной немецкий и способствуя не адаптации заимствований в системе немецкого языка, а сохранению их в исконном виде. Английский язык рассматривается в высших слоях общества как средство подчеркивания собственного престижа. На этот тревожный феномен обращает внимание А.В. Кирилина: «Экспансия английского языка считается естественным процессом, отражающим новую глобальную идентичность носителей передовых взглядов. Наднациональное выражается английским языком, престижность которого высока в том числе и потому, что он, как принято считать, выражает передовые тенденции современности, олицетворяет успех. Английские названия товаров и рекламные стратегии репрезентируют глобальную эстетику, которая утверждается в повседневности через англицизмы. Тем самым создается новая система ценностей и социальных поведенческих образцов» Кирилина А.В. Лингвофилософская рефлексия в эпоху глобализации // Языковая ситуация в Европе начала XXI века. - М., 2015. - С.129. Эту оценку языковой ситуации в сегодняшней ФРГ разделяет ведущий немецкий социолингвист У. Аммон, иллюстрируя это следующим примером: немецкая пресса подвергла жесткой критике министра иностранных дел Германии Гидо Вестервелле за то, что он на большой пресс-конференции выступал на немецком языке, отвечая на вопросы иностранных журналистов, заданные на английском языке. Примечательно, что некоторые иностранные журналисты посчитали неэтичным поведение своих коллег, задававших немецкому министру вопросы на английском языке Ammon U. Die Stellung der Deutschen Sprache in der Welt. - Berlin; Mьnchen; Boston, 2015. - S. 51.. Отметим, что такая заинтересованность немецкой элиты и близких к ней журналистов в английском языке в ущерб немецкому - явление относительно новое: до начала активной фазы глобализации немецкие политики в своих публичных выступлениях подчеркивали горячую привязанность и любовь к родному языку и родной культуре, выражая серьезную озабоченность волной англоамериканизмов. Так, федеральный канцлер Г. Хайнеманн в своей знаменитой Марбахской речи (в 1973 году) напомнил своим соотечественникам слова Фридриха Шиллера о том, что язык есть зеркало нации и что не следует забывать о своих обязательствах по отношению к нему. Языковая пропасть между так называемыми образованными слоями населения и широкими массами очень опасна для демократии, подчеркнул Г. Хайнеманн.

Превращение немецкого языка в язык-рецептор обусловлено также историческими и юридическими причинами: после Второй мировой войны на территории Западной Германии были размещены американские войска, началась настоящая одержимость всем американским, что вызвало первую волну американизации немецкого языка. Как с горечью отметил Р. Леттау, который, получив филологическое образование в Германии, стал профессором-литературоведом Калифорнийского университета, а в 1978 году вернулся на родину: «После того, как этот народ предал все, что в нем было прекрасного, достойного любви и тонкого, он теряет и свой язык. Сейчас вся Германия - не что иное, как один непрерывный курс английского языка» Цит. по: Schmitz H.-G. Anglizismen in der deutschen Gegenwartssprache, in der deutschen Sprachwissenschaft und im Deutschunterricht // Germanistische Studien. - Tbilissi, 2004. - S. 81.. С тех ситуация не изменилась.

Вторая, еще более мощная волна англоязычных заимствований захлестнула Германию в 90-е годы ХХ века, т.е. после объединения Германии. По времени это совпало с цифровой революцией в информационной сфере, в телекоммуникации и в Интернете Трошина Н.Н., Раренко М.Б. Немецкий язык в эпоху глобализации // Человек: Образ и сущность. Гуманитарные аспекты: Ежегодник: Теории истины. Язык в контексте глобализации. - М., 2005. - С. 131- 164.. В обоих случаях мощными проводниками англоязычного влияния были СМИ и реклама, окружившие английский язык ореолом гедонистических достоинств - стильности и даже изысканности.

Cоциокультурная и политическая ситуация, угрожающая статусу немецкого языка как коммуникативно мощного, сложилась также из-за того, что в Конституции ФРГ (Основном законе ФРГ) не зафиксирован статус немецкого языка как официального (государственного). Немецкий социолингвист Г. Люди приводит следующие аргументы в пользу того, что статус немецкого языка должен быть зафиксирован в Конституции: 1) язык - это базис культурной идентичности; 2) язык объединяет все слои немецкого общества; 3) юридическое урегулирование статуса немецкого языка может быть воспринято в обществе как подтверждение важности сохранения немецкого языка и необходимости противостоять «медленной, незаметной утрате его значимости» (schleichender Bedeutungsverlust der deutschen Sprache); 4) упоминание немецкого языка в Основном Законе укрепило бы позиции немецкого языка в Европейском Союзе и «сделало бы его действительно равноправным с английским и французским языками» Lьdi G. Ist Englisch als lingua franca eine Bedrohung fьr Deutsch und andere Nationalsprachen? // Vielfalt, Variation und Stellung der deutschen Sprache. - Berlin; Boston, 2013. - S. 276..

Эта юридическая мера была бы полезна для защиты немецкого языка как национального на трех уровнях, считает Г. Люди: 1) на формальном - как способ сохранения его чистоты и противодействие его порче; 2) на национальном - как инструмент для создания единого экономического и коммуникативного пространства; 3) на международном - как противодействие падению привлекательности немецкого языка как иностранного. Нет сомнения, что фиксированный юридический статус немецкого языка решающим образом повлиял бы на степень лояльности к нему населения страны (причем не только этнических немцев), регулировал бы его коммуникативный статус в различных сферах общения, чем поддержал бы чувство национальной идентичности немцев.

Лояльность своему родному языку зависит от степени сенсибилизированности языкового сознания и развитости языковой рефлексии носителей языка Трошина Н.Н. Культура языка и языковая рефлексия: аналит. обзор. - М., 2010. - 61 с. и, соответственно, от общественного интереса к вопросам культуры речи. В Западной Германии эти процессы начались с опубликования декларации «Немецкого союза рок- и поп-музыкантов» („Deutscher Rock- und Popmusikerverband“) 1996 года, в которой выдвигалось требование в законодательном порядке гарантировать немецким исполнителям 40% участия в музыкальных программах, транслируемых по различным телеканалам и СМИ Отметим, что почти двадцать лет спустя У. Аммон также с сожалением констатировал явное вытеснение немецкого языка из сферы вокальной музыки, прежде всего, из эстрадной, что началось еще в эпоху популярности группы «Биттлз» (т.е. с 60-х гг. ХХ века). Готовность немецкой публики к сдаче позиций своего родного языка У. Аммон объясняет устойчивым чувством вины немцев за нацистское прошлое своей страны, широко распространенными в мире ассоциациями нацизма с немецким языком и вызванным этим стремлением современных немцев растворить свою национальную идентичность в англоязычной идентичности: «Некоторые немецкоязычные певцы видят воплощение своей идентичности скорее в английских текстах, чем в немецких (Ammon U. Die Stellung der Deutschen Sprache in der Welt. - Berlin; Mьnchen; Boston, 2015. - S. 934)». Со стороны официальных немецких властей были предприняты попытки урегулировать соотношение немецких и иноязычных текстов в музыкальной сфере (прежде всего, на эстраде) путем введения специальных квот, но эти попытки не увенчались успехом. - Н.Т.. Эта публикация способствовала популяризации критики англоамериканизмов. Таким образом, внимание немецкого лингвокультурного сообщества было привлечено к языковым проблемам, чему немало способствовала одновременно проходившая дискуссия по реформе немецкой орфографии. Однако немцев гораздо больше беспокоило «засорение немецкого языка англицизмами, чем проблема, где писать ss, а где Я», отмечает Й. Шпитцмюллер Spitzmьller J. Metasprachdiskurse: Einstellungen zu Anglizismen und ihre wissenschaftliche Rezeption. - B., N.Y., 2005. - S. 129.. Хронологическое совпадение этих двух дискуссий очень сенсибилизировало языковое сознание немцев и привело к институционализации языковой критики: в октябре 1998 года для борьбы с англицизмами был основан «Союз немецкого языка» (Verein deutsche Sprache), в который входили как любители немецкого языка, так и профессионалы-германисты. «Союз» фиксировал случаи чрезмерного или неудачного использования англицизмов в публичной речи, высмеивал тех, кто их употреблял, что сделало его весьма популярным. В немалой степени этому способствовали неудачные рекламные кампании фирмы «Телеком» (по изменению телефонных тарифов) и Берлинского магистрата («Сделаем Берлин чистым городом!»), в которых слишком навязчиво использовалась английская лексика.

Результаты этих и других рекламных кампаний заставили немецких профессиональных лингвистов детально заняться проблемой влияния английских заимствований на немецкий язык: в марте 1998 года Институт немецкого языка (Маннхайм), который поддерживает «Общество немецкого языка» (Gesellschaft fьr deutsche Sprache), провел ежегодную конференцию, посвятив ее на этот раз теме «Язык - языкознание - общественность», «Общество немецкого языка» провело конференцию на тему «Будущее немецкого языка», «Немецкая академия языка и литературы» - конференцию на тему «Языковая политика в Европе». Эти конференции получили неожиданно большой резонанс в прессе, что свидетельствовало о важности их проблематики для общества. Однако СМИ (в частности, газета «Тагесцайтунг»), которые и были активными проводниками англицизмов, опубликовали статью под ироническим заголовком “Take it easy, Gerhard!” «Не волнуйся, Герхард!», адресованную директору Института немецкого языка в Маннхайме Герхарду Штикелю.

Неутихающая дискуссия об англицизмах приобрела политический характер, поскольку «Союз немецкого языка» потребовал 3 июля 2000 года принять закон «О защите родного немецкого языка от англицизмов» („Gesetz ьber den Schutz der deutschen Muttersprache vor Anglizismen“). 11 сентября 2000 года с аналогичным требованием выступил берлинский сенатор Экарт Вертебах (Ekart Werthebach). Эту позицию поддержали ландтаги (земельные парламенты), например, ландтаг федеральной земли Баден-Вюртемберг. Ситуация обострилась в связи с интервью председателя фракции ХДС/ХСС в бундестаге Фридриха Мерца газете «Райнише пост», в котором он высказал мнение, что живущие в ФРГ иностранцы должны адаптироваться к основной (буквально «ведущей») культуре страны, т.е. к немецкой (deutsche Leitkultur). Неожиданно эта дискуссия обострилась по лингвистической причине: немецкие слова Leitkultur («ведущая культура»), Leidkultur («страдающая культура» - в данном случае, немецкая) и англицизм Lightkultur («развлекательная массовая культура») являются омофонами, т.е. произносятся одинаково. Развернулась бурная дискуссия о месте языка в национальной культуре и его роли в формировании национального менталитета, причем особую актуальность ей придавал усилившийся приток иммигрантов и споры о «мультикультурном обществе». Эта дискуссия явилась одновременно и симптомом, и катализатором озабоченности общества состоянием немецкого языка. Слово Leitkultur стало словом 2000 года, однако закон о защите немецкого языка не принят до сих пор.

Какова же позиция немецких лингвистов по проблеме англицизмов и, шире, языковой лояльности?

В целом, она может быть охарактеризована как «дескриптивно-сдержанная» Spitzmьller J. Metasprachdiskurse: Einstellungen zu Anglizismen und ihre wissenschaftliche Rezeption. - B., N.Y., 2005. - S. 127., т.е. подчеркивалось, что заимствование - это нормальный процесс языкового развития. Камнем преткновения стало именно понятие языковой лояльности, в трактовке которого резко разошлись во мнениях председатели двух конкурирующих языковых обществ - профессор Х.Х. Мунске («Союз немецкого языка») и профессор А. Буркхардт («Общество немецкого языка»). Х.Х. Мунке трактует языковую лояльность только как готовность защищать язык от наплыва иностранных заимствований, поскольку язык - это огромная национальная ценность. Не отрицая высокой ценности немецкого языка для немцев, А. Буркхардт все же считает, что языковая лояльность должна проявляться «на другом поле» (auf anderem Felde) Burkhardt A. Die „Anglizismenfrage“ aus der Sicht der „GfDS“ // Sprachreport. - Mannheim, 2013. - H. 1-2. - S. 41. в отказе от излишней готовности немцев к переходу на английский язык в ситуациях международного общения, а также в сфере науки и высшего образования, что нередко происходит даже на тех конференциях, которые проводятся в ФРГ. Обучение в немецких университетах по многим дисциплинам и отдельным специальностям все чаще переводится на английский язык, поскольку университеты стремятся расширить международные контакты Германии, повысить престиж немецкого образования, привлечь большее количество студентов, так как чем больше студентов обучается в университете, тем большую материальную помощь получает университет от государства. Однако материальные интересы не всегда согласуются с языковой лояльностью, более того, они могут разрушить национальную образовательную систему, считает О. Рёш Rцsch O. Internationalisierung der Hochschulbildung - was sind unsere Ziele? // Die neue Hochschule. - Bonn, 2015. - H.1 - S.22..

Эти изменения в университетах связаны с Болонской декларацией и, соответственно, с Болонским процессом, в который активно включились не только университеты в Германии, но книжные и журнальные издательства.

Противостоять этой тенденции пытается рабочая группа, созданная в 2006 г. по инициативе ученых советов по социальным и гуманитарным наукам в различных немецких университетах и изложившая свою концепцию в публикации под названием «Язык науки - пледойе в защиту многоязычия» Mittelstras Jь., Trabant Jь., Frцhlicher P. Wissenschaftssprache - ein Plдdoyer fьr Mehrsprachigkeit in der Wissenschaft. - Stuttgart, 2016. - 60 S.. Авторами этой публикации являются Юрген Миттельштрас (специалист в области философии науки, профессор Боннского и Гамбургского университетов), Юрген Трабант (специалист в области романского языкознания, профессор университета им. Гумбольдта, Берлин) и Петер Фрёлихер (литературовед-романист, профессор университета в г. Констанц). Они подчеркивают, что для гуманитарных наук «вавилонское смешение языков» - это не беда, а благо, так как оно обогащает и расширяет исследовательскую базу.

Решение языковой проблемы в академической сфере предлагается найти в сочетании вузовского обучения на родном немецком языке с участием в международных проектах, выполняемых на английском языке.

Возвращаясь к проблеме языковой лояльности, необходимо подчеркнуть, что борьба с заимствованиями - это лишь один аспект заботы об укреплении языковой лояльности человека. Гораздо важнее сохранить родной язык как полноценное средство коммуникации во всех важных сферах, не ущемляя чувства собственного достоинства людей. Оно нередко страдает в сложившейся ситуации не только в академической среде, но и в бизнесе, где сегодня в Германии профессиональные знания ценятся меньше, чем знание английского языка. Поэтому на руководящие посты в крупнейших корпорациях назначаются преимущественно носители английского языка, даже если в профессиональном отношении они уступают немцам, в результате чего обостряется внутренняя обстановка на фирмах. Тем не менее, такая известная фирма, как «Фольксваген» переходит на английский язык, что позволит ей приглашать ведущих мировых специалистов в области автомобилестроения. Новые требования к знанию английского языка будут официально введены на «Фольксвагене» в 2021 году. языковой лояльность глобализационный англицизм

Сегодня ситуация зашла настолько далеко, что дискутируется вопрос о введении английского языка как второго государственного языка ФРГ. Были проведены социологические опросы с целью выяснить уровень владения английским языком населением Германии. По данным Алленсбахского социологического института, 67% немцев в старых федеральных землях (в бывшей ФРГ) и 49% в новых федеральных землях (в бывшей ГДР) достаточно хорошо владеют английским языком Приводится по: Кобенко Ю.В. Языковая ситуация в ФРГ: Американизация и экзоглоссные тенденции. - Томск, 2014. - С. 19..

В июне 2013 года Международный институт маркетинговых исследований и общественного мнения „YouGovInternational“ (International tдtiges Institut fьr Markt- und Meinungsforschung) провел опрос на тему «Отношение населения ФРГ к английскому языку» и выяснил, что 59% немцев поддержали бы введение английского языка как второго официального во всем ЕС; 33% выступили бы против. Но уже половина немцев была бы за введение английского языка как второго государственного в ФРГ Umfrage. - https://yougov.de/news/2013/08/09/umfrage-mehrheit-der-deutschen-fur- englisch-als-zw/. Вопрос о том, как такая готовность согласуется с лояльностью к немецкому языку, остается открытым и дискуссионным.

Что же касается по-прежнему злободневного вопроса об англицизмах, то наиболее взвешенной представляется позиция профессора А. Буркхардта, который считает, что нет разумных причин ни для чрезмерного увлечения англицизмами, ни для их огульного осуждения: все дело в мере. Эту точку зрения поддерживает Р. Хоберг в своей статье «Англицизмы и языковая лояльность»: «Почему бы не подойти к ним как к явлению, обогащающему немецкий язык? Ведь еще великий Гёте видел силу языка не в том, что он отвергает Чужое, а в том, что он его поглощает» Hoberg R. Anglizismen und Sprachloyalitдt: Anmerkungen zu einem Beitrag von Horst Haider Munske // Sprachreport. - Mannheim, 2013. - H.4. - S. 2.. Автор называет четыре причины, обычно вызывающие неприязненное отношение к англицизмам, и комментирует их: 1) они затрудняют взаимопонимание - но в этом немецкий язык тоже можно упрекнуть; 2) используя англицизмы, человек просто хочет пустить пыль в глаза; 3) немцы используют англицизмы, которых в английском языке нет (псевдоанглицизмы), например, Handy («мобильный телефон». - Н.Т.) «Между тем, многим англичанам и американцам так нравится слово Handy, что они охотно ре-импортировали бы его, чтобы заменить собственно английские слова mobile phone и cell phone. Однажды мы будем писать это слово как Hдndi и получим новое немецкое слово. То же самое может произойти и с англицизмом cool («отличный, крутой». - Н.Т.): когда-нибудь мы будем писать kuhl и получим новое немецкое слово, ведь kuhl значит совсем не то же самое, что kьhl («прохладный» - Н.Т.). Никто не заказывает cooles Bier («крутое пиво». - Н.Т.), имея в виду холодное пиво, но говорит о молодом человеке cooler Typ («отличный парень». - Н.Т.)» Hoberg R. Anglizismen und Sprachloyalitдt: Anmerkungen zu einem Beitrag von Horst Haider Munske // Sprachreport. - Mannheim, 2013. - H.4. - S. 3..

Размещено на Allbest.ru