Признак иконичности в высказываниях с зависимым таксисом

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Признак иконичности в высказываниях с зависимым таксисом

А.С. Ефимова, магистрант

Чувашский государственный педагогический

университет им. И.Я. Яковлева

(Россия, г. Чебоксары)

Аннотация

Целью настоящей работы является определение признака иконичности в зависимом таксисе, представленном в конструкциях с деепричастным оборотом. В ходе исследования были рассмотрены особенности семантики зависимого таксиса, выяснена сущность признака иконичности в структурах с зависимым таксисом и выявлены случаи отсутствия признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом. В работе определены теоретические аспекты признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом, а также рассмотрены конструкции с зависимым таксисом с семантикой одновременности и разновременности.

Ключевые слова: таксис, иконичность, аспектуальность, зависимый таксис, аспектуально-таксисные ситуации, категориальность, полипредикативные конструкции, семантика обусловленности.

зависимый таксис деепричастный оборот

Таксис (от греч. фЬойт -- построение, порядок, расположение) - языковая категория, характеризующая временные отношения между действиями (в широком смысле, включая любые разновидности предикатов): одновременность/неодно--временность, прерывание, соотношение главного и сопутствующего действия и т. п. Таксис включает аспектуальную (видовую) характеристику комплекса соотносимых во времени действий и взаимодействует с причинно-следственными, уступительно-противительными и другими значениями.

Говоря о категории таксиса, современные исследователи, прежде всего, упоминают имя P.O. Якобсона, который первым ввел в научный оборот термин «таксис» в своей знаменитой работе «Shifters, verbal categories and the Russian verb» для обозначения глагольной категории, которая «характеризует сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения» [1]. Для P.O. Якобсона таксис - это грамматическая категория глагола, представленная двумя формами: один ряд составляют формы зависимого таксиса, характеризующие сообщаемый факт относительно другого (главного) сообщаемого факта. Эти формы не могут соответственно сами по себе выступать в тексте. Другой ряд составляют формы независимого таксиса, которые не характеризуют сообщаемый факт относительно другого сообщаемого факта, а соотносят его с фактом сообщения. Зависимый таксис был определен как «выражающий различные типы отношений к независимому глаголу -- одновременность, предшествование, прерывание и т. п.» [2].

При зависимом таксисе категория времени сама по себе выступает в функции таксиса, и поэтому «соотношение прошедшего и настоящего времени превращается в противопоставление, которое, пользуясь терминологией Уорфа, можно назвать противопоставлением интервала и контакта между двумя сообщаемыми фактами» [3]. В русском языке маркированной формой данной разновидности таксиса является деепричастие, которое указывает на сообщаемый факт, сопутствующий главному сообщаемому факту.

В русском языке временные отношения между финитной формой и деепричастием представлены отношениями одновременности и разновременности, что выражается видовым соотношением предикатов. Одновременность выражается деепричастием от глагола несовершенного вида (НСВ), а разновременность выражается деепричастием от глагола совершенного вида (СВ).

Понятие иконичности на сегодняшний день особенно важно, так как лингвистика в XX в. развивалась именно в русле знаковой теории. Между тем проблемы, связанные с семиологической интерпретацией языковых единиц, категорий и текста, во многом остаются нерешенными. По мнению целого ряда ученых (Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, А.Е. Кибрика, В.А. Виноградова, Э. Бенвениста и др.), этот факт объясняется односторонностью самой теории, ее замкнутостью в соссюрианской модели языка «в самом себе и для себя».

Иконичность, как одна из универсальных семиотических доминант языкового знака, оценивается в свете концепции Ч.С. Пирса, расширившего границы функционирования иконических знаков семиотическими системами искусства, поведения, этики, паралингвистики, искусственных языков. Именно Ч.С. Пирсом был предложен термин «иконический знак» (от греч. eikon - изображение, образ, подобие) и разработано его содержание [4].

В семиотической классификации Ч.С. Пирса объем иконических знаков ограничивается корпусом единиц, объединяемых на основе метафорического соотношения между означаемым и означающим, а сама категория иконичности понимается либо как подобие знака изображаемому предмету, «внешне» напоминающее его (предмет), как свойство невербальных знаков; либо как характеристика знаков-символов - выражение подобия связи элементов определенной категории.

С обобщением проявлений иконизма в языке связаны работы P.O. Якобсона, в которых предложено описание семиотической значимости иконичности в ее соотношении с индексальными/символичес--кими тенденциями формирования языковых знаков. Согласно Р. Якобсону, в словесной единице в равной степени отражаются векторы развития иконических, индексальных и символических знаковых систем [5].

В данной работе нами определены теоретические аспекты признака иконичности в высказываниях с зависимым таксисом. Мы выяснили, что таксис включает аспектуальную (видовую) характеристику комплекса соотносимых во времени действий и может взаимодействовать с причинно-следственными, уступительно-противи--тельными и другими значениями. Зависимый таксис характеризует сообщаемый факт относительно другого (главного) сообщаемого факта. Иконичность (или иконический знак) - это знак, который обладает рядом свойств, присущих обозначаемому им объекту, и выступает как «отпечаток» последовательности хода событий или последовательное размещение ситуаций на линии времени.

Рассмотрим конструкции с зависимым таксисом с семантикой одновременности и разновременности. Конструкции с деепричастными оборотами с семантикой одновременности представляются в тех случаях, когда сопряженные действия в высказывании являются процессными, то есть выступают в динамике своего протекания. В зависимости от характера отношений к пределу основного и второстепенного действия выделяется одновременность процессов и одновременность второстепенного процесса и основного целостного факта.

Процесс одновременности характеризуется наличием деепричастных оборотов НСВ, в которых проявляется признак иконичности, так как последовательность глагольных форм в рассматриваемых высказываниях отражается в соответствии с реальным ходом событий. Например: 1) Анна Павловна не поглядела на нее, а, не спуская глаз с дороги, отдала ключи и не спросила даже зачем (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) «Садитесь здесь», -- говорила Вера Иосифовна, сажая гостя возле себя (А. Чехов. Ионыч); 3) Гуров, глядя на нее теперь, думал: «Каких только не бывает в жизни встреч!» (А. Чехов. Дама с собачкой).

Для высказываний с таксисной ситуацией «одновременность второстепенного процесса» характерно представление процесса как коммуникативно исходного элемента высказывания, фона, выражаемого с помощью препозитивного деепричастия НСВ или, по-другому, это процесс, совершаемый на фоне другого процесса, или процесс, обусловленный другим процессом. В конструкциях с таксисной ситуацией «одновременность второстепенного процесса» также проявляется признак иконичности, так как в глагольных формах реализуется естественный ход событий. Например: 1) И, садясь с наслаждением в коляску, он подумал: «Ох, не надо бы полнеть!» (А. Чехов. Ионыч); 2) Она приносила с собой работу, книги и садилась под дерево, показывая вид совершенного равнодушия к пристрастию Александра (И. Гончаров. Обыкновенная история).

Нередко встречаются и контрастные ситуации, в которых основное и второстепенное действия выражены формами СВ и НСВ. Деепричастные обороты, сочетающие в себе одновременно СВ и НСВ, как правило, включают в себя те же значения, что и значения одновременности и разновременности. Поскольку данные конструкции отражают ход реальных событий, то в них мы можем наблюдать признак иконичности. Так, например, одновременность второстепенного процесса и основного целостного факта: 1) Александр, бежав от Юлии, бросился в вихрь шумных радостей (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) «Давайте же поговорим», -- сказала она, подходя к нему (А. Чехов. Ионыч); 3) И капитан стал приглядываться к Чонкину, изучая его привычки и склонности, ибо, прежде чем победить врага, надо его изучить (В. Войнович. Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина); одновременность второстепенного результативного состояния и основного процесса: 1) Александр, высунув голову из окна кареты, всячески старался настроить себя на грустный тон и, наконец, мысленно разрешился монологом (И. Гончаров. Обыкновенная история); Старцев воспользовался минутой замешательства и сказал Екатерине Ивановне шёпотом, сильно волнуясь. (А. Чехов. Ионыч); 3) Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту (Л. Толстой. Война и мир). Деепричастные обороты, в которых основное и второстепенное действия выражены формами СВ и НСВ, также отражают последовательный ход событий, и, следовательно, в них проявляется признак иконичности.

Для аспектуально-таксисных ситуаций, включающих элементы семантики обусловленности, характерны взаимодействия аспектуально-таксисных значений и отношений обусловленности между действиями, обозначаемыми основным и второстепенным сказуемыми. В семантической сфере обусловленности обычно выделяются отношения причины, цели, условия, уступки, следствия. Анализ высказываний с семантикой одновременности с причинной и целевой обусловленностью позволил сделать вывод о том, что в них чаще всего нарушается реальный ход событий и, следовательно, отсутствует признак иконичности. Например: 1) Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы (Л. Толстой. Война и мир); 2) Она полюбила и басню о Семеле и Юпитере, и об изгнании Аполлона и его проказах на земле, принимая все это так, как оно написано, и не подозревая никакого другого значения в этих сказках (И. Гончаров. Обыкновенная история); 3) Прекрасно!-- сказал и Старцев, поддаваясь общему увлечению (А. Чехов. Ионыч). В небольшом количестве примеров отражается данный признак: 1) Лизавета Александровна посмотрела украдкой раза два на Александра и, видя, что он не говорит ни слова, тоже вышла что-то приказывать людям (И. Гончаров. Обыкновенная история); 2) Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки (Л. Толстой. Война и мир). В примерах с целевой семантикой практически везде реализуется естественный ход событий и, таким образом, признак иконичности присутствует. Например: 1) И, не откладывая дела в долгий ящик, она подхватилась с Гераклом и кинулась вон за калитку (В. Войнович. Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина); 2) Вскоре после знакомства с ней, он заговорил о свадьбе, как будто давая знать, что любовь тут сама собою разумеется и что о ней толковать много нечего (И. Гончаров. Обыкновенная история).

Значение разновременности в большинстве случаев реализуется как предшествование второстепенного действия основному. В зависимости от аспектуального характера основного действия выделяются ситуации, когда второстепенное целостное действие предшествует основному факту с признаком перфектности и может сочетаться со значением одновременности. Также встречаются аспектуально-таксисные ситуации, включающие элементы семантики обусловленности с отношениями времени, причины, цели, условия, уступки, следствия. В примерах с семантикой предшествования признак иконичности не всегда присутствует, так как в половине рассмотренных случаев реальный ход событий не отражается. Например: 1) Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану (Л. Толстой. Война и мир); 2) Она вспыхнула и с живостью обернулась, уронив в свою очередь удочку в воду (И. Гончаров. Обыкновенная история); 3) И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом (Л. Толстой. Война и мир). В аспектуально-таксисных ситуациях, включающих элементы семантики обусловленности, признак иконичности реализуется, так как в приведенных глагольных формах отражается реальный ход событий: 1) Приехав в Москву, она останавливалась в » базаре» и тотчас же посылала к Гурову человека в красной шапке (А. Чехов. Дама с собачкой); 2) Однажды вечером - это было в четверг - Александр, воротясь домой, нашел у себя на столе две вазы и записку от дяди (И. Гончаров. Обыкновенная история); 3) Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую-то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее (Л. Толстой. Война и мир). Однако нередко признак иконичности отсутствует в примерах с семантикой причинной, временной и целевой обусловленности, поскольку в них нарушается естественный ход событий. Например: 1) Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала (Л. Толстой. Война и мир); 2) Ложась спать, он вспомнил, что она еще так недавно была институткой, училась, всё равно как теперь его дочь (А. Чехов. Ионыч).

Зависимый таксис следования реализуется в случае, когда зависимая таксисная форма обозначает ситуацию S1, ориентированную относительно хронологически предшествующей ей ситуации S2, выражаемой опорной, независимой глагольной формой. По признаку «наличие/отсутствие временного интервала между ситуациями» выделяется прерывающее, контактное, и дистантное следование. Поскольку в данных конструкциях реализуется последовательность хода событий, то в них проявляется признак иконичности. Например: 1) Юра шел один, быстрой ходьбой опережая остальных, изредка останавливаясь и их поджидая (Б. Пастернак. Доктор Живаго); 2) Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи (Л. Толстой. Война и мир).

Таким образом, говоря о проявлении признака иконичности в зависимом таксисе, следует отметить, что явление иконичности обеспечивается дополнительными средствами и видовой семантикой (СВ и НСВ), а отсутствие признака иконичности объясняется несоответствием порядка предикатов с реальным ходом событий.

Библиографический список

1. R. Jakobson. Shifters, Verbal Categories and the Russian Verb, / R. Jakobson. Harvard University, 1957.

2. Бондарко, А.В. Общая характеристика семантики и структуры поля таксиса / А.В. Бондарко // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. - Ленинград, 1987. - 210 с.

3. Worf B. The Hopi language in Toreva Dialect / B. Worf // Linguistic structures of Native America (Vicing Fund Publication in Anthropology). - N.Y. 1946. № 6. - 158 p.

4. Пирс, Ч.С. Сборник статей Чарльза Сандерса Пирса. 1-8. / Ч. С. Пирс - Кэмбридж, 1938 -1952.

5. Якобсон, Р.О. В поисках сущности языка / Р. О. Якобсон //Семиотика. - Москва: Радуга, 1983. - 102 с.

Размещено на Allbest.ru