Отражение истории личных местоимений в Московском летописном своде конца XV века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отражение истории личных местоимений в Московском летописном своде конца XV века

Т.С. Сергеева

Московский летописный свод конца XV века - великокняжеская летопись в редакции первой половины 1490-х гг. Рукопись XVI в., содержащая эту редакцию, была обнаружена М.Н. Тихомировым (в 1949 году текст ее был опубликован). В своей основной части до 1479 года летописный свод совпадает с Московским великокняжеским летописным сводом 1479 года; только рассказ о нападении князя Симеона Суздальского с татарами на Нижний Новгород помещен здесь не под 6907 (1399) г., как в своде 1479г., а под 6903 (1395) г.; впрочем, сам писец счел эту перестановку неудачной и на полях исправил дату на 6907г. После 1479 г. в Московском летописном своде следует подробный текст за 1480-1492гг., близкий к тому, который читается в Сокращенном летописном своде, а также Симеоновской, Воскресенской и других летописях. Текст этот, очевидно, представляет собой не случайные приписки к своду 1479г., как думали М.Н. Тихомиров и Л.В. Черепнин, а продолжение великокняжеского летописания до 90-х гг. XV века. Об официальном характере этого летописания свидетельствуют известия о присоединении Твери в 1485 г., о взятии Казани в 1487г., о столкновениях Ивана III с братьями. Следующим этапом за редакцией великокняжеского летописания первой половины 90-х гг. была редакция второй половины 90-х гг., отразившаяся в Симеоновской летописи и Мазуринском виде Сокращенного свода [Лурье, 1976, с. 122].

В своих заключительных известиях (с 1472 по 1492 год) Московский летописный свод почти современен описываемым в нем событиям, что важно не только с исторической, но и с лингвистической точки зрения.

По мнению многих ученых, нормы «собственно-древнерусского литературного языка» складывались именно в летописном жанре. «Летописи сыграли огромную роль в развитии древнерусской литературы и древнерусского литературного языка ``повествовательного типа”... Прежде всего в летописях вырабатывались нормы этого языка, своего рода ``средний стиль” русского средневековья» [Филин, с. 263]. Тем не менее, вопрос о жанрово-стилевой дифференциации употребления различных элементов языка в древнерусской и старорус - ской письменной речи изучен сравнительно-историческим языкознанием еще не в полной мере. Таким образом, изучение Московского летописного свода конца XV века позволяет получить новые факты для того, чтобы проследить формирование речевой стилистической нормы и судить о степени воздействия летописной литературы на формирование русского литературного языка.

Проблема частей речи осознана и сформулирована в науке уже давно, но однозначного и общепринятого решения так и не получила. Заключается она в том, что традиционная система частей речи, восходящая к античной греко- латинской грамматической традиции, имеет очевидные недостатки, о которых неоднократно говорили многие исследователи. Так, О.П. Суник в работе «Общая теория частей речи» утверждает, что так называемая «школьная» система частей речи, по сути, «не представляет собой какой-то внутренне единой и стройной научной системы, а выступает не более чем номенклатурой, списком наименований» [Суник, с. 102]. Но и в этой внутренне противоречивой классификации местоимения занимают не вполне определенное положение. местоимение летописный текст

Местоимения - одна из самых своеобразных в семантическом отношении группа слов. Термином «местоимения» объединяются очень разные по своим лексико-грамматическим особенностям разряды слов. Сложность и «трудно- уловимость» их семантики привела к наличию принципиально разных концепций сущности местоимений. Вопросов и проблем, связанных с изучением данной группы слов, чрезвычайно много (начиная с того, считать ли местоимение самостоятельной частью речи).

Как известно, местоимения часто рассматривались и рассматриваются как слова, опустошенные семантически, или, во всяком случае, как слова, значение которых ситуационно изменчиво. Наряду с этим есть работы, в которых раскрывается многокомпонентная структура местоименного значения, свиде - тельствующая о семантической насыщенности их содержания. Различия в трактовках часто связаны с акцентированием внимания на разных аспектах значения или функционирования местоимений [Селиверстова, с. 3].

По сложившейся традиции, к личным мы относим местоимения, обозначающие непосредственных участников речевого акта - говорящего (автора) и его собеседника, а также связанных с ними лиц (местоимения 1 и 2 лица) и «универсальное обозначение отношения действия или состояния к самому субъекту или субъектам (возвратное местоимение)» [Хабургаев, с. 217].

В Московском летописном своде конца XV века личные местоимения 1 и 2 лица предстают как слова с супплетивными основами, что является индоевропейской особенностью склонения, связанной с происхождением данной группы слов.

Как известно, древнерусские тексты отражают три варианта основы личного местоимения 1 лица ед. ч.: аз, яз, я. Московский летописный свод конца XV века содержит как исконные и новые древнерусские формы местоимений 1 лица, так и церковнославянские (старославянские). Например: се азъ отхожду уже от вас; а яз зде оставаю; я царьство мое взял [ПСРЛ].

Известно, что форма местоимения 1 лица я возникла в древнерусском языке довольно рано: памятники ХТ-ХТТ вв. уже отражают ее (например, грамота великого князя Мстислава и его сына Всеволода 1130 г.). Тем не менее, в тексте конца XV в. эта форма крайне редка (в наших примерах это единичные случаи). Видимо, сила книжно-письменной традиции была столь велика, что разговорная форма еще долгое время в письменных памятниках остается малоупотре - бительной [Иванов, с. 280]. При этом нельзя сказать о преобладании какой-либо из исконных форм: употребительность аз(ъ) и яз(ъ) практически одинаковая.

В тексте летописного свода свободно употребляются как южнославянские (старославянские), так и древнерусские формы личных и возвратного местоимений в Д.п. и М.п. ед. ч., различающиеся гласным в основе (южнославянскому е противопоставлен древнерусский о). Например: когда велишь нам к себе съ силою прити; и поставиши и князя собе; давно ли есмы къ тебе крестъ целовали; то любо ли тобе было (Д.п.); аще что будеть на тебе; хотят ити по тобе; помышляше в себе; волен в собе (М.п.).

Яркой особенностью склонения личных местоимений древнерусского языка является наличие кратких форм, которые использовались наряду с полными в Д.п. и В.п. Текст Московского летописного свода конца XV века отражает использование кратких форм ми, ны, ти, вы, си в Д.п. и мя, ны, тя, вы, ся, си, сь - в В.п. Примечательно, что используются они значительно чаще полных и могут находиться под ударением (в связи с чем мы намеренно избегаем термина энклитики). Например: везете мя кыеву; азъ не посылах по тя; съехаша же ся князи вси.

Следует обратить внимание, что основную массу кратких форм составляет форма ся (В.п.), функционирующая в качестве возвратной частицы. Превра- щение возвратного местоимения ся в возвратную частицу многими учеными датируется XV в. [Иванов, с. 283]. Однако случаи, когда она употребляется дистантно с глаголом или причастием, не позволяют делать окончательного вывода о том, что ся уже не является местоимением. Например: постивь бо ся и моисии днии 40; Глебъ ся кланяетъ.

Исследование Московского летописного свода конца XV века позволяет говорить о том, что система личных местоимений в нем находится на пути к современному своему состоянию. Об этом свидетельствует наличие «новых» форм и переосмысление уже существующих.

Так, для данного памятника характерно смешение форм двойственного и множественного числа (то есть формы множественного числа используются и в том случае, когда речь идет о двух лицах, предметах). Например: в то же лето прислашяся <...> Всеволод и Володимеръ <...> ркуще: «<...> братъ наш стареишии уимаетъ волости у нас <...>».

Показателен анализ форм личных местоимений в форме Р.п., В.п.: наряду с исконной древнерусской флексией -е в Московском летописном своде выявляется и новая флексия -а, закрепившаяся в современном языке. Например: посла в себя место Святослава; приидеть на мя про тобя.

Как известно, подобные формы (меня, тебя, себя) отмечаются в текстах восточных славян с конца XIV в. [Горшкова, Хабургаев, с. 254]. В своде они малочастотны, однако само их наличие говорит о том, что система личных местоимений находится в развитии.

Еще одной «новой» формой в кругу личных местоимений Московского летописного свода можно назвать краткое возвратное местоимение В.п. сь, которое в тексте зафиксировано только в слитном написании с глаголами и причастиями, и, следовательно, функционирует как возвратная частица. Например: ту уподобитесь Жидом; преставися княгини <...>, постригшись <...> в монастыри.

В целом следует сказать, что наиболее частотными в кругу именного склонения оказались формы возвратного местоимения. Это связано с тем, что указанные местоимения функционируют в тексте летописного свода главным образом как возвратные частицы. В форме косвенных падежей использование возвратного местоимения является значительно менее употребительным.

На втором месте находятся местоимения 1 лица. Это обусловлено, по всей вероятности, особенностями составления и содержания исследованного памят - ника. Формы 1 лица, как правило, маркируют прямую речь, а она, в свою очередь, принадлежит социально активным членам древнерусского социума (князьям, боярам, высшему духовенству, то есть митрополитам, игуменам и т.п.), которые всегда делают акцент на личное волеизъявление, обращаясь к собеседнику. Например: аз бо и сам боялъся есмь, еда како и мене бы яли; но сему ми дивно, яко дает ми городы мои же.

Текст Московского летописного свода нередко содержит и молитвы, с которыми в решающие моменты жизни обращаются к Богу действующие лица. Молитва по своей форме - диалог между человеком и Богом, поэтому личные местоимения являются неотъемлемой ее частью. Например: слава тебе, владыко человеколюбце, яко сподобилъ мя еси начатокъ приятии мучениа моего, сподоби мя и скончати подвигъ сеи.

Исследование Московского летописного свода конца XV века показывает, что в памятнике отражаются общеязыковые процессы в области личных местоимений, характерные для данного периода (утрата двойственного числа, формирование возвратной частицы, изменение флексии личных местоимений в Р.п. и В.п.). Это проявляется в наличии неисконных форм и использовании уже существующих в нехарактерной для них функции.

Низкая частотность «новых» форм во многом обусловлена тем, что свод основывается на более ранних источниках (Московском летописном своде 1479 года, который, в свою очередь, восходит к своду 1448 года - источнику I Софийской летописи), очевидно, не всегда обрабатываемых переписчиком.

Продуктивным оказывается сравнение полученных результатов с данными других памятников той же жанрово-стилистической принадлежности. Например, сопоставление с системой личных местоимений Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку 1377 года показывает, что состояние возвратного местоимения в обоих памятниках, как и распределение частотности употреб - ления в кругу именного склонения, близки по своим показателям [Сергеева, с. 143-145]. Таким образом, можно предположить, что жанровая отнесенность влияла на употребление в тексте форм личных местоимений.

Библиографический список

1. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка. - М., 1981.

2. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. - М., 1990.

3. ЛурьеЯ.С. Общерусские летописи XIV-XV вв. - Л., 1976.

4. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи. - М., 1988.

5. Сергеева Т.С. Состав и функционирование местоимений в летописных памятниках XIII- XV веков: дис. ... канд. филол. наук. - Нижний Новгород, 2010.

6. Суник О.П. Общая теория частей речи. - М-Л, 1966.

7. Филин Ф.П. Истоки и судьбы русского литературного языка. - М., 1981.

8. Хабургаев Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. - М.,1990.

Аннотация

Данная статья посвящена состоянию системы личных местоимений в летописном тексте конца XV века. В ней определяется, что особенности функционирования и употребительность личных местоимений обусловлены как общеязыковыми процессами данного периода, так и жанровой принадлежностью памятника. Выводы иллюстрируются примерами из памятника письменности конца XV века.

Ключевые слова: историческая морфология, личные местоимения, летопись, Московский летописный свод.

This article is devoted to a state of a personal pronouns' system in the annalistic text of the late 15th century. It is defined that features of functioning and common use of personal pronouns are caused both by common-language processes of this period and genre accessory of a monument. Conclusions are illustrated by examples from a monument to writing of the late 15th century.

Key words: historical morphology, personal pronouns, chronicle, Moscow annalistic arch.

Размещено на Allbest.ru