Речевая интенция и коммуникативное задание высказывания

Размещено на http://www.allbest.ru/

Речевая интенция и коммуникативное задание высказывания

Меньшиков И. И.

доктор филологических наук

Аннотация

Речевая интенция и цель высказывания образуют неразрывное единство, но представляют собой разные лингвистические явления, первое из которых категориально проявляется в плане содержания, второе представляет собой главным образом план выражения, форму предложения с варьируемым его коммуникативным заданием.

Ключевые слова: речевая интенция, цель высказывания, план содержания, план выражения, форма предложения.

речевая интенция коммуникативная

Постановка проблемы. В общем случае под интенцией (и это фиксирует «Большой толковый словарь современного украинского языка») понимается направленность сознания на определённый объект; намерение, замысел, конкретная направленность психической активности человека на некий объект [3, с. 500]. В «Советском энциклопедическом словаре» интенция дефинируется как намерение, цель, направление или направленность сознания, воли, чувств на какой-либо предмет [12, с. 495]. В философии в таком же смысле используется термин интенци- ональность (тоже от лат. Ыепйо), что, как и при общем толковании интенции, означает направленность сознания на предмет, своеобразное полагание предмета в мысли; специфическое свойство сознания, выражающее его сущность [16, с. 291]. В психологии несколько иная акцентация направленности интенции, и толкуется интенция как любое желание, план, цель, задача или убеждение, которые ориентируются на некоторую цель, некоторое конечное состояние [2, с. 320]. Цель при этом, по-видимому, может быть сведена, как это принято в логике, к тому, что представляется в сознании и ожидается в результате определённым образом направленных действий [5, с. 586].

В психолингвистике и лингвопрагматике, как это указано в «Полном словаре лингвистических терминов», составленном Т.В. Матвеевой, интенция квалифицируется как субъективное желание говорящего строить высказывание с определённой целью, как коммуникативное намерение, целевая установка. Интенция, как считает автор указанного словаря, формируется под влиянием мотива - доречевого психологического импульса речевой деятельности. Хотя коммуникативное намерение и получает некую речевую экспликацию, оно остаётся в большей степени психологическим, нежели лингвистическим феноменом. Интенция принадлежит отправителю речи и в силу неявной речеповеденческой оформленности в значительной степени остаётся «вещью в себе», малопроницаемой для восприятия [7, с. 129-130].

Лингвисты при толковании интенции оперируют более конкретными категориями и прямо связывают это понятие не столько с неким предметом, сколько с целью, или коммуникативным заданием, высказывания. Так, в «Лингвистической энциклопедии» Е.А. Селивановой интенция дефинируется как предшествующее словесному, осмысленное намерение (цель) говорящего, обусловливающее коммуникативные стратегии, внутреннюю программу речи и способы её реализации. Интенция является основным структурным признаком сознания и любого его акта [11, с. 203].

Некоторые лингвисты при этом в понятие интенции вкладывают несколько суженное содержание, сводя, как это делает А.М. Ломов, весь комплекс проблем, касающихся соответствующего понятия, по сути своей, только к речевой, или коммуникативной, интенции, которая определяется как присущая предложению направленность на достижение определённой задачи общения; намерение, предположение сделать что-нибудь, желание, замысел. При этом три основных вида коммуникативной интенции обобщены русской грамматикой в синтаксической категории целевого назначения, различающей повествование, вопрос и побуждение. Остальные виды интенции выражаются неграмматическими средствами [6, с. 126].

В.Д. Стариченок тоже толкует речевую (коммуникативную) интенцию как целевую установку речевого акта, замысел, намерение говорящего, но полагает, что степень реализации речевой интенции, а соответственно, и возможность осуществить речевой акт зависят от уровня владения языком, от умения использовать экспрессивно-стилистические и образные возможности языка, а также невербальные вспомогательные средства [13, с. 522].

Таким образом, интенция как своего рода коммуникативное задание высказывания - это определённая цель коммуниканта как инициатора диалога или какого-либо иного акта коммуникации, которую он ставит перед собой, обращаясь к своему собеседнику, и эта цель схематично может быть сведена, как правило, к следующим трём основным установкам говорящего:

1) проинформировать собеседника, т.е. что-то сообщить ему, 2) получить от собеседника нужную информацию в виде ответа на поставленный ему вопрос, 3) выразить своё волеизъявление, которое направлено на осуществление или неосуществление собеседником некоего действия, указанного говорящим. Лингвистическая маркировка этих установок соотносится с тремя основными типами предложений при их традиционной классификации по цели высказывания: повествовательными, вопросительными и побудительными.

К этим же типам предложения можно, по всей вероятности, свести и те лингвистические фигуры, которые, раскрывая суть соответствующего понятия, так или иначе иллюстрируют речевую интенцию. Такую попытку делает И.П. Суима применительно к современному английскому языку, когда представляет интенцию тремя её грамматическим разновидностям, непосредственно связанными с коммуникативным заданием соответствующих речевых образований и противопоставленными друг другу в таких основных типах интенции, как 1) интенция-информирование, 2) интеррогативная интенция и 3) интенция-волеизъявление [14, с. 443]. Уместен, правда, вопрос, правомерно ли при наличии самых разных систем классификации простых предложений по цели высказывания регламентировать интенцию только тремя указанными её типами и не приведёт ли это к нивелировке толкования речевой интенции и коммуникативного задания. высказывания. Тем не менее мы полагаем, что при должной разработке собственно лингвистических аспектов интенции указанная её трактовка внесла бы в проблематику, связанную с этим понятием, больше определённости и существенно упростила бы её метаязыковую составляющую хотя бы в той части, где речь идёт об ориентации нашего сознания на конкретный объект в его, надо полагать, вербальном представлении.

Цель статьи - определить лингвистическую сущность понятия интенции и, в частности, речевой интенции как грамматической категории целевого назначения и показать те лингвистические параметры, которые дают возможность противопоставить соответствующий термин тому, что принято называть целью, или коммуникативным заданием, высказывания.

Изложение основного материала. Свести воедино лингвистические и психологические параметры интенции как общенаучной категории, подвести методологическую базу языковедения под методологию психологии, а в особенности логики или, скажем, философии, в силу целого ряда объективных причин чрезвычайно трудно. И поэтому мы считаем необходимым развести, как минимум, две, на наш взгляд, совершенно различные, хотя и пересекающиеся как в плане содержания, так и в плане выражения сущностные ипостаси интенции - её психологическую составляющую в соответствующем речевом проявлении и собственно лингвистическую.

В психологии и при общенаучном толковании понятия интенции ведущие её свойства и характеристики лежат, очевидно, в плоскости семантики, а конкретнее - функциональной семантики. И это совершенно естественно, поскольку психологическая установка на определённого рода результат общения как межличностного контакта, на достижение какой-то цели должна быть обозначена, прежде всего, содержательно. У коммуникантов есть цель, а значит, должна быть и конкретная прагматическая установка на её достижение, требующая чёткого содержательного осмысления всего, что касается не только самой этой установки, но и её речевой, вербальной репрезентации. Нужно осмыслить реалии соответствующей коммуникативной ситуации, вникнуть в логику проблемы и, наконец, построить алгоритм своего речевого поведения, что возможно только при полном погружении в семантическую составляющую мыслительной деятельности, а значит, и в сопутствующие ей речевые образования интенционального характера. Интенция при этом может проявить себя в той или иной из самых разных её форм, максимально способствующих осуществлению намерения определённого субъекта и достижению поставленной им при соответствующих обстоятельствах цели. Доминирует здесь, в конечном итоге, план содержания.

В речевой же практике, как правило, требующей адекватного обозначения характера используемых коммуникантами лингвистических фигур, довольно часто могут доминировать какие-то формальные, связанные главным образом с планом выражения, грамматические и стилистические их параметры. Так, интеррогативная, по И.П. Суиме, интенция как установка на получение информации или, скажем, волеизъявление могут быть актуализированы не только в каком-то из типов вопросительного и, соответственно, повелительного предложения (например: Где ты был? и Всем оставаться на местах!), но и во фразах с явными, во всяком случае фрагментарно, формальными показателями как вопросительности (Не скажете ли Вы мне, когда отправляется поезд в Киев?), так и иной цели высказывания, т.е. при информировании (Мне сказали, когда отправляется поезд в Киев) и волеизъявлении (Скажите мне, когда отправляется поезд в Киев). И доминирует при квалификации такого рода фраз уже не столько содержание соответствующих речевых образований, поскольку, по существу, в этих разнооформленных конструкциях одна и та же интен- циональная направленность, ориентированная на информацию о времени отправления поезда в Киев, сколько их план выражения, позволяющий, исходя из собственно лингвистических параметров соответствующих речевых образований, свести их к грамматической целевой установке, а уже затем так или иначе определиться с их реальной интенциональностью. Предложения типа Я хочу уснуть и Дайте мне возможность уснуть мы должны, по-видимому, квалифицировать в соответствии с такой логикой, да и правилами грамматики как повествовательное и побудительное, а не как оптативные, хотя в первом из них явно выражено некое желание говорящего, а во втором - его волеизъявление. Установка же на определённый тип интенции формально ничем не обозначена, и актуализируется она в результате осмысления конкретного высказывания в определённой коммуникативной ситуации.

Думается при этом, что именно грамматические, а, по возможности, ещё и формально обозначенные характеристики соответствующих речевых образований могут предоставить исследователю возможность указать дифференциальные признаки этих фигур, осуществить типологическую классификацию различных интенциональных построений в заданном языке и описать объективно мотивированную систему тех коммуникативных единиц, которые прямо или опосредованно соотносятся с такими построениями, описать, например, как это делает И.П. Суима, систему респонсивных предложений [15, с. 49-84]. Другое дело, можно ли свести интенцию к трём основным типам её функционального проявления: информированию, интеррога- тиву и волеизъвлению - и абсолютизировать трёхкомпонентную систему классификации предложений по цели высказывания. У лингвистов на этот счёт разные точки зрения.

О. Есперсен разделял предложения в зависимости от их коммуникативного задания (коммуникативного влияния) на две группы: 1) наличие влияния, дифференцирующиеся на просьбу и вопрос, и 2) отсутствие влияния, как это имеет место в предложениях утверждения, восклицательных и желательных, которые могут быть высказаны при отсутствии собеседника [4, с. 233-236].

О. Мельничук выделил семь различных по их коммуникативному заданию типов предложения: повествовательные, вопросительные, побудительные, оптативные, пересказательные, вероятные, гипотетические [8, с. 58-67], К. Бругман - восемь: восклицательные, желательные (оптативные), призыв, уступка, угроза, отказ, заявление о воображаемой реальности, вопросительные [17, с. 123-145]. Некоторые же лингвисты по цели высказывания противопоставляют только два основных типа предложений:

Авторы «Русской грамматики», например, выделяют вопросительные и невопросительные предложения [10, с. 88]; Л.С. Бархударов - побудительные и непобудительные [1, с. 156-157]; И.П. Распопов - только вопросительные и повествовательные [9, с. 24-25].

Следует, однако, заметить, что, с одной стороны, практически все типы предложений, выводимых за рамки трёхкомпонентной системы, без сколько-нибудь существенных для изучения и описания грамматического строя какого-либо конкретного языка потерь могут быть, по нашему мнению, подведены под какое-то из предложений трёхкомпонентной системы. С другой же стороны, и более общие системы, скажем, предложенная авторами «Русской грамматики» двухкомпонентная система, противопоставляющая невопросительные и вопросительные предложения [10, с. 418-467], расширяется во второй её составляющей таким, скажем, подтипами, как предложения общевопросительные, частновопросительные и др. [10, с. 462-467], а в первой - двукомпонентными и однокомпонентными предложениями [10, с. 418-459].

И в этом плане традиционная трёхкомпонентная система, включающая в себя повествовательные, вопросительные и побудительные предложения, имеет, очевидно, не меньше, чем любая другая, оснований представлять грамматическую категорию целевого назначения.

Выводы. Лингвисты зачастую выделяют только три основных вида речевой интенции: повествование, вопрос и волеизъявление - и реально соотносят их в русской грамматике с тремя типами предложений, традиционно квалифицируемых по цели высказывания в качестве повествовательных, вопросительных и побудительных. При этом лингвистически значимые параметры интенции, соотносящейся с тем или иным типом предложения, и характер коммуникативного задания соответствующего высказывания как синтаксической категории целевого назначения чётко друг другу не противопоставляются. Довольно часто, особенно в теоретических разработках, соответствующие понятия вообще нивелируются и связываются с одним и тем же лингвистическим явлением, одинаковыми речевыми фигурами, по-разному, правда, интерпретируемыми. В принципе, речевая интенция и цель, или коммуникативное задание, высказывания - это совершенно разные, хотя и образующие неразрывное единство, вещи, относящиеся к содержанию и форме некоего речевого акта.

По сути своей, интенция категориально проявляет себя в плане содержания и может быть соотнесена с различным её материальным представлением, разными типами предложения, тогда как лингвистическая сущность цели высказывания представляет собой, главным образом, план выражения, модель построения того или иного речевого образования и является своего рода формой предложения, с варьируемым его коммуникативным заданием, а, соответственно, и с возможностью различной речевой репрезентации разных намерений, установок и целей говорящего.

Литература

Бархударов Л.С. Структура простого предложения современного английского языка / Л.С. Бархударов. - М.: Высшая школа, 1966. - 201 с.

Большой толковый психологический словарь / Робер Артур (Penguin). Т. 1 (А-О): Пер. с англ. - М.:, Вече, АСТ, 2000. - 592 с.

Великий тлумачний словник сучасної української мови (з дод. и допов.) / Уклад. і голов. ред. В.Т. Бусел. - К.; Ірпінь: ВТФ «Перун», 2005. - 1728 с.

Есперсен О. Философия грамматики / О. Есперсен. - М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - 331 с.

Кондаков Н.И. Логический словарь / Н.И. Кондаков. - М.: Наука, 1971. - 656 с.

Ломов А.М. Словарь-справочник по синтаксису современного русского языка / А.М. Ломов. - М.: Восток-Запад, 2007. - 416 с.

Матвеева Т.В. Полный словарь лингвистических терминов / Т.В. Матвеева. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2010. - 263 с.

Мельничук О.С. Розвиток структури слов'янського речення /

О.С. Мельничук. - К.: Наукова думка, 1966. - 324 с.

Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке / И.П. Распопов. - М., 1970. - 131 с.

Русская грамматика / под ред. Н.Ю. Шведовой и В.В. Лопатина. - 2-е изд., испр. - М.:Рус. яз., 1990. - 340 с.

Селіванова О.О. Лінгвістична енциклопедія / О.О.Селіванова. - Полтава: Довкілля-К, 2011. - 844 с.

Советский энциклопедический словарь / под ред. А.М. Прохорова. - 2-е изд. - М.: Сов. энцикл., 1983. - 1600 с.

Стариченок В.Д. Большой лингвистический словарь / В.Д. Стари- ченок. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2008. - 811 с.

Суима И.П. Речевая интенция и речевая реакция как функциональная сущность речевого акта / И.П. Суима // Науковий вісник Східноєвропейського національного університету імені Лесі Українки. - Серія: Філологічні науки. - 2017. - № 3 (352). - С. 441-446.

Суима И.П. Понятие респонсивного предложения в английском языке / И.П. Суима // Лінгвістика. Лінгвокультурологія. - Т. 10. - Дніпро: Акцент ПП, 2017. - С. 49-84.

Философская энциклопедия / гл. ред. Ф.В. Константинов. - М.: Сов. энцикл., 1962. - Т. 2. - 576 с.

Brugman К. Verschiedenheiten der Satzgestaltung nach MaBGabe der seelischen Grundfonktionen / KBrugman. - Sachs: Ges. D. Wiss., 1918. - 372 s.

Размещено на Allbest.ru