Одесский исторический анекдот как форма меморации личности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Одесский исторический анекдот как форма меморации личности

Юрий Платика

Природа и смыслы одесского исторического анекдота рассматриваются в статье в качестве потенциального источника для общих антропологических и культурно-исторических изысканий. Рассматриваются анекдот как феномен и его прикладная задача, сопоставляются определения М. Кагана, М. Блоха, Л. Панковой и других исследователей. Отслеживается причинно-следственная связь возникновения условий для зарождения в Одессе смеховой культуры в виде анекдота. На примерах оригинальных исторических анекдотов исследуются их культурно-антропологические нарративы. Формулируется вывод о том, что потенциал одесского исторического анекдота как источника дополнительной информации об исторических личностях, а также природе смеховой культуры одесситов чрезвычайно высок.

Изучению анекдота, как разговорной и литературной формы народного творчества посвящено множество работ. В разное время этой темой интересовались такие исследователи как С. Аверинцев, Ю. Лотман, З. Фрейд, Л. Гроссман, М. Каган и другие. «В традиции описания анекдота можно просле дить дифференциацию жанра на литературный тип, относящийся к авторскому литературному творчеству, фольклорный и художественно - публицистический», - отмечает в своей работе И. Чистякова [Чистякова 2012: 82].

На мой взгляд в историческом анекдоте кроме вышеперечисленных направлений есть потенциал также и для антропологических изысканий. А.Г. Козинцев определяет это направление как «антропология смеха»: «Находясь на переднем крае комплексных исследований человеческого поведения, она еще не сформировалась полностью ни у нас, ни за рубежом» [Козинцев 2005: 58]. Не претендуя на фундаментальность, я постараюсь применить этот подход в тематике одесского исторического анекдота, что и является основной целью этой работы. Соответственно, в статье будут решаться следующие задачи: определение феномена и задач анекдота в смеховой культуре, природы одесского исторического анекдота, а также поиск в одесских исторических анекдотах информации, которая может определить их как дополнительный источник для культурно-антропологических исследований.

Для начала рассмотрим несколько позиций определяющих феномен анекдота. В русский язык это понятие пришло из Франции в начале XIX века и означало «короткий рассказ о некоем любопытном происшествии» [Каган 2002]. В исследовательской литературе зачастую корни анекдота обнаруживаются в поле истории. Так, А. Пельтцер отмечает: «С течением времени анекдот стал обозначать «неупомянутый» прежними авторами, преимущественно историками, какой-нибудь особенно характерный факт, случай или особенное обстоятельство» [Пельтцер 1899: 60]. Несколько иначе характеризует общие черты анекдота М. Блох: «Анекдот - это предельно короткий рассказ развлекательно-комического содержания городско го фольклора с неожиданной развязкой» [Блох 1984]. Л. Панкова считает анекдот составной частью культурной жизни, где он выступает в роли «механизма защиты от реальности», позволяя человеку создавать «собственное культурное пространство» [Панкова 2005: 244].

В XX веке у европейских и американских учёных обнаруживается единство в определении анекдота. Например, в «Этнопоэтике» (Heda Jason, 1975), «Словаре литературных терминов» (Dictionary of Literary Terms, 1977), «Энциклопедии простых форм» (Simple Forms, 1994) анекдот представляет собой короткую, нередко нравоучительную историю о знаменитых людях и служит для репрезентации героя анекдота как представителя определенной социальной группы или эпохи» [Чистякова 2012: 82]. Как видим, западные исследователи суживают семантическое пространство анекдота к его исторической основе.

Исходя из поставленных задач своей работы как на базовое я буду опираться на определение, предложенное М.С. Каганом: «Анекдот - это городской фольклор, создаваемый и функционирующий в среде демократической городской интеллигенции» [Каган 2002].

В Одессе, которая стала признанной «столицей юмора» еще в Российской империи, укрепив этот «статус» в Советском Союзе, анекдот был и есть неотъемлемой частью устного народного творчества фактически с момента основания города. Объясняется это колоссальной свободой, которой были наделены горожане, по сравнению с другими городами и регионами империи.

«Здесь чаще раздавалось свободное слово, общественная самодеятельность находила себе больше простору, чем в остальной России», - отмечает Д. Г Атлас [Атлас 1992: 58]. Одесса, созданная на месте турецкого посёлка Гаджибей как город-порт, южные морские ворота страны, должна была соответствовать духу и амбициям своих отцов - основателей. Одесса должна была войти в число величайших городов империи по всем параметрам. Задача усложнялась тем, что дабы воплотить государственную волю необходимо было за фантастически короткие сроки реализовать небывалый по своим масштабам экономический, архитектурный и социальный проект. Находясь на границах государства Одесса естественным образом стала центром притяжения представителей различных культур и этносов, а объединить и направить эти разнородные потоки человеческой энергии, государственных интересов и личных амбиций к достижению одной цели могла, пожалуй, только смеховая культура.

В свое время Харви Майндес отмечал, что «смех освобождает от таких вещей как конформизм, комплекс неполноценности, мораль, разум, язык, наивность, социальная запрограммированность, серьезность, самомнение, условности, преклонение перед авторитетами, благоговение перед смертью» [Mindess 2017], а в нашем случае - способствовал объединению в единый организм представителей разных культур и этносов, населявших Одессу. При этом именно «через анекдот человек осуществляет идентификацию, то есть отождествляет себя с другим человеком или группой. Благодаря идентификации устанавливается эмоциональная солидарность с другими, принятие их норм и ценностей, усваиваются поведенческие модели, специфичные для группы» [Левченко 2005а].

Французский, греческий, русский, украинский, молдавский, еврейский, немецкий, албанский, итальянский, испанский и множество других наречий слились в уникальный и мелодичный «одесский язык», воспетый позже Бабелем, Катаевым, Ильфом, Петровым, Жванецким и другими талантливыми авторами. Уникальный язык родил не менее уникальный юмор. Одесские дети с малых лет погружались в эту уникальную смеховую культуру

Но нас интересует не столько природа одесской шутки, ведь «национальные особенности юмора выразить словами столь же трудно, как описать запах» [Скиданова 2005], а сколько культурно-антропологический ракурс в изучении одесского исторического анекдота.

Во время лекций по истории региона одесский краевед Игорь Шкляев отметил интересный факт - улицы, переименованные в честь «пустых» для Одессы людей рано или поздно возвращаются к исконным называниям. К примеру - улица Елисаветинская, названная в честь супруги князя Воронцова Елизаветы Ксаверьевны, которая была большой благодетельницей и потратила более трёх миллионов рублей на обустройство приютов для нищих, сирот, богаделен и т.д.

Погружаясь в эту тему нужно быть предельно осторожными, ведь мы знаем множество попыток представить анекдот мифом, а сам процесс его создания мифотворчеством, т.е. «анекдот играет с миром и его фактичностью, не выказывая к ним никакого пиетета» [Орнатская 2002]. Миф - это не просто занимательная история, миф ориентирован на доверие, чего абсолютно точно нельзя сказать об историческом анекдоте в целом «ибо анекдот не причина, а симптом» [Орнатская 2002].

Любопытной особенностью одесского исторического анекдота является обращение внимания у слушателей или читателей на какую-то конкретную черту характера героя, не всегда, при этом, прославившую его. Так, из всех черт характера известного и храброго военачальника, губернатора и градоначальника Одессы графа Александра Федоровича Ланжерона одесситам больше всего запомнилась его рассеянность:

АнекдотЪ о беседе с князем Гагариным Как-то раз, увлекшись беседой с князем Гагариным, Ланжерон посмотрел на часы и обратил внимание на то, что уже около полуночи. Беспокоясь за близких князя Ланжерон спросил: «А вы отчего не едете домой, князь? Вас уж, верно, дома заждались!». Удивленный князь Гагарин ответил: «По-моему, вы считаете, что я у вас в гостях? Но, граф, это же Вы у меня дома!». Ланжерон оглянулся по сторонам и увидел, что и правда находится в гостиной князя Гагарина.

Справедливости ради стоит отметить, что при всей любви к Ланжерону хранители одесской «устной традиции» не обошли своим вниманием и его недостатки. Так хорошо было известно, что граф ненавидел канцелярскую работу и всячески ее избегал, от чего дела города и края находились в изрядном беспорядке.

Другой пример - граф и светлейший князь Михаил Семенович Воронцов, в котором одесситы, очень ценили его удивительную для той (да и для любой другой) эпохи порядочность. Большой популярностью пользовался и анекдот «О Воронцове и долгах офицеров», которые тот выплатил из своего кармана. Запомнилась в одесском обществе роль, которую Воронцов сыграл в развитии города, порта и края - в том числе и во внедрении различных прогрессивных новинок. Известно, что именно усилиями в Одессе появились первые пароходы и было организовано первое пароходство. Не случайно в «корпусе» анекдотов о Михаиле Семеновиче есть и такой:

АнекдотЪ о пароходе

Однажды граф Воронцов пригласил группу купцов и богатых дворян прокатиться на пароходе, рассчитывая привлечь их к участию в

Черноморском обществе пароходов. И вот представьте себе - идет вояж, Воронцов расхваливает купцам достоинства парохода, и тут, когда нужно было уже поворачивать в город, по какой-то причине паровая машина начинает останавливаться. Воронцов, понимая что его труды могут пойти прахом и у гостей может остаться самое неприглядное впечатление о пароходах, отправился к капитану и выяснил, что машину починить можно будет только в порту. Но была и хорошая новость - ветер был благоприятен для возвращения в город (в те времена пароходы оснащались мачтами с парусами). И тогда Воронцов, вернувшись к гостям, как ни в чем не бывало, сообщил: «А теперь, господа, вы можете увидеть, как пароход может управляться без машины, одними парусами». Гости ничего не заподозрили и многие из них вложили свои деньги в пароходство.

Благодаря своей эксцентричности солидный след в одесской устной традиции оставил граф Александр Григорьевич Строганов. Большинство одесситов довольно быстро забыли его заслуги на посту генерал - губернатора, президента и активного деятеля Одесского общества истории и древностей, его вклад в развитие городского самоуправления и образованя, и роль в жизни Одессы в качестве благотворителя. Зато хорошо запомнилось поведение графа, воспитанного в духе «золотого века Екатерины» и почитавшего вельмож ушедшей эпохи образцом для подражания. Великодушный, щедрый, вспыльчивый, старомодный, остроумный барин - самодур - таким предстает в одесских исторических анекдотах этот талантливый и успешный администратор, общественный деятель.

Но, разумеется, самый популярный персонаж одесского исторического анекдота - герцог Ришелье, третий градоначальник и второй отец города. Храбрый офицер, талантливый и умный политик одесситам запомнился как увлеченный садовод, немного рассеянный и добродушный «отец», предпочитающий наставлять своих «чад» не наказаниями, а личным примером порядочности и «правильной» жизни.

АнекдотЪ о подарках герцогу

Герцога Эммануила де Ришелье все знали как настоящего бессребреника. Не то что взяток и подозрительных подношений - простых подарков он не брал. Разве что от императоров и королей. Впрочем, рассказывают, иногда Ришелье делал исключение. Его приближенные находили нескольких бедных крестьян, рыбаков или рабочих и сообщали им, что герцог с удовольствием примет в подарок корзинку фруктов, овощей или рыбы. Или, например, вышитое полотенце или платок. Как-то раз, хорошо знавший репутацию Ришелье иностранец, наблюдавший на даче герцога сцену получения герцогом подарков, спросил у него - зачем ему это надо? Ответ герцога был таким: «Видите ли, сударь, эти люди бедны. К сожалению, в Одессе еще много бедных людей. Получив их дары, я получаю полное право, в качестве ответной любезности, не унижая их гордости, подарить каждому из них несколько портретов нашего императора. Вот таких». С этими словами герцог показал собеседнику серебряный рубль с портретом императора Александра.

Безусловно, передавая из уст в уста забавные истории о чертах личности и курьёзах из жизни чтимых и уважаемых руководителей города, одесситы с особым усердием клеймили им неугодных. «Смеются не только над тем, что остроумно, но также над глупостью, трусостью и невоздержанностью» [Лук 1977: 8]. Доводя при этом некоторые ситуации до абсолютного абсурда, и в этом смешным является «не то, что бессмысленно, неправдоподобно, бестолково, с чем обыкновенно исключительно связывают абсурд, а то, что позволяет узнать, понять такое, чего не понимает сам делающий или говорящий это» [Левченко 2005Ь].

Одесский градоначальник Дмитрий Нейдгардт слыл великорусским шовинистом, считавшим своим долгом ограничить влияние «инородцев». По себе сей «государственный муж» оставил в Одессе самую негативную память - общество считало его виновником еврейских погромов осени 1905 года, не только не помешавшим «черносотенцам» но и помогавшим им, что немедленно было высмеяно городской интеллигенцией.

АнекдотЪ об иноверцах

По случаю какого-то праздника одесским градоначальником Нейдгардтом был устроен торжественный обед, на котором Дмитрий Борисович, по своему обыкновению, распространялся о великой роли русского народа и презрительно отзывался о прочих нациях. Кто-то из присутствовавших на обеде одесских «китов» не выдержал (некоторые рассказывают, что это был сам престарелый Григорий Григорьевич Маразли) и заявил, что буквально сейчас видел посреди бульвара, против суда, вооруженного инородца, совершенно не стесняющегося демонстрировать оружие при полиции. Возмущенный этим сообщением Нейдгард кликнул конвой и лично бросился ловить злоумышленника. Никого не найдя он возвратился, громко сетуя на наудачу своей «охоты», на что шутник заметил, что, мол, не там видно искал градоначальник и взялся указать нарушителя. Выйдя на бульвар к лестнице он спокойно указал градоначальнику тростью на памятник Дюку де Ришелье, на поясе которого, как известно, висит меч.

«Комедия появляется одновременно с трагедией» [Аристотель 2000], - считает Аристотель, приписывая и то и другое Гомеру в своей «Поэтике» и, действительно, одно неразрывно следует за другим. Не стоит забывать, что за блестящим флёром исторической литературы скрываются множество тягот и страданий, которые пережили одесситы, начиная с нехватки питьевой воды и отсутствия канализации, заканчивая войнами, восстаниями и тяжкими эпидемиями с многотысячными жертвами.

Лучшие образцы смеховой культуры помогали одесситам сохранять оптимизм, бороться с проблемами, клеймить неугодных равно как и выражать свою любовь почитаемым личностям.

Так как анекдот - это, в первую очередь, устный жанр, то «рассказываемый анекдот не порождается заново, а репроду цируется, передается от одного рассказчика к другому» [Шмелева 2002]. При этом, к сожалению, только небольшое этих бесценных историй дожили до наших дней, причиной чему, в первую очередь, стали жесткая временная привязка и очень непродолжительная актуальность, обусловленная словесной формой. Очевидно, что анекдоты про Строганова утратили свой вес в народном творчестве во время Новосельского, а про Ришелье мало говорили в начале XX века.

Тем не менее, даже имеющийся в наличии материал открывает колоссальные перспективы для его систематизации и изучения, которые позволят взглянуть на взаимоотношение народа и власти в Одессе с непривычного ракурса, открывая новые возможности для культурно-антропологических исследований.

Список использованной литературы

одесский анекдот исторический антропологический

1. Аристотель (2000). Поэтика, в: Аристотель. Поэтика. Риторика, СПб.: Азбука, сс. 21-70.

2. Атлас Д. (1992) Старая Одесса, её друзья и недруги, Одесса: Ласми, 206 с. Блох М.Я. (1984) Проблема основной единицы тек ста, в: Коммуникативные единицы языка: тезисы докладов Всесоюзной научной конференции. - Москва, с. 14.

3. Каган М.С. (2002) Вступительный доклад «Анекдот как феномен культуры», в: Анекдот как феномен культуры. Материалы круглого стола 16 ноября 2002 г., СПб.: СпбФО, сс. 5-17.

4. Козинцев А. (2005) Антропология смеха: на пути к синтезу, в: А6 (а / Докса: Зб. наук. праць з філософії та філології, Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова.вип. 13, сс. 58-66.

5. Левченко В. (2002) Этнический анекдот в национальной идентификации, в: А6 (а / Докса: Зб. наук. праць з філософії та філології, Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова, вип. 2, сс. 118-121.

6. Левченко В. (2005) Смех как антропологическое измерение культуры, в: А6 (а /Докса: Зб. наук. праць з філософії та філології, Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова, вип. 16, сс. 74-81.

7. Лук А.Н. (1977) Юмор, остроумие, творчество, Москва: Искусство, 184 с. Орнатская Л.А. (2002) Анекдот и жизнь, в: Анекдот как феномен культуры. Материалы круглого стола 16 ноября 2002 г. Санкт-Петербург, СПб.: СПбФО, сс. 87-94.

8. Панкова, Л. (2005) Анекдот: особенности (формы и сюжетной композиции, в: Ао (а /Докса: Зб. наук. праць з філософії та філології, Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова.вип. 7, сс. 242-249.

9. Пельтцер, А.П. (1899) Происхождение анекдотов, в: Сб. Харьк. историкофилологического общества, т. 11, Харьков, сс. 57-118.

10. Скиданова, В. (2005) Смеяться, право, не грешно. Такой разный юмор, в: Ао (а /Докса: Зб. наук. праць з філософії та філології, Одеса: ОНУ ім. І. І. Мечникова, вип. 13, сс. 166-174.

11. Чистякова, И.В. (2012) Анекдот каклитературный жанр, в: ВестникВятГУ, Киров, №о 4, сс. 81-85.

12. Шмелева, Е.Я. (2002) Русский анекдот. Текст и речевой жанр, Москва: Языки славян. культуры, 143 с.

13. Mindess, H. (2017) Laughter and Liberation, London: Routledge, 258 p.

Размещено на Allbest.ru