Исследование юридических терминов как объекта юридического языка (на основе материалов французского и азербайджанского языков)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исследование юридических терминов как объекта юридического языка (на основе материалов французского и азербайджанского языков)

Хакимова-Айдын У.И., диссертант Института языкознания имени Насими Национальной академии наук Азербайджана

Аннотация. В статье рассматривается анализ юридического термина как основной единицы в качестве термина языка права «в сфере фиксации», а также «в сфере функционирования», то есть в различных юридических дискурсах. В ходе исследования филологических и юридических словарей было обнаружено, что некоторые термины, так называемые эксклюзивные юридические термины, связаны исключительно с правом и не имеют никакого дополнительного значения вне контекста права. Также существуют термины, которые выражают простые базовые юридические понятия. Дальнейшее исследование показало, что наряду с такими юридическими терминами в качестве термина используются слова общей лексики и термины других отраслевых терминологий без каких-либо семантических изменений. Рассматриваются основания для использования этих слов в качестве юридических терминов. В результате использование единиц общей лексики и других отраслевых терминологий в качестве юридиче-ского термина было обосновано тем фактом, что они имеют особое юридическое определение лишь в юридическом дискурсе только в том случае, если они обусловливаются и объявляются правом и становятся автономно определи-мым вокабуляром.

Ключевые слова: юридический термин, юридический дискурс, автономно определимый вокабуляр, юридическое определение.

Постановка проблемы. Основная часть юридического языка состоит из юридических терминов. Под юридическим термином понимается «элемент юридической техники, словесные обозначения государственно-правовых понятий, с помощью которых выражается и закрепляется содержание нормативно-правовых предписаний государства» [1, с. 782]. По поводу анализа юридического термина в «сфере фиксации», а также в «сфере функционирования» [2, с. 15], говоря словами в. Даниленко, то есть его анализа в различных юридических дискурсах, м. Воробьева также подчеркивает, что в связи с тем, что юридические термины, языковые по сути, являются опорными точками в процессе познания правовых явлений и непосредственно связаны с регулятивной функцией права, возникает необходимость исследовать их не только как единицы языковой системы, но и с точки зрения их реального функционирования, восприятия рядовыми носителями языка [3, с. 183]. В ходе исследования юридической терминологии с помощью филологических, в частности юридических словарей, возникает вопрос: что можно считать юридическим термином? Все ли слова, данные в юридических словарях, являются юридическими терминами?

Первое, что привлекает внимание, это связь некоторых терминов исключительно с правом, то есть они указывают определенное юридическое понятие и не имеют никакого дополнительного значения вне контекста права. А также они не могут иметь метафорических дериваций. Причина этого связана с тем, что эти термины обладают высокой технической точностью, так как существует тесная взаимосвязь между понятием и словом. Из-за отсутствия эквивалентов таких понятий в повседневной жизни эти термины не подвергаются метафо- ризации и становятся специальными элементами юридической системы. Рассмотрим несколько примеров таких терминов во французском и в азербайджанском языках.

Необходимо подчеркнуть, что в азербайджанском языке большинство терминов, относящихся исключительно к юри-дической сфере, являются заимствованными из других языков. Во французском и в азербайджанском языках к подобным терминам относятся такие, как: 1) присущие судебному дискурсу: l'estoppel - estoppel (эстоппель - лишение права ссылаться на какие-либо факты); l'exequatur - ekzekvatura (экзекватура - исполнение судебного решения, вынесенного в другой стране); la cassation - kassasiya (кассация); colitigant (mohkomo davasi aparan, mьlki iddia aparan - ведущий судебную тяжбу, подавший гражданский иск); l'action rйcursoire (kimoso qarзi iddia iroli sьrmo hьququ, oks tolob vermo hьququ - право выдвинуть иск против кого-либо, право на контриск); la juridiction - yurisdiksiya (юрисдикция), le parquet - prokuror (прокурор,); prйjudiciel - preyudisial (преюдициальный) и т. Д., 2) относящиеся к праву по кредитам и обеспечениям: le fiduciaire - fidusyari (фидуциарий - лицо, несущее ответственность за доверенное имущество и управляющее им в интересах другого лица); le cautionnement (zaminlik haqqinda sonod, zomanot - документ о поручительстве, поручительство); le warrant - varant, zsmanst (варант, гарантия);

1) относящийся к праву наследования: ab intestat - ab intesta (интестат - умерший без завещания - прим. Пер ); le lйgataire (voroso, varis - наследник); le codicille (vosiyyotnamoyo olavo, yeni vosiyyotnamo м - кодициль (письменное дополнение к завещанию, изменяющее существующее завещание)); le fidйicommis - fideikomis (фидеикомис - поручение, данное завещателем другому лицу (наследнику), поручение при кончине); 4) относящиеся к праву специального договор:а le bail - icars mьqavibsi (арендный договор); l'emphytйose - emfitevsiz (эмфитевзис - вещное наследуемое отчуждаемое право владения и пользования чужой землей); l'amodiation - icarsys verms (сдача в аренду); friqold(фрихолд);fyuзers (фьючерс); и т. Д., а также 5) относящиеся к различным областям права: le criminaliste - kriminalist (криминалист); l'arrкtiste (mohkomo qorarlarini §orh edon hьquq moslohotзisi - юридический консультант, разъясняющий судебные решения); la flagrance - cinaystin зьbhssizliyi (несомненность преступления); le contumax (mohkum - осужденный) и др.

Анализ последних исследований и публикаций. Надо отметить, что некоторые чисто юридические термины французского языка, перечисленные выше, передаются на азербайджанский язык описательным способом или же словом, которое принадлежит к общеупотребительной лексике, поэтому для азербайджанского языка не являются сугубо юридическими терминами.

В связи с терминами, рассматриваемыми нами, возникает следующий вопрос. Действительно ли термины, которые используются только в юридической сфере и которые обладают высокотехнической точностью, являются основой права и в результате становятся основными представителями юридической системы?

В действительности право, являющееся сводом правил поведения всех индивидуумов и групп общества и предписывающее каждому из них определенное поведение, заключающее в себе принципы разрешения существующих споров для лучшего понимания каждым прав и обязанностей в той или иной ситуации, столь конкретными, сжатыми и техническими выражениями ограничиваться не может. Правовая сфера, обладающая чрезвычайно обширным вокабуляром, имеет такие элементы, что они не только выражают основные, ключевые понятия права, но и являются рабочими членами общего языка. Даже такие термины, подвергаясь детерминологизации, могут образовать фразеологические сочетания. Во французском и в азербайджанском языках в юридический словарь входят такие базовые термины, как:

1) le droit - hьquq (право); la justice - adalat (справедливость); la loi - qanun (закон); valide - etibarli, qanuni, qanunilaзdrilmiз (действительный, законный, узаконенный); l'autoritй - hakimiyyat (власть); le gouvernement - hokumat (правительство); 2) относящиеся к судебному дискурсу: le juge - hakim (судья); l'avocat - vakil (адвокат); le procиs - proses (процесс); l'audience - dinlama (выслушивание); le tйmoin - зahid (свидетель); la dйcision - qarar (решение); 3) выражающие главные акты: le contrat - mьqavib, saziз (договор, соглашение); le dйcret - dekret (декрет); l'arrкt - 1)habs etma (арест)

2) qarar (решение); le testament - vasiyyatnama (завещание); l'accord - mьqavila (договор); и ряд других la crime - cinayat (преступление); la peine - caza (наказание); la patrimoine - irs, miras (наследство); l'hйritage - miras, varislik (наследство, наследие); la divorce - bo§anma (развод); la tutelle - qayyumluq (опекунство) и т. Д.

Такие термины преимущественно понимаются в своем прямом значении. Это является подтверждением точности, не лишенности технического значения указанных терминов (судья, адвокат, свидетель, наследник) и указывает на то, что каждый человек обладает юридическим мышлением. Являясь показателями юридического мышления, эти термины выражают понятия, связанные с ежедневной правовой жизнью, и в результате данная лингвистическая база составляет в социальном сознании и в юридическом смысле основу и элементарный терминологический багаж права.

Однако юридическая терминология не ограничивается сугубо правовыми терминами и ключевыми словами юриспруденции. Сфера охвата этой области столь обширна, что здесь широкое место занимают и общеупотребительные слова и термины, относящиеся к другим отраслевым терминологиям. В юридической терминологии такие общеупотребительные слова и принадлежащие к другой отраслевой терминологии термины (психологическая, медицинская, экономическая, и пр.) Используются не меняя ни в коей форме свое значение.

Анализируя юридические словари, можно было заметить, что пласт юридической терминологии чрезвычайно обширен, и эта обширность создает некую запутанность. На наш взгляд, первый шаг, который должен быть предпринят для осознания этой обширности терминов, это обратиться к тематическим группам юридической области и рассматривать их в юридических дискурсах, например, судебных и законодательных. Этот шаг несколько прояснит процесс терминологизации этих слов. Таким образом, может стать ясна причина широкого использования общеупотребительной лексики, в том числе принадлежащих к другой отраслевой терминологии терминов, наряду с сугубо юридическими терминами, и может быть также обоснована принадлежность этих терминов и слов к юридической терминологии.

Цель статьи. Рассмотрев основные области внутреннего законодательства некоторых стран, определить основную часть специального права, которая непосредственно связана с личностью составляющего и регулирующего его существование и деятельность.

Изложение основного материала. В части о правах личности гражданского права говорится о правилах, регламентирующих отношения индивидов с другими представителями общества с момента рождения и до смерти. В число таких правил входят правила, регулирующие половые отношения, брачные отношения между мужчинами и женщинами, родственные отношения, возникшие в результате этого брачного союза, узы рожденных в браке или вне брака детей и родителей. Например, “a cet йgard la cour constitutionnelle a affirmй que l'essence de la norme en question est de “garantir que le parent remplisse ses obligations а l'egard de ses enfants” («по этому вопросу конституционный суд подтвердил, что в основе упомянутой правовой нормы находится «обеспечение выполнения обязательств родителем перед своими детьми») [4] или же “la naissance de l'enfant sera dйclarйe par le pиre, ou, а dйfaut du pиre, par les docteurs en mйdecine ou en chirurgie, sages-femmes, officiers de santй ou autres personnes qui auront assistй а l'accouchement; et lorsque la mиre sera accouchйe hors de son domicile, par la personne chez qui elle sera accouchйe. L'acte de naissance sera rйdigй immйdiatement” («рождение ребенка декларируется отцом или, если нет отца, принимающими роды врачами или же хирургами, акушерками, медицинскими работниками или же другими лицами; и при рождении матерью ребенка за пределами место своего проживания, хозяином места, где произошли роды. Свидетельство о рождении составля-ется тотчас»). [5, с. 56]. “azarbaycan respublikasmm aib macalbsi (bundan sonra -- bu macalla) nikahin baglanmasi, nikaha xitam verilmasi va onun etibarsiz sayilmasi qaydalari va prtlarini mьayyan edir, aila ьzvlari (ar-arvad, valideynlar va u§aqlar), elaca da aila qanunvericiliyinda nazarda tutulmuз hallarda va hadda baзqa qohumlar va digar pxslar arasinda yaranan amlak va pxsi qeyri-amlak mьnasibatlarini tanzimlayir, habela valideyn himayasindan mahrum olan u§aqlarm tarbiyaya gotьrьlmasi qaydalarini mьayyan edir”.(«семейный кодекс азербайджанской республики (далее - настоящий кодекс) устанавливает правила и условия заключения, расторжения брака и признания его недействительным, регулирует имущественные и личные неимущественные отношения, возникаю-щие между членами семьи (супругами, родителями и детьми), либо в предусмотренных законодательством случаях и пределах между другими родственниками и другими лицами, а также устанавливает правила принятия на воспитание детей, лишенных попечительства родителей) [6, ст. 2.1]. При этом формируются особые понятия. При правовом регулировании таких вопросов, как отношение между родителем и ребенком, обязанности родителей и прав детей, правовое толкование брака и т. Д., общеупотребительные слова «valideyn (родитель) - les parents», «ugaq (ребенок) - l'enfant», «nikah (брак) - le marige», используемые в прямом значении, то есть не подвер-гаясь семантическим изменениям, обретают правовой смысл и статус в юридической терминологической сфере и, будучи юридическими терминами, начинают нести особую функцию и приводят к образованию системы таких определенных понятий, как “valideynlik hьquqlarmm mьdafissi" (защита родительских прав), “valideynlik hьququndan mshrumetms" (лишение родительских прав),“ugagm msngsyinin mьsyysn edilmssi" (определение происхождения ребенка), “ugagm ailsds yagamaq vs tsrbiys olunmaq hьququ" (право ребенка жить и воспитываться в семье), “ugagm oz valideynlsri vs bagqa qohumlari ils ьnsiyystds olmaq hьququ" (право ребенка на общение со своими родителями и другими родственниками), “nikahin baglanmasi - contracter mariage" (заключение брака), “nikaha xitam verilmssi - la dissolution du mariage" (расторжение брака), “nikahin etibarsiz sayilmasi - la nullitй du mariage" (признание брака недействительным) и пр. А также, опираясь на идею «термин отличается от слова, имеющего естественный смысл тем, что обладает условным значением» [7, с. 120], становится понятным, что мы имеем дело с различными назначенными понятиями в дискурсах «дети играют во дворе», «в развитии детской личности нравственные, национальные и религиозные принципы, мифы усиливают индивидуализацию его личности,...» [8, с. 10] и «пострадавшие от жестокого обращения дети» и даже «рожденные вне брака дети». В первом случае в общем смысле повествуется о малолетних детях и группе детей. Во втором случае, в психологии речь идет не о качестве быть «малолетним человеком», который по своим физическим и психическим возможностям ограничен, по сравнению со взрослым человеком, но о качестве быть ребенком, который, опережая взрослых по своим темпам развития, показателям динамики, по темпам развитии своих психических и физических возможностей, развивается от уровня биологического существа и индивида до социального существа и личности [8, с. 9]. А в третьем случае обуславливаются в широком смысле слова о малолетних, защищенных законом, а в узком смысле слова о родственности по нисходящей линии. Кроме этого, отличия в определении возрастного предела ребенка в обеих областях существуют различные дефиниции этого понятия. При определении детского периода и возраста в психологии принимаются во внимание такие аспекты, как речь и мышление, эмоциональные проявления, волевые действия, попытки и интересы, характерные признаки и способности [8, с. 21]. Однако в праве это определено конкретно - недостижение 18-летного возраста и необладание полной дееспособностью. Например, “hsr bir insan 18 yagma зatanadsk bu konvensiyanin msqssdlsri ьзьn ugaq sayilir, bir gsrtls ki, hsmin ugaq barssinds tstbiq edilsn qanuna gors o, yetkinlik yagma daha svvsl зatmig olmasin" («для целей настоящей конвенции ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он

Не достигает совершеннолетия ранее») [9, ст. 1], “ugaqlarin bu qanunda nszsrds tutulmug huquqlari vs vszifslsri 18 yagina (yetkinlik yagina) gatmayan vs tam fsaliyyst qabiliyysti slds etmsysn hsr bir gsxss aid edilir” («права и обязанности детей, предусмотренные настоящим законом, распространяются на каждое лицо, не достигшее (совершеннолетия) и не обладающее полной дееспособностью возраста 18 лет) [10, ст. 1]. Рассмотрим функцию другой общеупотребительной лексики как юридического термина. Лексическая единица “tsrcumsgi - (переводчик) ” в толковом словаре азербайджанского языка объясняется как «лицо, переводящее с одного языка на другой». Однако при исследовании того, по какой причине встретившаяся нам в азербайджано-русском толковом правовом словаре эта единица считается юридическим термином, мы видим, как данная лексическая единица в 1-ом пункте статьи 99 уголов-но-процессуального кодекса азербайджанской республики определяется в следующей форме: “tsrcumsgi cinayst prosesinds gsxsi maragi olmayan, oz raziligi ssasinda icraatin materiallarim, habels mshksms iclasinin gedigi, istintaq vs ya digsr prosessual hsrskstlsrin aparilmasi zamani ssslsnsn butun danigiqlari tsrcums etmsk ugun cinayst prosesini hsyata kegirsn orqan tsrsfindsn tsyin edilmig gsxsdir” («переводчиком является лицо, которое не имеет личной заинтересованности в уголовном процессе и со своего согласия назначено органом, осуществляющим уголовный процесс, для перевода материалов производства, а также всех разговоров в ходе судебного заседания и во время производства следственных или иных процессуальных действий») [11, ст. 99.1]. Можно прийти к выводу о том, что общеупотребительная лексика, применяемая в областной терминологии определяется или обуславливается дефиницией, данной этому понятию в данной области. Как отмечалось, относящиеся не только к общеупотребительной лексике, но и другой отраслевой терминологии термины, не подвергшиеся смысловому изменению, используются как юридические термины. Например, обратим внимание на другую область, где применяются медицинские термины - биомедицинское право. По словам а. Мустафаевой, право на защиту здоровья человека создает соответствующие права для отдель-ных лиц в соответствующей области общественных отношений и устанавливает соответствующие должности для государственных органов [12, с. 39]. Она подчеркивает, что «развитие медицины и проводимые с участием человека биомедицинские исследования и биотехнологический прогресс приводят к формированию таких новых понятий, как репродуктивные технологии, медицинская генетика, генная инженерия, клонирование, трансплантация органов, что становится причиной создания таких этико-моральных дискуссий, биоэтических проблем, как искусственное оплодотворение, суррогатное материнство, лечение болезней применением эмбриональных клеток, уничтожением жизни одного человека для спасение жизни другого. А это порождает необходимость ре-гулирования проблемы юриспруденцией, то есть создание правовой базы этих понятий. Таким образом, юриспруденция, тесно связанная с морально-этическим регулированием, старается не отставать от биомедицинских наук, так как в противном случае честь и достоинство человека в достаточной степени защищено быть не может». [12, с. 14, 57]. По этой причине в пределах юридического дискурса мы сталкиваемся с терминами, выражающими понятия, связанные с биомедициной и с существующими новыми биомедицинскими технологиями.

Рассмотрим подобные термины в судебном дискурсе, а также во французском и в азербайджанском законодательстве. "la requйrante allйguait en particulier que l'interdiction, йdictйe par l'article 13 de la loi no 40 du 19 fйvrier 2004, de donner а la recherche scientifique des embryons conзus par procrйation mйdicalement assistйe йtait incompatible avec son droit au respect de sa vie privйe et son droit au respect de ses biens, protйgйs respectivement par l'article 8 de la convention et l'article 1 du protocole no 1 а la convention” («заявительница утверждала, в частности, что запрет на передачу эмбрионов, полученных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, для проведения научных исследований, введенный статьей 13 закона от 19 февраля 2004 г. № 40, противоречит ее праву на уважение личной жизни, гарантированному статьей 8 конвенции, и ее праву беспрепятственно пользоваться имуществом, гарантированному статьей 1 протокола № 1 к конвенции.) [13, п0 46470/11], "en cas de procrйation mйdicalement assistйe avec tiers donneur, aucun lien de filiation ne peut кtre йtabli entre l'auteur du don et l'enfant issu de la procrйation” («при проведении искусственного оплодотворения при участии третьего лица, между донором и искусственно оплодотворенным ребенком никаких родственных связей установлено быть не может) [5, ст. 311-19], "sьni mayalanma vd embrionun implantasiyasi эг vd arvadin (tdnha qadinin) rdsmi raziligi olduqda aparilir. Sьni mayalanma, embrionun implantasiyasi, eldcd dd donorun зdxsiyydti hdkim sirridir” («искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона проводится с официального согласия мужа и жены (одинокой женщины). Искусственное оплодотворение, имплантация эмбриона, а также личность донора являются врачебной тайной») [14, ст. 29]. Из всех трёх предложений ясно видно, что такие медицинские термины, как "sьni mayalanma - la procrйation mйdicalement assistйe” (искусственное оплодотворение), "embrionun implantasiyasi - l'implantaton de l'embryon” (имплантация эмбриона), "donor - le donneur” (донор) и "embrionlarin elmi tddqiqata verilmdsi - donner des embryons а la recherche scientifique” (передача эмбриона на научное исследование), хотя и не потеряли своего прямого значения, речь здесь идет не об этой медицинской деятельности, но о регулировании медицинской деятельности в рамках «запрещающих и обвиняющих» и «защитных» принципов права [12, с. 16].

В обосновании происхождения подобного типа юридических терминов также очень интересно мнение дж. Хамбли. В целом, подчеркивая существование трех моделей терминологии - научной, технической и юридической терминологии, - дж. Хамбли утверждает, что юридическая терминология отличается от других двух моделей по своей функции. Он считает, что легитимизация этих терминов исходит из их введения в функционирование органов власти, например, государства или же официальной инстанции. «иногда эта терминология называется автономно определяемым вокабуляром. Так как используемый для страховых потребностей термин стихийное бедствие определяется в законодательных текстах, и именно эти дефиниции являются тем, что определяет выдачу или невыдачу компенсаций жертвам урагана. Этот термин уточняется именно административным актом - заявлением. Если ураган не будет объявлен стихийным бедствием, то с юридической точки зрения вне зависимости от степени ущерба, причиной которого он стал, он остается обычно ураганом» [7, с. 122]. юридический термин право

Заключение

Таким образом, существуют семейное право, уголовное право, медицинское право, налоговое право, морское право и другие отрасли права, которые находят свое отражение, соответственно, в семейном законодательстве, уголовном законодательстве, законодательстве о защите здоровья, налоговом и морском законодательстве. С одной стороны, определение юридических областей, то есть выявление тематических групп, с другой стороны, обусловленность используемых общеупотребительных слов и других отраслевых терминов юридическими дискурсами или текстами, в некотором роде их «автоопределение» в этих дискурсах, дает возможность прояснить и обосновать происхождение данной терминологии. В результате, основываясь на цитату, приведенную из г. Винокура - «термины - это не особые слова, а только слова в особой функции» [15; 14], -можно сказать, что в роли юридического термина могут выступить самые разные, даже свойственные простому носителю языка слова, при условии, что эти слова в рамках определенного юридического дискурса обладают особым юридическим определением.

Литература

1. Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-M. 2009. 790 С.

2. Даниленко В. Русская терминология. Москва: 1977. 246 С.

3. Воробьева М.Е. Юридическая терминология: Системоцентрический И антропоцентрический ПОДХОДЫ. Вестник КемГУ 2013. Т. 1. № 2 (54). С. 183--185.

4. Affaire Battista с. Italie (Requкte no 43978/09). URL: file:///C:/Users/ User/Downloads/CEDH.pdf

5. Code civil de France. URL: http://codes.droit.org/CodV3/civil.pdf (дата обращения:16.10.2017).

6. Семейный кодекс Азербайджанской Республики. URL: http:// WWW. e-qanun.az/code/10

7. Humbley J. La legitimation de la terminologie. Semiotiques. 1996. Dйcembre. P. 119--136.

8. URL : http://dushunce.az/files/documents/U%C5%9Faq-psixologiyas- %C4%B1.pdf) (дата обращения: 12.10.2017).

9. Конвенция О правах детей. URL: http://miqrasiya.nakhchivan.az /en/ images/stories/ konvensiyalar/7.pdf (дата обращения: 15.10.2017).

10. Закон Азербайджанской Республики О правах детей. URL: http:// WWW. e-qanun.az/framework/3292

11. Уголовно-процессуальный кодекс Азербайджанской Республики http://www.e-qanun.az/code/14

12. Мустафаева А., Ахмедов И., Бандалиева А., Джафарова Л. Биоэтика, медицинское право И новые технологии. Баку: Институт Человеческих Прав Национальной Академии Наук Азербайджана. 2013. 358 С.

13. Affaire Parrillo с. Italie (Requкte no 46470/11) URL: https:// hudoc.echr. coe.int/eng#{«tabview»:[«document»],»item id»:[«001-156492»]} (дата обращения: 16.10.2017).

14. Закон Азербайджанской Республики об охране здоровья населения. URL: http://www.e-qanun.az/framework/4078

15. Садыгова С. Теоретические проблемы терминологии азербайджанского языка. Баку: Наука. 2002. 230 С.

Хакімова-Айдин УІ. Дослідження юридичних термінів як об'єкта юридичної мови (на основі матеріалів французької і азербайджанської мов)

Анотація. У статті розглядається аналіз юридичного терміна як основної одиниці як терміна мови права «в сфері фіксації», а також «у сфері функціонування», тобто в різних юридичних дискурсах. У ході дослідження філологічних та юридичних словників було виявлено, що деякі терміни, так звані ексклюзивні юридичні терміни, пов'язані виключно з правом і не мають жодного додаткового значення поза контекстом права. Також існують терміни, які висловлюють прості базові юридичні поняття. Подальше дослідження показало, що поряд із такими юридичними термінами як термін використовуються слова загальної лексики і терміни інших галузевих термінологій без будь- яких семантичних змін. Розглядаються підстави для використання цих слів як юридичних термінів. В результаті ви-користання одиниць загальної лексики та інших галузевих термінологій як юридичного терміна було обґрунтовано тим фактом, що вони мають особливе юридичне визначення лише в юридичному дискурсі тільки в тому випадку, якщо вони обумовлюються й оголошуються правом і стають автономно визначним вокабуляром.

Ключові слова: юридичний термін, юридичний дискурс, автономно визначений вокабуляр, юридичне визначення.

Hakimova-aydin u. Investigation of legal terms as an object of legal language (on the basis of materials of french and azerbaijan languages)

Summary. This article deals with the analysis of the legal term - the main unit of the legal language - “in the sphere of fixation”, as well as “in the sphere of function”, that is, in various legal discourses. In the study of philological and legal dictionaries, it was found that that some terms, the so-called exclusive legal terms, are exclusively related to the law and do not have any additional significance beyond law. Such terms with high technical accuracy have also no metaphorical deriva-tions. There are also terms, so called basic legal terms, which express simple basic legal concepts. Further investigation re-vealed along with exclusive and basic legal terms, the words of general vocabulary and terms of the other specialized do-main are used as a legal term without any semantic changes. The basis for the use of these words as a legal term was considered. As a result, the use of units of general vocabulary and the terms of other specialized domains as a legal term was justified by the fact that they have special legal definition only in the legal discourse, only if they are conditioned and declared by law and become auto-defined vocabulary.

Key words: legal term, legal discourse, auto-defined vocabulary, legal definition.

Размещено на Allbest.ru