Перцептивная картина мира в поэтическом переводе (на материале русского и немецкого переводов стихотворения О. Бржезины "Взгляд смерти")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Перцептивная картина мира в поэтическом переводе (на материале русского и немецкого переводов стихотворения О. Бржезины «Взгляд смерти»)

С. Корычанкова

Аннотация

Представлен сопоставительный лингвистический анализ стихотворения «Взгляд смерти» О. Брезжины и его русского и немецкого переводов в перцептивном аспекте. Анализируются трансформации, которые отражают, во-первых, вариативность языковой репрезентации перцептивной картины мира оригинала в переводе, и, во-вторых, индивидуальные особенности ее интерпретации переводчиками, обусловленные эстетическими и лингвистическими факторами. Определяются сдвиги в системе перцептивных образов оригинала в переводах, влияющие на понимание основной идеи произведения.

Ключевые слова: перцептивность; поэтический перевод; художественный образ; символизм; синестезия

Abstract

The perceptual picture of the world in poetic translation (in russian and german translations of the poem «Pohled smrti» by O. Brezina)

Simona Korycankova, Masaryk University (Brno, Czech Republic).

Larisa B. Kryukova, Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation).

Daria A. Olitskaya, Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation).

Keywords: perceptivity; poetic translation; imagery; symbolism; synaesthesia.

The article is devoted to the study of the perceptual picture of the world in terms of the anthropocentric approach to poetic translation. The study of perceptual processes in cultural linguistics is related to the problem of how the universal models and specific features of national and individual perception of the world are interrelated and reflected in the language. The creative identity of the translator is manifested in the changes the original picture of the world undergoes and in the shifts affecting its system of images. The article aims are determining the characteristics of linguistic expression of the perceptual semantics in the original and its translations and analyzing the transformations caused by the author's individual worldview and poetic tradition. The image of the world in O. Bfezina's poetry reflects the specificity of his spiritual contemplation, the peculiarities of his worldview and interpretation of the reality. Perceptual images demonstrate a deep interaction between the inner and outer worlds. They become universal semantic categories that, on the one hand, direct the interpretation of the reality modeled in the poetry and, on the other hand, reflect the peculiarities of the author's individual perception of the world. The comparative linguistic analysis of O. Bfezina's «Pohled Smrti» and its translations into Russian and German has shown that both translations retain the perceptual character as a key characteristic of the poetic picture of the world. The variability of linguistic means used for its implementation is the result of a series of transformations: the substitution of synaesthetic combinations with perceptual metaphors (and vice versa), the introduction of the author's individual stylistic and lexical means (K. Balmont), metonymical and metaphorical transfers, stylistic amplification (P. Eisner). These transformations reveal the process of the creative interpretation of Bfezina's individual style in translations. In the translations, more profound transformations belonging to the level of understanding of the original perceptual imagery in its correlation with the theme of the poem and with the general aesthetic concept of the author were determined. The analysis has shown that in Balmont's and Eisner's translations the semantic load of the perceptual metaphor of «Pohled Smrti» changed. Its transformations, in particular, reflect the shifts in the motif of death as interpreted by the translators (Balmont's emphasis on the finiteness of life; Eisner's intensified motif of bodily death, etc.). As a result, the philosophical and aesthetic concept of the original is transformed under the influence of the translator's own ideas and spiritual experiences, which leads to the formation of a different aesthetic impact on the reader.

Основная часть

Введение. Чувственное восприятие лежит в основе познания мира, его осмысления и категоризации. Это основной базовый механизм, при помощи которого осуществляется взаимодействие человека с окружающей его действительностью. Анализ языковых средств выражения индивидуально-авторского мировосприятия в художественных текстах является одним из актуальных вопросов сенсорной лингвистики, так как именно высказывания с перцептивной семантикой формируют эмоциональный, тематический, сюжетно-композиционный уровни текста, участвуя в выражении основной идеи произведения. Своеобразие поэтической картины мира заключается в избирательности видения художника и, соответственно, образ «реального» мира, представленный в художественном произведении, есть не что иное, как проявление духовной активности автора.

Информацию о художественной картине мире поэта можно почерпнуть, анализируя типы чувственного восприятия, отраженные в тексте, и связанную с этими особенностями систему тем, мотивов и образов, представленную как в статике (в отдельном произведении), так и в динамике (в творчестве в целом). Перцептивные образы «работают» на общую семантику произведения, объединяя отдельные тексты в метатекст [1. С. 3].

Изучение перцептивной картины мира приобретает особую актуальность в контексте антропоцентрического подхода к поэтическому переводу как творческому акту, в рамках которого автор оригинала и переводчик рассматриваются как две специфические языковые личности, а степень их лингвокогнитивной близости определяет вариативность интерпретации поэтического текста. Сопоставительный аспект, а именно анализ трансформаций, которые претерпевают перцептивные образы оригинала во множественных переводах (особенно на разные языки), становится важным ракурсом наблюдения за универсальностью базовых и многообразием индивидуальных образов.

Целью предлагаемой статьи являются выявление особенностей языкового выражения перцептивной семантики в тексте оригинала и перевода и анализ трансформаций, обусловленных индивидуально-авторским мировосприятием и поэтической традицией. Творческая индивидуальность переводчика проявляется в изменениях, которые претерпевает картина мира оригинального текста, в сдвигах, затрагивающих его систему образов.

Гипотеза исследования состоит в том, что именно в зеркале переводческих стратегий наиболее отчетливо отражается специфика перцептивной картины мира. Сопоставительный лингвистический анализ оригинального и переводного текстов позволяет, с одной стороны, приблизиться к сути образа оригинала, а с другой - выявить принципиальные отличия. Неслучайно исследователи и критики поэтических переводов настоятельно подчеркивают огромное значение творческой близости переводчика к автору оригинала в деле создания подлинно высоких образцов переводческого искусства. Яркая индивидуальность отличает, как правило, «переводы поэтов», в то время как профессиональные переводчики менее смелы в обращении с оригиналом, но более кропотливы в его воспроизведении.

Материалом для сопоставительного анализа стали тексты чешского поэта-символиста Отокара Бржезины и переводы его произведений на русский и немецкий языки, сделанные русским поэтом-переводчиком эпохи символизма Константином Бальмонтом и немецким публицистом и переводчиком Паулем Айзнером.

1. Перцептивность поэтической картины мира О. Бржезины.

Отокар Бржезина - один из виднейших представителей чешского символизма, проделавший творческий путь от изображения пессимистических настроений под влиянием Бодлера и Шопенгауэра к восторженному воспеванию слияния земного бытия с мистическим Небесным Царством в преображенной Вселенной.

К. Бальмонт, автор антологии «Душа Чехии в слове и деле», одним из первых в России обратился к творчеству О. Бржезины. В очерке «Поэт кристаллический: Отокар Бржезина» он пишет: «Отокар Бржезина - целый оркестр духовной музыки в мыслительном природном храме, свет его поэзии волнующий и прозрачный, в нем видны такие дали, которые не покажет и полуденное Солнце» [2. С. 439].

Чешский лингвист Й. Филипец справедливо утверждает, что для Бржезины характерна глубокая и всесторонняя чувственность, тесно связанная с мыслительной деятельностью. Исследователь подчеркивает значимость перцептивной составляющей в творчестве поэта: не только слуховой, визуальной и обонятельной, но и вкусовой, и тактильной в духе поэтики Бодлера. От импрессионистских стихотворений с оттенками седого и красного цветов О. Бржезина переходит к комбинированию смысловых впечатлений (перевод с чешского языка фрагментов исследовательских работ в тексте статьи выполнен С. Корычанковой), например в Motivu z Beethovena: О povлz, necitis, /Jak noci narkosou dech unaven se щzi? / A lehky sumot snь Jak letлl kolem nдs / a щsmлv jasminь a bвzlivя dech rьzi / do vвni kridel svяch ze svйho satu trдs'? В Agonii touhy для представления ментальной деятельности используются яркие образы, основанные на цветовых, обонятельных и тактильных ощущениях, вербализация осознания происходит посредством синестезии (зрение - слух): Kdo nadяchal mrazem v mв okna a zamlzil ciste zpivвni barev?; a zbytek dne at' ztrвvim pohrouzen, nлmy, ve vлcnou hudbu tvяch svлtel [3. С. 11].

Смысловая суггестивная образность О. Бржезины тесно связана с обилием синестетических сочетаний. Примером типичного для поэта перцептивного образа может служить первый стих стихотворения Zpivala: Uhasly kvлty safrвnu a horce vont chlad. Это пролог, который вводит атмосферу конца, изменчивости, непостоянности человеческого земного странствия, меланхолии мгновения, но без трагического напева. Читатель чувствует роковую неизбежность и горькую красоту переживаемой потери. Это неизбежность, но не отчаяние безнадежности. За смысловым богатством поэтических образов кроме своеобразного авторского стиля можно увидеть и декоративность символистской и модернистской эстетики [4. С. 135].

Следует также отметить, что значимость перцептивной составляющей в собственном творчестве отчетливо осознавал и сам О. Бржезина. Например, критикуя переводы своей лирики на русский язык, выполненные К. Бальмонтом, он отмечал: «Нельзя ограничиваться словарем, ибо речь изменяется, волнуется как море, растет - словари устаревают. Есть поэты зрения и поэты слуха; Бальмонт предстает в этом переводе (стихотворение «Братство верящих») поэтом слуха, но для моих стихов этого недостаточно. Речь - это не только понятия, но и краски и летучие ароматы, мгновенная стыдливость, румянец, всего этого не найдешь в словарях» [5. С. 486].

Далее более подробно в аспекте изучения перцептивных образов будет рассмотрено стихотворение, включенное О. Бржезиной в сборник Та] втпе ёакку.

Исследователи, занимающиеся изучением творчества О. Бржезины, подчеркивают особую значимость образа Смерти в его поэзии. Мотив смерти у О. Бржезины связан с определенной специфической системой понятий и реализуется с помощью многочисленных образов и сравнений (в стихотворении МоёШЬа \ecerni он ее называет Ту \ит zаzracnа… а 5\а1а) и обладает большой организующей силой. Вершиной авторского понимания смерти является эссе БПо втгИ, в котором О. Бржезина показывает, как стремление преодолеть смерть мобилизует все творческие силы человека [6. С. 7]. К. Бальмонт, переводивший стихотворения О. Бржезины на русский язык, отмечал, что хотя лирика чешского поэта и ведет к утверждению жизни, но никто «не умел так жить со Смертью и с нею ласково беседовать», как он [2. С. 439].

Анализ оригинального стихотворения Pohled smrti в перцептивном аспекте показал, что уже название определяет смысловую и чувственную доминанту произведения (зрительное восприятие pohled smrti), которая последовательно реализуется на протяжении всего произведения посредством повторения ключевых лексических единиц - pohled, zrak, uvidлl.

При помощи языковых средств с перцептивной семантикой (модус зрение) вербализуется одна из основных идей поэзии О. Бржезины: смерть не как гибель, а как переход из одного состояния в другое, взаимодействие, взаимопроникновение жизни и смерти: pohled mьj zhasinal pred vitлznym pohledem tvяm. Смерть не воспринимается как катастрофа, но она всеобъемлющая и всепобеждающая, что подчеркивается и актуализируется стилистическим приемом «противопоставления взглядов»: V mйm slabost a touha, smich ocele blystici v tvйm.

Стихотворение наполнено перцептивными метафорами: do sera a polвrnich noci nлmou щnavou cest; v zrcadle vlastni myslйnku uvidлl jsem; vлcnяch prostorь chlad, spinal ji, umdleni, kovovy sat; mlhami ze zrakь tvяch; strвsal se pnvalem snih, narudlych plamenech tвl; zraky tvяmi rozzatд svлtla pohrebmch pochodm, и сине - стетическими словосочетаниями: V mйm slabost a touha, smich ocele blystici (звук - осязание - зрение); Sla bledд a zmatenв v dвlku zavвtяch, do sera a polдrnich nod nлmou щnavou cest (зрение - звук); bledy, spoutдn a nлm (зрение - осязание - звук); V zдhyby mizicich tvarь mlhami ze zrakь tvяch (осязание - зрение). Стилистический прием нанизывания глаголов с перцептивной семантикой придает стихотворению напряженный ритм: houstl, temnлl, vpjel, slehal, vдl, tдl.

В стихотворении О. Бржезины, как и у других по-этов-символистов (например, А. Блок, В. Брюсов), чувственное восприятие неразрывно связано с процессами мыслительной деятельности, что выражается путем транспозиционных переносов и постоянных контекстных наращений. Подтверждением является то, что лексема myslenka наряду с pohled и zrak входит в ряд ключевых слов стихотворения; также представлены прилагательные с ментальной семантикой: mystickйho, Nepoznanйho, tuseni, zmatenд, neznдmych, nejistoty, somnambul, hypnosou, snem.

Стихотворение имеет кольцевую композицию, с помощью которой автор подчеркивает воплощение основной идеи. Структура текста реализует игру смыслов, которая опирается на развитие описываемого мотива жизни и смерти. С помощью первой строфы поэт вводит мотив мысли: a v jeho zrcadle mysUnku vlastni тМё1 jsem, которая стремится к постижению идеи смерти и становится субъектом действия: Sla bledд a zmatenд v dдlku zavдtych, neznдmych Mёst (прием метонимии). В повторении этой строфы (изменяется лишь одно определение - характеристика взгляда: pred v^tлznym pohledem - pred utkvelym pohledem) вербализуется действие лирического героя, который ищет путь в другую реальность: jdu se svym snem, и сам идет навстречу смерти.

Кольцевая композиция актуализирует цикличность человеческого бытия: жизнь - смерть, и свидетельствует о торжественном ожидании близкой смерти. Смерть как образ-символ эксплицирована в тексте посредством зрительных и ментальных характеристик.

Как уже было отмечено, перцептивные метафоры и синестетические сочетания характерны для поэзии О. Бржезины и способствуют вербализации как основной идеи конкретного произведения, так и общей эстетической концепции автора: polibkь zдvrat', sladkд a zla; v smrtelndm tichu je uslysim sumлti, eternych motylь jiskrici let; a v plдci mem zvonicim йsmлvem svлtla nadёje Nдvratu zm; jez rozpaluje blankyty dusi zдrem vsech srpnь a zrдnm vsech hvёzd; a jed ve stдvдch kvлtь short za uzdravujicich vьni; den modravy zardлl se lichotnym smichem a vzplдl; znlti je slysime z modra: Sladkost vёcnлho rytmu [9].

В стихотворении Pohled smrti обилие метафорических (в том числе и синестетических) образов напрямую связано со смысловой суггестивностью, репрезентирующей глубокие внутренние переживания поэта. Вербальная реализация мотива смерти посредством перцептивных метафор позволяет автору сохранить исконный смысл слова, который, однако, в контексте стихотворения остается на втором плане, а на первый выходит символическая интерпретация. Использование языковых средств с перцептивной семантикой (особенно зрительной и звуковой) способствует мистическому воздействию на читателя.

2. Сопоставительный анализ оригинала стихотворения Pohled smrti О. Бржезины и его перевода на русский язык («Взгляд смерти», переводчик - К. Бальмонт).

Первые переводы стихотворений О. Бржезины на русский язык появились в 1920-х гг. Выполнены они были представителями русской литературной эмиграции. Следующим этапом рецепции стали переводы, опубликованные в 1959 г. в «Антологии чешской поэзии». Начиная с 1980-х гг. переводы произведений чешского поэта (В. Каменской, О. Лихачевой, О. Малевича, М. Федоровой) регулярно появлялись в российской периодике и в сборниках международных симпозиумов, посвященных его творчеству.

Настоящим событием в русской рецепции О. Брезжины стала публикация 2012 г. его собрания сочинений «Строители храма» [5], составителем которого стал Олег Малевич. Чешский литературовед Дануше Кшицова очень высоко оценила значение этой книги как факта международного признания О. Бржезины: «Известный петербургский богемист, переводчик и поэт Олег Малевич завершил свой тридцатилетний труд и издал Собрание сочинений Отокара Бржезины «Строители храма» на русском языке <…>. Замечательную книгу возьмут в руки читатели, любящие Александра Блока, Анну Ахматову и других мастеров слова» [10. С. 200-203].

В статье «Отокар Бржезина и Россия» В. Каменская и О. Малевич подчеркивают, что эволюция творчества чешского поэта предвосхитила эволюцию русского символизма. Наибольшее типологическое сходство с О. Бржезиной, по их мнению, обнаруживают те русские поэты-символисты, «в творчестве которых нашло воплощение чувство причастности человека как микрокосма к жизни вселенской, макроскопической; Бальмонт, Белый периода «Золота и лазури», Вяч. Иванов, Балтрушайтис» [11. С. 451].

В рамках данной статьи важными являются два положения, отраженные в очерке К. Бальмонта «Поэт кристаллический: Отокар Бржезина»: 1. «Великого чешского символиста не должно ни сравнивать, ни сопоставлять с великими символистами, писавшими до него и частью одновременно с ним. Символизм Бржезины - философский, мыслительно благоговеющий». 2. «Я славянин, русский, чувствую, что узнаю самого себя в славянине, поляке Яне Каспровиче и в славянине, чехе Отокаре Бржезине… Я хочу сказать, что мы, славяне, когда поем о том же, о чем поет англичанин или американец, француз или немец, мы поем звучнее и более вольно, мы поем сердечнее и не впадая в ограниченность точной размеченности» [2. С. 444-446].

Переводческий метод К. Бальмонта может быть определен как адаптационный: «С безошибочной поэтической интуицией он умеет определить, какой элемент текста является основополагающим, главным, и именно его стремится передать с максимальной точностью. В остальном он переводит достаточно вольно - некоторые части поэтического произведения он эмоционально усиливает или драматизирует, а некоторые - ослабляет. Несомненным достоинством его перевода является удивительная поэтичность и цельность общего звучания» [12. С. 40].

Сопоставительный анализ оригинала и перевода на русский язык стихотворения РвЫвё Рштй позволил выявить ряд поэтических трансформаций, напрямую связанных с перцептивной составляющей поэтического произведения.

Название стихотворения «Взгляд смерти» является дословным переводом оригинала и, соответственно, доминирование зрительного восприятия в семантическом пространстве текста сохраняется. Усиление визуальной составляющей происходит за счет введения новых художественных образов (например, образа свечи) и содержательной трансформации образов, имеющихся в оригинале. Это оказывает влияние на стилистику стихотворения - многократно погасшая свеча, словосочетание, представляющее собой яркую перцептивную метафору, может трактоваться как оксюморон. О значимости визуальных образов свидетельствует и трансформация синестетических сочетаний в перцептивные метафоры, имеющие зрительное основание. Например, у О. Бржезины - smich ocele (слух - зрение); у К. Бальмонта - как молния яркая сталь (зрение).

На лексическом уровне наблюдается усиление когнитивной составляющей, например, замена перцептивного глагола ментальным - uvidel jsem - постиг. Возможно, что включенность в текст перевода глагола постичь связана с введением «дополнительной» метафорической характеристики (мысли) уводящая даль. Об актуализации ментальной деятельности также свидетельствует и использование в переводе лексических единиц, близких по семантике и звучанию оригиналу, но имеющих в русском языке дополнительные оттенки значения: например, метафорическое значение, обусловленное культурно-исторической традицией употребления kovovy - кованый (в чешском языке отсутствуют очевидные для русских ассоциации «сковать льдом»); и семантические сдвиги в значении устаревших слов (зраки в значении «глаза» в русском языке и zraky в значении «зрение» в чешском языке).

Особого внимания в переводе К. Бальмонта заслуживает глагольная лексика: индивидуально

авторские образования порывно спадал и метелился снег (ср.: ручьятся журчанья свирели влюбленной); реализация глаголов, которые характерны для оригинального творчества К. Бальмонта (встречаются и у других русских поэтов именно для выражения перцептивной семантики - зрение): Впиваю это бледное сиянье, / Как эльф, качаюсь в сетке из лучей,/ Я слушаю, как говорит молчанье; За радость впить в себя огни его лучей, / За исцеление от старости моей [13].

На синтаксическом уровне наблюдается замена глагольных форм описательными оборотами, за счет чего активная синтаксическая конструкция трансформируется в пассивную: na zmucene udy spinal ji, umdlene, kovovy sat - но кованый, крепкий на хрупкое тело всегда был наброшен покров. Образование новых синестетческих сочетаний, о которых шла речь выше, также преобразует структурно-семантическое пространство текста: в оригинале ощущения (зрительные, осязательные, слуховые) переданы рядом однородных определений bledy, spoutan a nem, а в переводе возникает синестетическое сочетание в це - пененье немом (осязание - слух).

Изменение синтаксической структуры высказываний в последней строфе может свидетельствовать о неполном совпадении авторских эстетических концепций: в оригинале - zraky tvymi rozzatв svлtla pohrebmch pochodm; в переводе - горят погребальные факелы ярко, зажженные светом твоим. В оригинале последняя строфа связана с названием не только семантически, но и лексически - zraky tvymi rozzatв. Зрение (zraky) зажигает свет погребальных факелов, т.е. это источник света, соединяющий два пространственных плана - план земной и план нездешний. В переводе К. Бальмонта лексема зрение в последней строфе не употребляется, погребальные факелы как символ смерти зажигаются светом твоим. Кроме того, К. Бальмонт включает придаточное предложение: которыми дух мой томим, чем акцентирует конечность жизни, усталость и изнеможение. Архаичная лексика (длани, истомной) делает перевод более торжественным по сравнению с оригиналом. В русском переводе нет строки a prede mnou chvi se (значение трепещущего, шевелящегося пламени погребальных факелов), но подчеркивается интенсивность горящего пламени.

Таким образом, можно сделать вывод, что поэтические трансформации перцептивной составляющей оригинала в переводе обусловлены в первую очередь неполным совпадением авторских эстетических концепций, связанных с пониманием Жизни и Смерти (несмотря на то, что поэты принадлежат к одному литературному направлению - символизму). Также очевидно влияние на текст перевода символистской поэтической традиции и индивидуально-авторской манеры поэта-переводчика.

3. Сопоставительный анализ оригинала стихотворения Pohled smrti О. Бржезины и его перевода на немецкий язык (Blick des Todes, переводчик - П. Айзнер).

В немецкой переводческой рецепции лирики О. Бржезины можно выделить два основных этапа - ранний и поздний. В Г ермании ранние переводы произведений чешского поэта стали результатом высокого интереса к его творчеству целой группы литераторов и поэтов-переводчиков так называемого экспрессионистского десятилетия.

Первым на немецкий язык был переведен сборник Ruce (Hдnde, 1908). Перевод выполнил австрийский беллетрист, журналист и переводчик Эмилль Саудек (Emil Saudek). Данный перевод вызвал очень оживленную реакцию как немецких (Stephan Zweig, Johannes Schlaf, Richard Dehmel, Camill Hoffman), так и чешских (Otokar Fischer, J. Vlcek, F.X. Salda) современников. Все они подчеркивали, что основную трудность в переводе мистической поэзии О. Бржезины представлял его «метафорически перенасыщенный», напоминающий гимн стих.

Высоко оценивший Отокара Бржезину Стефан Цвейг (Stefan Zweig) назвал его «титаном своего времени», но одновременно «поэтом не для всех», так как за яркими и символичными образами его поэзии «всегда скрывается тьма и мистический сумрак» [5. С. 433]. C. Цвейг метафорично обозначил самую главную сложность любого поэтического перевода: трагический плен чужого языка делает поэзию «закрытой». По мнению писателя, переводчик Э. Саудек «предпочел насилие над немецким языком насилию над мыслью оригинала», сохранив все его нюансы [Там же. С. 432].

В 1913 г. вышло немецкое издание Hymnen, переводы для которого выполнил писатель и переводчик Отто Пик (Otto Pick). Кроме этого, 22 стихотворения О. Бржезины из разных сборников были включены в 1917 г. в немецкоязычную антологию чешской поэзии, изданную Паулем Айзнером (Paul Eisner). В 1920 г. на немецкий язык были переведены сразу два сборника: О. Пик перевел сборник Stavitelй chrвmu (Baumeister am Tempel), а свой перевод на немецкий язык сборника Vлtry od polu (Winde vom Mittag nach Mitternacht) представил австрийский поэт, романист и драматург, один из основателей венского экспрессионизма Франц Верфель (Franz Werfel). Ин - геборг Фиала-Фюрст отмечает в своем исследовании, что переводы Ф. Верфеля признаны лучшими среди перечисленных, так как именно ему удалось избежать дословного перевода и «сократить символическую перегруженность стиха О. Бржезины до экспрессионистского слога и метафоричности», тем самым только усилив образность оригинала [14. С. 87].

Второй, поздний этап рецепции поэзии О. Бржези - ны в Германии связан с переосмыслением экспрессионистских трактовок его стихов в переводах немецкого слависта Вальтера Шамшулы (Walter Schamschula). Придерживаясь филологической точности, переводчик попытался, спустя более тридцати лет, вернуть стихотворениям чешского поэта «их символисткое звучание на немецком языке» [15. С. 12].

Сопоставительный анализ оригинала стихотворения Pohled Smrti и его немецкого перевода, выполненного П. Айзнером, позволяет сделать следующие выводы.

Авторское мировидение чешского поэта, структурирующее ситуацию восприятия в целом и определяющее перцептивную метафорику стихотворения в частности, передано в немецком переводе с определенными сдвигами. Перцептивная (визуальная) домината, вынесенная в оригинале в заглавие стихотворения и воплощенная в художественном целом, что подчеркнуто кольцевой композицией и лексикой с соответствующей перцептивной семантикой, распределенной по всему континууму текста, подвергается в переводе трансформации.

В первой и предпоследней строфе, образующих кольцевую композицию, трансформация, во-первых, заключается в добавлении существительного Eis в описание взгляда смерти (losch hin mein Blick vor deines sieghaften Blickes Eis; losch hin mein Blick vor deines unverwandt blickenden Auges Eis). Оно переносит акцент на осязание и переводит центральную метафору стихотворения из разряда индивидуально-авторской взгляд смерти в традиционную холод смерти. Данная трансформация влечет за собой сдвиг в восприятии основной идеи произведения, согласно которой смерть - бессознательное, гипнотическое состояние, не связанное напрямую с телесными ощущениями. Не случайно в стихотворении О. Бржезины персонифицированной является мысль, она замещает собой тело - мысль идет, у нее есть лицо, конечности, она ранена, и именно мысль проходит первой путь постижения смерти.

В немецком переводе усиливается мотив «телесной» смерти: сначала за счет добавления метафоры

Stдdte in reinlichem Totenkleid, в которой символ чистоты используется в негативном значении (города, по которым скитается мысль - покойники, одетые в чистые платья смерти); затем добавленное переводчиком существительное Gruft (UmschloЯ die mьdge - marterten Glieder mit erzenen Panzerkleids Gruft) указывает на могилу как на последнее пристанище для умершего тела. Представляется, что именно следствием такого рода трансформаций стала утрата «символистского звучания» лирики О. Бржезины на немецком языке, на которую указал В. Шамшула. В частности, в рассматриваемом переводе П. Айзнера традиционная атрибутика (саван - платье смерти, могила) не передает описания глубоко личного ощущения О. Бржезиной смерти, прежде всего, как мистического переживания.

Во-вторых, в переводе указанных строф не соблюдается полностью композиционный повтор строк, выражающий идею одного и того же пути к смерти, который сначала проходит мысль (первая строфа), а затем и сам лирический герой (седьмая строфа). Если в первой строфе переводчик, как и в оригинале, использует существительное «взгляд» (pohled - Blick), то в седьмой строфе он заменяет его словосочетанием blickenden Auges. Эта трансформация, с одной стороны, усиливает заданную оригиналом перцептивную (зрительную) образность и служит ярким примером проявления индивидуального стиля переводчика, но, с другой стороны, вследствие отсутствия приема лексического повтора размыкает кольцевую композицию стихотворения и не позволяет вербализовать в полной мере идею цикличности бытия в переводе.

В целом сопоставление оригинала и немецкого перевода стихотворения показывает, что основные лексические единицы, образующие в оригинале единое семантическое поле чувственного восприятия (с акцентом на зрительном), переданы и в переводе (pohled, zrak, uvidйl, zrcadle - Blick, Spiegel, Auge), за исключением глагола uvidйl, однако лексемы zrak/Auge и pohled/Blick варьируются иначе. Вариативность перевода по отношению к оригиналу возникает в результате того, что автор оригинала и переводчик используют индивидуальные способы вербализации ситуации чувственного восприятия. Одним из показательных примеров трансформации может служить преобразование метонимического характера в пятой строфе (перенос глаза - взгляд): ze zrakь tvych - deines Nebelblicks See (In Falten hinschwindender Formen aus deines Nebelblicks See). Трансформация не нарушает общего организующего начала стихотворения, но смысловая реализация образа зрения происходит в переводе иначе, чем в оригинале. Если в оригинале глаза выступают как источник мистического (они же зажгут свет погребальных факелов в финале стихотворения), то в переводе подчеркивается туманность взгляда, т.е. нечеткость, размытость восприятия.

Принцип суггестии вербального воздействия, реализованный в оригинале через многочисленные перцептивные метафоры и синестетические сочетания, сохраняется и в переводе: do sera a polдrnich noci nлmou щnavou cest - in Dдmmerschein und Polarnacht hin durch der Wege lautlose Mьdigkeit; vйcnych prostorь chlad, …spinal ji, umdleni, kovovy sut - ewiger Rдume Luft, … UmschloЯ die mьdgemarterten Glieder mit erzenen Panzerkleids Gruft; zraky tvymi rozzatд svлtla pohrebnich pochodni - von deinen Blicken in Flammen gesetzter Grabfackeln Brand; V mйm slabost a touha, smich ocele blystici - In meinem Schwдche und Sehnsucht, in deinem das Lachen von funkelndem Stahl; bledy, spoutдn a nлm - bleich, gefesselt und stumm; Vzдhyby mizicich tvarь mlhami ze zrakь tvych - In Falten hinschwindender Formen aus deines Nebelblicks See.

Принципиальное значение для эстетической концепции оригинала имеет общая для русского и немецкого перевода трансформация в финальной строфе стихотворения. П. Айзнер, как и К. Бальмонт, выбрал для описания света погребальных факелов существительное с более интенсивным признаком (svлtla - Brandt), тем самым подчеркнув момент окончательной победы смерти над жизнью.

Заключение. Образ мира, представленный в творчестве О. Бржезины, отражает специфику его духовного созерцания, особенности мировосприятия и интерпретации реальности. Мир внутренний (внутренний голос, внутренний слух и др.) моделируется на основе внешних ощущений. Эмоциональная и интеллектуальная сферы интерпретируются через ситуацию чувственного восприятия. Перцептивные образы свидетельствует о глубинном взаимодействии внутреннего и внешнего миров, становятся универсальными семантическими категориями, которые, с одной стороны, направляют процесс интерпретации реальности, моделируемой в поэтическом произведении, с другой - отражают особенности индивидуально авторского мировосприятия.

Сопоставительный лингвистический анализ текста стихотворения О. Бржезины Pohled Smrti и его переводов на русский и немецкий языки показал, что пер - цептивность как ключевая характеристика поэтической картины мира, отраженной в оригинале, сохраняется переводчиками. Вариативность языковых средств ее реализации возникает в результате целого ряда трансформаций: замена синестетических сочетаний перцептивными метафорами (и наоборот), введение индивидуально-авторских стилистических и лексических средств (К. Бальмонт), метонимический и метафорический перенос, стилистический прием усиления (П. Айзнер). Данные трансформации позволяют проследить процесс творческого освоения переводчиками идиостилевых особенностей поэтических текстов О. Бржезины.

Более глубокие трансформации в рассмотренных переводах были установлены на уровне осмысления перцептивной образности оригинала в ее соотнесенности с основной идеей произведения и общей эстетической концепцией его автора. Анализ показал, что в переводах К. Бальмонта и П. Айзнера изменилась смысловая нагрузка ключевой перцептивной метафоры стихотворения Pohled Smrti. Ее трансформации, в частности, отражают сдвиги в переводческих интерпретациях мотива смерти (акцент на конечности жизни в переводе К. Бальмонта, усиление мотива телесной смерти в переводе П. Айзнера и т.д.). В результате философская и эстетическая концепция оригинального стихотворения трансформируется под влиянием чика, что приводит к формированию иного, чем в собственных идей и духовных переживаний перевод - оригинале, эстетического воздействия на читателя.

Литература

лингвистический брезжина перевод стихотворение

1. Трифонова А. Поэтический мир Иосифа Бродского: Перцептивный аспект: дис. … канд. филол. наук. Смоленск, 2014. 164 с.

2. Бальмонт К. Поэт кристаллический: Отокар Бржезина // Бржезина О. Строители храма: собр. соч. СПб.: Изд-во Н.И. Новикова, 2012. С. 439-448.

3. Filipec J. K jazyku a stylu Otokara Bfeziny II // Nase fee. 1969. Roc. 52. C. 1.

4. Kuthanova M. Imaginace prostoru v Bfezinove poezii // Svet literatury. 2007. Roe. XVII. C. 35. S. 126-138.

5. Бржезина О. Строители храма: собр. соч. / сост. О.А. Малевич; пер. с чеш. СПб.: Изд-во Н.И. Новикова, 2012. 504 с.

6. Filipec J. K jazyku a stylu Otokara Bfeziny I // Nase fee. 1969. Roe. 52. C. 1.

7. Bfezina O. Tajemne dalky. Praha: Modern! revue, 1895. 45 s.

8. Tschechische Anthologie Vrchlicky - Sova - Brezina. Ьbertragungen von Paul Eisner. Leipzig: Insel-Verlag, 1917. 102 s.

9. Bfezina O. Basnicke spisy. Praha: Ceskoslovensky spisovatel, 1975. 252 s.

10. Ksicova D. Opozdena Nobelova cena // Slavica Litteraria. 2013. X 16. №1-2. S. 200-204.

11. Каменская В., Малевич О. Отокар Бржезина и Россия // Бржезина О. Строители храма: собр. соч. СПб.: Изд-во Н.И. Новикова, 2012. С. 449-489.

12. Ksicova D. Z dejin rusko-eeskych literarnich vztahь: К. D. Balmont. Duse Ceskych zemi v slovech a einech / Vydani, pfeklad, studie, komentaf Danuse Ksicova. Brno: Masarykova univerzita, 2001. 339 s.

13. Бальмонт К. Избранное. М.: Эксмо, 2003. 640 с.

14. Fiala-Fьrst I. Die miЯlungenen Anfдnge eines groЯen Humanisten. Das lyrische Frьhwerk Johannes Urzidils // Bцhmen ist ьberall. Edition Grenzgдnger. 1999. Folge 26. S. 79-92.

15. Bfezina O. Meiner Hдnde sanfte Last - Gedichte. Tschechisch-Deutsch. Ausgewдhlt, ьbersetzt und mit einem Nachwort versehen von Walter Schamschula. Mainz: Dieterich'sche Verlagsbuchhandlung, 2002. 150 s.

References

1. Trifonova, A. (2014) Poeticheskiy mir IosifaBrodskogo: Pertseptivnyy aspekt [The poetic world of Joseph Brodsky: a perceptual aspect]. Philology Cand. Diss. Smolensk.

2. Bal'mont, K. (2012) Poet kristallicheskiy: Otokar Brzhezina [A crystal poet: Otokar Brezina]. In: Bfezina, O. Stroiteli khrama: sobr. soch. [Builders of the temple: works]. Translated from Czech by O. Malevich et al. St. Petersburg: Izd-vo N.I. Novikova.

3. Filipec, J. (1969) K jazyku a stylu Otokara Bfeziny II [On the language and style of O. Bfezina II]. Nase fee. 52:1.

4. Kuthanovд, M. (2007) Imaginace prostoru v Bfezinove poezii [Images of space in Bfezina's poetry]. Svet literatury. XVII:35. pp. 126-138.

5. Bfezina, O. (2012) Stroiteli khrama: sobr. soch. [Builders of the temple: works]. Translated from Czech by O. Malevich et al. St. Petersburg: Izd-vo N.I. Novikova.

6. Filipec, J. (1969) K jazyku a stylu Otokara Bfeziny I [On the language and style of O. Bfezina I]. Nase fee. 52:1.

7. Bfezina, O. (1895) Tajemnй dаlky [Mysterious distances]. Prague: Modern! revue.

8. Insel-Verlag. (1917) Tschechische Anthologie Vrchlicky - Sova - Brezina [Czech anthology Vrchlicky - Sova - Brezina]. Translations by Paul

Eisner. Leipzig: Insel-Verlag.

9. Brezina, O. (1975) Basnicke spisy [Poetry writings]. Prague: Ceskoslovensky spisovatel.

10. Ksicovд, D. (2013) Opozdenд Nobelova cena [Late Nobel Prize]. SlavicaLitteraria. X 16:1-2. pp. 200-204.

11. Kamenskaya, V. & Malevich, O. (2012) Otokar Brzhezina i Rossiya [Otokar Brezina and Russia]. In: Brezina, O. Stroiteli khrama: sobr. soch. [Builders of the temple: works]. Translated from Czech by O. Malevich et al. St. Petersburg: Izd-vo N.I. Novikova.

12. Ksicovд, D. (2001) Z dejin rusko-ceskych literarnich vztahu: K.D. Balmont. Duse Ceskych zemi v slovech a cinech [From the History of Russian - Czech Literary Relations: K.D. Balmont. The Soul of Czech Lands in Words and Actions]. Translated by Danuse Ksicovд. Brno: Masarykova univerzita.

13. Bal'mont, K. (2003) Izbrannoe [Selected works]. Moscow: Eksmo.

14. Fiala-Fьrst, I. (1999) Die miЯlungenen Anfдnge eines groЯen Humanisten. Das lyrische Frьhwerk Johannes Urzidils [The failed beginnings of a great humanist. The lyrical early works of Johannes Urzidils]. In: Bцhmen ist ьberall [Bohemia is everywhere]. Is. 26. Edition Grenzgдnger. pp. 79-92.

15. Brezina, O. (2002) Meiner Hдnde sanfte Last - Gedichte. Tschechisch-Deutsch [My hands' gentle load - poems. Czech-German]. Translated by Walter Schamschula. Mainz: Dieterich'sche Verlagsbuchhandlung.

Размещено на Allbest.ru