"Скрытая память" кетского глагола

Galina T. Polenova

Этот термин принадлежит замечательному ученому нашего времени Татьяне Михайловне Николаевой [Николаева 2002], взгляды которой мы всегда разделяли, и она, кстати, цитировала наши работы: "Енисейско-индоевропейские типологические параллели в области вопросительных и неопределенных местоимений" [Живова 1984] и "Происхождение грамматических категорий глагола [на материале енисейских языков]" [Поленова 2002] в своей "Непарадигматической лингвистике" [Николаева 2008: 105--106; 214; 218--223; 240].

Т.М. Николаева вводит понятие "скрытая память языка" в связи c употреблением/неупотреблением в русском языке местоимения "Я", его былой функцией и структурой, отраженными в языковой памяти. Она приводит пример польск. sluham и русск. я слушаю. На синхронном уровне противопоставлены формы: глагол 1-го лица без личного местоимения и глагол 1-го лица, сопровожденный личным местоимением, но -m в польском варианте местоимённого происхождения, т.е. лицо выражено местоимённым элементом в правой позиции. Автор подчеркивает, что местоимённый компонент значим, ибо имеет свою семантику.

Интересно приведенное в анализируемой работе свидетельство Ю.С. Степанова: "В древних индоевропейских языках повторяющимся элементом часто является какая-либо специальная дейктическая частица... *1. -v-//-m/; *2. -t-; *3. -n дейксисы трех лиц - участников акта речи" [цит. по Николаева 2002: 28]. Т.М. Николаева, опираясь далее на точку зрения К. Шилдза [Shields 1997], пишет: "...нужно говорить о том, что и местоимения, и глагольные флексии восходят к общему для них протоэлементу, являющемуся как правило дейктическим показателем... Подобный взгляд восходит к той точке зрения на реконструируемый и.-е. язык (the new image of I.-E. morphology), согласно которой первый этап развития и.-е. языка не был флективным, а на синтаксическом уровне - соединялись компоненты диффузной семантики. Частицеобразные партикулы при этом объединялись в ансамбли разных семантических оттенков" [Николаева 2002: 28].

"Скрытая память" вытесняется, по Т.М. Николаевой, процессом грамматикализации. Автор приводит пример дистрибуции окончаний 3-го лица презенса (-t - актуальное значение презенса / -0 - неактуальное значение) в Северо-Западных русских говорах по А.И. Рыко (Рыко 2000: 129). Т.М. Николаева делает вывод, что -t "является местоимённым дополнением к глагольной форме именно дейктического характера, подтверждающим `здесь и теперь' совершаемого действия. В литературном русском языке и других диалектах произошло обобщение этих двух вариантов презенса и их унификация, а диалекты описанного А.И. Рыко региона это различие `помнят'" и далее в сноске: "...первичной формой и должна была стать форма с нулевой флексией (как аналог casus indefinitus), а укрепление местоимением могло быть только результатом более позднего развития содержательных синтаксических категорий" (Николаева 2002: 35). Т.М. Николаева приводит и наше мнение, высказанное нами в статье "К истокам индоевропейских и енисейских личных глагольных показателей": "Представляется возможным предположить развитие личных аффиксов глагола как в енисейском языке, так и в индоевропейском из первичных дейктических частиц с широкой семантикой" [Поленова 2000: 162; Николаева 2002: 35]. Т.М. Николаева выражает мысль, что частицы-партикулы являются доминантной в диахронии, "но языковая история закрепляет за каждым Stammlaut этих партикул более узкое значение. Это набор из 12 основных консонантов -b-, -v-, -j-, -s-, -z-, -t-, -d-, -k-, -m-, -n-, -l-. ...сегодняшняя морфология - это вчерашний синтаксис (и вчерашняя семантика)" [Николаева 2002: 360. И наконец, последнее замечание Т.М. Николаевой относительно памяти языка: "...в языке реализуется проходящее сквозь время смысловое задание, которое язык `помнит'" [там же: 39]. Наша статья - это стремление установить, о чем "помнят" кетские глаголы.

"Скрытая память" кетского языка

Кетский язык в последнее время причислен к номинативно-аккузативным языкам. Система языка включает в себя систему склонения, систему спряжения и традиционные неизменяемые части речи. Правда, предлога в кетском языке нет, но есть послелог. Однако если по Т.М. Николаевой скрытая память индоевропейских языков нивелируется процессом грамматикализации, то в енисейских языках, представителем которых является кетский язык, процесс грамматикализации не завершен.

Г.П. Мельников подчеркивал, что морфема является минимальной собственно языковой единицей, образом минимального значащего знака языка [Мельников 2000: 30]. В кетском языке понятие "морфема" часто является одновременно носителем грамматического и лексического значения.

Центром кетского предложения-сообщения является глагол. Все, кто исследовал кетский глагол, классифицировали его по-разному. Большинство исходили из личных показателей, оперируя вслед за К. Боудой, группами показателей B и D или по парам: показатель 1-го лица / показатель 3-го лица мужского класса единственного числа типа: D-D, DI-DU, DA-DA, BA-A, BO-O, так как кетский глагол не имеет исходной словарной формы.

Кетский глагол составлен полностью из отдельных морфем, максимальное число которых по С.С. Буторину - 14: 0 - корень/полукорень (правое составляющее базы - ПСБ); 1 - деагентивный (супрессивный) аффикс; -1 - число агенса; 2 - число пациенса; -2 - аффикс результатива; 3 - лицо пациенса; 4 - финаль циркумфиксального аффикса времени; 5 - инициаль циркумфиксального аффикса времени; 6 - детерминатив; 7 - ролевой маркер; 8 - число фактитива; 9 - лицо фактитива; 10 - плюрализатор левого составляющего базы; 11 - левое составляющее базы - ЛСБ; 12 - плюрализатор инкорпорированного имени; 13 - инкорпорированное имя; 14 - лицо агенса [Буторин 1995: 10--11].

С.С. Буторин, автор Максимальной порядковой модели финитной глагольной словоформы кетского языка (см. выше), описал лексические порядки (0, 11, 13) на основе четырех структурных типов кетского глагола по Е.А. Крейновичу [Крей- нович 1968]: тип 1 - простые глаголы с основой в конце слова, например: dug- daptay - я-это-тащу, по С.С. Буторину dI4-u9-g7 -d6--a5- p3 -04- tay0-0-1; тип 2 - глаголы со сложной прерывной основой, образованной двумя корневыми морфемами, например: dAl'aptay - я-наружу-это-вытащу: dI4-Al'a 11--a5-p3 -04- tay0-er1;

тип 3 - глаголы, имеющие простую прерывную основу с корневой морфемой в начале слова и деривационной в конце, например: taqgirit < taqqidit - /он/ - потащит - меня. Этот глагол представлен как: /1/4 - taq11 -gi6 -05 -04 - ri3 -02 -10 - 0-1. Тип 4 - глаголы, имеющие простую прерывную основу с деривационной морфемой в начале слова и корневой в конце. Пример: dus'naddon' - он (медведь) - меня - задерет. Интерпретация С.С. Буторина: d14- us'n11- a5-04 - d3 - 02 - don'0 -0-1. "Лексический порядок 13 является порядком инкорпорированного имени. ... Механизм инкорпорирования в кетском языке служит средством перемещения имени актанта из синтаксической приоритетной позиции в неприоритетную с целью выведения его из коммуникативного `фокуса' и введения в `фон', что способствует продвижению имени другого актанта в `фокус'". Примеры автора: laundiqa ul' d14 -at11 -05 -p3 - 04 -ak - 0-1 - в бочку воду я-это-налью; инкорпорированный глагол: laundiqa d14 -ul'13 -at11 -05-s'4 -ak0 - 0-1 - в бочку я-воду-налью [Буторин 1995: 6--7]. Таким образом, С.С. Буторин осуществил очередную попытку привести в "порядок" непослушную кетскую глагольную словоформу, но вынужден активно пользоваться знаком -0- (нуль) для отсутствующих морфем.

Обратим внимание, что кетский глагол строится как путем агглютинации, так и инкорпорации. В свое время Г.П. Мельников, анализируя разносистемные языки, пришел к заключению, что инкорпорирующими являются не только общеизвестные языки, "но и абхазско-адыгейские и нахско-дагестанские, языки Кавказа, африканские языки банту, многие языки аборигенов американского континента, хотя в большей или меньшей мере все они отличаются от предельно инкорпорирующих языков" [Мельников 2000: 39]. Можно добавить к этому перечню и кетский язык с учетом его особенностей.

Э.И. Белимов считал, что кетский глагол не является частью речи. Это "морфологически осложненный элемент (корень или основа), занимающий в предложении позицию предиката. ... Глагол не имеет исходной формы; он существует в виде разнородной россыпи лично-ролевых и видо-временных вариантов" [Белимов 1991: 113; 40] ср. наше мнение о былом синкретизме частей речи в енисейских языках [Поленова 2011: 41--44].

Чтобы было понятно, о каких "лично-ролевых" вариантах идет речь, приведем таблицы этих формантов кетского глагола.

Таблица 1

Личные показатели группы B

Таблица 2

Личные показатели группы D

Как видим, одних только личных показателей представлено 8 вариантов, которые Э.И. Белимов, а за ним и С.С. Буторин в русле Ролевой грамматики [Филлмор 1999] обозначили как три актанта: агенс, фактитив и пациенс.

Мы сейчас пытаемся привести в электронный вид свою экспедиционную картотеку кетских глаголов и попытаться расклассифицировать их. И хотя работы еще очень много, но уже получено 28 представителей нулевого порядка (корень/по- лукорень; ПСБ) по С.С. Буторину: -aj,-at, -ba, -bak, -bat, -bet, -bes', -bej, -bij, -da, -na, -do, -dak, -oyot и др. Но "корни" или "базы" это? Смотрим примеры:

1. ad qoj dayajej - `Я медведя убью' (ad - я; qoj - медведь; dayajej: d- 1-е лицо агенса - порядок 14, 3-й ряд таблицы № 2; -a - лицо пациенса - порядок 3; y-/-q - детерминатив - порядок 6; -aj - аффикс результатива - порядок -2 [см. нашу работу "Кетский результатив": Поленова 2011: 160]; -ej - ПСБ - порядок 0).

2. hil`emas' diba `я веретеном пряду' (hil`em - веретено + as' - показатель орудного падежа); diba (di лицо агенса - порядок 14; -b пациенс - 3-й порядок, как-будто. Но это -b-, скорее, замещает "веретено". И наконец, -a видо-временной показатель - 5-й порядок). Корня нет.

3. ad u diubak `я найду тебя' (ad - я; u - ты; di лицо агенса - порядок 14; -u лицо пациенса - порядок 3; -bak - корень - порядок 0); din'gubak `я нашел тебя' (di лицо агенса - порядок 14; -n' - видо-временной показатель --

4-й порядок; -gu лицо пациенса - порядок 3; -bak - корень - порядок 0).

4. ad dil'tij tc:lubat / tc:lumna `я ветку (лодку) толкну/толкнул (руками)' (ad - я;

dil' ребенок + -tij - лодка; te:l ЛСБ - порядок 11; u фактитив - 3-е лицо - 2-й ряд в таблице № 1 - порядок 9; -bat - ПСБ) / (tЈ:l ЛСБ; -u фактитив; -m- - пациенс; -n - временной показатель - порядок 4; -a- - ко- рень/полукорень, ПСБ - порядок 0).

5. ad tkAmbediqabet `я лгу' (ad - я; t лицо агенса; km ЛСБ; -bed ПСБ 1;

-iq - плюрализатор ПСБ 1 ; -a временной показатель; -bet < bed - ПСБ);

u kAmbediqulbet `ты солгал', bu tkAmbediqabet `он лжет', bu dakAmbediqabet `она лжет'.

6. Bej biqsibej - ветер дует, qa bej - сильный (большой) ветер (Bej - ветер;

biq ЛСБ; -si показатель процесса; -bej - ПСБ). Ср: biql'ibej - ветер дул.

7. at bayabda - я слышу (чувствую) at bayabil'da - я слышал

u kuyabda - ты слышишь u kuabilda - ты слышал

bu ayabda - он слышит bu ayabilda - он слышал

bu iyabda - она слышит bu гуаЬИйа - она слышала

Ьщ ащЬйа - они слышат Ьщ ауаЫШап - они слышали

bmbata - слышно, слышится

ab эgdan bek Ьэп' bayabdan - мои уши вечно не слышат

at bayabda а - я; ba показатель 1-го лица группы B, фактитив, порядок 9

по С.С. Буторину; -у- < q - каузативный показатель; -а показатель активного действия; -Ь- показатель недушевленного объекта; -йа - корень).

аЬ эgdan bek Ьэп' bayabdan (аЬ - мои; эgda ухо; -п - показатель мн. числа;

bek < русск. век - всегда; Ьэп' - не; bayabda-n - мн. число 1-го лица ед. числа, хотя должна была бы, по русской логике, быть форма ".ащЬйа - они слышат"). Это пример информантки А.Я. Кусаминой, прекрасно владевшей родным языком. Представляется, что этот глагол отвечает характеристике, данной Г.П. Мельниковым для эргативной стадии в развитии языков.

Можно было бы продолжать приводить примеры, и каждый из них только показывал бы свое своеобразие и неповторимость форм. Что касается "баз" и тем более "корней", то так можно назвать неразложимый, на первый взгляд, компонент лишь условно на синхронном уровне. Практически у каждого звука, составляющего этот комплекс, есть своя семантика, представляющая теперь уже "скрытую память" об их исходной значимости как классных показателей, послуживших слово- и формообразованию [см. Поленова 2002: 14--33]. Можно считать кетский глагол, по Г.П. Мельникову, "окказиональным словом" [Мельников 2000: 30].

В структуре кетского глагола, вслед за Е.А. Крейновичем, выделяют еще "детерминатив", пустую морфему (к, к q, й, п, Ь, к, я), порядок 6, по С.С. Буторину. Мы в свое время рассматривали эти элементы и пришли к выводу, что они являются пережитком классного строя языка, при активном строе они выполняли функцию версии и уточняли степень удаленности от говорящего в сочетании с вокалическими дейксисами, что подтверждают кетские указательные местоимения: Ы - `этот', Ш - `этот/тот', qa - `тот' [Поленова 2002: 122--133]. Цитируем

С.С. Буторина: "По всей видимости, они являются былыми корневыми или аффиксальными морфами, которые десемантизировались в ходе исторического процесса перестройки структуры глагольного слова" [Буторин 1995: 18].

В языке есть и такие глаголы, которые вообще не вписываются в рамки С.С. Буторина. Сравним: ай (и, Ьи) tajga `я (ты, он, она) гуляю'; ай (и, Ьи) ЫаЬа `я (ты, он, она) вырежу', ай (и, Ьи) к 11я'а `я (ты, он, она) кусаю'; ай (и, Ьи) Ына `я (ты, он, она) плела', хотя в настоящем времени: ай ШЬа, и ЫиЬа, Ьи йиЬа, Ьи йаЬа `я плету, ты плетешь, он плетет, она плетет'; ай яца, и яца, Ьи яуа `я ем, ты ешь, он/она ест', ай, и, Ьи $йа `я, ты, он/она ел'; ай ЫШа Ьйо `я ложку облизала'; aqta ка$'а `хорошо режу (крою)'; ср. имена: Ыау^'а `немой' (букв. `бессловесный'); щйа киБ$'а `сплетница' (букв. `длинный хвост'). Вторая составляющая перечисленных глаголов - это предикативная частица. Такими предикативными частицами были и показатели группы Б 2-го ряда (см. таблицу № 2), чему тоже есть свидетельства в языке. Например: ЬтМ `я сам', Ьт^и `ты сам', Ып'йы `он сам', Ып^а `она сама'. ket qokdu `человек - один', qim qokda `женщина - одна'. Перейдя в препозицию, рассматриваемые частицы стали формировать глаголы состояния [см. Поленова 2002: 84--87].

Д.М. Сегал очень точно охарактеризовал кетский глагол: "В глаголе же зачастую невозможно выделить корневую морфему вследствие ее `размывания'... С этим связана и чудовищная `омонимия' глагольных основ, когда одна и та же гласная является носителем самых разных лексических значений, а также является морфологическим формантом. ...Возможно, в кетском глаголе лексическое и реляционное значение передается собственно сегментом и тем местом в `обойме' глагольного слова, куда данный сегмент помещается" [Сегал 1968: 31--32].

Примеры, которые приведены С.С. Буториным для демонстрации Модели порядков, можно отнести к глаголам последней стадии развития кетской грамматики, когда показатели группы D (2-ой ряд) в составе глагольной словоформы утвердились как субъектные показатели лица и восходят к классному показателю живого, одушевленного, ср. личное местоимение ad- я.

Показатели группы B (фактитив по С.С. Буторину) мы увязываем также с местоимением 1-го лица, ср. ab - `меня, мой', и с категорией притяжательности, ср.: bam - `моя мать' (am - `мать'). Последняя их ступень развития - показатели объекта переходного глагола, ср.: bayibdil' `(он) меня оденет' baybil'dil' `(он) меня одел'. Ранее мы предполагали, что первичные дейктические частицы di-du-da были связаны с духом, небесной энергией, с чем-то небом/богом данным, ср.: Dog - верховный шаман, di - орел, dA?q - жизнь. Дейктические частицы bi-bu-ba/bo отсылали к телу, земле, неживому, ср.: -bi - предикативный суффикс притяжательных местоимений, относящихся к неодушевленным именам, ср. ab-bi - мой, uk-bi - твой, budabi - его, bud-bi - ее, stna-bi - наш, skyna-bi - ваш, buyna-bi - их, tuda qus' abbi - `этот чум мой' (мне принадлежит); ba?у - земля; ba - частица, указывающая на обычное, длительное действие, например: bu ba dol'daq qas'ey on' s'iky - `и жил он там много лет'; bat - лицо; ba:m - старуха ba:t - старик; bay - чурбак, пень, древесный ствол; bin - сам; boy - покойник; bu - он/она из первичной дейктической частицы. Значение местоимения 3-го лица частица bu получила на более позднем этапе из указательного местоимения, как и личное местоимение 3-го лица в других языках [ср. Поленова 2002: 166--168].

Заключение

В сфере имени оформляется система склонения, утверждаются падежные показатели, не утратившие связь с послелогами и личными местоимениями 3-го лица, в роли которых они могут употребляться как самостоятельные слова, ср.: dapal' `от него', dipal' `от нее', na hip `их сын', napa `им', dapa `ему' (ср. bupna hip `их сын', bump a `им', budapa `ему').

Диахроническая системная типология кетского языка в сопоставлении с кетской мифологией дает возможность объяснить развитие грамматических форм кетского имени и кетского глагола как процесс движения от прозрачной семантики первичных дейктических частиц - будущих строевых элементов языка - до почти полной их грамматикализации.

К первичным дейктическим частицам восходят и субъектно-объектные аффиксы кетского глагола di-du-da и bi-bi-ba/bo, где d- и b классные показатели, а -i-, -u-, -a/o дейксисы.

Уникальность кетского языка состоит в том, что он хранит черты всех введенных В. фон Гумбольдтом типов языка, память о его четырех "морфологических классах".

Библиографический список